Третий лишний

Видеть полковника Придда в очередной раз Арно не имел ни малейшего желания. Они и так встречались слишком часто. Нет, отвести от себя обвинение в предательстве Придду худо-бедно удалось — кто же будет спорить с самим Рокэ Алвой? — но вид его все равно вызывал глухое раздражение. Одни вечно поджатые губы чего стоили! Придд вечно крутился возле штаба, но в нужный момент его там, как назло, не оказалось. Так и пришлось Арно тащиться через весь лагерь ради маловажной бумажки: речь шла то ли о фураже, то ли о ведрах для питьевой воды, в общем, ерундовый приказ, таких каждый день расходятся десятки. Стояли в деревне, из которой давно разбежались последние жители. Придду и его офицерам достался вполне сносный крестьянский дом: на окнах даже уцелели кружевные занавески. Арно с удовольствием сунул бы документ первому попавшемуся «лиловому» и удрал по своим делам, но все как сквозь землю провалились. Он собрался уже с чистой совестью уйти, однако на всякий случай постучал в дверь единственной в доме спальни. Послышалось глуховатое «Войдите». — Приказ генерала Ариго! — громко доложил Арно, открывая дверь. Упаси Создатель, кому-нибудь придет в голову, что он навещает Придда по личной надобности. Что бы там ни говорил сентиментальный Ариго, а неприязнь у них с полковником была взаимная. Вот и сейчас он не то, что не поздоровался, даже взгляда не поднял! Придд сидел за столом и читал книжку, обхватив голову руками. Судя по узким столбцам — стихи. — Приобщаетесь к творениям Барботты? — насмешливо поинтересовался Арно, подходя к столу. Будто не услышав вопроса, Придд попытался перевернуть страницу. Стало заметно, что у него дрожат руки. И не просто дрожат, а трясутся, как с похмелья. — Полковник? — Убирайтесь! — книжка пролетела у самого виска и врезалась в стену за его плечом. Закружились по комнате желтоватые листы. Арно оторопело проводил их взглядом. — Какая закатная тварь вас укусила? — Теньент… — прошипел Придд, — уйдите… К ЛЕВОРУКОМУ! — он грохнул кулаком по столу, чернильница в виде совиной головы подскочила и опрокинулась на бок. — В Закат, в Рассвет, в кошачью задницу — только уйдите… Говоря это, он начал медленно подниматься со стула. Только сейчас Арно обратил внимание на отсутствие шейного платка, расстегнутый ворот, рыжеватую щетину на подбородке. Самый аккуратный офицер Западной армии как будто пил беспробудно уже неделю. Он ступал тяжело и медленно, как будто боялся упасть. — Касеры перебрали? — Арно храбрился, хотя больше всего ему сейчас хотелось распахнуть дверь и удрать. Между прочим, касерой в комнате не пахло. — Сакотты понюхали? На очередном шаге Придд все же пошатнулся, но устоял. Лицо его было землистого цвета, глаза наоборот, покраснели. — Теньент… — прохрипел он снова и вдруг железной хваткой вцепился Арно в плечо. — Помогите… — Да что с вами такое?! Арно подхватил его за вторую руку, не давая упасть. Ранен? Заболел? Гадюка укусила? Только-только стаял снег, какие еще гадюки! Хотя кошки их разберут… Придд не отвечал, только смотрел — то ли на Арно, то ли в пустоту, на видимых ему одному призраков. — Я позову лекаря. — Нет! Лекарь не поможет, — Придд на миг прикрыл глаза и снова прошептал: — Уходите… «Как я уйду, — хотел спросить Арно, — когда вы меня держите», но вместо этого заявил: — Кошки с две! Не стесняйтесь, полковник, вы не дама, и я тоже. Предъявляйте уже, что там у вас неладно, помогу, чем смогу. Лицо Придда вдруг исказила злорадная ухмылка, совершенно ему не свойственная. — Слово дано, — торжественно отчеканил он, — и слово услышано. Плечо стиснуло так, что от боли у Арно подкосились ноги, а в следующий миг его швырнули через комнату. Край стола врезался в живот как кавалерийский палаш, подбородок ударился о столешницу в пальце от чернильной лужи. А тут еще и Придд навалился сверху всем весом, одновременно выкручивая Арно руку и шаря на животе в поисках застежки от штанов. — Леворукий вас задери! — заорал Арно и отчаянно задергался, но было поздно. Штаны ему спустили до колен, лишив возможности отбиваться ногами, многострадальное плечо от малейшего движения взрывалось болью — поди пошевелись! Оставалось только орать, рискуя сорвать голос, но ругательства закончились на удивление быстро. В конце концов Арно стукнулся лбом о столешницу и замер. Его безжалостно имели, это было унизительно, мерзко, обидно, но, как ни странно, почти не больно. Просто заднице на мгновение стало холодно, а потом между