***
Настроение было напряжённым. Энрико ходил по кругу в одном и том же месте, задумчиво глядя в пол, скрещивая руки за спиной. Подойдя к окну, он посмотрел наверх. Сглотнув ком в горле, святой отец потёр переносицу. Чьи-то шаги донеслись до его ушей. Повернувшись, он увидел Доменико. — Везер? Что ты здесь делаешь? — постарался как можно спокойнее выговорить Энрико. Замявшись, парень осмотрелся. — Ты только один... Почему никто не пришёл? — На вопрос отвечу потом. Сначала ты. Доменико подошёл поближе, встал напротив брата, смотря ему в глаза. Он видел в них страх, напряжение, надежду на лучшее. — Думаю, ты уже знаешь о том, что скоро будет конец света. Думаю, что я прав. — С чего решил. — но было понятно, что его выдаёт лишь напряжение его тела, задумчивость. Это он понял после того, как Доменико указал на данный факт. — Ох... Понятно. Теперь был черёд Энрико отвечать на вопрос. Отойдя от окна, он прошёл за стол, присел, сложив руки спереди. Не хотелось думать ни о чём, скрывать напряжение ни к чему. Перед своим братом он мог быть открытым. — Скоро люди и сюда заявятся. Будут просить Божьей помощи у меня. У многих из них и так дел полно. Сев напротив брата, Доменико сложил руки на груди; они молчали некоторое время, не проронив ни слова. Вскоре послышался шёпот Энрико. Подняв голову на него, Везер заметил, как он, сложив руки перед головой, молился. Время длилось долго, по ощущениям. Откинув голову назад, Доменико слушал шёпот Энрико, прикрыл глаза, но вскоре услышал, как к нему обращаются. Как оказалось, он уснул. — Нервы начали шалить? — Похоже на то. Встав со своего места, Энрико и Доменико вышли с церкви, направились в свои дома недалеко, чтобы немного вздремнуть. Но когда они пришли, Доменико разрешил брату, уговорил его выпустить все свои негативные эмоции. Упав на колени на пол, отец Пуччи начал молча плакать. Слёзы катились по его лицу. Он боялся, что они смогут не выжить. Не достичь рая. Просто погибнуть, не успев перейти вовремя в свои окончательные формы величия. Доменико стоял рядом, смотрел. На его глаза тоже налегли слёзы. Пришлось отвернуться, чтобы скрыть то, какую боль он чувствует. Оба слушали лишь тишину, которая обрывалась порой тихими всхлипами и тиканьем часов.*5 часов до конца света*
Солнце озаряло церковь. Пуччи, стоя за столом, читал молитву. На душе было после того, как он поспал, так погано, что он не мог описать. Дрогнув в голове, Энрико остановился. — Чёрт... Везер сидел в тени, глядя исподлобья на брата, скрестив руки на груди. Он медленно закрыл глаза, выдохнул. — Почему ты остановился? Подняв голову кверху, Энрико выдохнул. — А кому сейчас легко, дорогой брат? Так мало осталось до конца света. А я даже не пришёл к тому, к чему стремился. Как же больно было на душе. Всё так же держа голову поднятой, отец прикрыл глаза. Не хотелось верить в то, что это случится так скоро! Сглотнув ком в горле Энрико опирается на стол, поправляет волосы с одеждой, пока не слышит, как его зовут, волительно и быстро стучат в дверь. — Отец Пуччи! Вы тут? — слышится чей-то голос. Подходя к двери, Энрико аккуратно высовывает голову, осматривается. И видит перед собой толпу взволнованных людей, которые очень хотели попасть в церковь. От того, сколько их было, Энрико впал в ступор. Сможет ли он вместить у себя столько людей? Хватит ли им всем места? Из толпы слышится вопрос: «Вы что, плакали?» Энрико вытирает глаза, отнекивается. Впускает их всех внутрь на последнюю молитву. Люди шли в церковь и когда места почти не осталось, остальные решили открыть окна, чтобы слышать то, что говорит отец. Мимо шедшая Джолин с Эрмес заметили толпу, оставшуюся рядом с церковью, остановились. Так больно было видеть, какими сейчас были люди. Им страшно, некоторые дрожат, другие срываются в истерике, что им осталось жить всего ничего. Но что они могли поделать. Лишь понурить голову и пойти по своим делам. Джолин надо было навестить своего отца... И осталось верить