Christmas Special
1.
По Стюи сложно было сказать, что он на самом деле чувствует. Порой он сидел на брифингах в кабинете Логана, когда тот рвал и метал: угрожал всем увольнением и обвинял в беспросветной тупости, и называл Кена наркошей, и Шив глупой бабой — и самого Романа, стоящего, в метре от него, — бесполезным куском дерьма или слабаком. И Стюи просто смотрел, иногда поджимал уголок губ или вскидывал бровь, порой сверлил темным взглядом то Логана, то Романа, то кого-то еще. Но Роман никогда не мог понять, что он думает и что чувствует. Иногда ему казалось, что Стюи веселится, будто сидит на спектакле в первом ряду. С ним-то самим Логан всегда был корректен. Или, возможно, что ему плевать и он просто-напросто караулит свои четыре драгоценных миллиарда, зависшие в ненадежных руках безумных Роев. Они лежали вместе после зашедшего необычайно для них далеко (но не так чтобы слишком) секса. Послеоргазменная нега ненадолго победила невроз, и Роману лень было не то что искать на полу футболку, но даже поправить сползшие пижамные штаны. Рука меланхолично ласкали грудь Стюи, который, кажется, находился в схожем состоянии. — О чем ты думал, сидя на наших планерках? — спросил Роман. Он решил, что Стюи не понял, о чем он в принципе его спрашивает, потому что как минимум на минуту воцарилось расслабленное молчание. Роман проехался подушечками пальцев к поджарому животу и медленно поднялся обратно. — Что пока я там, он будет… цивилен, — сказал наконец Стюи. Смотрел он при этом куда-то в потолок. — С нами уживаются только люди с очень низкой планкой… — сказал Роман. — Все закономерно. Стюи вдруг продолжил: — Думал, что делать, если он ударит тебя. Или если Шив расплачется из-за его слов. — Он повернулся к Роману, ловя его взгляд, и покачал головой, словно в ответ на немой вопрос. — Ты бы никогда не заплакал. — Я не Кендалл. — Роман пожал плечами. Рука соскользнула с груди Стюи на простыню. — Мне иногда кажется, он был таким на зло отцу. Плакал, говорил про чувства, реагировал. Проявлял слабость. Бесил его этим неимоверно. — Изящный ход, — согласился Стюи. — Но мы все равно проиграли, а он победил, — без особого чувства подвел итог Роман. Стюи приподнялся на локте, заглядывая Роману в лицо. — Он умер, Ро, — вкрадчиво напомнил ему Стюи. — А ты лежишь полуголый в постели с мужчиной. — Звучит как строчка для моего будущего резюме. — Учитывая, что президент теперь Хименес, это действительно будет вернее, чем писать про руководство империей шовинизма и шизоидной пропаганды. — Я не работал на «Си-Эн-Эн», боже, фу. Стюи усмехнулся, но будто завис, уткнувшись взглядом куда-то в свои пальцы. Роман вздохнул. — Стюи, мне кажется, мы тебя немного сломали, — честно сказал он. Стюи неопределенно пожал плечами. — Иди ко мне? — неловко позвал Роман, касаясь его плеча. Слышать эту фразу от Стюи было естественно, а из его уст она прозвучала будто чужеродно. Но Стюи все равно устроился головой у него на груди. — Рад, что ты думал обо мне уже тогда, — сказал Роман. — Хотя немного напрягает соседство с отцом и Шив. И наверняка с Кендаллом. — Ты так часто упоминаешь Кендалла в постели, что я, честно говоря, рад слышать, что тебя самого это напрягает. — Не так чтобы критически, — заверил его Роман. Стюи огладил кончиками пальцев его бок. Роман чувствовал, что должен как-то отреагировать на слова Стюи — тем более, что это он сам спросил, — но он не знал, что сказать. — Прости, — наконец решился Роман. — Да уж, Ро. Я тут главная жертва. — Ты единственный не давал согласия на наш… цирк. — Я купил билет за четыре миллиарда, — вздохнул Стюи. Он прижался губами ему под грудью, куда-то в солнечное сплетение. Роман задержал дыхание — и Стюи замер на пару мгновений в нерешительности, а потом приник губами чуть ниже, медленно спускаясь поцелуями по животу. Роман тронул его за плечо, дожидаясь, пока Стюи встретится с ним взглядом, и покачал головой. — Извини. Стюи поднялся к нему на подушку. — Все нормально. Я подумал, удастся вернуть… — он неопределенно взмахнул рукой, — любезность. — О, да. Я сегодня был на редкость любезен, — согласился Роман, шаря по полу в поисках футболки. Стюи подождал, пока он оденется, и притянул к себе. — Я не… — Роман нахмурился. — Ро. — Сам виноват, взял