ягодиц скользнуло что-то… большое. Придд двигался медленно и размашисто, явно никуда не торопясь. Никакой суетливости, свойственной обычно насильникам — в составе патруля Арно приходилось гонять мародеров — только неоспоримая уверенность в своей правоте. Это длилось и длилось, и Арно стало в конце концов скучно. От стола пахло сыростью, под щекой елозил какой-то штабной документ. С другой стороны в него впитывались чернила, Арно сосредоточился на пятне с лохматыми краями, думая только — доползет? Не доползет? Потом вдруг вспомнилось, что давно собирался расковать Кана, по такой грязи подковы только мешают. И достать наконец из-под кровати рубашку, которую случайно запинал туда неделю назад. Список мелких дел рос с каждым днем, за суетой было как-то не до них, а вспоминались только вот так — в редкие минуты тишины, когда заняться было совершенно нечем. Честное слово, еще немного — и он бы задремал. Да и Придд как будто спать собрался — перестал двигаться и просто навалился сверху. Послышался судорожный полувздох-полувсхлип и… всё? Мокрую задницу огладило напоследок сквозняком, и Арно невольно поежился. Когда он кое-как отлепился от стола — болел больше синяк на животе, чем что-нибудь другое — Придд как ни в чем не бывало застегивал штаны. Пальцы уже не тряслись, движения были точными и уверенными. С ума можно сойти! Язык едва ворочался во рту, и Арно от нечего делать тоже начал приводить себя в порядок. Плечо ныло, на животе остался длинный красный след. Об остальном не хотелось даже думать. Мазь, которой его, судя по всему, смазали перед тем, как, будто заморозила все тело целиком, мысли ползли медленно-медленно. Еще и шпагу как назло оставил в штабе — за столом приходилось снимать, чтоб ножны не путались под ногами. Всё это здорово смахивало на кошмарный сон. Там всегда так: будто идешь сквозь толщу воды, и любое движение требует неимоверных усилий. — Прошу прощения, теньент, — Придд или был частью кошмара, потому что ему разговаривать ничто не мешало, или действительно пришел в себя. — Прежде, чем вы выбежите отсюда, хлопнув дверью, я хотел бы объяснить свое поведение, безусловно недостойное дворянина и офицера Западной армии. Арно хотел было сказать, что бегают только трусы, а он вовсе не трус, но объясняться вдруг стало безумно лень. Придд даже не смотрел на него, обращаясь к той самой чернильнице в виде совиной головы. — Более столетия назад на Дом Волн было наложено проклятие. В семейных хрониках оно только упоминается, но в королевской библиотеке в Олларии мне попался свиток гальтарских времен, в котором рассказывается о подобной магии. Благодаря ему удалось восстановить полную картину. Один из моих предков, к большому сожалению, не отличался супружеской верностью. Разгневанная супруга с помощью колдуна провела некий ритуал, и с тех пор над главой дома время от времени получают власть найеры, духи волн. Одержимость проявляется в бесконтрольном желании… — этот гад все же запнулся, — размножаться. Никому из страдающих этим недугом, включая меня, не удалось ни установить периодичность приступов, ни найти средство от них, ни… — Бегали бы к маркитанткам, далеко ли, — проворчал Арно, против воли проникаясь к Дому Волн сочувствием. Наследственный недостаток мозгов — это и впрямь серьезно. Придд с мрачным видом покачал головой. — Такой способ подошел бы простым смертным, но не потомкам Абвениев. Ветропляска не слишком надежна, недопустимо было бы потерять то, что гоганы называют «первородством», из-за глупой похоти. Вот так чувствуешь себя полным дураком, но продолжаешь спорить из чистого упрямства: — У вас тут спрутов — целый полк. Ни один не умеет держать язык за зубами? — Со своей стороны я приложил все усилия, чтобы не допускать подобного. Вы могли заметить, что в доме нет больше ни одного человека. Не появись вы так не вовремя… Полагаю, это можно назвать несчастным случаем. Хотя, разумеется, я приношу вам свои извинения. У Арно зачесались руки придушить эту скотину. Извинения он, «разумеется» приносит. После такого! Как будто этого достаточно! — Еще жениться на мне предложи, кляча твоя несусветная! За такое извиняются кровью! Или снова струсишь? — Желаете снова вызвать меня на дуэль, теньент? Надеюсь, в этот раз вы не будете всуе поминать господина Барботту и озвучите секундантам истинную причину? — Ты!.. — Арно поднял было руку, чтобы влепить наглецу пощечину, но плечо резануло как ножом. — Закатные твари… Придд неожиданно