На четверть волк, но полностью вожак

— Ликс, бегом к вожаку! — взволнованный Джисон врывается в комнату без стука и с порога кричит, пугая детей. — Что случилось? — Феликс моментально подрывается с места, небрежно обувается, раскидывая домашние тапочки и даже не расправляя задники кроссовок, и выбегает вслед за другом. — Не знаю. Сам мне расскажешь.   До дома вожака идти недолго, а добежать так и вообще можно за минуту. Феликс, конечно, уступает Джисону в скорости, особенно когда тот от нервов неконтролируемо обращается в волка и бежит уже на четырёх мощных лапах, но внезапный всплеск адреналина помогает парню не сильно отставать. Феликс был в хороших отношениях с их предводителем, однако вот так резко без предупреждения вожак никогда к себе не вызывал. Остановившись перед дверью, Джисон дал пару секунд перевести дыхание, после чего вошёл в дом, утягивая за собой и Феликса. — Вожак Ко, вы так скоро вернулись, — парень входит в спальню, где помимо вожака находилось ещё несколько волков. — Оставь формальности, — не все члены стаи считают других своей семьёй. Друзьями – да, но не братьями и сёстрами. Вожак Ко Вурим же был тем, кто любит и принимает всех своих подчинённых, считает их едва ли не детьми. — Оставьте нас наедине, — обращается мужчина ко всем присутствующим, что послушно выходят, — Крис, тебя это тоже касается. И Йени забери с собой. Единственным, кто остался в спальне, был правая рука, заместитель и просто лучший друг вожака Бан Кристофер Чан. На него общие правила мало когда распространялись, однако сейчас предводитель не хотел никаких лишних ушей рядом, даже самых преданных. Кристофер встаёт с кресла и выходит из спальни, спускается по лестнице и покидает дом, забирая с собой и сына вожака, возражения которого прекрасно слышно. — Как ва… твоё здоровье? — пусть Феликс и живёт в этой стае всю свою жизнь и примерно столько же знает Вурима, но всё равно порой забывается и обращается к нему на «вы», ведь предыдущий вожак был консервативных взглядов, суров и требовал чётко придерживаться субординации. — Пока не очень, как видишь, собственно, поэтому я тебя и позвал.   Вожак должен был вернуться не ранее, чем через четыре дня. Последняя охота подарила мужчине серьёзную травму, из-за которой ему пришлось больше недели провести в человеческой больнице. Повезло, что волки быстро среагировали и не стали тащить раненого вожака на себе, а отправили одного из друзей в стаю вызвать скорую. Не все больницы принимают оборотней. Пусть полу-волки и не скрываются уже много лет, но всё равно есть люди, которые их боятся и не хотят не то, что общаться и дружить, а даже лежать в одной больнице. Та и докторов, способных помочь оборотню в обоих ипостасях, не так много. Предполагалось, что Вурим останется под наблюдением врачей минимум на две недели, но он вернулся раньше, как только его состояние стало возможно поддерживать в домашних условиях.   — Волчонок, я хочу передать пост вожака тебе, — предводитель поднялся на кровати и пригласил Феликса присесть рядом. Ошарашенный такой новостью парень даже с места не сдвинулся, только округлил глаза и таращился на старшего. — Малыш, не забывай дышать, — усмехнулся вожак и сам притянул Феликса к себе, усаживая на мягкий матрац. — Тебе не помогли? — на глазах у младшего выступили слёзы. — Ты поэтому вернулся раньше? — Боже, нет, солнце, успокойся, — Вурим стал хаотично стирать ладонью солёные капли с лица Феликса, — врачи прекрасно выполнили свою работу, не волнуйся. — Тогда почему? Вожак может смениться только в случае смерти нынешнего, что я ещё мог подумать? — Феликс всегда был привязан к стае, он любил её и страшно переживал, когда кто-либо получал травмы, болел или даже умирал. За свою недолгую жизнь парень знатно насмотрелся и на боль, и на кровь, и на смерть. И если к жертвам он не испытывал сострадания, то раны товарищей подкашивали и его. — В случае смерти или травмы, сделавшей вожака неспособным управлять стаей, — уточняет Вурим. — Капканы очень коварны, с вот этим вот, — мужчина помахал бинтами, на месте которых ещё десять дней назад была рука, — я не смогу быть полноценным вожаком. Поэтому и хочу передать полномочия тебе. — Почему мне? Хён, даже Ынче будет лучшим вожаком, чем я, — Феликсу новость о таком важном решении Вурима теперь кажется не столько шокирующей, сколько абсурдной. — Ынче ещё слишком юна для такой ответственности, — вожак приобнимает Феликса за плечи, — а у тебя достаточно знаний, чтобы присмотреть за стаей. — А я не слишком молод? Разве были вожаки моего возраста? — Не было. До тебя я считался самым молодым, — спокойным голосом соглашается Вурим. — Подумаешь, разница в два года. Я в двадцать три был глупее тебя сейчас. — Хён, а разве так можно? — шепотом спрашивает младший. — Стая не примет меня, я же даже не волк…   Феликс оборотень лишь на половину. Он