Заточенный в неволе цветок

В темном, затхлом и влажном месте, в которое не попадает даже лучик света, находился прекрасный, словно бабочка, мужчина. Его изящное, с мягкими изгибами тело, виднелось сквозь тонкую одежду. А некогда белоснежное платье, сейчас покрывали огромные пятна грязи и крови. Широкие рукава тяжким грузом опускались на слабые на вид плечи, так как руки были подняты верх и крепились на стальные, покрытые ржавчиной наручники, которые звенели при любом движении. Глубокий вырез на груди, совсем не скрывал синяки, которыми было усеяно всё его тело. На собственное удивление мужчины, на нем не обнаружилось больше никаких следов, и это заставляло его волноваться. Он предчувствовал, что надвигается что-то очень нехорошее, но не мог определить суть, что именно могло случиться с ним. Все же, Цзинь Гуаньшань, так звали человека на цепях, являлась продажным мальчиком, маленьким служкой, мужчиной легкого поведение, или, проще говоря шлюхой. Его называли по-разному. Поэтому он привык, что его мог взять любой кто захочет, не спрашивая разрешений. Ведь те, считали его вещью. А тут, мужчина уже находится много дней, точно он не считал, было не до этого, и его до сих пор никто не тронул в том самом смысле, только били, что есть мочи. Это казалось, как минимум подозрительно, а как максимум опасно. Он так и метался между предположениями, пытаясь предугадать свое будущее, и есть ли у него вообще шанс выжить. *** Цзинь Гуаньшань спал чутко, он больше задремал, нежели погрузился в сон, так как не мог полностью расслабиться, будучи постоянно на чеку. Сейчас ему снился какой-то очередной кошмар, мужчина даже сам не понимал его сюжет. Пот стекал по его болезненно бледному лицу, светло-русые волосы, ранее шелковистые и приятные на ощупь, неприятно липли к вискам, где-то на них, кусочками, запеклась кровь, грудная клетка ритмично вздымалась, а приоткрытый рот пытался взять побольше воздуха. Ноги нервно дергались, как и руки, которые делали бесполезные движения в попытке выбраться из оков, панический страх засасывал его в себя. Цзинь Гуаньшань так бы и продолжал брыкаться, если бы не звук закрывающейся тяжелых, металлических дверей. Грохот разнесся, будто жуткий гром, по тюремной комнате, заставляя дёргавшегося в своих ужасных снах мужчину, раскрыть чудесные, чарующие мир глаза, выставляя на показ радужку цвета карамели, что сверкнула в темноте, пронзая пришедшего незнакомца своими яростными шипами. Лицо того, в темноте, показалось Цзинь Гуаньшаню знакомым, поэтому он сощурился пытаясь вспомнить, кто же это. Но все что всплывало в его голове, это какие-то туманные образы, не выдавая чего-то четкого. Похоже его воспоминания не предоставят ему ничего путного и сейчас крайне бесполезны. Мужчина напротив, пока, не спешил подходить, а лишь глядел на него адскими глазами, что отражали всю суть его души, и дьявольски улыбался, показывая небольшие клыки. Он просто разглядывал свою жертву, довольный тем, какую рыбку смог выловить. Хоть она и была вредной, несносной, гордой и непостоянной, она все равно заставляла чувствовать его жар по всему телу. Он сдерживался всей душой, запрещая себе накинутся сразу, разорвав ее на кусочки. У него была идея получше, и именно ее он собирался исполнить в жизни. Наконец-то начав подбираться, мужчина, будто животное на охоте, приближался к Цзинь Гуаньшаню. И вот его мощная и рослая фигура показалась во всей красе. Широкие плечи, полные мышц руки, на которых проявлялись вены, упругая, грудь, наполненная пылающим жаром, уверенная осанка, и ярко выраженные кубики пресса, все это виднелось с полу распахнутого черного как крыло ворона, шелкового халата и представляло его величие и мощь, так и намекая на его точно не низкий статус. Кроме плети на поясе, на мужчине больше