встревожился: — Вывих? Позвольте мне посмотреть, я немного разбираюсь в медицине… — Идите вы к кошкам! Уже не обращая внимание на боль, Арно вывернулся и бросился к двери. Бежать! Куда угодно! Оставаться в этой комнате, густо пропахшей потом и ненавистью, было выше его сил. Дверь гулко хлопнула за спиной, как и было предсказано. Но мнение скользкого гада, которому Алва по недоразумению присвоил чин полковника, интересовало Арно меньше всего. На крыльце он едва не упал, поскользнувшись на комке грязи, и это неожиданно отрезвило. А может, помог свежий холодный воздух. Арно заставил себя глубоко вздохнуть и даже пригладил растрепавшиеся волосы. Вроде бы полегчало. К кошкам! Он неторопливо спустился с крыльца и отправился в сторону штаба. Пахло весной. Придда было решено игнорировать, но план провалился на следующий же день. Не успел вовремя отвернуться — Придд заметил его взгляд и с кивнул с убийственной вежливостью. Арно в ответ скорчил такую гримасу, что даже Непарный Катершванц прервал лекцию о шестоперах и поинтересовался его здоровьем. Накануне вечером Арно рухнул в кровать не раздеваясь: было противно касаться самого себя. Но никаких кошмаров ему не снилось, он отлично выспался и встал с твердым намерением не давать всякой сволочи портить себе настроение. Проверенный способ имелся: опрокидываешь на голову ведро ледяной воды, и все остальные проблемы перестают казаться важными. Удивительно, что весь из себя начитанный Придд не догадался этим воспользоваться. На плече теперь разливался великолепный синяк, но демонстрировать его кому бы то ни было Арно не собирался. А Катершванцу заявил, что хочет научиться, как Лионель, фехтовать обеими руками, и потому возьмет шпагу в левую. Придд поглядывал исподтишка, оценивая. Трясся, поди, за свою бесценную перевязь. Но жаловаться Арно не будет. Даже Норберту и Иоганну. Спасибо Райнштайнеру, в прошлый раз он преподал Арно Савиньяку отличный урок: говорить правду надо в лицо. Ругая кого-то за глаза, выглядишь как вздорный подросток, тем более когда разъяснять подробности — немыслимо. Зато подбадривала мысль о мести. Вдруг дала о себе знать кровь Рафиано: напомнила, что слово — оружие поострее шпаги. — А кстати, — невзначай поинтересовался он, когда они с Приддом наблюдали за поединком Иоганна и Норберта, — того вашего предка случайно не Павсанием звали? Историю о том, как Придд сузамузил при дворе Альдо Ракана, Арно слышал от Ариго, и она ему не понравилась. Обманывать врага не так зазорно, как лгать другу, но лицемеры всё равно отвратительны. Придд сделал вид, что не понял намека: — Тогдашний Повелитель Волн носил имя Александр Георг. Если когда-нибудь вы окажете мне честь посетив Васспард, я покажу вам упоминание в хрониках. Арно презрительно фыркнул. Не хватало еще таскаться в спрутье гнездо! Потом вспомнил, что показывать раздражение не следует, и поправился: — Благодарю за приглашение, полковник. А про себя подумал: дай только закончится война! Тогда от дуэли не отвертишься, и в Васспарде соберется целая толпа гостей — на похороны. Этой короткой беседы оказалось достаточно, чтобы доказать себе: Арно Савиньяк не уподобится глупой девице, он не будет прятаться по углам, стыдясь бесчестья. Придд еще пожалеет, что связался! Можно было бы сочинить притчу — вроде тех, которые обожала писать матушка. Про трусливого осьминога, который… скажем, нырнул в полынью и отсиживался там, пока остальные, эээ, звери храбро сражались на льду Хербсте. Но измарав десяток листов, Арно отказался от этой затеи. Каждая строчка сочилась ядом, и это больше говорило об авторе, чем о мерзости спрутьего рода. Это было даже обидно: решись он сказать правду, и Придду не отмыться никогда — так ведь и сам не отмоешься! Арно внимательно прислушивался к лагерным сплетням. Если бы Придд хоть раз намекнул на случившееся, похвастался своими похождениями, как это делали его кавалеристы за кружкой пива, Арно бы застрелил его в упор, и будь что будет. С пистолетами он теперь не расставался даже ночью. Однако в разговоры о любовных победах Придд не вступал вообще, и это стало поводом его поддеть. В тот день Ариго пригласил к себе человек двадцать, включая Арно, Катершванцев и, разумеется, Придда. Кто-то первым делом пошутил про шляпу, которую Арно так неосмотрительно пообещал сжевать. Арно посмеялся вместе со всеми, а про себя подумал, что до конца года времени предостаточно. Как всегда в большой компании разговор шел на шестнадцать