не способен полностью обращаться в волка. Может трансформировать руки, ноги, отрастить хвост или заиметь пару волчьих ушек, но полностью в зверя он не превращается. Он один такой в стае. Дело не в том, что его мать предала уклад и забеременела от человека, нет, подобное не запрещается и никак не порицается – разве только совсем уж старыми волками, которые сами недолюбливают людей – просто в большинстве случаев обычной девушке приходится вынашивать ребёнка от мужчины-оборотня. Организм не справляется с такой нагрузкой, и даже если с самой девушкой всё потом в порядке, благодаря врачам, то ребёнок либо рождается мёртвым от недостатка в ослабленном организме матери нужных волку веществ, либо умирает вскоре после рождения, так как волчья сущность просто побеждает маленького человека, внутри которого живёт. В случае Феликса же всё наоборот: его отец – обычный человек, а мать – оборотень. При таком раскладе практически все дети выживают, ведь волчицы в большинстве случаев достаточно сильны, чтобы выносить такого нестандартного ребёнка. Феликс пусть и не был волком, но никогда не чувствовал себя чужим или ненужным – стая не позволила ему зародить даже на краю сознания подобные мысли. Мать оказалась не особо добросовестной и отреклась от сына, как только увидела, что он не может обратиться, и сбежала из поселения, а отцу не позволили жить со стаей, поэтому воспитанием и обучением такого необычного мальчика занимались старшие волки, которые и по сей день иногда называют его сыном.   — Ты – член нашей стаи, ты никогда никого не предавал, всегда приходил на помощь раненым братьям, стал лучшей и любимой няней для детей и едва ли не отцом для сирот стаи. Феликс, ты достоин быть вожаком, — Вурим смотрит в глаза, полные неуверенности и страха, и улыбается так нежно, так по-братски тепло, что Феликс и сам приподнимает уголки губ, робко отвечая. — Волчонок, я уверен в тебе. Единственное, за что я переживаю – это охота. — Я должен буду провести церемониальную охоту, — тихо произносит парень, вспоминая обычаи. — Верно, — вожак укладывает голову Феликса себе на плечо и заправляет голубые волосы парня за ушко, аккуратно прочёсывая. Гулька, в которую собрана верхняя половина волос младшего, неприятно давит на шею, но Вурим не обращает на это внимания и продолжает мягко поглаживать парня по голове. — Малыш, я ещё никому не говорил о своём решении, так что у тебя есть время подумать. Если ты будешь категорически против, то я, разумеется, не имею права настаивать, однако в моих глазах ты достойный предводитель, способный не загубить стаю. А, может, ты заставишь её процветать – кто знает? Феликс прыскает на плече главного волка. Сейчас ему даже думать ни о чём не хочется. Ему страшно, на него практически свалилась ответственность за всю волчью стаю. Ладно дети его слушаются, но взрослые волки… — Ликси, несогласные будут всегда. В любом деле найдутся люди, которые будут портить тебе жизнь и ставить капканы на пути, — Вурим улыбается, без боли и сожаления, просто улыбается, мельком взглянув на то, что осталось от его правой руки, — однако лучше прислушаться к себе и сделать так, как ты сам хочешь. Я не хочу сильно на тебя давить, поэтому самостоятельно обдумай пару дней моё предложение, а потом скажешь мне о своём решении. — Хорошо, — Феликс поднимает голову и прислоняется лбом ко лбу вожака, как любил делать, когда был помладше. — Волчонок мой… — Вурим взъерошивает волосы парня и оставляет короткий поцелуй на лбу,  после чего отпускает Феликса к себе, прося не нервничать сильно из-за его слов.   Феликс не боялся смерти. С раннего детства он понимал, что он всегда будет самым слабым членом стаи. Девушки-оборотни даже в человеческой ипостаси с ним примерно одинаково сильны, а в волчьей форме они, ясное дело, и быстрее, и выносливее, и защищённее. Даже юные волки-подростки зачастую сильнее его, поэтому парня даже удивляло, что он смог дожить до своих лет. Да, он всегда сидел дома, поближе к стае, нянчил детей, помогал беременным волчицам и новоиспечённым мамам, старикам и членам стаи с травмами или инвалидностью, был скорее домашним щеночком, чем потомком племени волков. Многие его любили и принимали, но сам Феликс прекрасно осознавал, что не выстоит даже против двенадцатилетнего, поэтому к жизни относился, как к подарку судьбы: если был подарен, то может быть и забран обратно. Малышей он не боялся, они не могли причинить ему вреда, а вот взрослые, закалённые жизнью волки до сих пор внушали подсознательный страх.   