Salva

- Никаких проблем не будет? – спросил ХимЧан, глядя на потрёпанные волосы парнишки, стоящего неподалёку: лица он не поднимал, поэтому можно было разглядеть только его клочками торчащие пряди, отличающиеся друг от друга по цвету, что непривычно для азиатского человека. - Не будет. Их просто некому устраивать, - ответили ему. Взгляд парнишки скользнул по полу кабинета. Бремя ответственности за подростка ХимЧану брать на себя крайне не хотелось, но раз таково завещание, то ничего не поделаешь. Невысокого роста он, которого при ХимЧане назвали ЕнДжэ, переминался с ноги на ногу и не поднимал взгляда. - А как он вообще? – шёпотом спросил ХимЧан. – Он нормальный? Без отклонений? - Он подавлен. Нормальное состояние ребёнка, у которого умер близкий человек, - ответили ему, и ХимЧан вновь взглянул на молчаливого мальчишку. - Ему просто грустно?.. Наверное, грустно. Он жил с тётушкой раньше и, как сказали ХимЧану, довольно давно. Тётушка приходилась Киму… почти никем. Седьмая вода на киселе, но почему-то собственной рукой старуха накалякала в бумажке имя ХимЧана, которого сто лет не видела и никогда не вспоминала. У того были средства содержать, возможно, трудного подростка, но не было никакого желания, потому что особой любовью к детям он никогда не отличался, к тётушке – тоже, психологом не слыл, а времени у него вообще практически не было. Как уделять внимание ребёнку, который из-за большой потери может и замкнуться в себе, - он не понимал, но как-то с этим нужно было справиться. ЕнДжэ не сказал ему ни слова. В машине он сидел и смотрел в окно, не отрываясь, почти не моргая. ХимЧан старался тоже не смотреть на него, да и говорить не хотелось – боялся задеть его чем-то. Почему-то ЕнДжэ совсем не плакал, хотя его состояние действительно можно было бы легко описать словом «подавленный». - Посиди в машине, я сейчас приду, - сказал ХимЧан, закрывая двери и направляясь в сторону гипермаркета. В первую очередь он хотел купить мороженого, чтобы порадовать совсем загрустившего мальчишку. Родитель и воспитатель из него никудышный, но в детстве он сам обожал, когда ему покупали сладости и мороженое, настроение его повышалось. Поставив большой пакет купленных продуктов на сиденье в машине, он достал оттуда свёрток и вручил ЕнДжэ. - Это тебе, - сказал он. ЕнДжэ взглянул на него, и ХимЧан, наконец, смог достаточно разглядеть его лицо. Красивый, и глаза красивые, и волосы, только уж чересчур бледная кожа и уставший взгляд. Он принял свёрток из рук ХимЧана и пролепетал: - Спасибо. Единственное, что вылетело из его уст по дороге. Больше он ничего не сказал, и у ХимЧана пронеслась мысль, что мороженое не очень-то помогает. Хотя как небольшое количество сладкого может так быстро отвлечь его от потери? ХимЧан удивился самому себе: он действительно забеспокоился о мальчике, уже практически принял его под своё крыло и смирился с тем, что вся ответственность за жизнь ЕнДжэ лежит на нём. Всё наладится – он был уверен в этом, тем более, что постепенно ЕнДжэ начал проявлять больший интерес, начал оглядывать машину, однако на ХимЧана глаза не поднимал. То ли боялся, то ли стеснялся, то ли просто думал, что это не очень хороший человек. Но ведь отчасти он был прав. Войдя в дом и взяв у ЕнДжэ нелёгкую большую сумку, он положил руку ему на спину и повёл до его комнаты. «Помните, физический контакт важен для ребёнка», - всплыли в голове слова разбирающегося в этом человека. То есть нужно чаще лапать подростка, чтобы он рос нормальным. Это казалось странным, но спорить ХимЧан не решился. Если это поможет ужиться этим парнем в одной квартире, то он согласен выполнять всё, что ему скажут. - Постель уже застелена, ключи от двери лежат на столе, ванная по коридору направо… Вроде, всё, - уверился ХимЧан. – Это твой новый дом, - тоже очень важные слова, только у ЕнДжэ они сопровождались странной необъяснимой реакцией: у него задрожали руки, и он резко сжал ладони в кулаки, чтобы это скрыть. – Теперь… Теперь располагайся и приходи на кухню. ЕнДжэ кивнул и окинул взглядом комнату. Убедившись, что всё хорошо, ХимЧан вышел и направился на кухню. Всё было уже готово, ведь сегодня его семья, можно сказать, пополнилась ещё одним человеком. Теперь