тем сразу. Гадали, когда просохнут дороги, вспоминали дриксенские разъезды и особо удачные стычки, но в конце концов Дурная кровь настроила всех на лирический лад. Речь зашла о дамах. — Нарианский лист — вернейшее средство, — во всеуслышание объявил Арно, глядя Придду прямо в глаза. Слушатели засмеялись, но как-то неуверенно: — Для покорения дамских сердец? — Нет, как средство от несчастной любви, — Арно откинулся на спинку походного стула и посмотрел на Придда с выражением превосходства. — Вот представьте, господа: истинная страсть. Днем вам не до обеда, ночью не до сна, уж руки трясутся, побриться нет сил. И вот вы отправляетесь к аптекарю… — Подсыпать даме нарианский лист! Как жестоко! — Что сказать твоя почтенный матушка о такой шутка? — укорил Иоганн. Поднялся шум: большинство возмущалось, обвиняя Арно в жестокости, но некоторые, очевидно, пострадавшие от женского вероломства, одобрительно кивали. Когда стало чуть тише, Арно возвысил голос: — Ну нет, господа, не вина дамы, что некий офицер не может владеть собой. Пусть заварит нарианский лист себе! И с этого момента над ним будет властвовать только одно желание… Последние слова потонули в дружном хохоте. Даже Ариго усмехнулся в густые усы. Придд оказался не дурак — улыбнулся, чтобы не привлекать к себе внимание постным видом, и даже отсалютовал бокалом. Чудо, что бокал не лопнул — с такой силой сжали его побелевшие пальцы. Такая реакция Арно понравилась. И тем же вечером, пока все расползались по домам, он поспешил закрепить успех: — Полковник, а вы пробовали? Они остались на крыльце вдвоем. По деревянной крыше дробно перестукивался дождь. — Что именно? — Нарианский лист. Послышался усталый вздох. — Теньент, до сих пор мне казалось, со времен Лаик вы повзрослели. Судя по утонченности ваших шуток — скорее наоборот. Арно обидно рассмеялся и прыгнул с крыльца в лужу, постаравшись, чтобы Придда как следует забрызгало. И пошел к себе — почти не шатаясь, ну, разве что слегка заносило на крутых поворотах. Как-то раз к посиделкам у Ариго присоединился Вальдес. В последнее время его почти не видели, хотя, проводив Кальдмеера с адъютантом за Хербсте, он выразил желание остаться при штабе. На самом деле, он вечно пропадал где-то с разведчиками: только возвращался — и уезжал снова. Однако в тот вечер он, видно, получил какие-то хорошие известия, потому что буйно хохотал и чокался со всеми подряд. Улучив момент, Арно спросил его о найерах. Почему-то казалось, что именно Вальдес должен знать всё о древней нечисти. Он и сам походил на нечисть: в черных глазах то и дело вспыхивал жутковатый огонек. Но Вальдес только поморщился и опрокинул в себя очередной бокал, а ответил Райнштайнер: — Найеры, по преданию, были спутниками Унда, одного из четверых Абвениев. Эсператисты объявили их нечистой силой вместе с другими так называемыми «астэрами». Достоверно об этих существах известно мало. Есть мнение, что они служат повелителям и вассалам соответствующих Домов… Вальдес пьяно расхохотался: — Служат? Ваши пресловутые эории слишком высокого мнения о себе! К ним стали поворачиваться. Внимание аудитории почему-то вдохновило Вальдеса, он разговорился, и в течение следующих двух часов слушатели узнали много нового. Чего стоило одно только подробное описание битвы при Хексберг. Линеалы Арно до сих пор видел только на картинках, но понимал, что они должны быть огромными — шутка ли, вместить четыре сотни человек! Эти громадины строили так, чтобы те могли удержаться на волнах в шторм, не развалиться и не сгореть (во всяком случае, не сразу) под ударами вражеских пушек. И вот десятки этих гордых красавцев пошли на дно в один день. Судя по рассказу Вальдеса, кэцхен, те самые «астэры», сыграли в этом не последнюю роль. Нечисть могла немного: спутать снасти, пошатнуть корабль, но когда в бортах дыры, а от быстроты поворота зависит жизнь десятков людей, один неудачный порыв ветра и впрямь может стать роковым. Когда Вальдес, сверкая белоснежными зубами, напомнил, что в порт Метхенберг вернулся один-единственный дриксенский линеал, в комнате как будто похолодало. Не то, чтобы кто-то пожалел дриксов — война есть война — но это звучало… нечестно. Одно дело — победить врага в честном бою, и совсем другое, когда многие сотни честных моряков погублены закатными тварями. Вспомнилась злорадная ухмылка, с которой найер принял его так называемое "согласие", и Арно передернуло. К Леворукому таких помощников! А истории