ничего не было, казалось, он вообще не боялся холода. А если еще судить по стекающим с тела каплям и влажным волосам, тот недавно мылся, это приводило в еще больший ужас и заставило завистливо хмыкнуть Цзинь Гуаньшаня появилось, он сам-то не мылся уже давно. Вопросительно поднял бровь на звук, прозвучавший из чужого рта, незнакомец наконец-то опустился на его уровень, поставив одно из колен на грязный пол. Схватив за подбородок, тот глянул на закованного мужчину, в его глазах промелькнул не предвещающих ничего хорошего холодок. Тут то и пришло озарение Цзинь Гуаньшаню, его сердце боязливо сжалось, но он не показал этого на публику, продолжая сохранять на своем лице невозмутимость. Лицо перед ним было хмурым, темные густые брови были сведены к переносице, скидывая тень на узкие, раскосые глаза. Нос был с горбинкой, а ноздри широко раздуты, и прекрасно сочетались со всем общим видом. Губы тонкие, а скулы острые. Он помнил этого незнакомца, его звали Янь-ди, один из тех, кого Цзинь Гуаньшань обокрал. Некоторое время побыв в напряженное тишине, в которой они молча рассматривали друг друга, мужчина наконец-то открыл свой рот, от его глубокого голоса, страх, молниями пробежался по конечностям маленького служки: — Рад поприветствовать, барышня Цзинь, — послышался чужой, басистый смех, рука на подбородке сжалась сильнее, — или слишком вульгарно, так тебя называть? Может тогда, А-Шань? — послышался смешок, а после некоторое время мужчина сидел в размышлениях, — да, это звучит неплохо, хахах, — в конец он рассмеялся. Его голос разносился по всему помещению. Мужчина был вполне доволен своим односторонним разговором, и похоже не спешил заканчивать его. Перестав смеяться, он вернул себе холодное и злое выражения лица, продолжая: — Как тебе проживание здесь? Лучше твоей комнатушки в том публичном доме? Если что, я старался обеспечить тебе хорошее обеспечение здесь, давая все самое лучшее, тебе понравилось? Янь-ди конечно, же издевался над ним. Он ясно понимал, что ничего из того, о чем он говорит у Гуаньшаня не было. Так как все, что мужчина дарил тому, разбиралось слугами и охранниками, которые в последствии и избивали того. Такое расположение дел полностью устраивало Янь-ди, он и не планировал купать его в роскоши, больше насмехаясь над ним таким образом. Зубы опасно скрипнули, Цзинь Гуаньшаня раздражался все сильнее. Да, он шлюха, ложащаяся под первого попавшегося мужчину, но при этом он оставался все таким же высокомерным, и до трясучки ненавидел, когда его смешивали с грязью. Это мужчина всегда управлял другими, а не наоборот. Благодаря своему телу, Цзинь Гуаньшань соблазнял своих клиентов, выбивал из них как можно денег, а иногда, пользуясь хитростями, даже обворовывал их, умудряясь при этом быть незамеченным. Конечно, иногда, очень редко, те могли предъявить ему за это, и вымогали компенсацию. Только благодаря тому, что хозяйка, за определенный процент от его авантюр, всегда покрывала его, маленький служка был способен продолжать свои махинации, а недостойные его мужланы убегали со слезами на глазах, не в состоянии хоть что-то доказать. Так он продолжал жить, надеясь в какой-то момент накопить на свой собственный выкуп, и начать новую жизнь, с чистого листа, уже в свободном теле. Жаль только, что недавно его словили, даже хозяйка не смогла защитить, так как она его и сдала. Цзинь Гуаньшань проклинал ее все эти дни. Потому что та продажная сука, сразу перестала скрывать его проделки, стоило лишь ей подержать суму побольше той, что был способен предложить он сам. Погружаясь в мысли все глубже, мужчина не сразу понял, что Янь-ди закончил свой монолог, и теперь обращался напрямую к нему. — Похоже кто-то тут заснул, не правда ли, А-Шань? — Послышался шлепок по коже, щека его покраснела. Потом