Быть братьями

Вид у супругов-вампиров был не самым веселым, что заставляло задуматься, к чему в данный момент они готовы, более всего было похоже на то, что они собираются наброситься на первого, кто окажется рядом – а это может повлечь ту бойню в лаборатории, которой ирландец опасался. - Айвен, мы договорились, - напомнил Митч, сразу давая понять, что будет пресекать убийства. – Воздержись от того, в чем нет нужды. И не заставляй меня идти против тебя или твоей жены. - Да помню я, - поморщился тот. – Ни Дейзи, ни я ничего и не можем сделать, как бы этого ни хотели! Из-за твоего дружка-волшебника я до сих пор никого не выпил, поэтому я слабею и… вспоминаю этих чертовых жертв! А я не хочу никого из них вспоминать! К чертям эти упреки совести! - Ну если дело лишь в этом, то все можно поправить, я не собираюсь вам сегодня мешать… но только если это будет нужно нам всем, - хмыкнул Эндерс и подключил Браги, обращаясь то к Айвену, то к его супруге: - Если кто-то из людей нападет на тебя или на кого-то из нас, можешь пустить в ход свои клыки и напиться, сколько пожелаешь. Но никаких убийств ради крови, ты можешь защищать себя – и только. Дейзи только фыркнула, не желая благодарить за поблажку – она вообще был очень молчалива после первого внушения, которое ей сделали, видимо, это состояние было слишком непривычно для нее, что заставило ее замкнуться. Но пока это было даже хорошо, значит, она не будет доставлять им проблем. - На том спасибо, - хмуро отозвался Айвен. – Надеюсь, что эти фанатики достаточно отчаянные, чтобы бороться за себя. А еще надеюсь, странный чародей, ты понимаешь, что однажды я могу явиться к тебе и… - Ты его не тронешь! – отрезал Митчелл. – Не смей и думать нападать на кого-то из моих друзей! - Тогда пусть он вернет мне мою жизнь! - Это не жизнь, это существование, сплошная жажда крови! Вскоре ты сам это поймешь, когда сможешь очиститься. - Наплевать! Это моя жизнь! Это то, что меня устраивает, что мне нравилось, пусть этот парень вернет мне мою жажду! Мне нет дела до того, что ты будешь называть меня наркоманом! Посмотри на себя – я не собираюсь становиться таким, как вы с Карлом, голодающим слабаком! - Зато не убийца! - К черту! Я хочу свою жажду! - Она сама со временем вернется. К сожалению, - заметил Джон. – Впрочем, не знаю, как скоро это случится, если повезет, внушение будет действовать достаточно долго, может быть, к этому времени ты возненавидишь убийства и сам откажешься от этой жизни, осознав то, что я тебе говорю. - Ты считаешь меня дураком?! – продолжал настаивать Айвен. – Я не собираюсь становиться отщепенцем и слабым неудачником, как ты! - Это мой выбор и я не собираюсь его обсуждать. Я рад, что ты сейчас можешь пройти через это насильно, тем больше причин у тебя будет задуматься над тем, какой выбор сделать тебе – заметь, не каждому помогают отказаться от наркотиков. - А я и не хотел от них отказываться! - Проклятие тем и ужасно, что поедает тебя всего! - Может, мы отправимся по делам? – оборвал их препирательства Эндерс. – Моральные установки можете обсудить после за бутылкой. Так будет меньше шансов схватиться, не хотелось бы, чтобы вы драли друг другу глотки. - А может, ты наконец представишься? – вмешалась Дейзи, но довольно сдержанно. – Кто ты такой, что управляешь нашей жизнью? - Вот там, - кивнул на лабораторию новозеландец, - и представлюсь, чтобы два раза не повторять одно и то же. А сейчас и тут мы просто бессмысленно тратим время, могли бы уже разобраться со всеми и отправиться праздновать. - Да, пора, час достаточно поздний, чтобы все сделать тихо, - согласился Митч. – Ты начнешь? Мы готовы помочь. Джонсон лишь кивнул, удовольствовавшись тем, что пока его спутники прекратили ссоры, и направился вперед, трое вампиров следовали за ним, как обещали, готовые вступить в драку. Впрочем, никакая помощь богу не потребовалась: завороженный приказом охранник «лаборатории» послушно открыл дверь, не пытаясь препятствовать прибывшим, роняя крест и библию (смешное, с точки зрения Эндерса, оружие). И немедленно получил новое внушение