их двое, а это надо отметить, поэтому уйма всякой вкусной еды была наготовлена заблаговременно. Через пару минут к кухне приблизились осторожные шаги, и бледная мордочка парня заглянула в помещение, где вовсю орудовал ХимЧан, выставляя готовые блюда на стол. ХимЧан улыбнулся ему – это же тоже очень важно! – и кивнул в сторону стола. Неуклюже ЕнДжэ взгромоздился на высокий стул и оглядел всё стоящее на столе. - Не стесняйся, бери что хочешь, - сказал ему ХимЧан. – Ты же дома. ЕнДжэ положил себе на тарелку совсем чуть-чуть и начал есть медленно-медленно. Он и так был худым, что было странно, учитывая, что тётушка неплохо готовила и вряд ли бы оставила голодать подростка, ведь она типичная бабушка, которой хотелось накормить всё, что движется. Как же в стенах её дома вырос такой маленький, худой и бледный человек? - Нравилось тебе у тётушки? – спросил ХимЧан, глядя на ЕнДжэ. Тот поднял глаза. - Нравилось, - кивнул он. – Она была очень добра. - Добра? – именно этого ХимЧан и не особо замечал в ней. - Она редко ругала меня, - пояснил ЕнДжэ. – Перед смертью она сказала, что не хотела бы, чтобы мне было плохо, поэтому написала в документах именно Ваше имя. Это хорошо, что тётушка не сомневалась в его педагогических способностях, которых вообще не было, но, как думал ХимЧан, она могла бы посоветоваться и с ним самим. Почему бы не предупредить его о том, что скоро ему на шею посадят проблемного подростка? - ХимЧан, - несмело позвал его парнишка. - М? – отозвался он. - Я не хочу есть, можно я пойду спать?.. Ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Наверное, ЕнДжэ очень устал от сегодняшнего дня. Рано утром скончалась тётушка, а уже к вечеру его вдруг познакомили с каким-то ХимЧаном, перевезли в другой дом – много событий за какие-то сутки. ХимЧан помог ему расправить постель, а потом ушёл и, поняв, что он тоже не очень голоден, накрыл полотенчиком продукты на столе и ушёл к своей комнате. Отрубиться получилось почти сразу, и долго бы продлился его сон, он бы, возможно, даже проспал на работу, и стал бы оправдываться перед сотрудниками, что вчера был тяжёлый день, что он устал. Но сон его был прерван намного раньше, чем должен был прозвенеть будильник. Он поднял голову, чтобы узнать, что нарушило его покой, и увидел подле себя ЕнДжэ. Мальчишка не просто сидел, нет, и ХимЧан ошарашено взглянул на него: он спустил штаны ХимЧана и проводил влажным язычком по его члену. - Ты что творишь? – воскликнул тот, за плечи отталкивая от себя ЕнДжэ и натягивая штаны. Тот пошатнулся и с ужасом взглянул прямо в глаза ХимЧану. - Что ты делал, я спрашиваю? – повысил тон старший и, находясь в шоке от необъяснимых действий подростка, почувствовал, как гнев его возрастает. - П-простите, - дрожащим голосом ответил тот, краснея и опуская голову. Этот ребёнок, который, как считал ХимЧан, грустный, потому что не отошёл ещё от смерти близкого человека, неожиданно пришёл ночью и начал делать ему минет. И после этого ХимЧану будут говорить о том, что он совершенно нормальный? - И зачем? - Простите… Я думал, это как… - он отвернулся, чтобы скрыть своё смущение и стыд. – Как плата за проживание… Плата за проживание? ХимЧан удивлённо уставился на мальчика. Вот, значит, как добра была к нему тётушка? В том, что эта старуха была гнилым человеком, ХимЧан никогда не сомневался, но сейчас он смотрел на ЕнДжэ и не мог понять: неужели из маленького мальчика сделали шлюху? И внутри всё сжалось от тяжёлого чувства жалости к слабому и невиновному ни в чём мальчику. Поднявшись на пол, ХимЧан наклонился и, положив ладони на спину ЕнДжэ, поднял его на руки и понёс в сторону его комнаты. Мальчик едва только не плакал, стараясь не смотреть на ХимЧана, перед которым так опозорился в первую же ночь. - Спи спокойно, - ХимЧан положил его на кровать и, увидев на себе жалостливый взгляд, добавил: - Тебе не нужно платить за проживание здесь. Я буду следить за тобой просто так, и в ответ мне нужно только твоё понимание. Хорошо? ЕнДжэ кивнул, и ХимЧан, вздохнув, поднялся с его кровати и направился к себе. Стояк, однако, уже образовался, и, немного подумав и вздохнув ещё тяжелее, он поплёлся в ванную. В ту ночь уснуть ему уже не удалось. Утром ХимЧан