Наши любимые тайны.

Персонажи: Карелия/Ленинградский, Архангельский, Мурманский, Вологодская, Коми. Примечания: Время действия - современность. - Бр-р-р! Как же холодно,- недовольно и озябло дернулся Ленинградский, стараясь зарыться носом в толстовку, но не особо преуспевая в этом из-за сильно широкой горловины. - Ветер в нашу сторону,- с мудрым выражением лица, как будто эта фраза должна описывать и обьяснять все жизненные невзгоды, кивнул Карелия. Сам он был в большом вязанном свитере и мерз чуть меньше, но зимний ветерок по полу и его щипал за пятки в не сильно толстых носках. - Давно надо было сделать ремонт...- пробурчал Гатчина себе под нос, скатываясь из массового порицания в обыкновенное ворчание. Потому что каждый год они говорили про этот ремонт, переживая ветреные холодные зимы, и каждую весну опять забывали. Да и как можно было лишить коллектив такого фактора сплочения. Правда, сейчас коллектив массово разошёлся по остальному дому, в основном в гости к родственникам или на кухню, поэтому ворчать приходилось в одиночестве. - Залезь под одеяло,- посоветовал Карелия, потирая ногу о ногу.- Там тепло. - Я обратно не вылезу,- вздохнул Ленинградский, расхаживающий по комнате то ли в попытке согреться, то ли просто так. С ним такое бывало, и обычно мельтешащего начальника просто насильно усаживали на стул или на кровать. Сейчас это просто некому было сделать. - А зачем вылезать из-под одеяла?..- философски протянул карел, тоже дергаясь от холода и со вздохом глядя на свое одеяло. Он тоже мог бы под него забраться и остаться там, в идеале до апреля. Но у него на вечер уже были запланированы дела. - Эх...- вздохнул Ленинградский, останавливаясь на миг около чужой кровати, а затем снова продолжая свой путь в никуда. Карелия солидарно вздохнул ему вслед. Какое-то время они молчали, а Гатчина все продолжал ходить по комнате, вдоль длинной череды кроватей, от окна к двери и обратно, изредка останавливаясь около полки с книгами и перебирая уже давно потрепавшиеся корешки. О чем-то он думал было не ясно, но, видимо, о чем-то очень серьёзном. И Карелия, следящий за ним взглядом, мог только сочувственно вздыхать. Впрочем, бездействовать карелу надоело примерно минут через пять. И, уловив момент, когда начальник снова пойдёт вдоль кроватей к окну, нахмурившись и теребя в пальцах длинные веревочки толстовки, встал и поймал того в объятия со спины, прижимая к груди. - Мм?- вздрогнув от неожиданности, повернул Гатчина голову, пытаясь увидеть чужое лицо. В затылок ткнулся холодный нос, и теплое дыхание щекоткой тронуло короткие волосы. - Ты тёплый...- мечтательно промурчал себе под нос Карелия, крепче сжимая сильные руки на чужой груди. Ленинградский только фыркнул. - Ты тоже,- и спина как-то сама собой расправлялась, а напряжённые плечи расслаблялись, забывая необходимость вечно сутулиться под тяжестью мира и пытаясь лишь плотнее прижаться к другому человеку. И вовсе не только из-за желания немного согреться. - Хочешь в плед укутаю?- негромко спросил Карелия, едва заметно покачиваясь вместе со своим не возражающим пленником и продолжая с наслаждением вдыхать чужой запах. - Мм...