в то, что они смогут добраться до больницы вовремя. Боль с каждым шагом была всё сильнее и сильнее. Джолин смотрела себе под ноги, после остановилась. Она слышала голоса людей, шедших куда-то. Некоторые дети кричали, стоя рядом с родителями. Им было страшно. Сердце так и разрывалось, глядя на то, какими были сейчас все. Срывались друг на друга от нервов, беспокоились, спешили. Очень многие просто плакали от безысходности. Кошмар непредотвратим. Молитва началась совсем скоро. Оставалось всего три часа с лишним до окончания их жизней. Стоя в тени, Везер смотрел на толпу людей. Они сидели на скамейках, другие пали на колени, начав креститься. На глазах наливались слёзы. Ему не хотелось показывать эмоции, но слёзы сами напрашивались. Их пришлось вытирать рукавом. Сам же отец старался делать вид, что всё хорошо. Кто бы знал, что творится у него на душе...***
Сколько осталось до конца? Меньше часа. Закончив с молитвой не так уж и давно, Энрико отошёл от стола, смотрел на людей. Бабушки завывали, плакали, на глаза мужчин наливались слёзы. Некоторые женщины не сдерживали слёз, умоляли отца Пуччи сделать хоть что-нибудь. Он не мог дать точного ответа на вопросы людей; этот факт его очень сильно расстраивал. — Можем лишь помолиться друг за друга. Всё вам будет прощено. В церкви воцарился настоящий гул. Не смея его больше слушать, Энрико отошёл к своему брату в тень, где его не могли услышать. Он дрожал, закусывая губу. Было очень страшно. Что им делать? Как быть? Они сейчас своими стендами ничего не смогут сделать. Помочь людям хоть как-то пережить конец света они навряд ли смогут. Надо их было утешить любым образом. Подойдя к Везеру, Энрико прижался к нему, положил голову на плечо. Почувствовал, как тот кладёт руки на его спину, начав гладить. У самого руки дрожали. Но он обнял брата в ответ, обвив талию. Время шло. Оставалось совсем немного. Они всё стояли в обнимку. И вскоре решили, что пора выходить к людям. Не надо терять времени. Выходя с Везером к людям, они встали перед ними за столом вновь. — Я бы хотел вместе с вами прочитать последнюю молитву. Люди были напряжены. Они смотрели в пол. И вновь многих чуть не прорвало на жуткий плач. Боль, смятение, осознание того, что их больше не будет. Никого на земле. Ах, как так... Ради бога, как же это плохо! Только сейчас люди берутся за голову, делают всё, что они не делали раньше, понимают, что в их жизнях было неправильно, стараются исправиться... А смогут ли за такое короткое время они всё исправить? Вопрос лишь в этом. В церкви стояло напряжение. Священник чувствовал всё то, что чувствуют люди. Боль. Боль в душе, сердце, во всём теле. Эта боль пронизывала его всего. Но он не смог выстоять до конца. Упал на колени, начав плакать, прикрыв лицо руками. Приглушённый плач разнёсся по всему помещению. Люди недоумённо поглядели на священника. Кто-то вышел ему помочь справиться с болью. Обнять. Утешить. Джолин в это время ехала в машине. Она смотрела в окно и уже чувствовала. Чувствовала приближение конца света. Сможет ли она за такое короткое время встретиться с отцом? Пробка всё решила. Подняв голову, на глаза Куджо налились слёзы. Ударив по бордачку кулаками, она закричала: — Почему?! Почему мы должны стоять здесь, как и все! — Джолин... — постаралась окликнуть её и так на нервах сидящая Эрмес. Водитель напряжённо смотрел на девушку. Новости говорят, что осталось всего несколько минут до конца света. Крикнув от боли, Джолин выпрыгнула из машины, ринулась в сторону больницы, до которой оставалось всего несколько кварталов. Посмотрев на водителя, Эрмес ринулась за ней, стараясь её остановить, поговорить. Тщетно. Добегая до больницы, Джолин падает на землю, зарываясь в истерике. Она слышит сирены. 3... 2...Сколько слёз было пролито? Сколько нервных клеток было сожжено?
Теперь уже никто не сможет поделиться друг с другом новостью о том, кто у них родился, кто с кем справил день рождения.
Мир окончательно разрушен.