самого сломанного Роя. Надо же было постараться… — Мне хорошо с тобой, — вдруг серьезно сказал Стюи, и Роман не знал, как от этого отшутиться. Роман просунул руку Стюи под мышкой, обнимая. — Ты уверен, что мне не стоит поехать с тобой? — спросил Стюи чуть погодя. — Я могу отменить встречу. Там ничего серьезного. — Нет, не надо, — сказал Роман. — Будет сплошное занудство. Кендалл, возможно, сцепится с Шив. Мама будет вспоминать мужиков, с которыми спал отец Грега. — Звучит почти уютно. На праздничный ужин запечете Санту? — Начиненного яблоками. — Надеюсь, кто-нибудь додумается воткнуть туда и пару стеблей сельдерея, — сказал Стюи, — чтобы ты не умер с голоду. Роман искренне пытался это не представлять.***
Кэролайн показалось, что в доме слишком пыльно, поэтому с самого приезда Романа прислуга чистила и перестилала ковры. Ковры в доме были повсюду. — Почему Стюи не приедет? — спросила Шив, плюхаясь рядом с ним на диван. — У него дела, — Роман оторвал взгляд от экрана телефона. — В Рождество? — Не во всех странах празднуют Рождество. — Вы расстались? — Нет! — Роман бросил на нее полный негодования взгляд. — Твой муж целыми днями зависает в компании скользкого кузена, а тебя волнует Стюи. — Ты бы хотел, чтобы он зависал с нами? Могу его позвать. — Грег моложе тебя, — назойливо сказал Роман. — Боишься, что, если Том уйдет к Грегу, я отобью у тебя Стюи? — С ума сошла? — Я моложе, — она пожала плечами. — Но с прицепом. Шив не успела ничего ответить, потому что у Романа зазвонил телефон. На дисплее высветилось: «Стюи Хоссейни». — Хорошо, что ты не приехал, — начал Роман. — Шив составляет список мужиков, с которыми переспит. — Ром! — Шив пихнула его ногой в бедро. — Сейчас или после родов? — уточнил Стюи. — Сейчас или после родов? — переспросил Роман. — А тебе принципиально? — Сейчас или после родов?! — Шив выхватила у него телефон. — Стюи! Роман засмеялся. Шив шлепнула его по руке. — Даже не начинай, Стюи, — сказала Шив. — Ты хуже Рома! — Но лучше Кендалла, — сказал Роман, вскакивая прежде, чем Шив успеет еще раз пнуть его в бедро. Он встал у стола чуть поодаль, закинув в рот виноградину. — Как ты его выносишь? — спросила Шив в трубку. Стюи что-то ответил, и она хмыкнула, бросив на Рома короткий взгляд. — Почти уверен, что он врет, — сказал Роман, продолжая ощипывать виноград. Раздался звонок в дверь, еще раз, но вся прислуга как сквозь землю провалилась. Шив рассмеялась в ответ на что-то. — По шкале от одного до десяти? — уточнила она. — Отвратительно. — Роман покачал головой. В дверь позвонили еще раз. Комната, где они находились, соединялась с гостиной арочным проемом. Роман бросил взгляд в открытый проход, но прислуги и там не наблюдалось. — Да куда все запропастились! Он перепрыгнул через свернутый посреди комнаты ковер, но у самых ступенек вдруг за что-то запнулся и неуклюже полетел вниз. Падать было невысоко, всего четыре ступеньки, но от удара выбило дух, а правая рука вспыхнула невыносимой болью. — Роман! — позвала Шив, не опуская трубку. — Ром, ты жив? Шив подбежала к нему, взволнованно касаясь спины. Роману казалось, он физически потерял возможность вдыхать и выдыхать воздух. — Господи, Стюи, он не отвечает. Он упал с лестницы. И лежит так… неестественно… — в ее голосе слышалась паника. Дрожащие пальцы коснулись его шеи. — Я не чувствую пульса. Я не знаю, что делать! Ром, очнись! Эй! Кто-нибудь! — она закричала, но крик оборвался всхлипом. — На помощь! Ром, пожалуйста, очнись. Шив положила телефон на пол, чтобы освободить руки. Роман наконец-то смог перевести дыхание. Из трубки едва слышно шелестел взволнованный голос Стюи, но Роман не понимал ни слова.***