- сознание расслаблялось, и Гатчина легко откинул голову назад, кладя её на чужое плечо и выдыхая. Тревоги постепенно отступали, вместе с извечным переживанием и невозможностью отдохнуть без чувства вины. Щеки мягко коснулись теплые губы, и Ленинградский смешливо наморщил нос. - Только если ты тоже туда залезешь, - выставил он свои условия, а Карелия только был рад. Второй поцелуй пришёлся уже в губы, мимолетный и тёплый, и похититель чужих тревог отстранился, разжимая объятия. Плед, конечно, был не таким теплым, как одеяло, но живое тепло отгоняло холод гораздо быстрее и приятнее. Ленинградский с удовольствием прижался к чужой груди спиной, ловя прохладные пальцы и переплетая их со своими. Карелия за спиной тихо фыркнул, посильнее запахивая плед и стараясь в его остатки укутать и ноги сидящего перед ним парня. - Мм... Хорошо,- довольно улыбнулся Гатчина, прикрывая глаза. Спокойствие наплывало волнами, утягивая за собой куда-то в иную реальность, и на чужой груди вполне можно было задремать. Не давала только это сделать собственная ответственность, да лёгкие касания к рукам и шее, от которых хотелось глупо улыбаться. Сколько лет они были вместе, но каждый год как будто был самым первым. - И мне с тобой хорошо,- прошептали на ухо, вызывая мурашки по шее, и мило поцеловали в макушку. Ленинградский получше зарылся в одеяло, подтягивая к груди чужую руку и обнимая её. - ... не дай бог сейчас кто-нибудь зайдёт...- едва слышно пробормотал он себе под нос, вовсю пользуясь моментом слабости перед близким человеком. Сзади согласно что-то промычали, сжимая объятия крепче и довольно пряча замерзший нос в изгибе шеи. И местные боги были к ним милостивы - никто не нарушал покой продуваемой сквозняками комнаты. Сидеть долго было неудобно, и постепенно комок пледа с двумя людьми сполз на подушку тесной односпальной кровати, ещё ближе прижимаясь друг к другу. Руки и ноги переплетались, головы удобно находили свое место на плечах, а тепло и уют все сильнее погружали в сон. - Я так засну...- пробормотал Ленинградский, уютно прижавшийся щекой к блондинистой макушке карела. Тот что-то промычал, а потом вздохнул. - ... я тоже...- донеслось сквозь вздох, но руки только сильнее сжались на чужой спине, а колено глубже толкнулось между ног. - Ну нас же разбудят, если что... Да?- Гатчина лениво провел ладонью по мягким волосам парня, возвращая руку на чужие плечи. Снизу что-то согласно пробормотали. - Вот и славно...- выдохнул он, прикрывая глаза и прижимаясь чуть ближе к лежащему рядом. Мирное и спокойное дыхание успокаивало, а нега и тепло утаскивали в глубокий сон получше усталости загруженного дня. И парни не сопротивлялись, найдя спокойствие и тихий, мирный сон в объятиях друг друга. День промелькнул до вечера быстрой искрой. Пора было возвращаться в комнаты, и рано или поздно неминуемое все же случилось - дверь распахнулась и с обрывками разговоров внутрь комнаты стремительно зашли остальные жильцы. На счастье, спокойная их часть. - Ой!..- первым заметил Архангельский аляповатый комок переплетенных тел с наполовину уже сползшим на пол пледом. И тут же захлопал рукой по плечу Вологодской, как раз что-то рассказывающей в довольно эмоциональных тонах. Девушка возмущённо подавилась огрызком фразы и уставилась на северянина. - Спят...- прошептал он, указывая на кровать Карелии, где как раз завозились, чтобы немного изменить позу, спящие. Шедший позади всех и любопытно высунувший голову Коми умиленно хихикнул. - Ой, подумаешь,- молча закатила глаза Вологодская, но все же продолжать рассказ не стала и отделилась от основной компании у своей кровати. - Зырить невежливо,- укоризненно покачал головой Мурманский, проходя мимо спящих, на которых беззастенчиво глазел Архангельский. Парень снова ойкнул и смущенно поджал губы. - Но они такие милые...