Браги – забыть обо всех погонях и преследованиях всего сверхъестественного, вообще позабыть обо всех нелюдях, убираться подальше отсюда и найти себе хорошую скучную работу. Чему и последовал, если судить по тому, как он со всех ног бросился прочь, не задумываясь даже о том, что у него тут могли остаться вещи. То же случилось еще с несколькими людьми, прислужниками-охранниками тут, которые, правда, пытались выставлять перед собой кресты и библии, отчего вампиры отступали назад, шипя, но готовясь противостоять, несмотря на боль – все трое слишком давно существовали в этом состоянии, самой слабой из них была Дейзи, для «Древних», вроде Айвена, это было пустяком, Митчеллу здорово помогали годы воздержания, правда, последний срыв сейчас добавлял боли. И тем более это ничуть не действовало на Браги, он только веселился, глядя на то, как испуганные люди бормочут молитвы заикающимися голосами и пытаются тыкать крестами ему прямо в лицо, ужасаясь потом, что это не помогает, теряются, не зная, что еще сделать, и продолжают бормотать молитвы, путаясь в словах. - Будь моя воля, я бы тебе это в такое место воткнул, где света твоего бога не видно, - съязвил Эндерс в ответ на молитвы одного из «крестоносцев». Впрочем, после Браги внушил ему то же, что и другим, так что парень послушно позабыл обо всех других делах, кроме желания поскорее вернуться домой и изменить свою жизнь, выбрав нудную работу в офисе. С главными противниками встретились в помещении со странным приспособлением по центру, наверное, той самой кабиной, которую профессор использовала для «лечения» от гена зла (за время ожидания Джонсон не поленился и поискал информацию о Люси Джаггат в интернете и после поделился тем, что обнаружил ее книгу о склонности отдельных людей к ужасному, заложенному в генах – так называемом гене зла). Надо сказать, выглядело все достаточно внушительно, на первый взгляд по крайней мере: дорогая кабина, провода, камеры и компьютеры. Если не знать правду, то можно было решить, что здесь и вправду оборудовано для лечения, а не для убийства. Силы были почти равны теперь: Эндерс и трое вампиров против врача, священника и его помощника, тоже псевдо-ученого*. Ну если не считать сверхъестественных способностей, которые были на одной стороне, но они вполне уравновешивались теми средствами, что до сих пор Люси и ее священник применяли в отношении других нелюдей. То есть силам вампиров и бога противостояли религия и ненависть, подкрепленные наукой – и кто знает, что еще у них было припрятано. Правда, были еще Джордж и Нина, которые тоже прибежали, не понимая происходящего и пока не зная, на чьей они стороне: скорее всего, здесь их пока не считали нужным охранять, не могли же они выставить стражу у дверей, иначе «гости» поняли бы, что они тут пленники, да и людей уже не было для этого. Оборотень с девушкой переглядывались, в ужасе смотрели на вампиров, но, видимо, выводам мешало присутствие Эндерса. Может быть, медсестра бы и обвинила Митчелла в чем-то, но Джордж ее держал пока за локоть, понимал, что раз друг пришел, то не все так просто… Ну, во всяком случае Митчу хотелось думать, что понимает. Напряжение буквально звенело в воздухе, отдавалась ненавистью в каждом, молчание растекалось по этому залу, присутствующие смотрели друг на друга, но пока не действовали, будто опасаясь прервать это состояние, после которого может быть… абсолютно что угодно, даже страшные смерти. Первый шаг сделал священник – кажется, в нем ненависть победила все страхи, он решил показать всем, что сильнее. - Вы не смеете сюда войти! – Кемп выступил вперед с огромным крестом, то ли не зная, что это не действует, то ли просто не представляя, как еще поступить и просто используя то единственное, что у него было. – Я запрещаю вам! Вам здесь не место, убирайтесь! Я говорю именем Божьим – прочь! Дейзи зашипела от недовольства и боли, Митчелл сжал кулаки, но не отступил, даже не показал страданий (боль, хоть и не сильная, но все-таки была ощутимой), Айвен только зло усмехнулся, уже готовясь кинуться на врага – однако