еще один, но уже по животу. — Давай же, просыпайся, родной, я, вообще-то, не закончил с тобой. — Чего ты хочешь от меня, — отхаркнув достаточно большой сгусток крови, хриплым голос произнес Цзинь Гуаньшань. — Больше уважение ко мне, щенок, — мужчина схватил чужую шею, прижав ее к стенке. — Не притворяйся, что не помнишь меня. Или ты уже не в состоянии вспомнить всех, кого обокрал, шлюха ты подзаборная? Его принялись душить, врезав при это несколько раз в солнечное сплетение и грудь, удары были сильнее чем у его охранников. Цзинь Гуаньшань чувствовал, что его и так слабые кости, сломаны. — Кгах! — кровь продолжала течь из его рта, окропляя новыми пятнами ворот одежды. — Как же я мог Вас забыть, господин Янь-ди, Вы же не так давно посещали этого бедного слугу, и были таким жарким в постели. Я после вас еще неделю ходить не мог, — в его словах слышался явный сарказм. Цзинь Гуаньшань всегда был бесстрашным, а дразнить таких зверей, являлось его любимым занятием. Однако говорить было сложно, рука на его горле мешала до безумия, чудом являлось, что он до сих пор ясно мыслил. С учетом того, что он почти осознанно наступал на достаточно опасные грабли. Мужчина уже понял в какую западню попал. — Что ж, раз тебе так понравилось тогда в этот раз ты точно потеряешь себя в наслаждении, — незнакомец наконец-то убрал руку и снял плеть со своего пояса. — Кстати, на самом деле, мое имя Вэнь Жохань, а не Янь-ди, — улыбка на лице мужчины стала шире, он с удовольствием наблюдал за изменениями на лице человека перед ним. — О, наконец-то ты все понял, радует. Надеюсь теперь ты более ясно будешь слышать мои слова. Глаза Цзинь Гуаньшаня расширились от шока, единственная мысль, которая промелькнула в его голове была: «Черт. Вот это я попал». Губы превратились в тонкую полоску, переживание стало проявляться на его лице, хоть он все еще казался невозмутимым — Прощу прошения, Ваше Величество, я не понимал, что творил, когда зарился на государственную казну, — Цзинь Гуаньшань правда пытался спасти ситуацию. Даже если этот мужчина раздражал его до невозможности, он не мог целенаправленно пойти против него, потому что, тогда бы ему точно не суждено было выжить. — Прошу, дайте мне возможность и я все отплачу вам. — Конечно, ты мне отплатишь, А-Шань, — Вэнь Жохань ударил его плетью, — тебе незачем уходить, оставайся здесь, и не забывай, у тебя все еще имеется твое драгоценное тело. Ты же ляжешь под меня, не правда ли? Цзинь Гуаньшань отводил взгляд от императора, пряча лицо, закрывая его волосами. Он же не выживет под этим монстром. Он и так еле выжил, и тогда, в их прошлый раз, достаточно долго восстанавливался. Учитывая, что сейчас он еще и ранен, это гарантировало стопроцентную смерть. Надо было что-то делать, срочно, но мужчина не знал, как сбежать отсюда. Черт. — Чего это ты замолчал? Язык проглотил что ли? — удар плетью прошелся прямо по лицу, оставляя на нем следы. — Или ты не хочешь этого? — с безумным взглядом Вэнь Жохань навис над Цзинь Гуаньшанем, сжимая его щеки пальцами. В глазах маленького служки сверкала твердость и надежда на лучшее — Вижу, ты упрямее, чем я думал. В любом случае, даже не надейся на побег. Ведь, если я захотел чего-то оно останется со мной. Вэнь Жохань являлся жестоким и безжалостным императором. Известный на всю империю своим тщеславием и жестокостью, он мог спокойно убить любого человека, и ему никто бы и слова не сказал, все бы молчали как загнанные в угол мышки. Тоталитаризм — штука и правда страшная. В общем, когда мужчина впервые переспал с Цзинь Гуаньшанем ему очень понравилось, а в тот момент, когда он понял, что, тот, его еще и обокрал, у него в голове возник чудный план. Запереть его. Постепенно сделав полностью своим, чтобы тот зависел от секса с ним, мокнул