Давай мы сбережем все чувства и красоту, Ты вылечил мой ожог, а я твою пустоту...
Год... Целый год прошел, но ничего не изменилось. Вдыхая запах мужского пота, перемешанного с едва уловимыми ароматами женского парфюма, а также сквозняка, который забрался из приоткрытого окна в этот прохладный весенний день, Анастасия Андреевна Ардашникова зашла в полицейское управление №7 Васильевского острова Санкт-Петербурга. Нежные женские пальчики в сатиновых перчатках пробежались по деревянным перилам, вызывая дрожь в ее хрупкой фигуре. Девушка окунулась в воспоминания с головой, будто с разбегу ворвалась в прохладную воду реки рядом с особняком Ардашниковых, где она купалась, когда была еще совсем маленькой. Здесь ей ярко вспомнился влюбленный взгляд голубых глаз, направленный прямо на нее. Именно он мучил и терзал девичье сердце по ночам в Париже, и каждый раз она просыпалась в холодном поту с твердой решимостью вернуться туда, куда рвалась ее душа - сюда, в Петербург, к нему, к любимому мужчине. Но уже на утро она рвала эти мысли в клочья, как бумагу, от которой стремилась избавиться, на которой была написана история, преданная забвению. - Анастасия Андреевна? - Неуверенный вопрос Перетрухина с наскока вырывает ее из толщи воспоминаний и эмоций, заставляя вернуться в реальность. - Филимон? - Старый друг с едва уловимой слезинкой в уголке правого глаза нежно берет ее ладошку в свою руку и сжимает, заглядывая прямо в огромные зеленые глаза. Оба молчат, оглушающей тишиной разрезая пустой полицейский участок. Мыслями Настя возвращается в то ужасное утро неделю назад, когда то черное письмо от Володеньки Семагина нашло ее в квартире на Елисейских полях. В нем говорилось о том, что пристав полицейского участка Васильевского острова Тарас Смолокуров был убит при исполнении в перестрелке с петербургскими продавцами "белой смерти" - наркотического дурмана, который убийцы распространяли среди городской молодежи. В тот миг ее жизнь разделилась на "до" и "после". До той роковой минуты она была уверена в том, что однажды они снова свидятся, что она снова прижмется к его крепкому мужскому плечу и скажет, что она была круглой дурой. Дурой, которая оставила его без объяснений, записок и просто сбежала. Сбежала... но не от него, а от себя самой, от своих чувств, которые, как она тогда думала, могли погубить их обоих. Она боялась, что слишком сильно полюбила его. Что потеряла рассудок. И целый год заботливо кормила себя заверениями, что эта любовь пройдет. Но месяцы заканчивались один за одним, и уже спустя полгода она поняла, какую роковую ошибку совершила. Поняла, но решила, что уже поздно. И вот теперь, стоя здесь, в ЕГО полицейском участке БЕЗ него, она осознала, что поздно бывает только тогда, когда человека уже больше нет. Из ее зеленых глаз градом полились слезы, и она прижалась к груди Филимона, который от растерянности не проронил ни слова, а просто молча продолжал похлопывать ее по плечу. - Как... Как это случилось? - Всхлипывая, спросила Анастасия старого друга. Она приехала сюда с единственной целью - найти виновных в смерти любимого мужчины и отдать их правосудию. Что бы ни случилось, в какие бы авантюры она не ввязалась, девушка знала - она не сможет спать спокойно, пока не найдет преступников. - Анастасия Андреевна, это очень долгая история. Вы... вы уверены, что хотите ее услышать?***
Шумную вонь трактира нарушил резкий звук открывшейся двери. В помещение вошел высокий мужчина, похожий на кучера, с обросшей темно-русой бородой в потрепанной одежде и дырявой кепке. Он вдохнул едкий запах застолья и двинулся прямиком к напомаженному франту в дорогом костюме, который ждал его за самым дальним столиком. - Справился, Арсений? - Слова, заряженные металлическим скрежетом, прозвучали как ультиматум. Франт уставился своими мелкими карими глазенками на бедняка. - Так точно, барин, все готово. Из-под кепки блеснули яркие голубые глаза.