внушение действовало, пока прямой угрозы от священника не было, он не нападал, что мешало действовать вампиру, это не была бы самооборона. Кемп забормотал какие-то молитвы, но, кажется, он был слишком растерян реакцией, потому и произносил слова неотчетливо, они не имели никакой силы вовсе, даже не кольнуло болью. - Видимо, раньше вы имели дело с кем-то очень слабым, - презрительно бросил Митчелл, умышленно делая шаг вперед. - Я запрещаю! – вновь попытался священник. - Не старайтесь, это не работает, - насмешливо произнес Эндерс, и сейчас он выглядел вовсе не бизнесменом-пиарщиком, пусть и тысячу раз успешным, но истинным воплощением скандинавского бога, в нем было столько уверенности и спокойствия, сколько ни разу в нем не видел Митч. – Вы ничего не знаете о боге, вы ничего не знаете о том, кто над вами. Вы обращаетесь к силам, которых не понимаете. Они не могут действовать даже на этих парней, уже тем более на меня. Священник продолжал держать крест, наверное, от одного только отчаяния веря, что это помогает, зато это ясно показывало, что никакого иного оружия у фанатиков нет – никто до сих пор не попытался иным способом противостоять прибывшим, даже кол никто не вытащил, как оружие против вампиров. А среди "гостей" это тем более не пугало никого, однако не переходить же им было к драке – новозеландец, как и Митчелл, очень не хотел подобного развития событий, он выжидал, когда все успокоятся, тогда можно будет позвать Браги, тем более, что в этой ситуации бог желал не просто мести, он собирался покарать, то есть заставить каждого, в первую очередь Люси, прочувствовать их вину! Таков был изначальный план, но сдержать эмоции было сложнее, тем более что оставались те, кто вообще ничего не понимал в происходящем, а ирландец не хотел, чтобы друг придумал себе что-то не то, его следовало предупредить, кем он окружен, увести от опасности подальше, как и его девушку. - Джордж, они обманули тебя! – выкрикнул Митчелл, стараясь как можно короче и точнее описать ситуацию. – Нет никакого лечения! Они ненавидят всех нелюдей! Они просто убьют тебя! И Нину тоже! - Что за глупость? – пробормотала та. – Как этот… убийца может о чем-то судить? Он… почему он тут? - Это что, Нина? – вздохнул Эндерс, влезая в разговор. Как-то насмешливо вздохнул, возвращаясь к прежнему безбашенному образу, что ясно подсказывало – сейчас вновь говорит не бог. И говорить он будет гадости. Тем временем он глянул на другую женщину в комнате – тоже все тем же насмешливо-ироничным взглядом, что не несло ничего хорошего. - А это Люси, да? – преувеличенно тяжело вздохнул Джонсон. – Хм… Ну, я должен был догадаться. - О чем догадаться? – нервно повернулся к нему Митч, не ожидая ничего хорошего от этого настроения киви, но при этом… даже желая какой-то гадости в адрес женщины – чем больнее ей сейчас будет, тем легче будет ему. - Догадаться о том, - все тем же сострадательным тоном ответил Эндерс, - что при твоем вкусе в одежде и неприязни к себе, тебя соблазнит какая-то мымра, ты не посмеешь приударить за достойной девушкой. А при том, что ты не отражаешься в зеркале, ты не в курсе, что заслуживаешь чего-то получше. - Ты слишком груб, - пробормотал Митчелл, хотя понимал, что многие слова друга верны: ирландец на этот раз пытался строить отношения не с той, которая понравилась ему, а с той, которая оказалась достаточно настойчива. - Я говорю то, что думаю, - отмахнулся киви, переводя взгляд на Нину, - и я уж молчу о том, что профессия медсестры слишком сексуальна, чтобы ее так портить. Эту.. это же только демонстрировать мужикам, чтобы сделать из них импотентов и навсегда лишить мечтаний о симпатичной сестричке на больничной койке. Дейзи и Айвен насмешливо переглянулись, кажется, согласные с новозеландцем, Митчелл предпочел больше не возражать, только слабо улыбнулся: настроения у него для шуток было недостаточно, да и не хотелось обижать Джорджа – это на Люси ирландец был зол, а оборотень души не чаял в Нине, не стоит ему видеть, что Митч поддерживает насмешки над ней, тем более такие жестокие и грубые. - О, а