«Сюрприз».

— Тише, — воркует на ухо Леон, наваливаясь на девушку почти всем телом, заставляя ту сильнее вжаться в прохладную стену туалета, — Ты же не хочешь, чтобы нас рассекретили так быстро, м? Девушке ничего не остается сделать, кроме как послушаться приказа, мелко кивнув в знак согласия и больше упереться спиной в злосчастную поверхность. Полицейский не теряя времени скользит рукой вниз по её телу, до зависти быстро справляясь с пуговицей, что туго застряла в дырке. А там и дело за малым: взяться за собачку и потянув вниз, открыть доступ к нижнему белью. Так он и делает, на зло концами пальцев зацепляя тугую резинку трусов, пока сам приближается все ближе и ближе, носом вдыхая любимый аромат духов своей девушки. Губы оставляют россыпью мелких поцелуев, начиная от уголка челюсти и постепенно спускаясь к ключицам. Его спутнице от такого контраста приходится лишь голову вверх поднять, смотря в белый потолок и молиться. Молиться чтобы никто не зашел и этот момент продлился дольше, хотя бы на парочку жалких минут. Тело её дрожит, с каждым новым поцелуем от головы, до кончиков пальцем на ногах, по её телу жаркие волны пробегаются, сворачиваясь узлом внизу живота. Дыхание уже давно сбито, прерывисто она поднимает грудь, рот в немом стоне открывать не решается — точно знает, что от туда как на зло выскользнет парочку стонов и жалобных мычаний. А Леон, словно черт, лишь дразнится. Знает же, сколько адреналина в крови бурлит во время публичного секса, так все равно продолжает играть по полной, будто точно знает, что в итоге окажется в выигрыше. Пальцы его наконец-то перестают играться с ободком трусов, но от этого легче не становится. Теперь он скользит ниже, поближе к клитору. Девушка уже вся в предвкушении, глаза её широко раскрываются, пышные ресницы дрожат, пока еле заметный кадык дергается, сглатывая слюну. В горле будто за раз пересыхает и хочется пить, очень. А еще хочется, чтоб злосчастный узел возбуждения наконец-то был развязан. Кеннеди играется, подушечки пальцев находят головку клитора, теперь начиная ласкать его через ткань трусов. Круговые движения то по часовой стрелке, то против часовой вынуждают девушку жалобно пискнуть, а после прислонить ко рту тыльную часть ладони. Спина её за секунду прогибается, а живот втягивается. Она задерживает дыхание, будто пытаясь прийти в себя. На это мужчина лишь хмыкает. Она точно знает, что сейчас на его лице коварная улыбка и что он явно наслаждается этой безвыходной ситуацией, когда ей стонать хочется во весь голос, молить о продолжении и ругаться на передразнивания, а нельзя, иначе это маленькое дельце будет без труда раскрыто несколькими парами глаз. И он будто новый вызов ей кидает, особенно, когда пальцы его переставая дразнить наконец-то отодвигают ткань в сторону. С каким-то восхищенным вздохом он поднимает брови вверх, а следом и сам поднимается к уху. — Не думал, что ты настолько мокрая, — мурлычет хрипло Леон, пока язык его исследует мочку, кажется, что пробуя её на вкус, — Нравятся мои пальцы? — А какой я должна быть, когда ты вжимаешь меня в стену гребанного туалета? — спустя пару секунд раздумий отвечает девушка, пока ноги её чуть-чуть подкашиваются, отчего Кеннеди приходится поставить колено меж её бедер. На последний вопрос не отвечает, ответ на него и так был очевиден. Мысли путаются, она не знает что говорить, из уст вместо воспринимаемого предложения сейчас может вылететь непонятный лепет и белиберда из гласных. Поэтому девушка делает для себя вывод: больше не говорить. Звукоизоляция в таких местах не очень внушаемая, единственный плюс: кабинки эти находятся в самом дальнем крыле, сюда мало кто вообще готов пойти, ведь есть места и поближе. — Ой-ой, что за брань, милая? — Леон качает головой и выдыхает наигранно и разочарованно, будто вправду расстроился из-за такой мелочи, — Лучше раздвинь ножки. Понимая, что ответа на это и не последует, он переводит руку к влагалищу и ждет, пока его девушка послушно раздвинет бедра в сторону. Затем вновь дразнит, обходя чувствительные стенки, а после уловив жалобный скулёж, все же снисходительно входит фалангой пальца внутрь. Дает привыкнуть пару секунд и начинает двигаться, сначала меняя углы и проникая глубже. Осталось найти особенно чувствительное скопление нервов и задеть его, этим сейчас и занимается Кеннеди. Палец его входит и выходит, имитируя толчки, изгибается и расширяет податливые стенки влагалища, пока девушку от этого дрожью пробивает, она хмурится и глаза зажмуривает, кусая зубами нежную кожу своей ладони. Приходит время и добавляется второй, теперь уже растягивая в манере ножниц, меняя углы проникновения, лаская достаточно хорошо для того, чтобы можно было кончить. Девушка, кажется, перестает дышать и в целом забывает, какого это. Заприметив это мужчина не мог остаться в стороне, поэтому заботливо шепнул: — Я знаю, что ты можешь принять мои пальцы. Глубокий вдох, ангел, — голос Леона отражается эхом в ушах. Девушка не понимает значения, но лишь кивает, следом делая глубокий вдох. Полицейский улыбается такому послушанию и дарит короткий поцелуй в красную щеку, после тут же касаясь волшебной G-точки. Это мгновенно вызывает ответную реакцию, девушка стонет несдержанно, а после спиной спускается по стене. Продвигается, однако, не слишком далеко, потому что и колено Кеннеди и его вторая рука не позволяют ей упасть от переизбытка эмоций. Она судорожно что-то шепчет, из чего можно было различить, быть может лишь имя возлюбленного, пока он сам накрывает её губы в сладком поцелуе. Стенки влагалища сокращаются, будто давая сигнал о приближении оргазма, пока пальцы стимулируют еще пару касаний. Секунды превратились в нескончаемую вечность, жалобный стон теряется в чужих искусанных губах, а пальцы Леона покрываются в теплой жидкости. Перед глазами девушки белая вспышка, в ушах гудит. Он отстраняется от неё, все также придерживая, а после достает пальцы из кромки трусов и размашисто слизывает эякулят, затем как-то особенно довольно причмокивая. В мыслях оценив вкус, он помогает девушке прийти в себя, одаривая её теплым поцелуев в лоб и волнительно спрашивая состояние. Он чуть отходит, но не далеко, ведь руки партнёрши почти сразу упали ему на плечи, а туша чуть не вывалилась на его грудь. Намотав на ладонь немного туалетной бумаги, он вытирает свои пальцы, а после и немного влажную одежду возлюбленной. К этому времени она уже успевает пройти в себя и помассировав веки, благодарно отстраняется от парня прочь, самостоятельно натягивая на себя и белье, и застегивая джинсы. Пальцами она проходится по своих растрёпанным волосам, пытаясь вернуться в исходное состояние, а после скользит вниз по одежде, приглаживая её и расправляя. — Чтоб я еще раз ходила смотреть на твои «сюрпризы», Кеннеди, — девушка закатывает глаза, но после юрко целует Леона в губы. Она явно не против таких подарков.