Не чужие

      Дождь настиг путников неожиданно. Будучи в одиночестве, Вэй Усянь наверняка пренебрёг бы всеми возможными опасностями и неудобствами и просто продолжил путь прямо до означенной точки, но на этот раз с ним были Лань Сычжуй и Цзинь Лин, что всё-таки накладывало определённые обязательства и заставляло чуть больше задуматься о безопасности — хотя бы потому, что Цзян Чэн вряд ли обрадуется слишком безответственному обращению со своим племянником.       Однако говоря по правде, всё это было скорее отличным поводом передохнуть. Двигались они быстро, и до означенного дня времени им хватало с запасом; отчитаться о выполнении заказа раньше не вышло бы ввиду отсутствия заказчика, а возвращаться в Гусу, где его ждал Лань Чжань, имело смысл только после этого отчёта, словом… События складывались как нельзя удачно для отдыха.       Ещё более удачным было, что на пути как раз встретилась пустующая хижина, в которой оказалась и пригодная для сна комната, и кухня. Осмотревшись, Вэй Усянь довольно хлопнул в ладоши:       — Отлично, здесь мы и останемся! Вряд ли нам до ночи встретится ещё одно такое же удобное место.       — Учитель Вэй, как думаете, почему люди его покинули? — открывая шкафчики, Лань Сычжуй уже привычно озвучивал свои наблюдения: — Часть скарба осталась на месте, но часть определённо забрали, стало быть, люди ушли сами, хоть и собирались в спешке. И возвращаться не планировали — на двери никакой защиты от возможных воров, да и мебель от грязи ничем не покрывали.       — Домик стоит на отшибе, так что думается мне, хозяевам попросту стало страшно жить так далеко одним. Цзинь Лин, здесь ведь водилась нечисть раньше?       Цзинь Лин, подозрительно оглядывавший ларь для крупы, отвлёкся:       — Был разгул одно время, но с ним быстро справились. С чего уходить-то?       — С того, что раньше хозяева жили спокойно, а тут в первый раз поняли, какая опасность может рядом бродить, а помощи позвать и неоткуда будет. Испугались, схватили самое необходимое, бросили не самое нужное и перебрались поближе к людям. Денег у них, судя по всему, достаточно было, вот и не вернулись за остатками вещей, и не продали старое жильё никому. А может, и пытались, да только других смельчаков не нашли, так что теперь ему пустовать да ждать таких, как мы, прохожих. Кстати, мы ведь должны быть недалеко от Юньмэна?       — Сам же знаешь, что да!       — В таком случае я отправлюсь к ближайшей деревне и куплю нам продуктов, а вы пока приведите кухню в порядок.       — Хорошо, учитель Вэй, — без вопросов согласился Лань Сычжуй.       — Опять?! — взвыл Цзинь Лин. — И у нас ведь есть продукты, куда ещё?       Вэй Усянь туманно ответил:       — Недостаточно.       — Да зачем тебе… — начал было Цзинь Лин, только спрашивать было уже некого.       Лань Сычжуй же молча порадовался, что где-то рядом должен быть Вэнь Нин — стало быть, про оплату никто точно не забудет. Жаль только, что в дом его после этого не позовёшь: с Цзинь Лином им по-прежнему встречаться не стоило.       За работой время протекло быстро.       — Надо же, действительно успели всё отмыть, и даже печь разожгли! — удивился Вэй Усянь по возвращении, сгружая на стол целую охапку продуктов. — Раз так, готовить я буду сам, а вы отдыхайте.       — Чтоб я ещё раз твою стряпню ел, — проворчал Цзинь Лин, косясь на стол. Кто знает, сколько перца этот нехороший человек мог принести с собой.       — А я вот думаю, тебе стоит попробовать, — почему-то ласково ответил Вэй Усянь, потрепав юношу по волосам.       — Я тебе сколько раз говорил не трогать мою голову! — возмутился Цзинь Лин, отлетая подальше и прикрывая голову руками, пока Лань Сычжуй кашлял в ладонь, тщетно пытаясь скрыть смех.       На этот раз Вэй Усянь колдовал над кастрюлями намного дольше, чем над кашей: что-то нарезал, варил, сливал и варил снова. Юноши переглядывались в недоумении: запах стоял умопомрачительный, но ни одному из них не был знаком, как бы они ни пытались вспомнить или угадать что-то похожее.       