Два дня Феликс будто был вообще не со стаей, а где-то витал: всё валилось из рук, еда пригорала, язык заплетался и выдавал слова, едва ли похожие на человеческие, парень постоянно спотыкался, путаясь в ногах. Вожак краем глаза поглядывал на Феликса, но не вмешивался, ведь пообещал не давить и дать принять решение самостоятельно. На третий день Феликс вообще пропал. Не появлялся на глаза старшим, не пришёл к детям, не отвечал на звонки и сообщения. Все испугались такому спонтанному исчезновению парня – уязвимость полу-оборотня понимал не только Феликс. Явился он только поздно вечером, о чём узнали только Вурим и Кристофер, когда около полуночи в дверь постучали и зашли. Феликс, что был сам на себя не похож из-за чёрных, идеально уложенных волос, прижатых банданой, уже не выглядел таким нервным и рассеянным. Он встретился глазами с вожаком, что сидел за столом и до его прихода что-то обсуждал с другом, пару секунд удержал зрительный контакт и просто кивнул. Не проронив ни слова, парень вышел на улицу, даже не заметив одобрительную улыбку Вурима в ответ.   Феликс сидел на поляне перед домом вожака вместе с остальными членами стаи. В отличие от других, он прекрасно знал по какому поводу этот общий сбор. Парень специально сел подальше, как всегда и делал, чтобы не сильно выделяться с самого начала, однако понимал, что ему потом придётся встать и пройти мимо всех волков, которые будут на него смотреть с любопытством, осуждением, вызовом и пренебрежением. Вряд ли кто-либо будет смотреть на него с одобрением и воодушевлением. В глазах стаи он ребёнок, нянька, чья-то ошибка молодости, возможно, хороший друг, но не лидер, не предводитель, не глава. — Волки, — вожак вышел из дома со своим бессменным сопровождающим Кристофером, — не хочу вас надолго задерживать, поэтому сразу перейду к главному, — у вожака был громкий, низкий, властный голос, заслышав который, абсолютно все сидящие на траве замолчали и нацелили своё внимание на крыльцо дома. — Как вы знаете, вожак стаи должен смениться в случае смерти действующего вожака, гибели или получения несовместимой с дальнейшим пребыванием на посту травмы, — предводитель стоял, заведя руки за спину. Ниже перебинтованного локтя правой руки был просто воздух. Пусть вожак и не комплексовал по поводу шрамов и других следов ранений на своём теле, но не хотел свои последние минуты главенства провести с культёй напоказ, — поэтому я, Ко Вурим, преданный оборотень стаи и её вожак последние четырнадцать лет, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, хочу передать все полномочия другому, более достойному члену стаи, — даже малейшего шёпота не прокатилось среди волков. Все сидели и внимательно слушали. Некоторые потупили взгляд в землю, чтобы не видеть слишком строгого лица их мудрого вожака. — Ликси, волчонок, подойди ко мне, — настолько громкой тишины Феликс никогда в жизни не слышал, даже ветер перестал шуршать листвой деревьев и будто подглядывал за таким важным событием. Парень встаёт и идёт к дому, смотря только в глаза вожаку, никуда больше. — Согласно обычаям, — продолжает Вурим, пока Феликс обходит толпу соплеменников, — есть два варианта назначения нового вожака: либо по принципу преемственности, либо посредством выборов. Моим преемником является Феликс, — парень поднимается на крыльцо и становится по правую руку Вурима, — и с этой минуты он полноправный вожак стаи. Вы знаете законы, волки, — бывший вожак крепко обнимает Феликса, пряча больную руку в складках его широкой футболки, и целует в лоб, благословляя на долгие годы преданного главенства. Члены стаи оправляются от шока и поддерживают юного предводителя аплодисментами, начатыми Кристофером. Вурим отпускает стаю дальше заниматься делами, а сам приглашает лучшего друга и преемника в дом, захватывая так же из толпы и главного охотника – Со Чанбина. Им явно есть, что обсудить.   Стая живёт не только по законам природы. Оборотни подчиняются также и всем законам страны, на территории которой живут. Согласно правилам, охота в их местности разрешена лишь в определённые дни и строго при наличии лицензии. И если с лицензией всё понятно, то ограничение во времени сильно мешает, особенно, когда охота выходит неудачной, добычи мало, а стае нужно как-то протянуть чуть больше двух недель до следующего «легального дня». На отведённой волкам территории обычно не охотятся люди, так что в любом нарушении порядка в первую очередь обвиняются оборотни. За стаями следят, поэтому, если выявят чрезмерный показатель убийств, то начнут разбираться и скорее всего крайними останутся волки. Стая Феликса никогда не нарушала правил охоты, чего не скажешь о людях. В лесу оборотни прекрасно ориентируются с детства. Это их дом, они каждый день его исследуют и с ранних лет знают границы. Люди же в лесу гости, бывалые охотники уже знают, куда лучше не соваться, а вот новички, приезжающие в основном повеселиться и не понимающие, что охота – это игра со смертью, часто забредают не туда. Собственно, из-за такого любительского капкана Феликс ныне вожак. Да, ту компанию молодых людей нашли и выписали штраф за охоту в запрещённом месте, все больничные расходы Вурима тоже легли на кошельки юных охотников, только вот руку это не вернёт.   