В плену фантазии

      Федя нежно гладит Соню по спине, с хмурым лицом и тяжёлым сердцем, выслушивает врача, который, пряча глаза, произносит лишь одну фразу. — Мне очень жаль.       Конечно, им жаль. Соня съеживается еще больше, когда дверь закрывается. Они так радовались когда узнали, что у них будет ребёнок, столько попыток, врачей, но все оказалось в пустую, когда на двенадцатой недели девушка проснулась от тянущей боли внизу живота. Федя был на дежурстве, но приехал сразу, Гром взял всю работу на себя, это единственное, что он мог сделать для друга в такой ситуации.       Соня. Вообще-то, Софья Павловна, сидит у врача, сжимая руку мужа, слушая слова, которые сейчас больше напоминают приговор, ее личную смертную казнь — детей у них не будет. Каждое утро после больницы начиналось с гадания, получилось у них или нет? Как бы унизительно это не было, но утром, смотря на себя в зеркало, она опускала руку на живот в ожидании чего-то. Больше всего Соня нуждалась в надежде, которую у нее безжалостно отобрали.       До дома они добираются в тишине. Соня закрывается в ванной и плачет долго и тихо, игнорируя неровный стук Феди в дверь. Умывшись холодной водой, девушка вышла из ванной комнаты, обхватив свои плечи руками. Федя сидел на полу у двери, перед ним две чашки, по запаху ромашка. Она села рядом. — Я пойму, — голос хрипел от накала эмоций. — Пойму, когда ты уйдёшь.       Даже не если, а когда, Соня не оставляет ему путей к отступлению. — Почему я должен уходить? — голос Феди такой же, как и ее собственный.       Милый, добрый Федя. Соня закрывает глаза, чтобы не зареветь снова. Она же видит, как он смотрит на детей их друзей, с каким обожанием проводит время с Игорьком, когда Костя закидывает мальчика к ним. Потому что, потому что.. — Потому, что ты хочешь детей, — соня притягивает колени к своей груди и прячет в них лицо, — а я не могу их тебе дать.       Федя притянул девушку к себе. — Маленькая моя, девочка любимая.       Плакать от этого хотелось еще сильнее. — Я люблю тебя, слышишь? Ну не будет и не будет, – голос его дрогнул, но Федя не отпускал девушку из объятий.

***

      Соня и Игорь сидят на кухне, мальчик поглощает второй кусок торта, «растущий организм», — смеётся Костя, потрепав сына по волосам. Девушка краем глаза замечает фотографию рыжего мальчика в деле, которое Федя, целуя жену в нос, спешит убрать. — Давай съездим, — просит Соня, пока они лежат в кровати. Первый выходной Феди за много не то, что дней, недель. Прокопенко переплетает их пальцы, целуя кожу над обручальным кольцом девушки. — Давай.       Детский дом производит мало приятных впечатлений. Соня целенаправленно высматривает одну рыжеволосую макушку. — Привет, — она улыбается мальчику с голубыми глазами, а рядом, точно по зову сердца или волшебству, возникает еще одна темная макушка со слишком хмурым лицом, для восьмилетнего мальчика.       Они с Федей собирают документы, Прокопенко давно не видел жену настолько воодушевленной и улыбается, просто улыбается. Под Новый Год случается чудо. Соня прячет руки в белых варежках, спешит к детскому дому, ей даже не верится, что этот праздник они встретят уже растущей семьёй. — Серёжа, — девушка довольно улыбается, встретив у лестницы мальчика в смешной шапке. — А где Олежа? — Он за перчатками пошёл, – отвечает Разумовский. Мальчик сегодня странный, замкнутый, как в их первую встречу. — Что-то случилось? – Прокопенко присаживается на корточки перед Серёжей. — Тебя кто-то обидел?       Мальчик качает головой, шмыгает носом, дурацкий шарф совсем не греет, надо брать новый, и жмурится, прежде чем выдать: —КогдавызаберетеОлегаможноябудуприходитьквам? — Можно чуть медленнее, — просит девушка, не выпуская из рук детские ладошки. — Все знают, что вы Олега хотите забрать, – Серёжа старается, чтобы его голос звучал не обиженно. — Можно мне будет приходить к вам? Мы же с ним друзья. — Серёжа, — Соня тепло улыбается, заключая маленького Разумовского в объятия, — мы думали, что вы уже знаете. Мы хотим забрать вас двоих. — Правда? — рядом раздаётся радостный голос Волкова и он тут же налетает на них маленьким ураганом. — Серый, ты слышал?! —Слышал, — бурчит Серёжа, пряча свою радость в чужой шапке. — Но если ты продолжишь орать мне на ухо, то лишусь этой прекрасной возможности.

