До свидания...

      Небо было затянуто тёмными тучами. Грохочет гром, сверкает молния. Под порывами ветра гнулись деревья, и ветки теряли свои листья.       Мои глаза с тоской смотрели на происходящее, руки держали букет ромашек. Почему-то я подумал, что ей они понравятся.       Дождь заливал синие волосы, отчего они становились темнее. Они неприятно липли к лицу, но не было сил их убрать. Одежда промокла насквозь, я слегка подрагивал.       Невозможно понять, это слезы текут по лицу, или же это капли дождя попали на меня. Хотелось разразиться криком, таким громким, таким болезненным, который сдавливал грудь, заставляя вновь вспоминать потерянного человека. Человека, чьё имя написано на надгробном кресте — Химено.       Я закрыл глаза в надежде, что, когда открою, все будет хорошо.       Ее пустой, хладнокровный взгляд и тёмные круги под глазами на столь бледном лице. Она смотрит вперёд, о чем-то задумавшись. Тихо вздыхает. А потом поворачивается и говорит:       — Ты, Аки, не вздумай умирать.       Смысл слов мгновенно достиг разума, и, сжимая кулаки, я, не сводя с неё глаз, ответил:       — Не переживайте, я не собираюсь умирать, пока не убью Демона Огнестрела.       Я помню этот момент. Кажется, никогда не забыть холодный взгляд, в котором читалась безысходность. А фраза, сказанная ею, воспринималась как что-то уже привычное. Девушка привыкла стоять у могил своих подопечных.       Химено склонила голову вниз. Перед ней, громко ругаясь и плача, стояла женщина. А после она получила пощёчину, и незнакомка развернулась и ушла. Я остановился как вкопанный, наблюдая за этой картиной. Подошёл ближе, узнал причину, и за одно мгновение злость накатила на меня с такой силой, что я пошёл вслед за женщиной. Ведь причём здесь Химено?! Зачем винить её в смерти, если это парень этой… незнакомки оказался бесполезным? Я не знал, что сделать. Поэтому я подкрался и приклеил жвачку к её одежде. Узнав об этом, уголки губ моей наставницы медленно поползли вверх. А после она звонко рассмеялась и согнулась пополам, на ее глазах выступили слёзы, щеки покраснели, а волосы немного растрепались. У неё был особенный, переливчатый, заразительный и приятный смех.       Она научила меня курить. Я долго отказывался, говоря, что от этого испортятся кости. Но потом… перестал сопротивляться. Я почему-то не мог говорить ей «нет». И не зря, ведь это приятное ощущение, когда лёгкие медленно заполняет табачный дым… Появляется короткое ощущение свободы и спокойствия.       — Мы с тобой явно долго вместе будем работать, так попробуй! — Химено протянула мне сигарету. — Сделай одолжение!       — Это первая и последняя. Больше не притронусь.       И кто же знал, что привычка превратится в зависимость? Но тогда она улыбнулась. Такой искренней, особенной улыбкой. Такой, что когда смотришь на неё, невольно улыбаешься сам. И взгляд, кажется, потеплел с того момента.       Она хотела перейти на гражданскую службу. Намекала и говорила прямо — я либо делал вид, что не понимал, либо отказывался от этого. Жизнь на гражданке куда спокойнее, чем на государственной службе, но я не мог уйти, когда моя цель не была достигнута. Да и когда тебе осталось пару лет, не так важно, на какой службе быть. Но ей стоило уйти. Я не понимал, что или кто останавливал её. А оказалось, что я был причиной, по которой она не могла уйти.       Она просила меня не умирать. Химено боялась моей смерти куда больше, чем своей. Ей стоило говорить слова «не вздумай умирать» себе, а не мне. Может, тогда бы все было иначе?       Меня ранили ножом. Она упала на колени, смотря прямо на меня. Кажется, я слышал, как бешено стучало её сердце, а в глазах читались страх, тревога… печаль, которую она не могла скрывать.       — Что делать? Что же нам делать, Аки? Аки! — воскликнула Химено, и её голос сорвался на крик.       Я не знал, что нам делать. Но верил, что все будет хорошо.       Она что-то буркнула и прижала меня к себе, будто закрывая меня от всего мира, от жестокости и ужаса, что творится здесь. В ее объятиях стало спокойнее, не так страшно. Я чувствовал себя под полнейшей защитой.       Я благодарно уткнулся в ее плечо и тяжело вздохнул. От неё пахло сигаретами и бергамотом. Такой родной, знакомый запах.       А ведь счастье было так близко.       Я наблюдал, как её конечности постепенно исчезали — Химено отдала всю себя, лишь бы спасти меня. Я не мог пошевелиться, меня словно парализовало.       «Нет, пожалуйста! Химено! Не умирай! Только не умирай! Ну пожалуйста!»       Я хотел закричать, но не было сил. Я хотел встать и обнять её, хотя бы напоследок, сказать, что так давно не мог. Но не успел.       Последнее, что я запомнил, так это её улыбку и слова, которые не забуду до конца своих дней:       — Не умирай, Аки. Я хочу, чтобы после моей смерти ты оплакивал меня.       А дальше — темнота. И пустота.       Я открыл глаза и, кажется, не чувствовал абсолютно ничего, мысленно задавая самому себе вопрос о том, а возможно ли вообще такое — ничего не чувствовать? Будто частичку меня вырвали, и в груди осталась отвратительная дыра.       Чувство потери и тоски нарастало, а воспоминания не хотели уходить.       И чем больше проходило времени, тем четче становились воспоминания.       — Химено… — это единственное, что смогло сорваться с моих губ.       Внутри меня всё болезненно сжалось, стало тяжело дышать. Эта пустота накрыла и мои лёгкие, забрала их себе, оставляя меня ни с чем.       Конечно, она меня не услышит. Никогда. Все слова, которые я мог сказать ей раньше, стали просто пустым звуком.       Но единственное, что я мог делать — это оплакивать её. Как она и хотела.       Думаю, меня просить об этом и не надо было.       Я много плакал. Плакал на больничной койке, когда мне стало лучше, плакал во время похорон, на следующий день и ещё пару дней. Плакал по ночам, когда она снилась мне и просила жить, несмотря ни на что, плакал в каждый поминальный день. И спустя год тоже плачу.       Я положил ромашки у креста и опустил голову, выдохнув. Воздух забрал с собой спутанные мысли.       — До свидания… моя любовь.       Я развернулся и на мгновение поднял голову, протягивая руку к разразившемуся громом небу. Мне показалось, что я смогу увидеть ту, кто так дорог измученному тоской сердцу. И несмотря на дождь, который безжалостно бил по лицу, я продолжал смотреть.       Нет, ещё рано.       — Ты ведь дождёшься меня там, Химено?