На Феликсе сейчас ответственность не только за свою жизнь, но и за питание всей стаи. В прошлый раз волки принесли мало еды из-за происшествия с вожаком, что тоже давило на парня. Церемониальная охота была назначена на ближайший легальный день после того, как Вурим передал полномочия Феликсу. На подготовку было очень мало времени, поэтому парню пришлось общаться круглыми сутками и едва ли не жить с главным охотником стаи, чтобы узнать и запомнить как можно больше об этом непростом деле. Сейчас отряд охотников понемногу собирался на улице перед домом бывшего вожака, а внутри сидели только серьёзный Кристофер и нервный Феликс. — Крис-хён, — обращается парень к старшему. Отношения у них были не сказать, что дружеские, но относились они друг к другу хорошо и уважали, как членов стаи, — я ведь сегодня погибну, да? — Возможно, — Кристофер в вопросах стаи всегда был серьёзен, все видели его и весёлым, и взбалмошным, и пьяным до неспособности ходить, однако на рабочий лад мужчина переключался в мгновение ока, и не важно, что в этот момент вокруг него происходит. — А может так случиться, что погибну я, Чанбин, Хёнхо – та кто угодно. Охота всегда связана с риском. — Я о другом. Ты понимаешь, что я имею ввиду. — Слушай, — Кристофер подошёл к младшему, сел на корточки напротив него и взял за руки, — сегодняшняя охота будет своеобразным экспериментом. Мы все в опасности. Твой запах ярче нашего, ты выше нас, громче, ты неопытен и напуган, я понимаю это, только вот в тебе, как в охотнике, есть не только минусы. Мы никогда не брали с собой человека, кто знает, возможно, ты хорошо покажешь себя. — Я должен не просто показать себя, я должен провести охоту и обеспечить стаю едой минимум на три недели, желательно, не погибнув при этом. Будучи человеком, я очень сомневаюсь, что это выполнимо, — Феликс не дрожал и не плакал, он просто излагал факты, его холодный уверенный тон даже смутил на секунду Кристофера, привыкшего видеть Феликса улыбчивым. — Не думай о том, что ты человек. Ты член стаи, сын оборотня, в тебе течёт волчья кровь. Отпусти всё и проведи эту охоту как вожак. — Почему Вурим не назначил вожаком тебя? — Феликса мучал этот вопрос ещё с первой минуты, как он узнал о планах бывшего предводителя. — Ты же просто идеальный кандидат. Ты буквально его правая рука, почему Вурим предпочёл меня тебе? — Потому, что я ему отказал, — просто отвечает Кристофер. — Так ты знал, что я буду вожаком? — Скажем так, догадывался, — старший сел на пол, не отпуская ладоней Феликса. — Рим ещё в больнице спросил, хочу ли я быть вожаком вместо него. Я отказал, а потом, когда мы вернулись, он вызвал тебя на личный разговор. Тогда я понял, что этот чёрт задумал, но решил не вмешиваться, доверяю всё-таки. — Хён, а ты не будешь… — Феликс хотел что-то спросить, но в последний момент осёкся. — Ничего, забудь. — Пойдём, — старший, казалось, даже не обратил на это внимания, — все уже должны были собраться.   — Ликси-хён! — стоило парням выйти на крыльцо, как на вожака налетел рыдающий Чонин и обхватил руками за талию, до боли сжимая худое тело. — Я тебя не отпущу! Папа, не отправляй его туда! Вурим, что сидел на траве рядом с охотниками, лишь улыбнулся и покачал головой. Понятно, что мальчик уже не в первый раз произносит нечто подобное. Пусть Чонин и был ещё маленьким, но прекрасно понимал, что его любимый Феликс, скорее всего, стоит перед ним сейчас в последний раз. Мальчик плакал, вытирая слёзы майкой старшего, кричал, что не позволит забрать у него Феликса, просил, срывая голос, чтобы отец изменил решение, но всё безрезультатно. Взрослые волки просто сидели и молчали. Никто не порывался успокоить беснующегося Чонина, все понимали его состояние и дали как следует попрощаться с любимым хёном. На плач сбежались и другие дети, которые пока не понимали весь масштаб трагедии Чонина, но рефлекторно и сами начинали плакать, прижимаясь к Феликсу. Некоторые малыши от сильного выброса эмоций обращались в волков и подвывали в унисон плачущему хору. У Чонина уже закончились слёзы, но он всё кричал, закашливаясь через фразу. Мальчик выдохся до того, что заснул прямо так, стоя, обнимая хёна за талию, сначала Феликс испугался, что Чонин потерял сознание, но потом успокоился, подхватил его на руки и положил на маленький диванчик на террасе, чмокнув напоследок в лоб. Чонин любил Феликса, он проводил с ним много времени за играми и просто разговорами, он любил слушать сказки, которые парень зачастую придумывал на ходу, любил гулять со старшим в лесу, рассказывая о том, что он нового узнал от других членов стаи. Чонин не хотел это терять. Он был умным для своего возраста ребёнком, поэтому прекрасно осознавал, что Феликс не вернётся. Остальных детей успокоить оказалось легче, но эмоционально Феликс устал за эти минуты даже сильнее, чем за обычный день в окружении этих же детей. Да, он не боялся собственной гибели, но, увидев реакцию Чонина, испугался тех эмоций, что испытает этот малыш буквально через несколько часов.   — Вожак Ли, — подал голос Вурим, когда детей забрали молодые волчицы, — вам пора выдвигаться. Остальные волки встали и, оглядевшись вокруг, сняли одежду, после чего обратились в свою звериную ипостась. Всё в стае зачастую носят объёмную, мешковатую одежду, которая хорошо тянется и не рвётся при спонтанных превращениях, однако будучи волком снимать её намного сложнее, нежели человеком. Вурим собрал всю одежду и кинул на тот же диван, на котором спал его сын, чтобы потом занести в дом, где она и будет дожидаться с охоты своих хозяев. Феликс оглядел отряд, он рассчитывал увидеть сомнение в глазах волков, презрение и неодобрение, но там не было ничего, кроме верности и решимости. Они должны вернуться сегодня с достаточным количеством добычи. Все вместе или кто-то один, но с добычей. У большинства есть семьи, которые нужно кормить, в стае есть маленькие дети, мамам которых нужно больше еды, чем обычным волчицам, та и самим волкам тоже нужно что-то есть, так что решимости мужчинам сегодня не занимать. — Доброй охоты, волчонок, — Вурим сжал плечо Феликса и поцеловал парня в щёку, проведя напоследок носом по уху. — Только для тебя я и волчонок, — прошептал себе под нос Феликс и превратил свои человеческие уши в волчьи. Голубая шерсть, конечно, смотрелась на них интереснее, но чёрная была просто тактически необходима сегодня. Парень спустился с крыльца и стал рядом с Кристофером, что тоже ждал его сигнала вместе со всеми. — Удачи нам. Доброй охоты. Надеюсь, вы вернётесь в целости, сохранности и с достаточным количеством еды. Вперёд, волки. Оборотни рванули с места. Чанбин бежал первым и вёл отряд мимо тропинок, уводя всё глубже в лес. Феликс отставал, но прекрасно слышал, где находятся его подчинённые, поэтому мог срезать путь и нагонять их быстрее, нежели бы он просто бежал следом.   Спустя два часа в зубах Джисона было всего трое зайцев. Этого мало, но ещё не вечер. Феликс хотел забрать у него туши и нести в специально взятом для этого рюкзаке – как-никак около пятнадцати килограммов легче нести на спине, чем в зубах – но оборотень отказался, ссылаясь на то, что у каждого в отряде есть своё место и не пристало вожаку в его церемониальную охоту выполнять роль носильщика. Феликс не стал переубеждать. Сам он на охоте впервые, пусть он и знает благодаря Чанбину и Вуриму всю теорию, но на практике лучше прислушаться к более опытным волкам. Без дела Феликс тоже не ходил. Хоть у него и не было чёрной волчьей шубки, но скорость реакции у него была на должном уровне, поэтому парень сосредоточился на мелких грызунах, что по неосторожности шуршали рядом в траве. Феликс решил сменить уши на глаза, чтобы было легче выслеживать его целевую добычу, что значительно помогло. Наконец отряду улыбнулась удача и среди ветвей промелькнул силуэт довольно крупной лани. Волки уже хотели расходиться на удобные позиции для захвата жертвы, как Феликс резко их остановил. Ослушаться вожака никто не смеет, поэтому все остались на местах, жадно поглядывая на стройные ноги лани сквозь листву. — Мы не будем на него нападать, — твёрдо сказал предводитель. — У него голубые глаза. — Откуда знаешь? — Джисон стоял совсем близко и совершенно не понимал вожака. В волчьей ипостаси никто не различал цвета. — Я глаза меняю быстро, — сообщил другу очевидный факт Феликс, — а ещё я выше вас и вижу не только его ноги. Парни, идём дальше, на оборотня мы не бросимся. Волки бесшумно отошли назад, а Феликс, пользуясь своим положением, решил подойти познакомиться к едва не ставшей их обедом лани. Оборотни-волки были не единственным видом, просто самым распространённым. Другие представители встречались намного реже и этому парню очень повезло, что Феликс заметил его особенность. Рюкзак с не особо приятным содержимым парень решил оставить, а руки, испачканные кровью и землёй, спрятать в карманы. Парень шёл медленно, стараясь лишний раз не шелестеть. Подойдя как можно ближе, Феликс разогнулся во весь рост, обратив на себя внимание лани. Сначала оборотень дёрнулся и хотел сбежать, но почти сразу остановился, не заметив у человека ружья. — Обратишься? — оказывается, удивлённая мордочка лани – довольно забавное зрелище. — Я безоружен, просто хочу познакомиться. Оборотень стоял на месте, пока Феликс медленно к нему подходил, не прерывая зрительный контакт. Парень повторил свой вопрос, в ответ на который получил лишь отрицательные мотания головой. — Как тебя зовут? — Феликс не переставал приближаться, только теперь лань спокойно стояла и расчищала копытом от листвы землю, где вскоре появилось имя. — Хёнджин? — прочитал парень под уверенные кивки. — Красивое имя. Я