с него, как тупая течная сука и ждал соития с ним. К сожалению, это оказалось не так уж и легко, тот не сломался от чужих издевательств, не сломался, даже когда узнал настоящую личность Вэнь Жоханя. Оставался только один вариант, сломить его своей силой и мощью, поставить на место, которое он заслужил. Уже будучи в своем очередном приступе безумия, он сломал одну из ног Цзинь Гуаньшаня. Послышался хруст, и, пронзающий небеса, крик. Вэнь Жохань довольно усмехнулся. Глянув на постепенно краснеющую, кривую в месте слома конечность, он безразлично хмыкнул, его настроение опять поменялось, и он снова стал как камень, вернувшись в старое состояние. Развязав халат, он предоставил на всеобщее обозрение огромных размеров член и подставил к искривлённому от боли губам. Нажав на сломанную ногу, ухудшая ситуацию, он добился того, что Цзинь Гуаньшань вскрикнул и неосознанно раскрыл свой рот, давая возможность императору сначала засунуть туда волшебную таблеточку, а потом одним движение войти в него, погружаясь в его мокрое и теплое нутро. Тихий рык вырвался сквозь сжатые зубы. Не став долго ждать, Вэнь Жохань стал самостоятельно толкаться глубоко в глотку, хватаясь за чужие запутанные волосы и начиная двигать рукой, находящейся на макушке. Сначала Цзинь Гуаньшань с помутненным сознанием, просто подчинялся, не понимая, что происходить вокруг. Слезы появились в его прекрасных карамельных глазах, а слюна принялась выделяться с большей силой, чтобы хоть как-то смягчить глотку и ротовую полость для более безболезненного вхождения инородного тела. К несчастью, несмотря на всю боль, причинённую ему и на явное насилие, он почувствовал жар по телу, член без его ведома встал, твердея невероятно быстро. Этот чертов Вэнь Жохань скормил ему афродизиак с сильным и долгосрочным эффектом, и теперь Цзинь Гуаньшань хотел до безумия, что бы ему всадили поглубже, и абсолютно все равно, какую сильную боль при этом ему могут причинить. Задыхаясь от переизбытка собственной слюны во рту, он начал самостоятельно двигать головой. Увидев инициативу, с другой стороны, Вэнь Жохань усмехнулся, его строгие черты лица, еще больше ожесточились, он радовался тому, что скормленная им таблетка наконец-то сработала. Император опустил руку, и прошелся мозолистыми пальцами по мокрым щекам, аккуратному, курносому носу и по губам, что обхватывали его член. Глаза загорелись, и вскоре он почувствовал приближение оргазма. Рука опустилась на шею, и мужчина вдруг, ни с того, ни с сего сжал ее в стальной хватке, душа таким образом. Ахнув от того, как его сжали внутри, он резко вбивался глубоко в глотку Цзинь Гуаньшаня, который закатил глаза, явно чувствуя дискомфорт. Нос того упирался в лобок, шею душили, а в горло вбивались, он попросту не мог дышать, это уже не было похоже на что-то нормально, маленький служка не ожидал такой жестокости. Думая, как бы не откинуть тут копыта, он захлебывался в слюне, когда почувствовал как теплая струя впрыснула ему внутрь. Глотая все на автомате, он был невероятно счастлив, когда из него наконец-то вышли. Хватая воздух ртом, Цзинь Гуаньшань не мыслил ясно, поэтому не сообразил, в какой момент его уложили. Только что кончивший Вэнь Жохань не собирался заканчивать на достигнутом им, он был способен трахаться всю ночь без остановки, не устав при этом. Так что, подхватив под бедра свою жертву, он положил на пол ничего не соображающего Цзинь Гуаньшаня. Цепи к этому времени уже ослабили, поэтому мужчины можно было спокойно перемещать. Растягивать никто никого, конечно же не намеревался, поэтому Вэнь Жохань просто разорвав мешающие платье, пошире раздвинул изящные, тонкие ножки, закинув здоровую себе на плечо. Посмотрев вниз пустым взглядом, император приблизился ко входу, уже мокрому от природной смазки, что