ты – знаток красоты?! – гордо вздернула голову Нина, законно обижаясь на хамство, а потому немедленно переходя в нападение. – Это все твои достоинства? Ты явился сюда, чтобы оскорблять других? - Ну, дорогуша, явился я сюда за другим, - ничуть не смутился новозеландец, - но после чувств Митчелла, которые помогали ему победить себя, но привели его к трагедии, после его рассказов о друге, так привязанном к тебе, я ожидал увидеть как минимум кого-то если не красивого, то хотя бы привлекательного и милого… Дерьмо! Ну хотя бы капельку женственного. - Ах, значит, я не красива, даже не привлекательна и не женственна? – окрысилась медсестра. - Хм… вроде бы оборотни отражаются в зеркалах, в отличие от вампиров, а ты вроде ни та, и ни другая… ну хотя бы пока что, так может, тебе, крошка, взглянуть на свое отражение? Будет уникальный опыт! - Эндерс, ну хватит, - тихо попросил Митчелл. – Разве это имеет хоть какое-то значение? Прошу, довольно. Киви немедленно замолчал, Нина кипела от обиды, ее состояние повлияло и на Джорджа, тот, кажется, наконец решил, что ему пора бы вмешаться и защитить свою девушку (если он все-таки выбрал ее, а не Сэм с дочерью) – но оба они не успели ничего сказать из-за вмешательства врача. - Кто вы? – пробормотала мисс Джаггат, не сводя взгляда с Эндерса, видимо, настолько пораженная его появлением и неизвестной ей природой, что не услышала оскорбления, весь этот разговор она просто пропустила мимо ушей. А может, просто решила сделать вид, что не слышит, сосредоточенная на попытках придумать, как бороться с неизвестной угрозой. - Я – тот, кто в данный момент находится полностью в своем праве, - пока, несмотря на эти слова, говорил, чуть насмешливо, мистер Джонсон, а не божество внутри него. – Я – тот, к кому вы часто обращаетесь, сами того не понимая. Я – тот, кто вправе карать и миловать. И сейчас я явился сюда карать. Так что сегодня за свои еретические мысли и грешные действия придется каяться вам. *** Ответ Эндерса заставил Люси в очередной раз задумчиво замолчать, пытаться разгадать природу человека перед ней: настолько смелого, чтобы явиться сюда в компании вампиров, настолько уверенного в себе и своем праве, чтобы чего-то требовать от других – он точно не был человеком, какой человек будет защищать нелюдей? Но годы практики научили Люси отличать разных чудовищ, в этом она не видела ничего знакомого. - И за что же я должен каяться?! – поджал губы священник, который не собирался, как его напарница, задумываться над такими материями, но при этом был оскорблен предложением такого действия ему. - Будешь делать вид, что не знаешь? – холодно спросил его Джонсон. – Неужели мы встретили безгрешного?! - Хочешь обвинить меня в массовых смертях? – вошел в раж Кемп. – Давай, обвини! Только не забывай, что тем самым ты обвиняешь меня в уничтожении тварей, которые живут одними лишь убийствами, порождений дьявола, которые и живыми-то не являются – разве это грех?! - Церковная софистика мне неинтересна, - поморщился «сосуд» Браги, который всегда иронично относился к религии. – Твоя вера любопытна, но ты из тех, кто выдергивает худшее из самого лучшего, чтобы прикрыть свои преступления. Об устройстве этого мира я знаю больше, чем ты, и мог бы немало рассказать, однако не вижу смысла тратить время. Тем более, что это и не имеет значения. Вместо этого я вот что тебе скажу: если мир задуман таким, каким его видишь ты, значит, Он, твой бог, желал прихода сюда и дьявола, и его приспешников, в конечном итоге получается, что Он создал нелюдей, как создал людей. И мы не вправе исправлять это. - Он учил любви, а не ненависти! Он брал на себя грехи людей, чтобы научить их любви, а не убийствам! - В самом деле?! – деланно изумился Эндерс. – «Возлюби ближнего», да, так там было, у твоего бога? Столь любимая всеми фанатиками заповедь, которые всегда пытаются прикрыться ею и которая в устах таких псевдопроповедников, как ты, превращается в «Возлюби ближнего, за исключением…»! А далее следует список тех, кого можно смело убивать, начиная с личных врагов, да? - О