Новая порода

Все университетские товарищи Максима сходились в том, что Раковскому, для завершения образа молодого остроязыкого критика, уважаемого обществом, не хватало только самой малости: дракона на поводке. Конечно, когда о заведении дракона говорили друзья, они имели в виду удачную женитьбу на какой-нибудь несчастной одинокой наследнице богатого в прошлом рода с драконом, оттягивающим кошелёк, но подчёркивающим статус. Такой, например, как леди Соколова. Максим считал подобный брак бесчестным, а себя — недостойным руки прекрасной леди. Поэтому и не искал поводов к более близкому знакомству. Но мысль о собственном драконе надёжно поселилась в его голове. Он ради интереса полистывал в библиотеке справочники, старательно продираясь через особенности воспитания латунных, медных, и серебряных и золотых драконов. Однако, прикинув собственные финансовые возможности, понял, что стоимость добычи яйца дикого металлического дракона просто не потянет. Для того же, чтобы обзавестись яйцом дракона домашнего, нужны были невероятно хорошие отношения с главами родов, чьи драконы могли бы составить пару. Увы, и эта возможность была Максиму недоступна. Слишком дорого. И слишком много забот о подрастающем медленно драконе. Слишком большая ответственность перед внуками и детьми. Однако так просто унять честолюбивое желание не выходило. Уж слишком соблазнителен был образ молодого интеллигентного нувориша, купившего себе собственного дракона… А когда он чего-то хотел, он этого добивался. Само Провидение благоволило тем, кто позволил, желая, идти к цели. О породе Немцева не интересовавшийся до того военным делом Раковский узнал в салоне лорда Рычкова, собственно, от него же и узнал. Александр рассказывая о нововведениях в уставе, упомянул драконов породы Немцева, которым позволили самостоятельные полеты в составе группы. На просьбу Максима просветить его о породе, лорд, несколько склонный к театральности, с удовольствием рассказал всю историю, игнорируя возмущения присутствующих в зале медных драконов, считающих одно лишь существование этой породы прямым оскорблением себе. Оскорблением они, как выяснилось, считали то, что Немцевы — порода гибридная. Первые драконы в ней появились от скрещивания белых и медных драконов. Первые — животные, в большинстве своем неспособные даже к перевоплощению, тупые ящерицы, дышащие огнем, вторые же — аристократичные родовые драконы. Любая встреча напоминала медным о том, как низко пал один из них, согласившийся на соитие с животным. На беду медным, после нескольких неудачных попыток скрещивания, селекционеру, господину Немцеву, удалось добиться желаемых результатов: долголетия, сравнимого с долголетием медных и одновременно — быстрого взросления, свойственного медным драконам. — В таком случае, господина Немцева стоило бы поздравить, ведь это — настоящий прорыв. — похвалил Макс. — А что насчёт интеллектуальных способностей и… Способностей к поражению? — Они дышат ветром. Потоком огромной силы, способным сдуть здание, как в сказке про волка. — Александр сообщил об этом не без восхищения. — А насчёт интеллектуальных способностей… Пожалуй, то, что им позволили хотя бы в группе летать без всадников, полагаю, о чем-то говорит. — Вы правы. Это потрясающе. — согласился Раковский. — Но ведь должен же быть какой-то изъян? — Слишком высокая смертность. — появившийся из-за спины Раковского Саурон жестом привлек внимание хозяина, указывая на затевавшееся возле рояля столпотворение, связанное с тем, что герцогиня Бурлюкало, приехавшая из глубинки, изъявила желание петь. — Мрут, как мухи, господин Раковский, особенно близнецы, а из яиц двойных — больше половины. Этот уже довольно взрослый серебряный дракон перешёл к Александру недавно, после смерти одного из престарелых родичей. Раковский ещё не успел привыкнуть к его острому языку и тяжёлому