поднялся с постели и посмотрел на себя в зеркало. Лицо младшего, делающего ему минет, застыло в сознании, и, как бы он ни старался, но из головы этот образ никак не мог вытряхнуться. Ведь он ещё ребёнок, а делает такие вещи – непонятно, что рулило им, непонятно, как он дошёл до такого состояния, что додумался делать это, принимая как должное. Как такое вообще могло произойти? ХимЧан вышел на кухню, где уже был в это время ЕнДжэ, всё также опустив голову, накрывая на стол. Увидев ХимЧана, он покраснел и вновь опустил глаза. - Доброе утро, - улыбнулся ему ХимЧан. - Доброе утро… ХимЧан-хён, - тихо позвал подросток, не решаясь подойти ближе, - простите меня, пожалуйста, за то, что я сделал. Мне очень стыдно. - Ничего страшного, - ХимЧан потрепал его по волосам. – До завтра я вообще об этом забуду. Мне только не понятно, ЕнДжэ, с чего ты вообще решил, что это обязательно? ЕнДжэ закусил губу и вскарабкался на стул, не поднимая головы. Он ведь совсем не такой, не шлюха, просто что-то за всем этим стоит, будто раньше у него не было выбора. - У тётушки был сын, - тихо проговорил он. И ХимЧана вдруг осенило. Точно, он ведь даже не задумывался, почему ЕнДжэ не оставили этому типу, который никогда не нравился ХимЧану. А вчера ЕнДжэ сказал, что тётушка написала в завещание именно его имя только потому, что хотела как лучше для ЕнДжэ. Значит, с её сынком оставлять подростка было решением неразумным? И эти повадки ЕнДжэ связаны с существованием того парня? - Он делал это с тобой? – нерешительно спросил ХимЧан. В ответ он не увидел кивка или отрицания. Всё ещё не поднимая головы и с каждым словом краснея всё сильнее, ЕнДжэ вдруг тихо всхлипнул. - Вот ублюдок, - вырвалось у ХимЧана. ЕнДжэ потёр глаза, наверное, чтобы не заплакать, а старший, вспоминая о необходимости физического контакта, подошёл и обнял его, поглаживая по голове. Теперь было понятно, почему он редко поднимает глаза и что-то говорит. И отмазка «он просто грустит по тётушке» - правда ли? А может, он как раз счастлив, что она скончалась, и всё это осталось позади? Или он ещё не понял, что всё это действительно в прошлом? - Он не подойдёт к тебе больше, ЕнДжэ, не бойся, - сказал он. – Прости, я не самый лучший психолог и воспитатель, но я постараюсь, чтобы здесь тебе было лучше, чем там. ЕнДжэ не смог сдерживать слёзы и вдруг порывисто обнял ХимЧана в ответ. Его худые плечи задрожали. - Спасибо, - прошептал он. – Я не огорчу Вас, ХимЧан-хён. Тот похлопал его по плечу и отстранился. Почему-то сейчас он легко поверил мальчику: он постарается не огорчить. Он даже попытался приготовить ужин. Единственное, что всё испортило, - то, что он совершенно не понимал, что и как делать на новой кухне. Поэтому, когда вечером ХимЧан вернулся домой, запах горелого его испугал. И так было страшновато оставлять ЕнДжэ одного в этой квартире, где всё что угодно может повредиться, взорваться или начать биться током. Он сразу влетел на кухню и увидел младшего, заправляющего салат. На плите стояла закрытая сковородка, а на столе - целая тарелка картофеля. Где он достал картофель – тоже непонятно. - Вкусно выглядит, - заметил ХимЧан. – А что тут горело? - Это уже третья партия картошки, - несмело улыбаясь, признался ЕнДжэ. Но его улыбка понравилась ХимЧану. Такая добрая, ласковая, искренняя. Когда ЕнДжэ улыбался, в его глазах появлялся огонёк, и он уже не казался таким бедным и несчастным пареньком, над которым издевались столько лет. При мысли об этом ХимЧан начинал злиться. Если в дом привести мальчика, который в сознательном возрасте лишился родителей, то о нём нужно заботиться, ведь тётушка и её сын знали, на что идут, сами согласились на это. Неужели им понадобился мальчик, потерявший маму и папу, только затем, чтобы удовлетворять свои садистские потребности? ХимЧан не понимал этого. Неужели можно быть настолько жестокими? ЕнДжэ не вёл себя, как напуганный мальчик, и уже на второй день стал вполне нормально разговаривать, пусть и не всегда смело обращаясь к своему новому сожителю. ХимЧану он нравился, потому что ЕнДжэ оказался мальчиком смышлёным и заботливым, и даже иногда старший поражался ему: так много всего свалилось на его плечи, а он молодец, справляется. Уже на второй