сыпались одна за другой, как из дырявого мешка. Когда Вальдес выдохся, в ход пошли слухи и сказки. Судя по всему, астэры смутно понимали, чем смерть отличается от любви, а любовь — от смерти. Те же кэцхен оказались любвеобильными — к большой радости хексбергских моряков — но чужаку среди них было несдобровать. Не раз и не два находили на склонах Хексбергской горы трупы с неестественно счастливыми улыбками. Арно про себя подумал, что ему повезло, если такое можно назвать везением. Теперь хоть трактат пиши, рассуждая, почему не добили: то ли из-за того, что Савиньяки принадлежали к Дому Молний, то ли нечисть оставляла Придду какой-то проблеск совести… Между прочим, Придд в тот вечер на ужин не явился. Уехал куда-то со своими «лиловыми» или просто не захотел лишний раз встречаться с Вальдесом. Они друг друга недолюбливали. Выходило, что, по большому счету, обижаться на Придда не за что. Родовое проклятье — с кем не бывает? Но мало понимать головой. При воспоминании о той ухмылке у Арно до сих пор сжимались все внутренности. Однако он таскался за Приддом с упорством, достойным лучшего применения — не поддаваться же глупым страхам! Придд его общество вежливо терпел, и это бесило. Хотелось подковырнуть, поддеть. — Надо сказать, некоторые проклятья весьма способствуют процветанию рода. Я не ошибаюсь, и у вашего почтенного батюшки было целых шестеро детей? — интересовался Арно, когда был уверен, что их не слушают. И получал не менее галантный ответ: — По крайней мере, я знаком со своими братьями и сестрами. За подобные намеки вызывали немедленно, но что делать, если вызов уже принят, а войне конца и края не видать? Только кланяться на прощание, подметая грязь перьями шляпы, и утешаться тем, что владеешь собой не хуже всяких там спрутов. Или: — Теряюсь в догадках, полковник, что мешало вам попросить того же Гирке об услуге? Не в его привычках отказывать начальству. — Не стоит судить о других по себе, теньент. Услышав это, Арно задохнулся от ярости. Гад, не смущаясь, бил в самое больное место! — Вы! Злобная, мерзкая, похотливая… Удивительно, но в тот раз Придд сдался — отступил на шаг, отгородившись ладонью. — Моя учтивость равна вашей. Оставьте попытки разозлить меня, теньент Савиньяк, вам же станет легче. В этом начинании вам цели не достигнуть. — Утешайтесь надеждой! На самом деле, достигал, еще и как. До Райнштайнера или Кальдмеера, которого не зря прозвали Ледяным, Придду было расти и расти. Он только изображал снисходительное равнодушие к миру, а на самом деле из кожи вон лез, чтобы заслужить благосклонность Ариго, или втереться в доверие к «фульгатам», да хотя бы доказать, что получил свою несчастную перевязь не из жалости. Со временем Арно научился подмечать малейшие изменения приддовского настроения и точно знал, когда его слова попадали в точку. — Затыкая собой каждую дырку, вы не доказываете свою нужность, а навлекаете подозрения. Кто, как не предатель, в первую очередь выслуживается перед начальством? — Ваше знание человеческой природы заслуживает всяческих похвал. Удивительно, что генерал Ариго не прислушивается к мнению столь выдающегося стратега. Это уже выходило не обидно, а смешно. С легкой руки командира «фульгатов» весь лагерь восхищался смелостью «полковника Заразы». По мнению Арно, восхищаться тут было нечем. Не веселая, бесшабашная отвага — но отчаяние смертника. А еще Придд вечно пропадал с концами, и ждать его, напряженно прислушиваясь к разговорам, порядком надоело. — Ваша трусость переходит всякие границы, полковник. Нам с вами предстоит всего лишь дуэль, а вы пытаетесь сбежать от нее на тот свет. Не выйдет! — И в мыслях не было, теньент. Но приятно слышать, что вы последуете за мной даже в Закат. Это уже походило на признание, и Арно поспешно отвернулся, чтобы спрятать улыбку. Конечно, о дружбе даже речи не могло зайти. Дружил Арно с Норбертом и Иоганном, вдобавок имелась целая куча приятелей из разных полков — в штабе кого только не встретишь. А Придд… просто был. Они даже не беседовали, чаще огрызались друг на друга. Хотя со стороны это смотрелось иначе, Ариго даже похвалил как-то раз: — Можно случайно наступить на черную кошку в темной комнате, но не стоит посвящать жизнь тому, чтобы ловить их там. Я рад, что ты научился доверять Валентину. Какое там доверие! Одно дело препираться посреди лагеря, когда вокруг полно людей, пусть и увлеченных собственными разговорами, и совсем другое — остаться наедине