Ночь

Весь день шел дождь, и на улице было темно. Реми вздрагивал при каждом ударе молнии. Ему казалось, что молния снова попадет в его хвост. Что не мудрено. Все эти молнии были опасны как для людей, так и для крыс. И действительно, на улице никого не было. Все сидели дома и ждали, когда этот кошмар закончится. Ведь предсказания погоды, тогда было делом не из приятных. Эх, что может быть хуже когда целый день льет из ведра, — подумал он. Ну еще хуже и люди, которые вынуждают скрипеть постель, а я должен все это слушать, — посмотрел он в сторону комнаты, которую освещал свет лампы. Вот не понимаю я людей, обмен жидкостями требует столько звуков или это мне кажется, — почесал он свою морду. Ладно, надо толково им объяснить, — соскочил со стола Реми и побежал на всех четырех в комнату. Колетт и Лингвини целовались в постели. — Я тебе люблю, мой ангел, — сказала Колетт прижимаясь грудями к телу Лингвини. — Я тоже тебя люблю, солнце мое, — ответил он и поцеловал ее. Какое безобразие! — так я ничего не приготовлю, — а если… Колетт почувствовала щекотку между ног. Она вдруг засмеялась. — Ты меня щекотишь? — Нет, это не я. — А кто же тогда? Оба посмотрела под одеяло. Наконец, микрошеф вылез и сложил руки на груди. — В чем дело, микрошеф? Реми понимал язык людей, но говорить не мог. — В чем дело? Реми побежал с столику и стал что-то писать. Ваши шумы мешают мне готовить! — прочитали Лингвини и Колетт. Оба переглянулись. — Микрошеф, но сейчас дождь и мы не можем открыть ресторан. Реми написал следующую фразу: Как насчет, голубцов?!