день у него получилось приготовить еду без казусов. - У тебя вкусно получается, - видя, как в очередной раз неуклюже вскарабкивается подросток на высокий стул, сказал ХимЧан. - Спасибо, - наконец усевшись, ответил ЕнДжэ, протягивая руки к палочкам. – Приятного аппетита, ХимЧан-хён. - Я не ожидал, что с тобой будет так легко. ЕнДжэ взглянул на него немного удивлённо. - Не ожидали? – переспросил он. - Ну, думал, что тебе будет тяжело здесь ужиться, и я ещё натерплюсь с тобой. А когда ты вчера рассказал мне о том, что тебе пришлось пережить, окончательно уверился в этом. Но ты так спокоен – не каждый так сможет, - ответил ХимЧан. ЕнДжэ поковырялся палочками в своей тарелке. Он мало ел почему-то. - Я рос в семье, где и родители, и мой брат были людьми очень образованными и ценящими искусство. Я очень хотел быть похожим на них, у нас была идеальная семья, - вдруг тихим голосом начал он. – В тот вечер мы возвращались домой с какого-то концерта, когда на нас напали. Отец закричал мне бежать, и я спрятался в какой-то подворотне, – я всегда его слушался, - он отвёл взгляд и прерывисто вздохнул. – Маму и брата убили сразу. Моего отца серьёзно ранили, и в больнице я не отходил от его постели. Мы не говорили ему, что все, кроме нас с ним, уже мертвы, чтобы он не волновался. Но в итоге в больницу пришли представители органов опеки и попечительства, и он обо всём узнал. Ему стало хуже, а мне даже не дали побыть с ним, меня увели к тётушке, сказали, что я теперь буду жить там, пока папа не поправится. Я ходил к нему почти каждый день, сидел подолгу, говорил, что у меня всё хорошо, но ЧжунМи стал приходить ко мне почти сразу. Тётушка знала об этом, но ничего не предпринимала, - ЕнДжэ закусил губу, не зная, как продолжить. – Когда папа умер… - его голос дрогнул, – я остался совсем один. На некоторое время ЧжунМи пропал, а потом вновь вернулся. Так и продолжалось до тех пор, пока тётушка не скончалась. Я не хотел меняться из-за своих бед. Больше всего мне хотелось суметь забыть всё происходившее, когда я выберусь оттуда, чтобы не сломаться. Я смог, - он робко улыбнулся. ХимЧан смотрел на него, не отрываясь. Всё его существо отказывалось понимать, как после стольких ужасных событий мальчик смог выбраться из той тьмы, куда его погрузили совершенно чужие люди? Как он почти за день смог прийти в себя? Как ему удалось забыть? - Сколько же ты пережил… - тихо проговорил он. ЕнДжэ поднял на него глаза и вдруг совершенно искренне улыбнулся, так, что казалось, что вокруг стало светлее. И с того момента ХимЧан понял: он просто неимоверно счастлив, что тётушка вписала в завещание именно его имя, что этот мальчик, который восхищал и вдохновлял его, живёт именно с ним. Не с подонком ЧжунМи, не с кем-либо ещё, а именно с Ким ХимЧаном, который в кои-то веки захотел о ком-то заботиться. И на следующий же день, полностью доверяя ЕнДжэ и оставив ему ключи от дома, чтобы тот смог выйти, погулять, он пошёл на работу, а с работы – в магазин. Каждый ребёнок в своём детстве мечтает о большой игрушечной железной дороге. ХимЧан вырос и позабыл о своей мечте, а теперь, благодаря ЕнДжэ, вспомнил. Средств на это у него более чем хватало, и он, вспоминая юношество и многочисленные журналы с различными механизмами, которые он с интересом изучал, выбрал именно ту железную дорогу, о которой бы сам мечтал в таком возрасте. Почему-то ему казалось, что ЕнДжэ это непременно понравится. Он был уверен в этом. Поднявшись на свой этаж, ХимЧан, нахмурившись, посмотрел на открытую дверь в квартиру. Он зашёл в прихожую и увидел на комоде рядом оставленные им утром ключи. Он непонимающе уставился на вещицу и только захотел позвать ЕнДжэ, как из комнаты раздался сдавленный крик. Отбросив пальто в сторону, ХимЧан понёсся в комнату. - Заткнись, сучка, - негромко сказал молодой голос в комнате, куда влетел ХимЧан. Он видел ЧжунМи всего единожды и лица его не запомнил, но было несложно догадаться, что это именно он стоял там со спущенными штанами и, прижимая ЕнДжэ к стене, грубо его трахал. ХимЧан не стал смотреть на это, мигом подлетая и одним движением отталкивая его от подростка. Оставшись без поддержки, ЕнДжэ обессиленно упал, пытаясь тут же одеться самостоятельно. - Пошёл