взгляду. — Но… Если заведете такого и не угробите… — словно прочитав мысли, улыбнулся Саурон, дождавшись, пока хозяин уйдет распоряжаться насчёт фортепиано для герцогини. — То приводите его в салон. Уверен, произведёте фурор… Влияние последней фразы Раковский переоценить не в силах. Ещё несколько дней он пытался хоть немного успокоиться, но это оказалось выше его сил. Решение взять себе дракона, и именно породы Немцева только окрепло. На следующей же неделе, не без помощи Шварца, бросившего университет и ушедшего добровольцем в драконьи наездники, он смог посмотреть на породу вживую. В Гнезде драконы предусмотрительно были отделены по видам. Драконы чинно сидели в денниках, большинство спали, уложив головы на перекрытия. Однако некоторые проявляли любопытство. Один синий попытался куснуть Шварца за плечо, выпрашивая лакомство, но, получив строгий взгляд и предупредительный удар по носу, отстал. Раковский шагал вслед за приятелем с нескрываемым предвкушением. Несколько дней размышлений привели его к небольшой несостыковке, о которой он и сообщил Шварцу. По словам Саурона, смертность среди этих драконов была достаточно высока, но на армию это, похоже, не распространялось. Евгений лишь пожал плечами и заметил, что он не эксперт, но, возможно, они склонны к ожирению сердца, как иные собаки, если их не тренировать. Первым, что бросилось в глаза, когда они дошли до денников драконов Немцева, было то, что они часто сидели по-двое. Денники обычного объема были им маловаты, так что сидели они там, тесно прижавшись друг к другу боками, а если спали — то оба на боку, переплетаясь хвостами и конечностями. — Почему так? — спросил Раковский. — По одиночке они, говорят, хандрят. — пожал плечами Шварц. — Пытались разводить, но хандрящий дракон… Видно было, он собирался сказать «сам понимаешь», но осекся. — А в драконьем обличии им… Удобнее? — осторожно уточнил Максим, выискивая и не находя хоть кого-то из драконов, обратившегося человеком. — Да нет. Они все оперированные. Людьми не оборачиваются. — Шварц полез в карман за табакеркой. — Да и зачем. Животные умные, исполнительные. А с беседами лучше всё-таки к настоящим металлическим. Так вот, о чем говорил Саурон, заметив, что Максим произведет фурор, явившись с драконом Немцева в салон. Пожалуй, подобный же фуррор он мог произвести, явившись с синим драконом или лошадью. — А когда их оперируют? — уточнил Максим. — Лет в пять-шесть, как только превращаться станут. — Шварц уже скрутил папиросу, и теперь пытался ее поджечь. — Но это лучше у тех, кто на них летает, спрашивать. — Спрошу. А посмотреть поближе можно? — Да смотри, они смирные. Людей любят. Могу даже открыть вон тех. — Шварц ткнул пальцем в один из денников. От этого щедрого предложения Максим всё-таки отказался, но в денник заглянул. Двое молодых драконов, для Максима ничем не отличимых друг от друга, спали на подстилке. Они были хорошо вычищены и, кажется, даже отполированы. Их тела были покрыты медной чешуей, а на задних лапах и на крыльях, ближе к когтям, чешуя была белой. — Эта окраска считается благородной. — пояснил Шварц. — Наши ее «штиблетами» и «перчатками» окрестили. А вот на морду правого посмотри, сейчас перевернется — вот это не так красиво… Правый действительно засопел и высунул голову из-под крыла левого, чтобы чихнуть, раздувая ноздри и посылая в пространство вихрь. Пасть и нос у него были белоснежными. — Сметанкой поэтому и назвали. Ну, Сметом, если коротко. — пояснил он. — А левый — Зорька. — Почему? — Да просто так. Зорька совсем благородный. Наверное, его в разведение пустят, если никто не собьет раньше. Окрас у драконов был странный, с непривычки белые пятна на блестящей медной чешуе резали глаз. Но впрочем, пиши он рецензию на картину с их изображением, наверное, похвалил бы художника. Сметанка помотал головой и принялся тереть