тебя раньше здесь не видел. Ты приезжий? — оборотень кивает и подмахивает головой, намекая собеседнику рассказать и о себе. — Кто я? Я Ли Феликс, вожак главенствующей над этой территорией волчьей стаи, едой которой ты только что чуть не стал, — Хёнджин шарахается в сторону, пугаясь этих слов. — Не бойся, никто тебя не тронет. Я просто хотел предупредить, чтобы ты был осторожнее. Я в последний момент заметил, что ты оборотень, а так бы тебе пришлось отбиваться от отряда волков. Чанбину надоело ждать и он выбежал на полянку, на которой общались вожак с ланью, он хотел поторопить Феликса, ведь от его разговоров добычи у них не прибавлялось. Волк схватил парня за штанину и дёрнул назад, утаскивая потихоньку обратно в лес. Феликсу пришлось ещё раз успокаивать Хёнджина, который от вида волка, ясное дело, чуть не сбежал. Вожак попрощался с новым знакомым, вновь прося впредь быть осмотрительнее, и умчался вслед за Чанбином дальше.   Удача, что могла сыграть с Хёнджином довольно злую шутку, не покинула волков и дала им несколько возможностей для захвата довольно крупных жертв, которыми оборотни успешно воспользовались. Время летело быстро, однако отряд потратил его с пользой и был горд собой. У каждого в зубах было по внушительному куску мяса, рюкзак вожака тоже не пустовал, что не могло не радовать. Если в начале охоты процессом руководил Чанбин, то после инцидента с ланью бразды правления были единогласно переданы Феликсу – как-никак это его охота. Уже на обратном пути волкам встретилось семейство косуль, они решили их не трогать и просто пройти мимо, но, почуяв опасность, одно из животных начало отбиваться и в беспорядочном брыкании попало копытом вожаку в ключицу. От резкого удара Феликс не удержал равновесие и сорвался в овраг, по краю которого волки шли. Джисон было дёрнулся ему на помощь, но Кан Хёнхо – самый старший волк в отряде – остановил его, указав на обилие камней на склоне и сильное течение реки. — Был бы Ликс оборотнем – были бы шансы на спасение. Обычный человек в таких условиях очень маловероятно, что выживет. — Как ты можешь так говорить?! — вскипел Джисон. Его возмущало такое холодное безразличие к возможной гибели их вожака. — Тебе что, всё равно на него? — Нет, не всё равно. Хан Джисон, такое случается. Это закон охоты, закон природы. Если мы что-то берём, то рано или поздно должны дать что-либо взамен. — И этим «что-либо» должен быть Феликс?! — Хани, скоро полночь, — пытается перевести тему Чанбин. — Нам нужно поторопиться. — Да, — поддерживает Хёнхо, — жаль, конечно, что пропало около восьми-десяти килограммов мяса, но у нас и так достаточно добычи. — Парни, вы серьёзно? — Джисон совсем выходит из себя. — У нас погиб один из братьев, ни много ни мало наш вожак, а вас заботит только рюкзак бурундуков? Чанбин не выдерживает и хватает Джисона за горло, притягивая мордой к земле. Он не сжимает челюсти, но, если младший двинется, то сам насадит себя на клыки. Джисону ничего не остаётся, кроме как смириться и продолжить путь домой, лишь злобно порыкивая.   Вернувшись в стаю, отряду нужно было как-то объяснить ситуацию Вуриму, но они не смогли, так как вместе с ним их встречал и Чонин, который, не заметив Феликса среди возвратившихся, устроил рёв на всё поселение, перекрикивая отчёт Кристофера. Джисон, что вполне разделял чувства юного волка, взял Чонина на руки и прижал к себе так крепко, как только мог. Мальчику нужна была поддержка, ему нужно было плечо, в которое можно поплакать, которое можно покусать и владелец которого непременно выслушает, приласкает и скажет, что всё будет хорошо. Джисона дети тоже любили, он не мог проводить с ними много времени, однако, если появлялся свободный часик, то обязательно заходил и помогал Феликсу. Джисон излучал тепло и позитив, с ним всегда легко и комфортно, и Чонин сейчас впитывает в себя его тепло, получает от старшего положительную энергию и постепенно успокаивается. Джисон его укачивает, как маленького ребёнка, и шепчет слова поддержки. Наконец Кристоферу удаётся рассказать Вуриму всю ситуацию. Бывший предводитель заметно погрустнел от такой новости – он-то был уверен, что Феликс справится, а получилось, что природа взяла верх.. — Я убил Феликса… — шёпотом осознаёт Вурим. — Хён, ты не виноват, — спешит заверить его Кристофер. — Я назначил его вожаком, я виноват, что он должен был пойти на эту охоту. Во всём виноват я. Вурим срывается с места и бежит в сторону леса. Он не будет заходить далеко, ему просто нужно побыть наедине и обдумать всё произошедшее. Он же изначально понимал, что велик риск того, что Феликс не вернётся, но всё равно пошёл на это. Кристофер же входит в дом и манит за собой Джисона с Чонином на руках. Мальчику нужно окончательно успокоиться, а для этого нужно быть дома, в уюте. Как бы его не уговаривали, Чонин отказывается отпускать Джисона и спать один, так что старшему приходится остаться и делить кровать с сыном Вурима.   