Наконец, Вэй Усянь водрузил на стол готовое блюдо и разлил по чашкам ароматный суп. Вопреки всем ожиданиям, он не оказался обжигающе-острым, даже фирменной красноты, которой отличались все блюда, приготовленные старейшиной Илина, не наблюдалось. Золотистый бульон был густым и наваристым, сохраняя, тем не менее, прозрачность, а на вкус — мясным, в меру жирным, с легкой остротой имбиря и тонкой сладостью. Мясо, нарезанное на аккуратные кусочки, отлично проварилось и почти таяло во рту, к тому же Цзинь Лин с удивлением выловил в бульоне кусочки корня лотоса — дырчатые, сладковатые, удивительным образом прекрасно сочетающиеся с остальными ингредиентами. На некоторое время разговоры умерли на корню.       Когда, наконец, голод был утолён, Лань Сычжуй всё же решился спросить:       — Учитель Вэй, что это за суп? Насколько я помню… — он на секунду запнулся, но всё же продолжил: — Раньше вы такой не готовили.       Вэй Усянь помолчал немного и наконец ответил:       — Суп со свиными рёбрышками и корнем лотоса. Шицзе готовила его для нас.       Лань Сычжуй кинул быстрый взгляд на Цзинь Лина, глаза которого округлились от неожиданности, поблагодарил за еду и деликатно удалился с кухни. Тем двоим определённо было о чём поговорить без него.       — Моя… Моя мама его готовила? — пробормотал Цзинь Лин.       Вэй Усянь кивнул.       — Да, хотя у неё получалось намного лучше, чем у меня. Никогда не мог повторить в точности, но думаю, тебе всё-таки стоило его попробовать.       Цзинь Лину было страшно неудобно продолжать этот разговор. Ему вообще были неудобны разговоры по душам, в конце концов, его воспитанием в значительной мере занимался Цзян Чэн, однако на этот раз любопытство было слишком сильным. Не давая себе больше времени на раздумья, он выпалил:       — Какой она была? Про неё раньше часто говорили, когда думали, что я не слышу, и я не мог спросить у дяди, потому что там… Там почти не было ничего хорошего, — едва слышно закончил юноша.       Вэй Усянь нахмурился:       — Был бы я рядом — задал бы каждому болтуну.       — Вот я и ввязывался с ними в драки, — недовольно заключил Цзинь Лин.       Вэй Усянь засмеялся:       — Молодец! Вряд ли твой дядя тебя за это хвалил, поэтому хвалю я. А насчёт шицзе… Она была замечательная. Кто так не считает — те её не знали. Уж на что Цзинь Цзысюань вначале свой нос воротил, потом сам же за ней бегал.       — Отец бегал за мамой? — удивился Цзинь Лин.       — Ты и об этом не слышал? О, так я тебе с удовольствием расскажу!       И Вэй Усянь, действительно, с удовольствием и в красках пересказывал Цзинь Лину то, что знал сам — то, что участник событий знает намного лучше, чем сплетники, сотню раз перевравшие события ради красного словца. В этот момент ему странным образом начало казаться, будто шицзе присутствует вместе с ними на маленькой кухне заброшенного домика и мягко улыбается им обоим, как часто улыбалась ему когда-то очень давно. И пусть раньше он всегда считал, что Цзинь Лин почти что копия Цзинь Цзысюаня, во многом похож на Цзян Чэна и совсем ничего не взял от шицзе, сейчас же он начинал думать, что кое-что общее с ней в нём всё же есть — просто спрятано это так глубоко, что никто посторонний точно не увидит, да и из близких не всякий разглядит. Где-то в нём теплилась надежда, что это означает, что Цзинь Лин — единственный сын его дорогой шицзе — несмотря ни на что не считает его чужим.       Где-то на середине очередной истории Цзинь Лин, старательно и увлечённо слушавший до этого, не успел скрыть зевок, и Вэй Усянь опомнился:       — Надо же, что-то мы совсем засиделись. Вставай и иди спать, а если захочешь, в следующий раз расскажу ещё что-нибудь.       — Совсем не хочу спать, — сонно ответил Цзинь Лин, поднимаясь.       — Иди-иди! Твой дядя не обрадуется, если ты по приезде будешь с ног валиться!       — Ты тоже мой дядя.       Вэй Усянь так растерялся, что он неожиданности не нашёл ничего лучше, чем переспросить:       — Что?       — Ничего! — очнувшись, выпалил Цзинь Лин. — Я спать!       Вэй Усянь ещё долго сидел на опустевшей кухне.       Утром Лань Сычжуй заметил, что пусть уголки глаз Цзинь Лина были красными, он сам при этом казался намного уверенней в себе, чем обычно. Что до Вэй Усяня — того удалось разбудить так поздно, что он ничего не успел бы заметить, однако почему-то Сычжуй был уверен, что тот итак всё знает.