вон, - прорычал ХимЧан. - Или что? – насмешливо спросил ЧжунМи. – Убьёшь меня? Хён, мы же родственники! - Я сказал, вон отсюда! И если ещё раз ты, тварь, к нему подойдёшь, ты будешь чувствовать себя намного хуже его, - повысив тон, повторил ХимЧан, кивнув на ЕнДжэ. - А вот это мы посмотрим ещё, - сказал он, всё же поднявшись и направляясь к выходу. Убедившись, что дверь закрыта, ХимЧан вернулся в комнату и присел рядом с ЕнДжэ. Он только тихо всхлипывал, стараясь не плакать. - Прости, что я не пришёл раньше… Я не думал, что у него хватит смелости заявиться сюда. ЕнДжэ поднял перед собой окровавленную ладонь. ХимЧан опустил взгляд на джинсы ЕнДжэ, с которых тоже стекала кровь. Перекинув руку мальчишки через шею, он поднял его на руки и встал, направляясь к ванной. - Будет немного больно, - предупредил ХимЧан. ЕнДжэ оперся руками о раковину и зажмурился, пытаясь расслабиться. ХимЧан спустил его штаны, выдавил немного заживляющей мази на пальцы и попытался нащупать анус. ЕнДжэ нервно выдохнул, когда холодная субстанция коснулась ранок, приятно охлаждая. Было и больно, и приятно. - Он всегда делал это так грубо? – спросил ХимЧан. - Нет, - ответил тот. – Только когда я как-то провинюсь, он… он использовал игрушки, - по всему было видно, что говорить об этом было крайне неприятно. – Но обычно делал всё аккуратнее. - Ладно-ладно, прости, что тебе снова пришлось об этом вспомнить, - вздохнул ХимЧан. - Вы не виноваты, ХимЧан-хён, - ответил тот. И снова чувство восхищения поглотило ХимЧана целиком. Он помыл руки, пока ЕнДжэ застёгивал джинсы. - Иди, переоденься, брось вещи в стирку и приходи. Я кое-что принёс тебе. И, как и предполагал ХимЧан, счастью ЕнДжэ не было предела. Он не сильно-то обрадовался поначалу, на лице ещё пребывала печать неприятных событий, а потом, когда ХимЧан до конца распаковал игрушку и развёл руки со словами «Вуаля, это тебе», всё плохое мигом забылось. - Это же… Это же железная дорога! – воскликнул он. - Именно! Классная, да? Всегда о такой мечтал, - улыбнулся ХимЧан. С восторгом на лице ЕнДжэ некоторое время оглядывал её, а потом сунул тоненькие пальчики в коробку, где лежал поезд. Осмотрев, он отложил его обратно и вновь обратил взгляд к рельсам. - А можно я соберу их? – спросил он. - Конечно, можно, это ведь твоя игрушка, - подмигнул ему ХимЧан. Он взял две детальки и попытался их соединить, а когда у него это получилось, он вновь с восторгом посмотрел на дорогу. - ХимЧан-хён, спасибо Вам! – он неожиданно бросился на шею ХимЧану, счастливо улыбаясь. – У меня никогда такого не было! - Я рад, - широко улыбаясь, ХимЧан погладил его по спине. – И кончай называть меня на Вы. Я же просто хён тебе. - Самый лучший хён, - худенькое тельце ЕнДжэ прижалось к ХимЧану ещё сильнее. Всего одна игрушка и тёплые слова, и ХимЧан уже стал самым лучшим хёном. Расползающуюся всё дальше улыбку скрыть было невозможно. ЕнДжэ провозился с дорогой весь вечер. В итоге собрал её и позвал ХимЧана, чтобы запустить поезд вместе. Когда поезд поехал, они вдвоём, затаив дыхание, смотрели, как он преодолевает кусочек за кусочком, пока полностью не объехал полный круг. Восторг ЕнДжэ отразился на его лице полнейшим безумием. Он захлопал в ладоши и засмеялся, а потом повернулся к ХимЧану и поцеловал его прямо рядом с губами, а потом, ничуть не краснея, вновь запустил поезд. ХимЧан изумлённо посмотрел на него. - ЕнДжэ… - позвал он. – Мы же договаривались, что не стоит так платить за проживание. Улыбка сползла с лица младшего, он повернул голову к ХимЧану и, покраснев, опустил взгляд. - Я не думал об этом, - сказал он. – Мне просто… Захотелось это сделать… Он растерялся и покраснел ещё сильнее. ХимЧан нахмурился. Что значат эти слова? Он просто захотел поцеловать хёна? Медлить с решением вопроса, не терпящим отлагательств, не хотелось, и ХимЧан двумя руками поднял лицо ЕнДжэ и поцеловал его в губы, может, немного грубовато проникая языком внутрь. ЕнДжэ ответил не сразу и несмело. - Ты чувствуешь ко мне то же самое, что к ЧжунМи? – спросил ХимЧан, оторвавшись. ЕнДжэ устало поднял глаза на ХимЧана. - Ты ведь не скроешь, что тебе иногда хотелось, чтобы он пришёл? - Хотелось, - признался ЕнДжэ, всем видом своим