нет, глупец! – выкрикнул священник, теряя последнее терпение. – Вампир не может быть мне ближним! - Очаровательно фашистский подход! – киви, напротив, становился все более спокоен и ироничен. – Всегда удобно, надо только подставить тех, кто не одного с вами происхождения, цвета кожи или чего-то еще. В твоей священной книге же точно мелким шрифтом подписано исключение! - Ты просто такой же глупец и… - Нет, чувак, может, в твоих сказках и так, но не в жизни, взгляни правде в глаза: виновен всегда тот, кто нападает. - А разве вампиры никогда не нападают? - Нападают, конечно, кто бы их оправдывал! – фыркнул Эндерс. – Но ведь не в этот раз. И более того, на этот раз вы собрали их, чтобы призвать отказаться от убийств – однако не дали никому шанса это сделать. - Мой долг, как и долг каждого христианина, бороться с порождениями зла! – священник был не в том состоянии, чтобы слушать хоть какие-то доводы, да и вряд ли он к ним когда-нибудь прислушивался. – Долг любого, кто знает о нечисти, уничтожать ее! И пусть кто-то, вроде тебя, пренебрегает своим долгом, но не я!.. - О, было бы забавно, если бы я за это взялся, - невольно рассмеялся Джонсон, представив Браги в роли борца с вампирами. - Вы – чудовища! – вмешалась Люси нервно, стряхнув с себя оцепенение от упреков киви, большинство из которых относились напрямую к ней. – Какое вы имеете право сюда являться и что-то требовать, в чем-то упрекать других?! Вы все заодно, потому что все – чудовища! Это вы – убийцы! - А вы? – прервал ее Митчелл. – Вы убивали оборотней… - Они – монстры! Но мы не убивали, мы их лечили! - Вылечили хоть одного? – насмешливо спросил Эндерс. – Готов поспорить, что нет. Митч вот узнал, что вы закупаетесь большими мусорными пакетами – для трупов. Зачем они вам, притом в немалом количестве, если у вас все идет успешно? - Что?! – Нина наконец всколыхнулась, смотрела на Люси возмущенно – значит, только в этот момент задумалась о том, что Митчелл и его друзья не такие звери, как она всегда их представляла. Ну или, по крайней мере, что не только они чудовища, а люди, которые предложили помощь, тоже могут оказаться мерзавцами. Новозеландец лишь чуть удивленно покачал головой: это ж насколько надо быть наивной дурой, чтобы верить, будто первые встречные ей «помощники» пекутся о благе неизвестных ей оборотней?! - Да, у нас не все всегда шло успешно, - немедленно попыталась оправдаться врач. – К сожалению, поначалу у нас были проблемы и… - Что вы меняли в методике лечения? – прервал ее киви. - Ч-что? – не поняла та. - Вы начали «лечить» первого оборотня, от вашего «лечения» он умер, - пояснил Эндерс. – Значит, ваш опыт был неверен, логично предположить, что в методике надо что-то менять. Так что вы поменяли после смерти первого оборотня? - Н-ничего, - запнулась Люси, однако уступать не желала. – Но… сначала был мужчина, потом женщина… - Допустим, - напирал новозеландец. – А потом? Сколько тут вообще умерло оборотней? Ваше «лечение» не давало результатов, но вы продолжали свои опыты? Обычно это называют извращенным способом убийства. - Ты не ученый, как ты можешь судить?! - А ты ученая, так скажи мне, если сейчас у вас проблема решена и смертей нет, зачем вам пакеты для трупов? Джордж уже не просто крепче подхватил Нину под локоть, но потянул за собой, стараясь спрятать ее за спины вампиров, начиная понимать, что на данный момент им может быть спокойнее с кровососами, чем с теми, кто уверял в помощи. Эндерс заметил, что Митч после этого действия немедленно расслабился: его друг с девушкой оказывались на их стороне, оказывались защищены вампирами, им более ничего не грозило (хотя, по мнению Джонсона, если бы кто-то из фанатиков что-то мог сделать, то уже показал бы это). Ну, в любом случае, для себя киви просто решил, что можно более не тратить время на пустую болтовню, тем более что супруги-вампиры только еще больше злятся от промедления. Вот только противоположная сторона еще желала поговорить – оправдаться, насколько она считала это верным. - Вы возомнили себя всесильными! – профессор поняла вероятно, что