глаза тупой стороной когтя. Потом осмотрелся и, заметив нового человека, принялся изучать его внимательными умными глазами. Потом раскрыл пасть и дунул теплым воздухом в лицо, заставив волосы растрепаться. — Но-но, не балуй. — строго пригрозил ему Шварц и полез в сумку за яблоком. — Проверять мне друзей вздумал… — А это что вообще значит? — Максим поправил выбившиеся из хвоста пряди. — Я не эксперт. — Шварц подбросил яблоко, и Сметанка ловко ухватил его, продемонстрировав острые зубы. — Но не думаю, что что-то плохое. Иначе ты бы уже у другой стенки валялся. Вторым яблоком Шварц захрустел сам. Все равно Сметанка задул его папиросу. Дракон же тем временем аккуратно раскусил свое пополам и подсунул вторую половинку спящему Зорьке под нос. Почему-то это запомнилось очень хорошо. *** В питомник, где драконов Немцева разводили, пришлось ехать на поезде. Стучали колеса, покачивался вагон второго класса. О своем желании осчастливить род таким приобретением матушке он так и не написал. Вот если бы женился — тогда бы, конечно, а так… Его новый дракон ведь мог и умереть. Не хотелось бы потом слушать о том, что загубил… Хозяина питомника он заранее известил телеграммой. Тот ответил, что с удовольствием воспитанников ему покажет. Тех, что не расписаны уже, разумеется. «Расписанными» он назвал тех, что были уже заранее выкуплены и теперь росли в питомнике, чтобы стать летунами для бумажных офицеров армии, на деле ещё гонявших по двору гусей. Питомник оказался зданием любопытным: вроде казармы, укрытой высоким куполом из сплошной решетки. В предназначении его сомневаться не приходилось. Под куполом — то ли друг за другом, то ли наперегонки носились медно-белые дракончики, куда мельче мех, что Максим видел на конюшне. — Недавно на крыло встали. — пояснил хозяин, торопливо спускаясь по ступеням навстречу гостю. — Вон, смотрите, что вытворяют… Возможно, ценитель искусства полета сказал бы, что это наивно и глупо — то, как стремятся маленькие драконы кувырнуться в воздухе, как падают камнем вниз и взмывают обратно вверх, чтобы ухватиться за решетку. Однако Максим ценителем не был. — А они расписанные? — Да, и давно уже. Этим уже второй десяток идёт. — хозяин с некой гордостью смотрел на воспитанников. — Тех, что поблагороднее, ещё крохами разбирают. Лет в пять, до операции. — Вы говорили, что покажете нерасписанных. — напомнил Максим. — Покажу, конечно. И хозяин повел Максима в здание, с непривычки показавшееся ему казармой. На самом деле, это был скорее приют, просто большой и с мягкими стенами, обитыми войлоком стенами, под потолком горели газовые светильники в плотных мутных стеулах, под изредка прошмыгивали небольшие, размером с кошку, дракончики. Смысл мягких стен Максиму стал понятен быстро: любая ссора драконов заканчивалась дракой. Считавший себя обиженным разевал пасть и сдувал противника потоком воздуха к противоположной стене. — А есть те, что начали обращаться? — осторожно продолжил Максим. — Есть, как же… Операция у нас плановая. Хирург приходит раз в год, перед Рождеством. Кто обращается уже, того — под нож. Ну а кто после этого начинает — так до следующего прихода ждёт. — А разговаривать они начинают? — А я-то гадал, зачем вам летун… — понял хозяин. — Уж простите, не выглядите вы, как наездник будущий… Такие тоже есть, но вас же предупреждали? — Про смертность — да. Так начинают говорить или нет? — Они человеческую речь ещё необращенными понимают. — хозяин деловито скрестил руки на груди. — И болтать начинают сразу. Не всегда понятно, но быстро. Подражатели… Хорошо вы мне, конечно, круг сузили… — Немного таких? — Да пару десятков наберу, отчего ж не набрать-то… — хозяин толкнул одну из дверей в комнату, где на полу валялось в беспорядке множество матрасов, служивших лежанками драконам. — Зато хоть мук выбора столько не будет. Максим в этом, конечно, сильно