показывая: ХимЧан задел его. - Тебе стали нравиться его изнасилования. И тебе не хватает сейчас этого. ЕнДжэ опустил взгляд и вновь покраснел. - Я всегда терпеть его не мог, - тихо сказал он. – Он был противен мне. Но я сильно привык к тому, что он делал со мной. Ты прав, хён… Мне не хватает этого, но я пытаюсь избавиться от этого. И я… я сделаю это. Потому что мне очень приятно твоё присутствие. - Сможешь ли? Уверен, что однажды ты не придёшь ко мне и не попросишь изнасиловать тебя? – каждое собственное слово впивалось в сердце. - Хён, прошу… - по щеке ЕнДжэ скатилась слеза. – Я буду стараться изо всех сил… буду стараться не огорчить тебя. Ночь им обоим предстояла тяжёлая. ХимЧан не знал, что думать обо всей сложившейся ситуации. То, что ЕнДжэ ни в коем случае нельзя бросать, он понял и самостоятельно, но вот стоит ли продолжать их непонятные отношения? Он нравился ХимЧану, глупо было это скрывать. Да и, возможно, эти отношения как раз и спасут ЕнДжэ от его памяти, он ведь только этого и хочет. А в противовес всем этим аргументам был всего один: он сам не знает, чего хочет. По сути, его воспитали в таких условиях, что он не может отделять секс от чувств, он думает, что людей можно классифицировать наиболее точно по тому, как они ведут себя в постели. От этого было ужасно неприятно: он совсем неглупый, хороший, заботливый, зачем же из него сделали такого? ЧжунМи заслуживает смерти, не меньше. Утром ХимЧан вновь увидел накрывающего на стол ЕнДжэ. План разработан не был за всю ночь, поэтому он просто подошёл и, не говоря ни слова, поцеловал ЕнДжэ, взъерошивая его волосы. Похоже, желание младшего он угадал на все 100%. Выглядел ЕнДжэ устало после вчерашнего тяжёлого разговора. Он сам раньше не до конца понимал себя, а теперь понял, и, видимо, поэтому не мог уснуть, обдумывая, как всё это могло произойти. А ХимЧан, поцеловав его, отстранился и улыбнулся. - Доброе утро, ЕнДжэ. И так начиналось каждое утро на протяжении двух недель. ЕнДжэ окончательно освоился в этом доме, говорил несмело, но достаточно. Улыбался, иногда даже смеялся. Только ел всё меньше и меньше, отговариваясь тем, что у него болит живот. К теме о ЧжунМи они больше возвращались, но это вовсе не значило, что ночами напролёт ХимЧан не думал об этом. Он ещё как думал. И, вразрез кажущимся улучшениям, ХимЧан видел совершенно другого ЕнДжэ: он бледнел с каждым днём, совсем мало ел, был мрачен и улыбался только тогда, когда подходил ХимЧан, чтобы не вызвать лишнего беспокойства и вопросов. За такое короткое время ХимЧан привык к ЕнДжэ и стал сильно о нём волноваться. И всё это не могло ускользнуть от его взгляда. Где-то в глубине души он понимал, что нужно делать. Да и вообще идея приходила к нему в голову довольно часто, но он пытался убедить себя в том, что есть другой выход, а этот – полный бред. Но с каждым днём плюсов в этом находилось всё больше и больше. Вопрос о том, что нужно сделать с ЕнДжэ, чтобы ему стало лучше, был поставлен всерьёз, и, стараясь мыслить холодно и рационально, ХимЧан принял решение, которое далось ему с очень большим трудом. - Ну, что же тебе понадобилось, дорогой хён? – с той же насмешкой спросил ЧжунМи, сидя на скамейке. - Я бы прямо сейчас начистил тебе морду, не будь бы у меня к тебе важного дела, - сразу предупредил ХимЧан. – Я по поводу ЕнДжэ. - Наскучил тебе мой ненаглядный? ХимЧан достал из кармана ключи и швырнул их ЧжунМи. - Ты придёшь сегодня в пять вечера и сделаешь это с ним снова. Насмешка сменилась удивлением. - Ты же обещал убить меня, если я приближусь к нему, - прищурившись, напомнил он. - Сделай это и оставь ключи на комоде в прихожей. И не дай бог что-то пропадёт. Самому хотелось удержаться от расспросов. Отвечать было бы больно. ЧжунМи посмотрел на него, как на сумасшедшего, и кивнул, подобрав со скамейки ключи. - Ну что, заказчик, как прикажешь делать это: чтобы Джэша стонал от удовольствия или орал от боли? Или, может, сразу отключился? - Как знаешь, если с ним что-то случится, я вставлю тебе по самые гланды, понял? - Не понял, - усмехнулся ЧжунМи. – Ты так беспокоишься за него, охраняешь и при этом приходишь ко мне и просишь, чтобы я его трахнул? Только представь, - он вновь сощурился, - твой