спор проиграла, и перешла к ответным обвинениям. – Вы явились с безумными упреками! Еще немного – и вы скажете, что мы должны жалеть вампиров и просить у них прощения! Эти твари убивают и пожирают людей! - Интересно выходит, - равнодушно бросил Эндерс. – Значит, ты считаешь нормой, что Митч развозит сопли, каясь перед тобой за то, что совершил, а ты пред ним ни в чем не виновата? - О, передо мной никто не виноват! – горько рассмеялся ирландец. – Чувства ведь не имеют никакого значения! - Да пошел ты! – Люси повернулась к нему. – Какой ты бедняга! Несчастное чудовище! Ты будешь отрицать, Митчелл, что жертвы в туннеле Бокс – на твоей совести?! Это зверство устроил ты! - Я никогда ничего не отрицал, - хрипло отозвался тот. – За свою долгую жизнь я виноват во многом, мои жертвы являются мне, напоминая о том, кто я. Не было ни дня, чтобы я позабыл об этом. Но конкретно в этих жертвах виновата ты – это твое предательство привело к их смерти. - О! Не я убивала людей! – поморщилась Люси. – Не пытайся запачкать меня – эта кровь на тебе! - Не в этот раз, моя дорогая! Я столько лет удерживал себя, я держался и защищал людей от себя и от таких, как я, пытался остановить и излечить других. Ты обо всем знала, но ты умышленно использовала меня. - Ах, вы послушайте его! – не сдавалась врач. – Ты выставляешь себя жертвой, Митчелл? Ты страдал, что тебя не любят?! - Действительно, глупо, - презрительно бросил тот. – Спасибо, что помогла мне понять: я ничего не потерял от твоего предательства. А ты можешь сказать, что будешь и далее жить с чистой совестью? - Чего ты пытаешься от меня добиться? За что я несу вину, по-твоему? За то, что очистила город от кровососов?! Ты говоришь о защите людей – так мы это сделали быстрее и проще! Больше не будет убийств и парада трупов в больнице. Да, мы не желаем, чтобы они были среди наших детей! - Вот мы и вернулись к философии фашизма, - вмешался Эндерс. – Кто дал вам право решать, кто может жить, а кто нет? Вы полагаете человечество вершиной жизни? А вы провели опрос всего человечества? А вы считали, сколько в мире не-людей? Вампиров, оборотней, призраков, а также иных существ: мыслящих и способных на разные чувства? Кто дал вам право назначать себя сверхсозданиями и избавляться от других? Кто сказал, что планета принадлежит вам? - Не-люди не вправе жить как люди! – продолжала напирать Люси. – Вы пытаетесь, вы притворяетесь нами, но вы – не мы! Вы не достойны этого! У вас никогда не будет семей, домов, друзей! - А у вас они есть? – вдруг спросил киви. В этот момент Нина, которая хотела тоже что-то сказать, наверное, в чем-то поддержать профессора, поскольку после упоминания резни в поезде она сделала пару шагов назад, чтобы держаться подальше от Митчелла, удивленно закрыла рот, совершенно не понимая, видимо, почему не задумывалась об этом раньше. - Чего добились вы? – продолжил бог – на этот раз именно Браги, не Джонсон – обращаясь, правда, пока только к Люси. – Вы пошли на умышленное сближение, пытались соблазнить, не так ли? Вы играете чувствами, чтобы убить. Чем вы лучше тех, кто играет чувствами, чтобы выпить кровь? Какую семью вы можете построить? Вы хотите, чтобы вас полюбили, но вы сами способны любить? - А ты утверждаешь, что можешь? – вскинула голову Люси. - Я? Не знаю, - усмехнулся уже Эндерс, а не бог. – Я живу легко и не строю чертовы отношения. Но когда я веду длинноногую блондинку в свою постель, я вовсе не обещаю ей любви до гроба и семейное счастье. - Да, ты ее после сжираешь! – презрительно скривилась врач. - Это говорит женщина, - не удержалась Дейзи, - которая после секса с одним вампиром решила уничтожить целую их общину! Ты настолько не удовлетворена? - Важно то, что я женщина, а не убийца. - И что ты за женщина? – продолжил новозеландец. – Торгующая собой не за деньги, но за жизни? - Не тебе судить! – поморщился Кемп. – Грязная нечисть, возомнившая о себе невесть что! Кто ты, чтобы тут кому-то указывать? Тоже кровопийца, один из этих «Древних», о которых они так любят твердить? - Бог, - честно ответил молодой человек.