стекала с члена партнера. Толкнувшись внутрь, Вэнь Жохань ощутил, как его вновь обхватывает теплое нутро, только в этот раз оно более сухое и тугое. Кровь начала образовываться у входа, делая вхождения более легким. Похоже император порвал его, что было ожидаемо. Делая несколько небольших резких и быстрых толчков, он менял их с медленными, у которых амплитуда была больше. Лишь тихие стоны отбивались от каменных стен, покрытых плесенью, и температура в комнате повышалась. Пот стекал с тел, одно было до смерти бледное и худое, с тонкой талией и округлыми бедрами, а другое, наоборот загорелое, накаченное, наполненное мужской силой, и в несколько раз больше первого. Нависая мрачной тучей, Вэнь Жохань входил и выходил из тела Цзинь Гуаньшаня, который задыхался и терялся в ощущениях. Боль и удовольствие смешались в кучу, мешая адекватно мыслить. Его буквально выворачивало от этого наизнанку, а органы молили о пощаде, но хозяин будто не слышал их, продолжая самозабвенно стонать под Вэнь Жоханем, попав в прострации. Просто так трахать свою, с этого момента личную шлюху, императору надоело. Плетка, которую он откинул в процессе, все еще находилась недалеко от них, поэтому подхватит ее, он принялся бить изнеженную и не привыкшую к жестокости коже Цзинь Гуаньшаня, что уже вся приобрела синюшный цвет, по ней расползались разных оттенков синяки. Другой рукой он схватил запястья, держа их над головой мужчины, немного выворачивая его в обратную сторону. Толчки стали беспорядочными, и он перестал придерживаться ритма. Рассекая кожу плетью, он оставлял на коже новые ранения, а чужие запястья сжимал в настолько крепкой хватке, что оставалось неизвестно, как такие слабые руки, ни капли неразвернутые физически, не сломались под его давлением. В порыве страсти, Вэнь Жоханю захотелось поцеловать опухшие из-за всех прошлых испытаний губы. Потянувшись, он обхватил их собственными, покусывая, облизывая, исследуя языком, он вел себя как животное, изголодавшееся по ласке. Их тела сплелись между собой, и они оба не соображали, что происходит. Просто трахались как безумные и прижимались друг другу как нуждающиеся в воде люди. — Ахх.прошу, сильнее, Ваше Величество, — еле слышно произнес Цзинь Гуаньшань, и Вэнь Жоханю полностью снесло крышу. Все же сжав запястья с такой силой что они разломились, он вернул руки на бедра, согнув крикнувшего от боли Цзинь Гуаньшаня, что похоже начал биться в истерике, и принялся вбиваться со звериной скоростью. Не продержавшись и минуты, он обильно кончил внутрь, удовлетворенно рыча. За ним последовал, потерявший последние капли разума партнер, который был больше похож сейчас на секс-куклой, нежели на человека. Цзинь Гуаньшань надеялся, что наконец-то наступил конец, его помилуй и дадут шанс на жизнь, но он ошибался по-крупному. Не прошло и нескольких минут, как император вновь стал двигаться не упавшим членом, в нем. Вскрикнув, мужчина потерял сознание, отключившись, не то ли от боли, не то от удовольствия. Вэнь Жохань, кажется, даже и не заметил этого, окончательно превратившись в зверя. Спустя несколько часов, непрерывного секса, император насытился им, и наконец-то перестал измываться над его телом. Тяжело дыша, он поднялся. Ему не потребовалось много времени, чтобы вернуть себя в форму, он сделал это за считанные минуты. На его лице играла удовлетворённая улыбка. Глянув напоследок на бессознательного Цзинь Гуаньшаня, покрытого разнообразными жидкостями, по типу, крови, спермы, слюны, и всего побитого, с переломами и синяками, его образ приобрёл своеобразную жестокость, ему не хватило трагичности этому виду, он желал еще сильнее искалечить лежащего на полу мужчину. Из уст его вылетела не предвещающее ничего хорошо фраза: — Ну что же, до новой встречи, мой дорогой А-Шань.