любимый ЕнДжэ будет корчиться от боли, рыдать, его голос охрипнет от криков о помощи, а боль будет становиться всё сильнее, и его хён, которому он доверил свою жизнь, не придёт на помощь. Бедный мальчик, он не знает, что этот самый хён и попросил человека, которого ЕнДжэ боится до дрожи в коленках, всё это сделать. Сечёшь фишку, умник? Он прав, - понял ХимЧан. Но решение было давно принято, и долго он размышлял над этим. Отступать от своего было бы побегом. Он пришёл раньше, чем ЧжунМи, и сел на лестнице на пролёт выше, чтобы он не заметил старшего, когда придёт. С ужасом он задумался о том, что звукоизоляция в его квартире не пропустит звуков на верхние и нижние этажи… А вот он будет всё слышать. От этого становилось очень страшно. ЧжунМи пришёл скоро с какой-то сумкой, аккуратно зашёл в квартиру и закрыл за собой дверь, а ХимЧан пересел ниже, чтобы быть наготове и если что бежать и помогать ЕнДжэ. Как же ужасно всё это! Неужели он не нашёл выхода лучше? - Малыыыыыыш, - послышалось в квартире. – Ну же, вылезай, малыш, я всё равно тебя найду. Давай так: будешь здесь через десять секунд, и тогда я сделаю всё очень аккуратно. Через тридцать – и я позволю себе некоторые вольности. Через минуту – и я не буду тебя растягивать. Ну, а если больше, то тогда будет хуже. Давай, малыш, я подожду ровно минуту, а потом быстро тебя найду. ХимЧан с ужасом ждал. Где-то внутри ему казалось, что это он сейчас на месте ЕнДжэ, что он сидит сейчас где-то в шкафу, трясётся от страха и не знает, что ему делать. Но наверняка хочет. Поэтому и не выйдет, поэтому подождёт, пока ЧжунМи сам вытащит его из этого шкафа. Это для его блага… Ведь так? Драгоценные секунды ушли. Прошло ещё немного времени, и послышался вскрик. ХимЧан не сразу понял, что принёс в своей сумке ЧжунМи, и только сейчас до него дошло: это его игрушки. Сердце сжалось от ужаса. - Ты исчерпал свой лимит времени, милый, - послышалось из квартиры. – Очень жаль. Поиграем? После начался сущий кошмар. Поначалу ЕнДжэ кричал, а потом ему, видимо, чем-то закрыли рот, и только изредка были слышны какие-то звуки, а вот ЧжунМи стонал, говорил пошлые вещи, матерился… ХимЧан из последних сил держался, чтобы не прибежать туда. В какой-то момент он едва сдерживал слёзы из-за чувства вины, рвущего его изнутри. Сколько это продолжалось, он не знал, но через какое-то время стоны стихли, и раздался плач. - Ну-ну, - сказал ЧжунМи, - не плачь, малыш, скоро пройдёт. Я, может быть, неправильно вёл себя с тобой всё это время. Мы, наверное, больше не встретимся никогда, поэтому прости меня за всё. А потом раздались шаги, и ХимЧан вновь скрылся наверху. ЧжунМи ушёл, и через несколько минут в квартиру зашёл ХимЧан. Идти было страшно, но он на ватных ногах дошёл до места, где всё это случилось. Раздетый ЕнДжэ лежал на полу, вокруг была кровь, а на коже остались явные следы от ударов, верёвок и плётки. - Как… как ты мог? – вдруг спросил у него ЕнДжэ, когда ХимЧан, закрыв рот рукой, подошёл к нему и присел рядом. - ХимЧан, зачем?.. Что я сделал не так? – из припухших от рыданий глаз снова полились слёзы. – Мне не требовалось! Не требовалось вновь с ним встречаться! – голос постепенно срывался на крик. – Он пришёл, а мне… мне никогда не было так страшно! Никогда, слышишь? И никогда не было так больно! ХимЧан, ты обещал, что он больше не подойдёт! Зачем ты сделал это? ХимЧан смотрел на него с ужасом и огромным чувством вины в глазах. Всё он… Ведь ЧжунМи говорил ему, предупреждал, что не стоит этого делать! Он сам пытался себя уговорить, но почему столь непреклонным он оказался, что смог причинить боль любимому человеку? - Прости меня, ЕнДжэ… Пожалуйста, прости! Прости! Я ещё хуже, чем он, - он сам уже из последних сил пытался проглотить ком в горле. ЕнДжэ поджал губы и попытался подняться на руках, но вдруг согнулся пополам, схватившись за живот. - Что? Что? – спросил ХимЧан, поддерживая его. Но ЕнДжэ не ответил, неожиданно потеряв сознание. В полнейшем ужасе ХимЧан схватил свой телефон и набрал номер службы спасения. Страх ледяным комом осел в груди. ЕнДжэ забрали в больницу, и ХимЧан с отвращением к самому себе и тяжёлым грузом на душе поехал за ним. Всё было ужасно. Как он сам позволил этому