Чонин просыпается поздно, один, в пустом доме. Джисон ушёл рано утром, так как у него есть свои обязанности и он не может согревать Чонина вечно, а Кристофер сидит перед домом и пьёт кофе. Вообще, ему его не очень-то можно, но пару раз в месяц позволить себе такую вольность – почему бы и нет? Чонин спускается к нему и садится рядом. Кристофер, видя подавленное состояние мальчика, переманивает его к себе на колени и позволяет уткнуться лицом в шею. Кристофер сам почти никогда не просит нежности и не лезет обниматься – не любит он это дело – но, если кому-то из членов стаи это нужно – никогда не отказывает. — Крис-хён, мне же всё это не приснилось? — тихо спрашивает Чонин, даже не отрывая лица от шеи старшего. — К сожалению, малыш, не приснилось. Кристофер живёт с Вуримом и Чонином в одном доме последние восемь лет. Он буквально видел, как рос Чонин, наблюдал за ним, воспитывал, Кристофер стал ему вторым отцом, в каком-то смысле заменив покойную мать. — А есть шанс, что он вернётся? — Чонину больно. По-человечески больно. Он уже получал травмы, но физические, а череда психологических ударов на нём сказывается куда хуже. Он не знает, как реагировать на огромную жгучую бездну внутри себя, но со временем он научится подчинять боль себе. — Шансы есть всегда и на всё, Йени, — Кристофер уже на автомате мягко поглаживает мальчика по голове, даря комфорт и тепло. — Мы не видели тело, так что он может быть жив. Я не хочу тебя обнадёживать, но, пока не доказана смерть – его можно считать пропавшим без вести, а следовательно – гипотетически живым. — А вдруг он не захочет возвращаться? Вдруг посчитает, что папа плохо с ним поступил, и решит бросить стаю? — Йени, Феликс очень любит стаю. Он здесь родился, здесь вырос, он любит тебя и других детей, его любят и ценят все взрослые, малыш, это его дом, он обязательно сюда вернётся, если природа не забрала его душу. Чонин всё ещё поникший, оно и понятно: потеря в таком юном возрасте одного из, можно сказать, членов семьи, приправленная ещё и инвалидностью отца – испытание не для слабых духом. Однако он уже не плачет и не дрожит. Все эмоции он выплеснул ещё ночью. — Хён, а где папа? — Чонин внезапно осознаёт, что отца нет нигде поблизости, хотя до этого он далеко от дома не отходил, ссылаясь на сонливость от обезболивающих. — Ещё не вернулся. Убежал вчера в лес подумать, так и ходит где-то там, наверное, — Кристофер не переживает. Даже без одной лапы Вурим – довольно сильный волк. В случае чего сможет за себя постоять. — А ты меня покормишь? — время уже к обеду, та и Чонин потерял много энергии в истериках. — Нет, оставлю сыночка голодать, — с сарказмом отвечает Кристофер. — Пойдём посмотрим, чем тебя можно порадовать, — Чонин впервые улыбнулся. Несколько дней он ходил, будто в воду опущенный, и Кристофер очень рад, что смог выбить из мальчика хоть мало-мальскую улыбку.   В остальном день проходит в обычном режиме. Вурим возвращается в скором времени, неся свою одежду в зубах, и тоже выглядит в принципе сносно, учитывая, что полсуток терзал себя навязчивыми мыслями на краю того самого обрыва. По законам стаи, если Феликс не вернётся в течение семи дней после пропажи, то оборотни должны выбрать нового вожака. Никто не хочет пока об этом думать, поэтому все продолжают заниматься своими делами, пытаются по крайней мере. Вечером четвёртого дня в стае начинается настоящий переполох. Был замечен чужак, тянущий на себе смутно знакомую фигуру. — Это Феликс! — закричал на весь дом Чонин, едва заслышав об этом. Кристофер и Вурим переглянулись, улыбаясь вере этого ребёнка, однако Чонин оказался прав: телом, практически неспособным самостоятельно передвигаться, действительно оказался Феликс. Его притащил красивый, высокий парень с длинными каштановыми волосами. Без особых разбирательств обоих сразу отвели в своего рода госпиталь – по факту же просто большой дом, в котором жили оборотни, знающиеся на медицине. Феликс дышал, моргал, двигал глазами, мог поворачивать голову и шевелить ногами, пытался что-то говорить, но выходило не очень хорошо. Он был очень слаб и не мог поднять руки. На всё плечо расползся огромный болезненный синяк, руки до подмышек были ободраны, а глаза были красными и опухшими. — Что с ним произошло? — Судя по всему, перелом ключицы и сверху изнеможение, — отвечает незнакомец. — Он ничего не ел как минимум два дня. Это только из того, что знаю я. — Так, с ним понятно. Вам помощь нужна? — Нет, я в полном порядке. — Идём со мной, — Кристофер уводит гостя из импровизированной палаты в коридор, чтобы пообщаться. — Меня зовут Кристофер. Ты как вообще его нашёл? — Честно говоря, просто случайно наткнулся. Я путешественник, гулял по лесу и вышел к реке, заметил его висящим на коряге, выступающей