В плену фантазии

      Обычный семейный ужин в квартире Громов.       Прокопенко до сих пор удивляется, когда наблюдает, как Костя собирается домой, не засиживается допоздна, торопится. — Сашка ждет, — объясняет спешку мужчина.       Первый раз, второй раз, когда эти слова входят в привычку, Федя решает, что эта Сашка – хорошая пара Грому и лишь улыбается другу.       Костя сам не понимает, в какой момент возвращать домой стало так..привычно? Раньше он мог на сутки застрять в участке, спихнув сына на Лену или предоставить ему свободу действий. А теперь у них с Игорем есть Саша. Гром с удивлением замечает, что не слышат от Игоря привычного «Саш», протяжного, когда девушка напоминает ему про домашнее задание, веселое, когда эти двое, пытаются перехитрить его в шахматы. Нет, он теперь достаточно времени проводит в стенах родной квартиры, где с божьей помощью и Сашиными уговорами, был сделан ремонт, они не могли поругаться, Костя бы заметил.       Гром открывает дверь в квартиры, его встречает запах горячего ужина, тихий смех, что несётся с кухни, и кот — рыжее недоразумение, которое недовольно мяукает на хозяина квартиры. Костя стягивает обувь, куртка занимает свое почётное место на вешалке, а мужчина идёт на запах еды, чему очень рад желудок.       Игорь увлечённо ел суп и слушал Сашу, которая дорезала салат, на звук шагов они даже не обернулись. — … момента, я решила. — Привет, семейство! — улыбается Костя, облокотившись о дверной косяк.       Оба кивают ему, продолжая свой диалог.       Однажды ночью, в долгом ожидании сна, Костя понял, что боится потерять эту семейную идиллию, что Саша построила для них. Этот страх пришел к нему не в первый раз, по-настоящему он испугался в больнице, когда пришел в себя после операции, пуля задела легкое, обширное внутреннее кровотечение. Когда Саше и Игорю разрешили зайти в реанимации, не без помощи Прокопенко, естественно, когда Костя увидел эти бледные лица, понял, каким идиотом был все это время. — Переезжай к нам, — хрипит Костя, нащупав Сашину руку на больничной койке. Теплая. Живая.       Как итог – они живут вместе уже полгода, последние три недели Гром носит в кармане коробочку с кольцом. Казалось, что до того страшного дня он смотрел просто на чужой страх, его собственный не имел значения, даже чертов инстинкт самосохранения перестал посещать его черепную коробку, но одна мысль, с которой он тогда очнулся в больнице – не успеть, до сих пор преследовала Грома.       Костю отправляют мыть руки и приводить себя в человеческий вид, скинув шкуру существа из правоохранительных органов. Когда мужчина возвращается к столу, Игорь уже заканчивает ужин. — Спасибо, мам, — Игорь встаёт со стула, убирая за собой тарелку в раковину. — На здоровье, — будничным голосом отвечает Саша, двигая в сторону хлебницу, а Костя застывает с ложкой в руках.       Мама. Тёплое, ёмкое, лаконичное слово. И оно невероятно подходило Саше. Теплое чувство чем-то незримым разлилось в груди мужчины. — Давно Игорек называет тебя мамой? — на последнем слове голос Грома дрогнул.       Саша поджала губы и отошла к раковине, пытаясь заглушить свои мысли звуками воды. — Ты против?       Они никогда не говорили о той, что была до Саши. Девушка понимала, что об этом лучше не спрашивать ни у Кости, ни тем более у Игоря. В самом начале их отношений, когда Гром сказал, что у него есть сын, она поинтересовалась что стало с его женой, тогда мужчина насупился, говоря о том, что та их оставила и сбежал в свою работу, Саша решила, что это конец, неудавшийся роман только и всего, но Костя заявился вечером с букетом цветов, честно признался, что сорвал их с клумбы у ее парадной и пригласил погулять, ни тем более у Игоря. — Саш, — тихо позвал ее Игорь. — Ммм? — девушка оторвалась от его футболки, что пыталась зашить. Кот лежал в ногах хозяйки, лениво приоткрыв глаза на чужие шаги. — Мы можем поговорить?       Воронова кивнула, отодвинула шитье в сторону, мальчик сел рядом. Она никогда не пренебрегала этим актом доверия. Он не знал с чего начать. Ему нравилась атмосфера, что сложилась в доме с появлением Саши, он чувствовал, что у них теперь настоящая семья, а не взятая взаймы, как было раньше. Остался только один вопрос, который надо было решить. — Что-то случилось? — тёплая рука девушки касается тёмных волос.       Игорь нервно сглотнул, он видел этот жест – так мамы его одноклассников трепали своих детей по макушке, с улыбкой оставляли лёгкие поцелуи, как знамя материнской любви, Саша тоже так делала. — Да.. Нет.. То есть. Я спросить хотел. — Я тебя слушаю.       Саша не давила, и Игорь выпалил на одном дыхание. — Я могу называть тебя мамой.       Это был даже не вопрос, его внутреннее утверждение, которое искало выход. На лицо девушки он решил не смотреть. А вдруг он все это придумал? Да, Саша живёт с его отцом, но это ведь не значит, что она обязана любить ещё и его. Сердце больно сжалось от осознания, что в ее жизни Игорь просто чужой мальчик. — А ты хочешь? — тихо поинтересовалась Воронова. Руки ее дрожали. — Да, — от былой уверенности не осталось и следа. Смущение, стыд, он облажался. — Игореш, — она позвала его по имени, заставляя посмотреть ей в глаза. — Ты можешь называть меня мамой. — Выходи за меня.       Шум воды замолкает, но Саша не поворачивается, продолжая скользить взглядом по новой плитке. Гром ставит коробочку на край раковины. Простую. Ничего лишнего. — Я безобразно себя веду, да? — он уткнулся лбом ей между лопаток, ощущая тепло родного тела. — Разве так делают предложение? Федя сказал, что нужно делать в ресторане, обещал свой костюм. Представляешь меня в костюме и на одном колене?       Воронова тихо засмеялась. Такая картинка не вмешалась в её представление мира. И почему-то вспоминает первый день их официальных отношений. Когда Гром, пытаясь не показывать сыну свое смущение, знакомил его с Сашей, пытаясь спрятать переживания за глупыми шутками.       Игорь застает их у раковины, у мальчика ни капли смущения, да ничего запретного они не делали. Маленький Гром смотрит на взрослых и выдыхает с детской требовательностью. — Ты же согласилась, да? — он кивает на коробку. — Да, — тихо отвечает Саша сразу на два вопроса. — Есть! — радостно вскрикивает Игорь, и подлетает к родителям, утыкаясь куда-то Саше в бок. — Между прочим, подслушивать не хорошо, — произносит Костя, кладя левую руку на плечо сына. — Я не подслушивал, просто ты слишком громко говорил, — спорит мальчик, Саша смеётся, на пару секунд прерывает их странные объятия, чтобы повернуть к своим мужчинам лицом. — Мне, между прочим, тоже есть что сказать, — бурчит Игорь. — Ты должен был меня предупредить. — И что же ты хочешь сказать? — интересуется Костя. — Я хочу сестрёнку, — выдаёт мальчик со счастливой улыбкой.