Связанные сумеречной цепью

      Дождь хлещет в лицо, мокрая одежда липнет к телу, действие адреналина сходит. Становится холодно.       Хочется домой.       Вода затекает в порез на плече, но лечить уже не осталось сил. Дома перебинтую как-нибудь, а завтра в офисе кто-нибудь подлатает. Не впервой.       Почему мне всегда так везёт на оборотней? Да ещё и сбрендивших?       Раненая рука ноет, и я уже предвкушаю попытки уснуть, пока не подействует обезболивающее. Сейчас, под дождём, едва-едва после боя, в ночи спального района – не больно. А вот когда зайду в подъезд, сразу смогу ощутить весь букет. Я смотрю на плечо и тут же морщусь: глубокая, как бы ещё не загноилась за ночь.       Ещё на подходе к подворотне начал слышаться лай: собака или две как с цепи сорвались. Остаётся только надеяться, что кто-то более ответственный, чем я, ими займётся. Однако когда я оказываюсь во дворе, я понимаю, что две дворовых собаки загнали к стенке кота. И судя по тому, что тот лежит, а не стоит, грозно сгорбив спину, ему уже досталось.       – А ну кыш! – рявкаю я, подходя в два шага – собаки тут же испуганно прижимают уши к голове и ретируются. Не любят они Иных.       А вот кот издаёт слабый звук, едва похожий на мяуканье, и кладёт голову на отмостку. Коты нас боятся меньше, но причина его смирения в другом: на бедре задней лапы шерсть красная и видна рана.       – Что, кот, тебя тоже поцарапали, да? – я присаживаюсь рядом, зачёсывая чёлку, которая тут же стекает обратно из-за ливня, и подношу ладонь к мордочке. Кот слабо поворачивает к ней голову, едва-едва приоткрывая янтарные глаза, касается носом пальцев и замирает.       Я вздыхаю, мягко почёсывая за ухом. Побуду сегодня Светлым если не для себя, то хотя бы для этого кота.       – Пойдём, пушистый, – морщась и недовольно шипя, я поднимаю кота на руки – было бы до дома не двадцать метров, наверное, и не озадачился бы. Кот едва заметно ведёт лапой, устраиваясь чуть удобнее, утыкается носом под моей раной и замирает.       Квартира встречает тишиной. Услада для ушей после ливня и рёва оборотня. Я осторожно укладываю кота в ванной – там тёплый пол, ему должно понравиться, – стягиваю подранную и вымокшую насквозь одежду, лёгким пассом высушиваю волосы – на душ нет ни сил, ни настроения. Завтра, всё завтра. Сегодня важно только зализать раны.       Свою рану обрабатываю наскоро – себя не жалко. Да и в офисе такие царапины чинят быстро. А вот бедро кота я осторожно обрабатываю, обещая помочь завтра, как силы хоть какие-то появятся. Кот даже не открывает глаза, но по вздымающейся груди видно: ещё жив. Закончив, я без какой-либо брезгливости кладу бедолагу рядом с собой в кровать и вырубаюсь, едва голова касается подушки.       Утром кот слабо, но ходит. Я отношу его на кухню, сажаю на пол и открываю холодильник. В нём, конечно же, шаром покати.       – Курицу будешь? – интересуюсь я у кота, показывая ему контейнер с остатками варёной курицы. Тот улёгся у стенки раненым бедром кверху и внимательно смотрит на меня. Молчание я принимаю за согласие.       На всякий случай нарезаю ему курицу помельче: кот выглядит слабым, кажется, его здорово потрепали. Окрас у него какой-то необычный: тёмно-коричневый, с оранжевыми прядками, кончиком хвоста и мехом в ушах. Может, чей-то, сбежал из квартиры и испугался – надо будет объявление сделать.       – Держи, – я ставлю рядом с ним блюдце с курицей, а потом ещё две плошки: с водой и молоком. Честно говоря, без понятия, чем надо кормить котов. Однако кот приподнимается, обнюхивает курицу, а затем принимается неспешно её есть. Вот и славно. А у меня на завтрак… кажется, кофе.       Плечо горит и тянет – похоже, всё-таки засадил инфекцию. Но это поправимо. До офиса точно дотяну, а там хоть на пороге падай. То ли не выспался, то ли просто настолько устал, то ли уже начинается бред из-за заразы – между кофеваркой и моментом, когда я оказался перед входом в офис словно пальцем щёлкнули.       – Га-а-арик, спасай, – слабо тяну я, когда до третьего этажа остаётся ступенек пять. Лицо Гарика, сидящего на дежурстве, довольно красноречиво.       – Свет и Тьма, Эфир, ты опять до утра терпел? Сколько раз просили сразу приходить? – ворчит он, вставая из-за стола. – Илья!       Слышатся шаги, меня подхватывают под здоровое плечо, когда картинка перед глазами нехорошо дрожит.       – Да у тебя тут остатки заклинания… – слышится голос Ильи, но я в ауте. Пусть делают своё дело и спасают моё бренное тело. Моя голова сейчас в состоянии думать только о глупостях: например о том, что всем родители давали нормальные имена – Гарик, Илья, Игорь, Семён, – а меня мои назвали Эфиром.       Впрочем, всё лучше, чем какой-нибудь Ипполит.       Меня вытаскивают. Оказывается, помимо инфекции во мне действительно были остатки заклинания яда – предсмертный подарок от оборотня. Ну, зато я точно знаю, что больше он никому проблем не доставит.       