сомневался. За те несколько недель, что прошли между походом в казармы и поездкой сюда, он вполне четко нарисовал себе образ дракона, которого хотел. Нос у него точно белым быть не должен… В той комнате, куда пригласил Максима хозяин, были и дети: мальчики и девочки лет пяти-шести. Впрочем, от людских детей отличить их было совсем просто. Медно-белая чешуя покрывала не только скулы, как у всех драконов в человеческом обличии, но и ладони и, видимо, ноги тоже. К тому же, через прорези в брюках задорно торчали гибкие подвижные хвосты. Маленькие драконы по слову хозяина, построились в шеренгу. — Одного из вас заберёт с собой этот добрый господин. — сообщил хозяин. Максим крепко стиснул руки. Он понятия не имел, как среди них выбирать. Зато понятие о выборе, похоже, имели драконы. Первым шагнула в центр широкоплечая девочка, чьи волосы казались всполохом рыжего пламени. — Добрый господин. — она поклонилась. — Врачи говорят, у меня будут большие крылья. Но я болею и кашляю зимой. Хозяин одобрительно кивнул и девочка отшагнула назад. — Добрый господин. — вместо нее из шеренги показался светлоголовый мальчик. — Я вырасту красивым, но во мне больше крови белых, я буду не слишком умным. Сменились, сменились… Они повторяли это уже явно не в первый раз. Привычно. Так описывали свои достоинства проститутки, которым приводили не слишком богатых клиентов. Максим смотрел, не особенно слушая, что именно повторяют маленькие дракончики, которым ещё не определили наездников, и которые, судя по всему, не слишком хотели к Раковским в родовые драконы. Когда Максим понял, что очередь в шеренге дошла до середины, и вперёд шагнул худой мальчик, теребящий ворот рубашки, Максим попросил о перерыве. Мальчик тревожно заозирался, оглядываясь на близнеца, который все ещё стоял в строю. — Почему они не хотят покидать стены этого приюта. — тихо спросил Максим, когда они отошли на достаточное расстояние. Он был наслышан о великолепном слухе медных драконов. — Я не видел здесь взрослых драконов. Что с ними будет? — Отправятся тем, кто не мог позволить себе дракона с самого детства. — пожал плечами хозяин и добавил, будто извиняясь за неподобающее поведение своих воспитанников. — Видите ли, они очень не хотят умирать в домашних условиях… Максим хотел забрать шляпу и уйти, но почему-то остановился взглянуть на дракончиков, поспешно собирающихся обратно в строй. — Дяденька… — в повисшей тишине голос дракончика, звучал очень странно. Непривычно умоляюще. — Подождите… — вперёд решительно шагнул и второй, близнец первого, хватая брата за руку и оплетая его ноги хвостом. Боковым зрением Максим успел заметить, как начинает бледнеть хозяин. — Возьмите нас. — попросил тот, который вышел из строя раньше. — Мы будем ласковыми. — И хорошими. — влез второй. — С чего такое рвение? — Максим опустился на корточки перед драконами, от его движения прижавшимися друг к другу теснее. Боялись. Так же, как все, но хотели защитить товарищей по несчастью собирались… — Вы очень смелые драконы. — Макс потрепал мальчишек по русым короткостриженным головам. — Но не надо жертвовать собой. Вы вырастите отличными летунами, правда… — Мы не жертвуем. — второй сделал к Раковскому крохотный шаг и заговорил — не как положено ребенку его возраста, а как скорее — как влюблённому подростку. — Сем не сможет летать, я его в яйце придавил, и на руке мышцы не хватает. А я без него умру все равно. — Что ты… — Мы жонглировать научились. — названный Семом держал в руках маленькие мешочки, набитые горохом. — Ещё немного, и ножами сможем… Красота будет. — Это я придумал. — с гордостью пояснил второй, заглядывая в глаза Максиму. — Я Федар, кстати. Губы Макса тронула расстроганная улыбка, когда он представил лица Рычкова, Саурона и прочих гостей салона, когда он заявится туда в обществе жонглирующего дракона. Вернее, двух…