случиться? - Присядьте, - потребовал врач, в кабинет к которому пришёл ХимЧан. – Мне положено соблюдать врачебную тайну, поэтому вы можете быть откровенным передо мной. Ответьте на несколько вопросов. С головы до ног бледный ХимЧан кивнул. - Скажите, мальчик подвергался бытовому насилию? – спросил врач. - Постоянно, - тихо ответил ХимЧан. - От Вас? ХимЧан поднял взгляд на врача. Сейчас будет выгораживать самого себя… С каждой секундой становилось всё более противно. - Нет. Со мной он живёт около двух недель, его насиловали раньше в другом доме. Врач покрутил ручку в руке. - А он жаловался на боль в сердце или, например, в животе? - В животе… Боже, что с ним? – дрожащим голосом спросил ХимЧан. - Висцеральный сифилис, - выдохнул врач, с сожалением глядя на ХимЧана. – Его печень почти отказала, сердце очень слабое, и в таком состоянии организм провёл продолжительное время. А потом сильная эмоциональная нагрузка, и теперь… - он снова вздохнул. – Без печени люди живут не больше 24-ёх часов. ХимЧан в шоке посмотрел на врача. - Не-неужели… ничего нельзя сделать? А как же пересадка? - У этой ситуации нет выхода, - прямо заявил врач. – Если у человека сифилис, его даже не поставят в очередь на пересадку. Если мы начнём лечить сифилис, умрёт он ещё раньше. ХимЧан закрыл лицо руками и заплакал. Что же он наделал?.. Как он мог так поступить с бедным мальчиком? Как посмел он делать это?.. - Мне очень жаль, - добавил врач. – Но у Вас есть время попрощаться. Он пришёл в себя. А как он войдёт в палату? Как посмотрит в глаза ЕнДжэ? Неужели у него хватит совести сделать это? Не попрощаться, правда, было бы ещё страшнее. Его ведь… скоро не будет. Сердце вновь сжалось, и горло сковал спазм, как тогда, когда он слышал крик ЕнДжэ из квартиры, сидя на лестнице, или когда слушал его рассказ о том, что пришлось пережить ему в своей жизни… ХимЧан открыл дверь. Взгляд ЕнДжэ сразу скользнул на него, а на губах появилась всё та же искренняя красивая улыбка. - Хён, я ждал тебя. Давясь внутри слезами, ХимЧан сдавленно улыбнулся в ответ, подходя к кровати. - ЕнДжэ, - он провёл пальцами по волосам младшего. – Врачи не сказали тебе, но ты… - по щеке прокатилась слеза, но ХимЧан постарался прийти в себя. - Осталось недолго, да? Я знаю, - губы ЕнДжэ на мгновение скривились: он сам еле удерживается, но потом в глазах посветлело, и он вновь улыбнулся. – Не плачь, Чанни… ХимЧан взял его руку в свою и прислонил к губам. - Прости меня, пожалуйста, ЕнДжэ… - сквозь слёзы проговорил ХимЧан. – Прости, я не имел права делать этого. - Всё хорошо, - ЕнДжэ сам протянул другую руку и провёл ладонью по волосам ХимЧана, опуская пальчики на щёку. – Ты ведь хотел как лучше, правда? ХимЧан посмотрел на него: ЕнДжэ всё ещё улыбался, глядя ему прямо в глаза. Как же он скоро умрёт? Разве можно ему умирать? Ведь ещё рано… Совсем рано… - А я… Я купил тебе новый локомотив для поезда, - проговорил он, снова натягивая улыбку. – У старого отлетело колёсико, помнишь?.. ЕнДжэ поджал губы, не опуская руку. - Я буду рад, если ты оставишь старый. - Почему? – не понял ХимЧан. - Просто оставь старый. Я так хочу, это же моя игрушка, - напомнил он, улыбаясь. - Точно, - согласился ХимЧан. – Ты прав. Погоди немножко, я сейчас приду. ЕнДжэ кивнул, и ХимЧан, поднявшись, вышел за дверь, отошёл на пару шагов и, закусив кулак, упал на пол. Хотел как лучше, а в результате… убил. Убил ЕнДжэ. Он уже не пытался сдерживать себя, он заплакал, вцепившись себе в волосы. Ведь всё было хорошо, жизнь постепенно налаживалась, а он просто взял… взял и испортил. Собственными руками испортил всё. - Ты плакал, Чанни?.. – обеспокоено спросил ЕнДжэ, когда ХимЧан вернулся в палату. - Нет, маленький, не плакал, - улыбаясь ответил он, перебирая пальцами прядки волос на голове ЕнДжэ. - Хорошо тогда, - успокоился тот. – Никогда не плачь, хорошо? Забудь. У меня же получилось забыть. Время шло. Двадцать четыре часа почти на исходе, а ХимЧан чувствовал, что совсем ничего не успел сказать. - Не буду плакать, - ответил ХимЧан. – Но и тебя я никогда не забуду. Ты только спи спокойно, хорошо? Не сильно шуми там. - Хорошо, хён, - улыбнулся ЕнДжэ, закрывая глаза. В последний раз. – Я не огорчу тебя, ХимЧан-хён.