Горечь прожитых лет

Фардеру слишком больно смотреть на Серафину. Кажется, что годы совсем ее не изменили, вот только взгляд совершенно другой. Раньше эти глаза смотрели на него с нежностью и любовью, сейчас же полны горечи и отчаяния, хотя он видит, что отблески былых чувств все еще видны в них. На секунду Фардеру становится трудно дышать. Все былые чувства накрывают лавиной, топят в реке отчаяния и боли. Фардер был уверен, что слез в нем уже не осталось, но они подступают к глазам. Все скрытая боль хочет выплеснуться наружу. Он не пытается притворяться перед Серафиной, только не перед ней. Она и так видит его душу, считывает каждое чувство, спрятанное даже от самого себя. Серафина — единственная, с кем он всегда мог быть просто собой. И дело совсем не в ее магии. Нет. Серафина всегда знала его настоящего. Ты любил ведьму? Фардер любил Серафину. Любит, ведь, на самом деле, эти чувства нельзя просто взять и вычеркнуть, забыть. Он хранит их бережно, каждый день достает из глубин души, не давая им запылиться. Стряхивает мельчайшие крупицы пыли, хоть это и бередит раны, вскрывает их, не давая зарасти и стать шрамами, которые пусть и ноют, но не кровоточат. Но Фардер просто не может дать им зарасти, чувство вины не позволит. Нежелание отпускать прошлое — тоже. — Не было и дня, чтобы я не вспоминал о вас, — эти слова Фардеру даются с трудом, голос срывается, а слезы наполняют глаза, силуэт Серафины расплывается. Она не отвечает, но Фардер понимает ее и без слов. Она знает, ведь чувствует то же самое. Их сердца, как прежде, бьются в унисон, только по глупой случайности, теперь отдельно друг от друга. Серафина касается его щеки, не отводит взгляд, словно пытается передать все, что чувствует, глазами. Она не хочет слов, да Фардеру они не нужны вовсе. Он так много хотел бы ей сказать, но понимает, что слова только сильнее ранят, а боли в их жизни и так достаточно. Фардер не хочет добавлять больше. Серафина целует его, даже просто касается губ, но это прикосновение разрывает сердце Фардера. Вся их счастливая жизнь каруселью проносится перед глазами за мгновение, а потом рушится подобно домику из песка. — Ты опять нашел за что воевать. Слова отдают такой горечью. Фардер слышит в них обвинение и упрек, но еще и дикую усталость. Он чувствует, что Серафина попросту устала его винить. В ней не осталось сил, чтобы оплакивать потерю, больше не осталось. Он думал, что она ненавидела его, но сейчас осознает, что это не так. Просто не могла простить, что он смирился. Что он сумел сделать то, что ей было не под силу. Он принял смерть сына, тогда как она не могла поверить, что ее сил не хватило, чтобы его спасти. Впервые Фардер понимает, что винила Серафина не только его, но и себя. Поцелуй заканчивается, так и не начавшись. Фардер чувствует, что Серафина снова от него ускользает. — Я помогу вам, — говорит Серафина, прежде чем исчезнуть. Фардер еще долго стоит, глядя на место, где совсем недавно была она. Он знает, что между ними давно все кончено. Между ними, но не между их сердцами.