по-настоящему. Тут Арно ничего не мог поделать — удирал от Придда, как Леворукий от эсперы. А тот самый дом вообще обходил шестнадцатой дорогой и мечтал, чтобы лагерь снялся с места. Дороги давно просохли, лето вступило в свои права, но Бруно и фок Варзов до сих пор топтались друг напротив друга, как старые осторожные коты. Разъезды порой сцеплялись в перестрелках, сам Арно успел пощеголять рукой на перевязи. Придду же как бабка отшептала: всё время на виду, на мундире ни пятнышка, гладко выбрит, возмутительно здоров. Наконец Арно не выдержал: — Полковник, вы чудесно выглядите, хоть сейчас обратно во дворец. Чем же мы обязаны такой радости? От вас сбежала даже родовая нечисть? Они встретились возле коновязи в несусветную рань. Арно уже встал, чтобы промять Кана по утренней росе, Придд, видимо, еще не ложился. — А вам не терпится повторить? — пробормотал он, устало потирая висок, но все же соизволил уточнить: — Прошу прощения, теньент, это уже вторая бессонная ночь. На самом деле, мне очень жаль. Сожалею, что вам пришлось пережить этот кошмар, и что я, пусть и косвенно, явился тому причиной. С тех пор, как я унаследовал титул Повелителя Волн, подобное случалось всего трижды. Первый раз в Олларии, тогда я лежал в постели с раной в бедре и не мог никому причинить вреда. А по дороге на север меня удивительно вовремя отвлекли… Арно аж подбросило: — Отвлекли?! Это возможно?! Придд криво улыбнулся ему. — Если у вас есть знакомые выходцы, которые могли бы время от времени меня навещать, был бы чрезвычайно признателен. Другие потусторонние сущности их не слишком любят. — Кошки задери, нет! Что ж к вам вечно дрянь какая-то липнет! Кан ткнулся носом в плечо Арно, требуя угощения, пришлось лезть за яблоком, и некоторое время в утреннем тумане был слышен только бодрый хруст. Тем временем Придд снизошел до ответа: — Знаете, теньент, последние несколько недель выдались удивительно спокойными. Начинаю опасаться подвоха. Как в воду глядел. Случилось это четыре дня спустя. Откуда-то пошел слух, что на талигойском берегу видели небольшой отряд дриксов, и все кому не лень отправились проверять. То есть, Ариго разослал дозорные отряды, но все равно выглядело так, будто люди просто воспользовались случаем выбраться из лагерной толкучки. Кан играючи летел над травой, радуясь долгожданной свободе. Арно то и дело вырывался вперед, и приходилось останавливаться, чтобы дождаться остальных. Над высыхающим лугом колыхалось марево. Красота! И на сотню бье вокруг никого — только дюжина «фульгатов» да тергает в траве коростель. К полудню доехали до очередной рощи, где между корнями змеился тонкий ручей. Решили устроить привал — напоили лошадей, умылись, перекусили взятым с собой хлебом… да и отправились в обратный путь. Уилер велел рассредоточиться и ехать широкой цепью, но дриксы как сквозь землю провалились. Обратная дорога показалась короче. Болтали, что дриксы привиделись кому-то не иначе как спьяну. Или это была кучка дезертиров, спешивших удрать подальше от своих и чужих. В Эйнрехте, по слухам, тоже было неспокойно, кесарь серьезно заболел, и теперь боевой дух в войсках Бруно падал на глазах. Один раз на дальний холм выскочил одинокий всадник, и все радостно схватились за пистолеты, но оказалось — свои. Вторая фульгатская дюжина, так и не увидевшая ни единого гусиного хвоста. Скоро показались дымки полевых кухонь, и все разом вспомнили, что пора обедать. Но лошади утомились, и теперь шли неторопливо; копыта звонко цокали по утоптанной дороге. Уилер костерил слепошарых разведчиков, остальные гадали, кому достанется за ложные сведения. Арно надеялся только, что не Придду. А Придд оказался легок на помине — стоял под деревом, осматривая переднее копыто своего мориска. Должно быть, камешек забился. Послышались радостные приветствия. — «Лиловые» уже в лагере? Тоже не поймали никого? Придд виновато разводил руками. Арно ехал последним — он только кивнул и получил в ответ такой же вежливый кивок. Можно было бы остановиться и расспросить подробнее, но от жары клонило в сон, хотелось уже добраться до лагеря, пообедать и завалиться спать. Ну или хотя бы вылить на себя ведро колодезной воды. Кан сделал шаг, другой… И тут неподалеку, на склоне холма подозрительно шевельнулись кусты. — Засада! — в голос заорал Арно, одним движением слетая с коня. Земля больно ударила в подошвы, будто оттолкнула, мелькнула рядом удивленная конская морда, и Арно всем телом врезался в Придда, сбивая