Всё, что я видела, оно моё. Всё, что я знаю, оно со мной. Всё, что я чувствовала, глядя на рассвет, оно во мне.
Сидя на холодном песке и наблюдая за появлением солнца на горизонте, Рита думала только об одном — как бы разучиться думать. Увольнение, новая работа, переезд в другой город… Попытки побега от собственных мыслей, естественно, не могли закончиться успешно. Дуракам, как говорится, легко живётся, и всё почему? Думать им не приходится — вот и весь секрет. Как бы Власова ни старалась, что бы ни делала, к каким бы, прости господи, психологам ни ходила — итог один. Нет ей покоя и не будет никогда, видимо. Самым логичным решением казалось загрузить себя работой. Действительно, первое время помогало, особенно на новом месте работы, где пришлось тратить силы ещё и на адаптацию. Почти две недели Рита приходила домой и практически сразу вырубалась, успев только раздеться. А что потом? Бессонница накрыла с головой. Пытаясь уснуть, она ворочалась со стороны в сторону и вспоминала былое. Часто, к тому же, фантазируя и нарочно ухудшая свои воспоминания. Но хитрый мозг не обманешь — он знает, как было на самом деле.Всё, что тобой сказано, это заповедь. Всё, что с тобой связано, это золото. Всё, что я чувствую, глядя на тебя, это любовь.
А теперь болью приходится расплачиваться за импульсивные решения. И что такого страшного было в той бытовой ссоре? Даже Юра встал на сторону Риты, что было крайне нехарактерно для мальчика, который души не чаял в маме. «Но нет, у нас же ебанутый характер, надо было раздуть до скандала вселенского масштаба, да так, чтобы с криками, хлопаньем дверью, увольнением и переездом!» — в навыке самобичевания Власовой нет равных. И сейчас, глядя на фотографию Антоновой, которая всё так же стояла на заставке телефона, Рита всё ещё чувствовала любовь. Кажется, ещё более сильную, чем раньше. «И какого хрена я уехала». Эта мысль уже даже перестала быть вопросительной — психолог ведь рекомендовал размышлять утверждениями или отрицаниями. Теперь это факт: «Какого-то хрена да уехала».Мне просто нечего терять, кроме одной твоей любви. Кроме одной твоей любви, ценою во весь мир. Мне больше нечего терять. Мне больше нечего терять.
«Конечно, мне же было нечего терять. Кроме одной любви только». Вот и остаётся ей только тупо смотреть на экран мобильника, потом на восходящее солнце, а потом снова на экран. И так по кругу, до синяков под глазами и противного звонка будильника. — Долго собираешься тут сидеть? — неожиданно громко раздаётся почти возле уха. А голос знакомый, родной уже практически, залезает под кожу, делая ещё больнее прежнего. — Как нашёл меня? — Да ты не особо-то и прячешься, мягко говоря. Забыла, что у меня твой телефон в «Локатор» вбит? Вечно его теряла по всему дому, великий сыщик тоже мне. Рита смеётся измученно и обнимает парня за плечи. — Я тоже рада тебя видеть, Юра. Её почти материнский поцелуй приходится ему на висок. Кучерявые волосы прилично отросли, и он всё больше похож на Валю. На душе противно скребут кошки, но от этой боли почему-то становится легче. — Один приехал? — Нет, мы вместе, у неё отпуск. Может, поговорите? Скучаете же обе, думаешь, ты одна такая? — Думаю… Слишком много думаю. И как же так удачно совпало, что вы отдохнуть приехали именно сюда? — Тебе не кажется, что мы как будто говорим на разных языках? Я тебе про огород, ты про бузину. — Юрка усмехается, а Рита снова смеётся и зарывается пальцами в его волосах, щекоча, как ребёнка. — Надо же какой ты умный стал за полгода, что мы не виделись. — Всегда таким был, иначе не принял бы тебя такую. — Ебанутую, ага. — Власова кивает, тяжело вздохнув, и смотрит на морскую гладь. Валя бы сейчас такой смачный подзатыльник ей отвесила, услышав это. — Не при ребёнке же так ругаться, Рита! — Да какой же он ребёнок, ты посмотри на него — лоб здоровый, на голову выше тебя! — спорила Власова, непонимающе хмуря брови. — Он ещё мой словарный запас матов может пополнить. — Ну и что? — не унималась Валя, показательно уперев руки в бока. — От этого он не перестаёт быть моим ребёнком. Так что веди себя сдержаннее, сама не маленькая, в конце-то концов! — Я скучаю по тебе, какой бы ты ни была. — Юра обнял её, крепко прижимая к себе, как сестру. — Мы здесь на неделю, соберись уже с мыслями и поговори с мамой. Другого такого шанса не будет, в эту дыру она вряд ли согласится приехать ещё раз. — Постараюсь, обещаю. В конце концов, мне больше нечего терять. — Кроме одной вашей любви, да. Паренёк улыбается почти счастливо и уходит, не прощаясь. Знает ведь, что увидит Риту в ближайшие дни, стоящую возле гостиницы и нервно засовывающую руки в карманы.Мне больше нечего терять. Всё моё прошлое — моя Земля. В эту минуту я себе верна. Время доверия и твёрдого согласия во всём. В мире спокойствия и ясности нет больше страха и опасности. Я раскрываю руки, растворяясь в свете насовсем. Мне просто нечего терять, кроме одной твоей любви. Кроме одной твоей любви, ценою во весь мир.
В одном только Юра ошибся: вместо того, чтобы нервно пихать руки в карманы, Власова не менее нервно крутила в руках букет роз. Завидев её ещё издалека, он смылся в номер под предлогом забытого телефона. Валя же увидела Риту совсем не сразу, но, заметив, бровями дёрнула удивлённо. Затем обиженно нахмурилась — как ребёнок — и руки на груди сложила, глядя осуждающе. — Привет. Тихое приветствие и виновато опущенный взгляд. И кто из них ещё больший ребёнок, неясно. — Розы. — Антонова кивает на цветы в руках Власовой, о которых та напрочь забыла, держа лишь автоматически. — Красные, с шипами… Не боишься по лицу получить? — А мне нечего терять, — гордо (на самом деле глубоко отчаянно) заявляет Рита, протягивая букет, — кроме одной твоей любви. — Думаешь, не потеряла ещё? — Валя утыкается носом в цветы, медленно вдыхая аромат и в очередной раз убеждаясь: уж что-то, а цветы Власова выбирать умеет. — Надеюсь на это. Ты же понимала, зачем Юра так настойчиво предлагает отдохнуть именно здесь. — Понимала, конечно. Они неловко молчали почти три минуты. Валя нюхала цветы, Рита всё же нервно сунула руки в карманы и покачивалась с пятки на носок, не зная, что и как сказать. — Прости меня? — тихо спрашивает Власова, боясь поднять взгляд. — Давно простила, иначе не приехала бы. Валя не выдерживает первая и обнимает Риту, прижимаясь всем телом. А Власова выдыхает облегчённо и сцепляет руки на её талии, мысленно обещая себе больше никуда и никогда не отпускать. На губах Юры появилась счастливая улыбка — кажется, он в своей жизни ещё не был настолько доволен собой.