Рабочий день проходит тихо, размеренно: ни вызовов, ни аншлагов – но я всё равно ужасно устаю. По дороге домой захожу в магазин, покупаю в кои-то веки что-то не на один день вперёд и в последний момент вспоминаю про кота: беру корм. Тот, который ещё рекламируют постоянно – вдруг повезёт?.. Но на всякий случай ещё покупаю индейку: прочитал, что некоторым котам нравится.       – Кот, я дома, – оглашаю я, закрыв входную дверь, а потом замечаю, что он лежит в метре. И снова внимательно на меня смотрит. – Будешь индейку?       Молчание я снова принимаю за согласие.       Пока индейка варится, я подлечиваю рану кота – тот тут же радостно принимается ходить туда-сюда и запрыгивать на стулья, столы, кровать и подоконник. Я пользуюсь моментом, делаю несколько фоток и размещаю объявления в чате двора и района. Авось кто откликнется.       До вечера никто не отзывается – только пишут, какой кот необычный, и что у такого непременно должны быть хозяева. Ну это я и сам понимаю… Кот выглядит умным, а теперь ещё и здоровым. Кажется, действительно ухоженный. А если учесть, как он охотно запрыгнул на кровать и улёгся спать мне под бок, сомнения в его домашнести практически сводятся к нулю.       Однако за неделю так никто и не отзывается. Я ещё пару раз закидывал объявления, даже пытался отследить след кота магически, но он словно обрывается во дворе. Как будто его просто телепортировали сюда. В офисе мне сказали, что так не бывает. А ещё что мне нужно больше спать, что выгляжу очень усталым.       И это, как ни странно, действительно так. Всю неделю хожу сам не свой, устаю неимоверно. Вроде по утрам бодрый, нормальный, но в офисе довольно быстро понимаю, что утомился. К вечеру – вообще кошмар. Разве что немного лучше становится, когда дома оказываюсь: то ли кот целительным мурчанием помогает, то ли стены лечат. Я даже просил ещё раз проверить, не осталось ли в организме остатков яда – говорят, чист.       Может, пора в отпуск?..       Одна отрада в этой истории: кот. Мурчит, под поглаживания подставляется, любит наблюдать за готовкой, предметы со столов не роняет, мебель не дерёт. Мечта, а не кот! Да и, кажется, привыкли мы друг к другу. Уже подумываю о том, что если до конца месяца никто не откликнется, оставлю себе.       Привередливый он только. Корма не ест, а вот мою еду – пожалуйста. Или ту же индейку, и на том спасибо. Мне не жаль, просто это немного странная черта. Как-то привыкаешь к стереотипу, что коты без ума от вискаса, как когда-то крутили в рекламе.       А этот – вообще индифферентен к вискасам.       Когда наконец настаёт воскресенье, я выдыхаю. Потому что я взял отгул. Точнее, мне его выдал шеф, когда увидел убитого меня в субботу. Сказал в офисе пару дней не появляться. Вот и славно. Может, действительно просто нужен отдых…       Я оглядываюсь, веду рукой по кровати – даже странно, кота рядом не обнаруживается. Однако затем слух ловит какие-то звуки с кухни: сон как рукой снимает. Я приподнимаюсь на локтях, смотрю через сумрак. Ничегошеньки не видно. Словно никого и нет. Может, просто кот проснулся и шалит? Хотя я закрывал дверь в комнату, а он, вроде, открывать их не умеет.       Шорохи и тихие стуки всё ещё доносятся. Я бесшумно встаю, складываю ладони в знаке силы: подвешиваю на быстрое заклинание фриз. Мне тут нежданных гостей не надо. Да и как можно было обойти охрану и скрыть ауру?       Тихо открыв дверь, я проскальзываю на кухню и вскидываю руки, чтобы ударить, но тут же замираю, тупо пялясь.       У плиты стоит мужчина. Выше меня, наверное, на голову, в чёрных штанах и футболке. Тёмные волосы с оранжевыми кончиками. Внимательные янтарные глаза. И даже если бы эти два совпадения меня не убедили, то словно в насмешку из волос торчат кошачьи уши. Конечно же, с оранжевым мехом. А из-за бедра выглядывает лоснящийся хвост, рыжеющий к концу.       Ну и кого, Свет и Тьма, меня угораздило подобрать?       – Доброе утро, Эфир, – улыбается… э-э-э… бывший кот, словно то, что он вдруг стал человеком – абсолютно нормально.       Я медленно опускаю руки, продолжая наверняка туповато моргать, и начинаю звать шефа через сумрак. Кажется, инстинкты самосохранения – единственное, что во мне сейчас работает. Мужчина прищуривается и улыбается чуть сильнее, и у меня по спине бегут мурашки от мысли, что он тоже слышит зов.       – Я тебя не трону, не переживай. Скорее, наоборот, – он сдвигает с одной конфорки на другую сковородку: до меня доходит, что пахнет яичницей. Кот ведёт хвостом и, продолжая улыбаться, добавляет: – Моё имя Моракс.       Я как попугай продолжаю звать шефа через сумрак, потому что отзываться тот пока что не спешит. А Моракс чуть ли не одобрительно кивает – нет, ну он точно слышит! Однако вдруг он дёргает ухом и до боли непринуждённо кивает куда-то назад:       – Научишь пользоваться кофеваркой?       Я от удивления не могу выдавить ни слова.