из воды. — Откуда знаешь, куда нужно было его нести? — у стаи вроде как не было недоброжелателей, но лучше быть настороже. — Познакомились недавно, — отвечает парень. — Я обязан ему жизнью, надеюсь, мои действия помогут вашему вожаку выжить и быстро поправиться, — незнакомец сверкает яркими голубыми глазами, внутри Кристофера закрадывается странное чувство, что он видел эти глаза раньше. — Погоди, а ты часом не оборотень? — Оборотень. — Ты та лань, с которой Феликс познакомился несколько дней назад? — озаряет внезапная догадка Кристофера. — Да, меня зовут Хван Хёнджин. Оборотень вида лани. Феликс не дал волкам напасть на меня, я же не дал ему утонуть и умереть от обезвоживания. Кристофер бросается с объятьями на парня. Такое поведение для него необычно, но тут и повод соответствующий. Хёнджин впадает в ступор на некоторое время, а потом отвечает на объятья, только сейчас осознавая, насколько большое дело он сделал. — Ты принёс его живым, — Кристофер впервые проронил слезу в такой момент. Он и сам не надеялся, что Феликс жив, пусть и говорил Чонину об обратном. — Спасибо. Ты спас моего вожака. Ты даже не представляешь, насколько это важно.   Хёнджину разрешили остаться до того, как Феликс придёт в себя и сможет говорить. Парень рассказал, что нашёл Феликса уже наполовину синим, ослабленным и просто висящим безвольной тушкой на куске дерева. Хёнджин его достал, проверил на наличие дыхания и воды в лёгких и, убедившись, что он ещё жив, два дня согревал его в своей палатке, обрабатывал ссадины и зафиксировал плечо, чтобы не тревожить перелом. Феликс не обладал быстрой регенерацией, поэтому переживать за неправильно сросшиеся кости не было нужды. Парень не мог есть, поэтому держался только за счёт воды и протеиновых пюре Хёнджина. Когда Феликс был в состоянии стоять, оборотень помог ему добраться до стаи, руководствуясь простыми указаниями вроде «ещё около километра на юг». Волки быстро оказали правильную помощь и вожак пошёл на поправку. Не было нужды отправлять Феликса в больницу, так что, возможно, тут и родные стены помогали. Ключица, сломанная косулей и добитая падением кубарем с обрыва в реку, будет беспокоить его ещё довольно долго, однако на здравом рассудке это не должно сказаться. Он провёл охоту и вернулся с неё живым. Он прошёл инициацию и по праву является вожаком волчьей стаи.   Чонина пустили к Феликсу только на третий день, взяв железное обещание не набрасываться на вожака с удушающими объятьями. До того к нему был приставлен Хёнхо, который следил, чтобы тот не сбежал и не пробрался к вожаку, нарушив приказ отца. Мальчик сдержал обещание и просто поприветствовал словами, оставаясь на расстоянии от кровати. Феликс видел, что Чонин к нему так и тянется, поэтому сам разрешил обнять его, только не сильно. Стоило Чонину коснуться старшего, как слёзы хлынули рекой. — Хён, это правда ты? Правда живой, здесь, рядом со мной? — мальчик не верил своему счастью. Он было почти смирился с утратой, как появился Хёнджин с Феликсом под боком. — Правда я. Правда живой и правда рядом, — Феликс запустил здоровую руку младшему в волосы и почесал за ушком. — Не нужно плакать. Всё же хорошо. Возле входа в комнату стояло несколько оборотней, чтобы если вдруг что оттащить Чонина от вожака, но никто из них не показывался на глаза, создавая иллюзию разговора один на один. Чонин плакал и прижимался к любимому старшему. Все знали об их крепкой связи, поэтому никто не вмешивался и не мешал маленькому волку проявлять эмоции. Хёнджин ушёл в тот же день, как Феликс полноценно встал на ноги. Благодарности вожака за спасение не было предела, как впрочем и всей стаи. Парни обменялись контактами и в случае чего, Хёнджин всегда мог рассчитывать на защиту стаи, если снова вернётся в их местность.   Вурим, кажется, был благодарен больше всех, что его ошибка не вышла фатальной. Он по-прежнему винил себя, но понимал, что природа сильнее всех и каждого, что она не допустит преждевременной смерти своего дитя. Феликс стоял за дверью дома бывшего вожака и всё не решался её открыть. За ней на поляне собралась вся стая и ждёт его. Вурим подходит со спины и кладёт левую руку вожаку на плечо, а справа скользит носом по уху. — Волчонок, готов произнести свою первую речь? — Готов, просто не могу решиться, — Феликс улыбается, поворачивается к старшему и соприкасается с ним лбом, делая пару глубоких вдохов и выдохов. Этот жест наполняет парня решимостью, что он берётся за ручку и толкает дверь от себя. Он становится посередине крыльца и окидывает взглядом толпу. Оборотни смотрят с восхищением и уважением, даже пожилые члены стаи одобрительно тепло смотрят на самого молодого предводителя за всю историю племени. Вурим медленно кивает, беззвучно поддерживая, Феликс делает решающий вдох и, не дрогнув голосом, начинает, гордо принимая свой титул: — Волки…