***

      Федя приносит ёлку домой тринадцатого числа. В квартире, не смотря на увеличившееся количество жильцов, тихо. Мужчина стряхивает с шапки снег и стягивает теплые ботинки. На кухне горит свет, вокруг стола, который теперь служит не только для приемов пищи, а еще для Сережиного рисования и моделирования Олега, собралась вся семья, за исключением хозяина. — Глазурь получилась жидкая, — печальным голосом произносит Олег.       Сережа стоит рядом, догрызая печенье. — Так тоже вкусно, — спорит рыжеволосый мальчик. — Мы сейчас добавим еще сахарной пудры, — успокаивает мальчика Соня. — Это я удачно пришел сразу к десерту, — улыбается Федя, заглядывая на кухню. — Привет! – кричат мальчишки в один радостный голос и кидаются к мужчине, который неловко их обнимает.       Соня улыбается по-настоящему счастливо после столько мучений и переживаний. Мальчики дома. Федя дома. Впереди у них Новый год. — Мы для вас подарок приготовили, – наконец-то произносит Сережа и убегает в комнату, откуда, почти сразу раздается радостный возглас. — Олежа! Ёлка!       Второго мальчика сдувается чуть ли не ветром. Соня убирает в сторону миску с глазурью и тянется, чтобы поцеловать мужа. — Спасибо.       В комнате тихо, Олег и Сережа сидят перед пушистой красавицей, в воздухе стоит запах хвои, не хватает только игрушек. Пока Федя под четким руководством младшего начальства устанавливает главное новогоднее дерево в середине комнаты, девушка возвращается с коробкой игрушек. Сережа, точно сорока, заглядывает внутрь, и Соня готова все отдать за счастливый блеск этих васильковых глаз. — Как их много, – восторженно выдыхает мальчик. — Доставай, — велит Федя своим басом. — Правда можно? – недоверчиво произносит Разумовский, но тут же тянется к блестящей фигурке. — Волче, смотри это ты.       Маленький волк, почти мультяшный, появляется в руках рыжеволосого мальчика. Федя трепет его по макушке и сам лезет в коробку, Олег присматривается, с большим сомнением запускает руку внутрь, но улыбка, робкая, но искренняя, радует Соню. Общими усилиями ёлка, наконец-то, приобретает свой праздничный вид. Девушка спешит к выключателю, заменяя свет на яркие огоньки гирлянды. — Подарок, — напоминает Олежа, толкая Сережу в бок. Разумовский кивает и через пару мгновений возвращается из их общей с Олегом комнаты, пряча за спиной руки. — Вот!       На белом листе четыре человека, яркие линии и схожие черты, Соня улыбается, с нежность проводя пальцем по наброскам карандаша. — Это Сережа рисовал, – в словах Волкова звучит гордость. — А Олег подписывал, — встревает Разумовский.       В скором времени семья собирается за столом, Олег и Сережа трескают печенье, которое запивают молоком, Федя отдает предпочтение котлетам.       Соня вешает рисунок на дверцу холодильника, когда мужские руки берут ее в теплый кокон. — Думаю, нам стоит предложить Сереже кружок рисования, — задумчиво произносит девушка. — Согласен, — улыбается Федя. — А Олега на борьбу отдадим.       Сережа и Олег стоят под дверью в смешных пижамах, их вообще-то отправили спать. — Они хорошие, правда? – шепчет Разумовский, забираясь в кровать. — Лучшие, Серый, – тепло отвечает Олег.       Они оба ждут, когда Соня придет поцеловать их на ночь – маленький ритуал, который нельзя нарушать. Завтра утром под ёлкой они найдут два сладких подарка, завтра Федя останется дома, и они будут готовить оливье, завтра будет Новый год, а семья у них есть уже сегодня, большая и настоящая.