его с ног. Они в обнимку укатились в траву подальше от обочины — а над их головами листья и ветки стригло в мелкую пыль. Затрещали пистолеты и с другой стороны — хотелось надеяться, что талигойские. Потому что отстреливаться самим нечего было и думать, оставалось только прижиматься к земле, ждать и молиться Создателю, чтобы не задели ни чужие, ни свои. По дороге с боевым кличем пронеслись «фульгаты» и вскоре послышалось победное «Урааа!». Сражение закончилось так же быстро, как и началось. Нежданная помощь ломилась навстречу через кусты, ругаясь по-бергерски; ржали лошади. За шиворот заползла какая-то букашка, защекотала лапками, и Арно вдруг сообразил, что так и лежит, уткнувшись носом в шейный платок Придда. Отстраниться, чтобы упереться локтем в землю, удалось только со второго раза. Придд не шевелился, хотя грудью Арно чувствовал его дыхание. — Вы целы? — Теньент, просветите, вы пытались меня спасти или убить, воспользовавшись случаем? Вид у него при этом был совершенно безмятежный, и у Арно отлегло от сердца. Так не ведут себя люди, которые что-нибудь сломали. — А сами вы не догадываетесь? — Арно фыркнул. — Ответ не так очевиден, как может показаться. До дороги был от силы десяток бье — а никто их не замечал. «Фульгаты» были слишком увлечены результатами сражения: судя по разочарованным возгласам, дриксов уложили вчистую, ни одного «языка» взять не удалось. — Вы не ранены? — хором спросили друг у друга Арно и Придд и так же дружно рассмеялись. Арно опрометчиво заявил, что никаких пуль в себе не чувствует, и это было ошибкой. Придд, не долго думая, решил проверить. Бережные, но уверенные касания чувствовались даже сквозь мундир, и от этого спину продрало морозом. — Полковник… — Что? — прошептали невозможно близкие губы. То есть, наверное, Придд переспросил самым обычным голосом, но Арно подумал об этом уже задним числом. Целовался Придд вполне себе умело, и кто только научить успел. Кожа его оказалась соленой от пота, но это даже нравилось. «Попались, ледяной полковник! — скакала в голове радостная мысль. — Вы — живой человек, а значит, вас можно целовать, бессовестно и жарко, и не вздумайте врать, я же чувствую, что вам этого хочется не меньше…» Кто-то осторожно похлопал Арно по плечу, и он едва не вскрикнул от неожиданности. Щеки немедленно вспыхнули, стоило представить, что вот сейчас придется смотреть в глаза удивленному Уилеру… Но тут в висок ткнулся влажный бархатистый нос. — Уйди ты, кляча несусветная, — Арно со смехом отпихнул любопытную морду Кана. Надо же: вернулся, когда всё успокоилось, и решил проверить, чем это таким странным занят хозяин. Кан недовольно фыркнул, потоптался еще немного рядом, но потом все же отошел и принялся неторопливо щипать траву. Момент вроде был упущен, но вместо того, чтобы наконец подняться, Арно снова посмотрел на Придда. Светлые глаза смеялись. — Третий лишний, не правда ли, теньент? — Хорошо, что всего лишь третий, а не дюжина «фульгатов», — Арно улыбнулся, несмотря на смущение. — Место, знаете ли, не слишком подходящее. Это был дипломатический прием, достойный Лионеля Савиньяка, ибо позволял обоим отступить, не потеряв достоинства. Но Придд отступать не пожелал: — По вечерам Гирке и остальные ужинают в гостях допоздна, и мой дом совершенно пуст. — Вы меня приглашаете? — медленно переспросил Арно, пытаясь собраться с мыслями. И отказаться неловко, и… — Я не возражаю, если вы предпочтете… поменяться местами. Я слышал, при некотором старании такое взаимодействие не лишено приятности. Арно со свистом втянул воздух сквозь зубы. Стоило только представить, что он и Придд, он — и Валентин… В низ живота прокатилась волна жара, и довольный смех послышался как будто издалека. — Можете не отвечать, я уже понял. Он мог смеяться сколько угодно, но левым бедром Арно прекрасно чувствовал, что штаны кажутся тесными не только ему. Зар-раза! Под боком, разумеется, оказалась колючая ветка, но это было совершенно неважно. Пуговицы на приддовских штанах Арно расстегнул в два счета и запустил руку внутрь. Поверх белья, но Придду и того хватило, он простонал что-то невнятное и толкнулся навстречу. К счастью, опыта в таких делах Арно было не занимать. Разумеется, обычно он помогал таким образом себе, но разница оказалась незначительной. Увлекшись, он пропустил момент, когда Придд решил ответить любезностью на любезность, и только невнятно всхлипнул, подтверждая, что вот теперь — и впрямь лучше