Поворот на 360 градусов

      Сигаретный дым стремительно заполнял ванную комнату. Лисбет Саландер два часа сидела в остывшей, но сохранявшей тепло воде, и смотрела в кафельную стену перед собой. С покушения Никласа Эрикссона на неё прошло чуть больше полугода. Четыре месяца она лежала в больнице, оправляясь после родов, колотого травмирования ноги и огнестрельного ранения в плечо. За это время у неё не проснулся материнский инстинкт, свойственный молодым мамочкам. Своё материнство она приняла спокойно, даже слишком, чему медсёстры и врачи удивлялись. Саландер исправно кормила детей и укладывала их спать, но особого восторга и нежности по отношению к ним не проявляла.        У Лисбет не просто родились двойняшки. В один день на свет появились мальчик и девочка. Изначально она скептически отнеслась к новости, что у неё будет двойня (ведь была полностью уверена, что станет мамой единственной и ожидаемой дочери). Ей с лихвой хватило её ныне покойной сестры, которая ей не только испортила детство, но и чуть не погубила дорогого человека. Хотя могла ли Лисбет теперь назвать Чёртова Калле Блумквиста дорогим? Она не забыла и не могла забыть всего, что сделал для неё Микаэль, чтобы спасти от повторной изоляции в психиатрической лечебнице. Но всё ещё тянущей, нитевидной болью отзывался в ней его поступок в Марселе. Если он собирался жениться на своей Эрике Бергер, зачем было морочить ей, Саландер, голову? Почему просто ей нельзя было это сказать? Почему эту новость её надо было узнавать самой, взяв телефон Блумквиста и посмотрев переписку с редактором журнала? А потом эта новость с двумя полосочками. На свадьбу коллег по "Миллениуму" Лисбет не явилась, хотя получила приглашение. Вместо этого попросила бывшего работодателя передать подарок и поздравления новобрачным, собрала вещи и, выбрав по сути направление наугад, уехала.       Когда Саландер узнала о предстоящей двойне, она смутно хотела, чтобы это были мальчики. Она не представляла, как сможет воспитывать копий себя и Камиллы. Однако жизнь преподнесла ей сюрприз в виде полного комплекта. С другой стороны, это даже хорошо. Больше Саландер рожать не собиралась. Как только она собиралась окунуться в ванную с головой, в детской послышался громкий плач. Поэтому Лисбет пришлось забыть на некоторое время об отдыхе и наспех обмотаться полотенцем. Плакал только один ребёнок. И этим ребёнком оказалась девочка. — Что у тебя опять стряслось? - спросила она довольно резко у младенца.       Разумеется, девочка не прекратила кричать. Лисбет уже усвоила, что дочка, по сравнению со своим братом, была более беспокойная и шумная. — Агнета Анника Саландер, я не говорю по-птичьи.       Лисбет недолго думала над тем, как назвать девочку. Единственным близким членом семьи была её мать. Мать работала кассиршей в продуктовом магазине на износ, чтобы дать ей и сестре всё самое лучшее. Ради неё и сестры она терпела побои Залаченко. Из-за неё Лисбет совершила то, что перевернуло всю её жизнь. А ведь всё могло пойти по-другому. Если бы она не пошла в школу, а осталась дома, как делала это не раз и не два, то маме не пришлось бы жить в медицинском учреждении под присмотром врачей. Она бы не стала инвалидом. Иногда Лисбет задумывалась над тем, как бы отреагировала мать на то, кем она стала сейчас, если была бы жива. Но ничего в голову почему-то не приходило. — Я тебя покормила. Подгузники я тебе тоже поменяла. Окно в комнате закрыла. Почему бы тебе не взять пример с Хольгера? - устало спросила Лисбет, присев на корточки.       Чуть больше раздумий у Лисбет ушло на то, как назвать сына. И, в конечном счёте, остановилась на имени своего бывшего опекуна. Пальмгрена Саландер вспоминала с некой долей ностальгии. После мамы он стал для неё вторым родным человеком. Единственным, кто понимал всю её боль. Без него она бы распустилась окончательно. Без его поддержки она бы наворотила дел, которые обеспечат долгое пребывание в психклинике, если не пожизненное. Почему-то Лисбет была уверена, что Хольгер Пальмгрен обрадовался бы тому, что она стала мамой. Он вполне мог бы стать замечательным дедом. Мог. — Иди ко мне.       Лисбет поняла, чего хочет Агнета, благодаря протянутым вверх ручкам. Спасибо сестре Микаэля, которая не только беспокоилась о её здоровье в больнице, но и помогала с детьми. Анника Джаннини как многодетная мать делилась с ней советами, которые Лисбет постепенно впитывала. Саландер поправила полотенце и бережно взяла орущую девочку на руки. Малышка понемногу стала успокаиваться. — Приснилось что-то нехорошее? - с интересом, если не с лаской спросила Лисбет ребёнка.       Агнета гуликнула, видимо, в знак согласия. Её большущие голубые или даже серые глаза внимательно смотрели на маму, пока та ходила по квартире. Старшей Саландер даже не верилось, что каких-то два месяца назад она приводила своё жилище в порядок после родов и пятого покушения своего бывшего коллеги по "Милтон Секьюрити". Что полгода с хвостиком назад он её избивал и пытался изнасиловать, что так ему хотелось выплеснуть злость и отыграться за увольнение из охранного агентства. — И мне снятся. Иногда. Иногда мне по ночам мерещится... твоя тётя Камилла.       На самом деле, Лисбет снилась не только сестра. Ей снился Александр Залаченко, утверждавший, что она ничтожество по сравнению с Камиллой. Ей снился Нильс Бьюрман, который говорил о доверии и о том, что она знает, что делать. Ей снился Никлас Эрикссон, так ненавидевший её все эти годы и желавший ей пожизненного заключения. Но малышке Агнете об этом знать не обязательно. Пока не обязательно. — Я смотрела те немногие фотографии, оставшиеся от твоей бабушки, и не устаю поражаться тому, как ты похожа на мою сестру. Она была красавицей. Но она - не ты. Красота не всегда эквивалентна душе человека. И я очень надеюсь, что ты не пойдёшь по её стопам. Потому что ты не только Саландер, но и Блумквист. Когда ты подрастёшь, я расскажу тебе и брату о бабушке, о ней и об отце. Но одной вещи ты не узнаешь. Никогда, никогда и ещё раз никогда.       Девочка слушала маму с большим интересом. Лисбет поудобнее устроила у себя на руках дочку и посмотрела в окно. Там вовсю кипела жизнь: люди шли куда-то или откуда-то, дороги были полны машин, солнце приятно освещало улицу. Саландер, вдыхая свежий воздух, решила для себя: она не оставит детей. Ласки и тепла, может, они от неё не дождутся, но всегда будут под её защитой. Любой, кто посмеет хотя бы пальцем их тронуть, прочувствует на себе её гнев.