Спи, Сайно

Сайно редко снились кошмары, намного чаще между ними пролегала полоса беспамятства. Засыпаешь глубокой ночью и приходишь в себя только с первыми лучами солнца. Когда жизнь регулярно бьет под дых, вырывает из тебя все больше человеческого, это лучший исход. Многие молодые матры метаются после отбоя или наоборот, не могут уснуть. Сайно уже и забыл, как сам проходил через это. У него, как у выходца пустыни, изначально было преимущество. С детства привык к крупице жестокости перед глазами. Собственная родина состояла и была пропитана ей: жаркий климат, опасности, скрывающиеся под песками и конечно, головорезы. Только вот махаматра пытается проснуться и не может. Сидит на земле и прижимает к себе раненную Коллеи. Тот пустынник оказался слишком быстрым. Чужая грудь не поднимается от дыхания. — Коллеи, — аккуратно зовет Сайно и отодвигает от себя бледное личико перепачканное кровью; непонятно даже, чьей больше: пустынника или все-таки девушки. Стражница молчит, даже веки не дрожат. — Коллеюшка, давай, открой глаза. Ты же умница. Открой глаза, Коллеи, пожалуйста, — махаматра едва слышно шепчет, но собственный голос больно бьет по барабанным перепонкам. Тишина вцепилась в горло, и генерал чувствует, как по щеке скатывается слеза. Собственные синяки и раненое плечо больше ничего не значат. Мужчина снова прижимает девчушку к груди и начинает аккуратно баюкать, качать навеки тихое и спокойное тело. Руки, полностью покрыты темно-алой коркой, на фоне тошнотворно-зеленой травы, складывается впечатление, словно на них проросли кровоцветы. Коллеи их никогда не видела и не увидит. — Коллеюшка… Заснула и даже не послушала новую историю. Знаешь, я в пустыне нашел гробницу полную растений, — Сайно смотрит на стражницу потерянным взглядом и гладит по волосам, касается лбом лба, — И все стены были разрисованы... Да, там что-то было нарисовано. Как только ты проснешься, мы обязательно сходим по протоптанной мной колее. Ха-ха, ты же поняла? Ты же такая умница. Такая умница, Коллеи… Сайно начинает трясти, отчаянный хрип вырывается изо рта. Если бы она просто не успела закрыть собой мужчину. Выжил бы, и не с таким справлялся, а теперь все зря. Бесполезный, никчемный матра. Что-то больно бьет по лицу, и генерал наконец-то открывает глаза. Рывком садится и тяжело дышит. Все это время так остервенело прижимал к груди подушку. — Сайно? — над ним склоняется Тигнари, крепко держит за плечо и испуганно вглядывается в непонимающие глаза друга. В остальном фенек ничем не выдает свое беспокойство, только взгляд блестит, и немного дрожат уши. — Нари? — имя звучит рвано, между шумными, судорожными вдохами и выдохами, — Где Коллеи? Лесной страж озадаченно склоняет голову на бок и садится на краешек кровати, все так же держа руку на плече. В свете лампы лицо генерала выглядит изможденным, а сам он разбитым. Мелко подрагивают плечи. — Все хорошо. Спит, — Тигнари делает паузу, внимательно всматриваясь в чужие жесты, — Я могу позвать если… — Нет, — получается немного резко. Сайно облизывает пересохшие губы и начинает успокаиваться. Давно ему не снились настолько реалистичные кошмары, из которых он не мог выбраться. Даже забыл, каково это. — Я в норме. Просто дурной сон, — генерал похлопывает фенька по руке и ложится обратно, поворачивается набок и как бы ограждается от дальнейшего разговора. Обсуждать нечего, обычная слабость, которая иногда дотягивается цепки когтями до души. Сон, от которого внутри отвратно и мерзко. Коллеи спокойно дремлет и даже не подозревает, что чья-то фантазия ее убила. Тигнари все понимает, видит и слышит. У генерала не просто камень за пазухой, там свои горные остроконечные пики, с которых легко сорваться. Расстраивает и еще один факт: Сайно никак не может признать, что больше не один. Не нужно все умалчивать и прятать за маской неприступного махаматры. В груди шакала бьётся живое и пылкое сердце, но еще там разлетается и больно бьёт по стенкам ребер суховей. Кровать прогибается сильнее и Сайно собирается повернуться, пока со спины его не обхватывает рука лесного стража. В помещении воцаряется тишина. Свободной рукой Тигнари аккуратно перебирает белые пряди и ждёт, не торопит. Это всегда работает. — Мне снилась Коллеи. — начинает махаматра немигающи смотря в стену. Снова рваный вдох, — Одна моя ошибка и она... — Коллеи в порядке и спит. С ней все хорошо, — лесной страж ощущает, как под ладонью часто бьётся сердце. Старается укрыть от всех невзгод, поэтому крепче прижимается к спине, — Сам всегда говоришь, какая она умница. Не даст себя в обиду. Ты ее тем более, — "и никого не бросишь" остаётся не озвученным, это говорилось уже великое множество раз, — Ты больше не один. Больше не нужно прятать себя за "Вершителем Таинства". Тигнари начинает аккуратно массировать голову Сайно, от кошмаров у людей не редко появляются мигрени и спазмы. Рука все так же лежит поверх грудной клетки, ритм сердца становится спокойнее. Чуткие уши улавливают, как выравнивается дыхание. Это пустяк, если нужно, Нари готов отгонять от Сайно тьму, пока сам жив. То же делает и генерал. Как иногда забавно поступает судьба, сплетая в тандем настолько разных людей. Хотя отличаются только внешне: оба готовы идти ради своего долга до конца и защищать близких насколько возможно. Похожи даже сильнее, чем кто-либо думает. — Нари? — мужчина кладет руку поверх ладони лесного стража и аккуратно сжимает. Хочется коснуться губами, но сил повернуться становится все меньше. Тепло, уютно и так невыносимо тянет в сон. — Да? — Ты дал мне леща? Кончики ушей фенька дёргаются и пальцы перестают массировать голову беловолосого. Махаматра слышит тяжелый вздох. Конечно, за состояние война переживают, готовы забрать хотя бы часть боли. Интересно, было бы легче, никогда не зная друг друга? — Я тряс, но ты не просыпался и хрипел, — Тигнари уткнулся носом в спину и прикрыл глаза. Сейчас все хорошо, буря прошла. — Зачем? Я же не рыбак, чтобы давать мне леща. Ну, ты понял же? Страж слегка улыбнулся. Конечно, понял. От чужого тела исходило приятное тепло. Пахло песком, солнцем и ветром. Нари поцеловал махаматру в спину, между лопатками и в шею. Тихо приподнялся и заглянул в спокойное и умиротворения лицо. Разгладились хмурые морщинки между бровей и теперь не так сильно были видны синяки от недосыпа под глазами. Генерал снова спал и не метался в собственных кошмарах. Может, даже видел, что-то хорошее, приносящее покой. — Спи, Сайно, — страж аккуратно коснулся краешка потрескавшихся губ своими и лег обратно. Прикрыл глаза и размеренно задышал, — Я рядом.