некуда. «Фульгаты» бы со смеху померли, доведись им наткнуться на подобное зрелище, но сейчас Арно это совершенно не волновало — пусть завидуют! Становилось всё жарче и жарче, и он не сумел сдержать стона, когда внизу выплеснулась горячая волна. Придд тут же отозвался эхом. Когда утихла приятная дрожь в коленях, Арно первым делом выкинул из-под бока кошачий сучок. Но потом улегся обратно, устроив голову у Придда на плече. Пели птицы, жужжали пчелы — идиллия. Неподалеку взмахивал длинным хвостом Кан, отгоняя назойливых лесных мух. — Меня беспокоит один вопрос, — сонно пробормотал Придд. — Ммм? — говорить было откровенно лень. — То, что между нами произошло… можно ли считать это заменой бокалов, выпитых на брудершафт? Я давно собирался пригласить вас распить вместе бутылку Змеиной крови, но всё никак не выпадало случая. Арно затрясся от смеха. Долго же он собирался, так и второго пришествия Абвениев дождаться можно. — Да уж, верно, и так обошлись. Подари эту бутылку «фульгатам», пусть выпьют за твое здоровье. — Арно. Было в его интонации что-то такое, что заставило немедленно вскинуть голову. — Что случилось? — Вон там… видишь? Из марева над кустами и впрямь проступало нечто. Темно-русые волосы до плеч, черно-белая талигойская форма, и даже полковничья перевязь на месте: точная копия Валентина, отличали ее только глаза — сплошь черные, без белков. Проклятый найер! Арно вскочил, нашаривая на боку шпагу и заорал первое, что пришло в голову: — Четыре ветра тебе в спину! Четыре скалы на башку, урод! Чтоб тебе четыре молнии воткнулись в задницу, чтобы ты захлебнулся в четырех волнах! Пошел вон, скотина! Найер рассмеялся, запрокинув голову и на миг становясь похожим на Вальдеса. «Ха-ха-ха, — вторил лес, шелестели над головой листья, — ха-ха-ха!» — Не смей его трогать! — звонко крикнул настоящий Валентин, пытаясь сдвинуть Арно к себе за плечо. — Я, Повелитель Волн, приказываю тебе уйти! «Ты не можешь приказывать мне, смертный, — зашуршало в ветвях, запело на все лады птичьими голосами: — ты никто перед древними силами!» — Ты тоже — никто! Пустая оболочка, призрак, олицетворение родового проклятья. Ты не властен надо мной, слышишь? Ты не причинишь вреда вассалу Дома Молний! «Я не властен над тобой, не власстен, — прошуршало под корнями деревьев, пошевелило траву, — но только пока он — с тобой. Берегись оставаться один, Повелитель Волн, берегиссссь…» «Берегисссссь» — в последний раз прошипело в голове, и двойник начал исчезать. Вскоре от него осталась одна ухмылка, да и та, повисев в воздухе, лопнула с печальным звоном. Напомнил о себе Кан: всхрапнул недовольно, переступил с ноги на ногу. — Ну и дрянь, — выдохнул Арно, ощущая, как по виску стекает струйка пота. Валентин неожиданно не согласился: — Это древнее существо. Очень древнее и очень одинокое. Боги ушли и оставили их одних, а люди не слышат и не понимают. Но жалеть похотливую тварь Арно не собирался: — Плевать я на него хотел. Будет так себя вести — одиноким и останется. Пошли отсюда. Наверняка твой конь сам вернулся в лагерь, и скоро сюда заявится Гирке с половиной медицинского обоза наперевес. Наверное, он был прав, потому что Валентин немедленно принялся застегивать штаны. Называть Придда по имени было странно даже в мыслях, но Арно вроде бы начинал привыкать. В лагерь отправились пешком, ведя Кана в поводу, громоздиться вдвоем на усталого коня не хотелось. Валентин рассказывал про найеров — он знал о них гораздо больше Райнштайнера. Все же, почти родственники. Те еще твари, как выяснилось, но Арно теперь не боялся. Его «четверной заговор», хоть и здорово отличался от канона, казался на редкость надежным. Уилер, едва завидев их, бросился навстречу: — Явились наконец, кошки вас задери! Райнштайнер меня чуть живьем не слопал! Говорю ему — все кусты истоптали, не было там ни раненых, ни убитых. Не верит! — Плохо топтали, значит, — пожал плечами Арно. А про себя подумал: не хватало еще, чтобы топтали хорошо. Стоило большого труда пройти мимо Уилера и не засмеяться. Другое дело — Валентин, этот и бровью не повел. Они вежливо распрощались на пороге штаба, Арно предстояло оправдываться перед начальством, Валентину — успокаивать Гирке. — Погодите, полковник… Он обернулся, удивленно вскинув бровь, и Арно поправился: — То есть: погоди. Слушай, в следующий раз… если это вдруг опять начнется, Создателя ради, тебе достаточно просто попросить! И юркнул за дверь, оставив Валентина стоять с открытым ртом.