- прошептал он, все же косясь на начальника и его вторую, в буквальном смысле сейчас, половинку, с которым они переплелись так тесно, что и не распутаешь. - У тебя тоже так будет,- похлопал Мурманск брата по плечу, утешая, и плюхнулся на свою кровать. Архангельский вздохнул со смыслом "хватит уже о грустном" и тоже ушёл к себе. Только Коми остался и дальше болтать с Вологодской, но даже это было весьма тихим и не тревожило общий покой комнаты. А потому сладкая парочка проснулась сама. В доме творился обычный вечерний хаос, тесно связанный с количеством ванн и людей в нем, и даже в тихой комнате Северо-Запада начали хлопать двери и ходить туда-сюда люди. И Ленинградский, как вечно волнующийся обо всем начальник, поморщился и недовольно приоткрыл один глаз. И сразу наткнулся взглядом на проходящего мимо кровати Новгородского с полотенцем на плече. - О,- удивился старший, совершенно случайно скользнувший взглядом по спящим и только на минуту задумавшийся о том, стоит ли их будить. - Ой...- покраснел Ленинградский, мгновенно смутившийся от такого внимания. Чтобы через минуту залиться краской ещё гуще, ведь Карелия невнятно пробормотал что-то во сне и прижался ещё ближе, придвигая к себе за бедра. - Добрый вечер,- не забыл о вежливости Новгород, поправляя сползающее полотенце.- В душ пора. - Угум...- кое-как выдавил из себя пурпурный начальник.- Спасибо... - Не за что,- мимолетно и добро улыбнулся старший, а затем ушёл занимать очередь. Оставляя проснувшегося наедине с собой и своим смущением. Ленинградский быть наедине не желал и потому начал ласково гладить Карелию по лицу, пытаясь разбудить. - Ммнммхх...- недовольно фырчал карел, сильнее зарываясь носом в толстовку на чужой груди и прячась от ужасного внешнего мира. И сложно было не умилиться и не улыбнуться от этого. - Пора просыпаться, кулдайне,- нежно и тихо прошептал он на ухо, и Карелия только вздохнул в ответ. Сон медленно отхлынул, давая осознать себя в этом мире, и пусть лень и нега все ещё царили в теле, умом парень понимал, что и правда пора вставать. Хотя бы для того, чтобы разойтись по своим кроватям. Несмотря на какие-либо отношения, спать вдвоём в одной кровати ночью считалось как будто чем-то слишком откровенным и невоспитанным. Хотя, от нравов зависело, конечно. В северо-западной комнате нравы были суровы, и потому Карелия недовольно отстранился, ещё немного сонным и помятым лицом глядя на Ленинградского. Тот не сдержался и хихикнул. - Мы все проспали,- сообщил он, глядя как и без того недовольное лицо становится ещё более возмущенным и осуждающим эту реальность. А потом Карелия выдохнул и, на мгновение прижавшись с теплым после сна поцелуем к чужим губам, начал распутываться из плена пледа и чужих ног. Снова раскрасневшийся Ленинградский натянул капюшон толстовки и сам первым выпутался из пледа - и грохнулся на пол, не удержавшись на краю кровати. - Осторожнее,- дипломатично откликнулся Мурманский, на своей кровати занятый вычесыванием из волос всех тех мелких косичек, которые ему сегодня наплели девчонки. - Угум... спасибо,- скованно пробормотал начальник, поднимаясь и отшвыривая в сторону комок теплого пледа. Вставший более грациозно Карелия потянулся и зевнул, все еще пытаясь осознать, сколько времени и что нужно делать. Коми хихикнул, глядя на чужое лицо со следами складок ткани и отлежанной щекой. - В душ пора,- хмыкнула Вологодская, заплетая влажные после банных процедур волосы.- Голубки. - Все не так...- все ещё смущенно пробормотал Ленинградский, не любящий чужого внимания к своим личным, а уж особенно любовным делам. И, схватив с тумбочки полотенце, первым выбежал в дверь, напоследок коснувшись плеча карела в нежном жесте. Парень улыбнулся вслед, и неловко встрепал себе волосы на затылке. - Голубки-голубки...- убежденно покачала Вологодская головой, продолжая заплетать длинные волосы. На неё только махнули рукой, ничего не говоря. Жизнь в комнате текла своим чередом, как и всегда. И редкие минуты уединения растворялись в обычной рутине, но на сердце оседали приятными и тёплыми воспоминаниями. Пусть даже такие мелочи, как просто сон в тепле вместе.