Роману наложили гипс на правое предплечье, рука болела, но в целом ничего страшного не произошло. Стюи прилетел тем же вечером. — Со мной все хорошо, — спешно пробормотал Роман, только завидев его в дверях. — Не надо было из-за этого приезжать. Роман полулежал на диване укрытый пледом, а Шив сидела по-турецки у него в ногах. — Ром, — Шив тронула его за укрытую плотной шерстяной тканью ступню. — У него сломана правая рука. — Сначала Шив сказала, что ты упал с лестницы и не дышишь, а потом я пятнадцать минут слушал неразборчивые крики. — заметил Стюи и, смилостивившись, добавил: — Да и вернуть деньги за срочный джет и парковку уже не получилось бы. — Эй. Роман высвободил здоровую руку из-под пледа. Стюи наклонился к нему, осторожно прижимаясь в кособоком объятии, и быстро ткнулся губами ему в основание шеи. Шив демонстративно отгородилась от них ширмой из ладоней. Роман подвинулся ближе к спинке дивана, чтобы Стюи смог умоститься рядом. — Как ты? — Стюи повернулся к Шив. — Думала, что придется назвать ребенка в честь погибшего брата. — Даже девочку? — спросил Роман. — Уж что-нибудь бы придумала. — На случай если я все-таки не доживу до твоих родов, девочку разрешаю назвать в честь Кендалла. Прекрасное гендерно-нейтральное имя. Шив состроила гримасу. — Так что с тобой случилось? — спросил Стюи. Роман с кислым видом мотнул головой в сторону четырех ступенек, соединяющих комнату отдыха и гостиную. Стюи молча проследил направление. — Я предлагала соврать, что он упал с лестницы на второй этаж, — сказала Шив. — Я же говорил, просто чепуха, — пробормотал Роман. — Все хорошо, — Стюи похлопал его по колену. — Твоя мама в курсе или мне поставят раскладушку в комнате вашего кузена? — И правда-ка, Ром? — заинтересовалась Шив. — Я сказал, что у меня кто-то появился, — уклончиво ответил Роман. — Не сказал, что это Стюи. Она, может, вообще тебя и не помнит. — Стюи Хоссейни! — воскликнула Кэролайн, плавно входя в комнату. — Друг Кендалла. Вы с ним приехали вместе? — Том и Грег от нее сбежали еще утром, — очень тихо сказала Шив. Стюи бросил на Романа вопросительный взгляд. — Это я его пригласил, — вздохнул Роман. — Мы вместе уже почти два месяца. Кэролайн смотрела на них с неподдельным интересом. — Это не из-за вас он тогда прилетел ко мне весь хрупкий и разбитый? — Мама! Нет! — возмутился Роман. — И перестань называть меня хрупким. Взгляд Кэролайн упал на его укутанное пледом тело. — Прости, — она вскинула руки. — Вы непривычно молчаливы, — обратилась она к Стюи. — Боюсь, как бы меня не отправили спать на раскладушку в комнату канадского кузена. — Странный мальчик, — согласилась Кэролайн. — Да ты только за утро два раза сказала о том, что его отец перетрахал половину мужиков в Калифорнии, — напомнила Шив. — Я же не говорила, что это что-то плохое, — возразила Кэролайн. Шив шумно выдохнула, но промолчала. — Хорошо, что вы приехали, — сказала Кэролайн. — Роману понадобится помощь… Кендалл вряд ли прибудет раньше завтрашнего вечера, я уже думала просить Питера. — О господи, мама. Прекрати подсовывать мне Питера. Я бы и сам со всем справился. — Без правой руки! — С радостью возьму на себя функции твоей правой руки, — примиряюще сказал Стюи. — Фу, — сказала Шив. Кэролайн одобрительно кивнула.2.
Стюи помог Роману снять свитер и футболку и коротко хмыкнул, увидев, что пуговица на его брюках уже расстегнута. — Я и двумя-то руками едва справляюсь с пуговицами, — мрачно ответил Роман. — Наверное, человек, который составляет твой гардероб, тебя недолюбливает. — Мне идут рубашки. Стюи натянул ему на руку купленный в больнице водонепроницаемый чехол. — Не туго? — спросил Стюи. — Включить тебе воду? — Я сам, — Роман покачал головой. Они заняли единственную в доме комнату с душевой кабиной, поэтому шансы упасть и умножить количество травм были минимальны. — Аккуратней, — попросил Стюи. — Да, сэр. — Пересчитаю синяки, когда выйдешь, — он поцеловал его в волосы. — Боже, Стюи… Срочно скажи что-нибудь грязное. А то боюсь превратиться в засахаренный ананас. — Сладкая круглая штуковина с дыркой посередине? Меня устроит. — Спасибо, да, достаточно отвратительно. Роман почувствовал знакомое уже облегчение, оставшись один, но и тут же — мучительную, до зубовного скрежета, досаду, что его проклятое тело и ущербная покалеченная психика блокируют для него даже самые простые, кажется, всем доступные вещи. Устраивать секс-марафон в душе у него не было никакого желания, учитывая так и не прошедшее головокружение и все усиливающуюся боль в руке, но насколько было бы легче, если бы Стюи сам намылил ему голову и выдавил гель для душа ну губку. И желательно придерживал как-нибудь, потому что в конце Роману пришлось сесть на пол кабины, потому что боль в руке становилась все сильнее, проклятая мягкая вода, не смывающая мыло, раздражала до черных точек перед глазами, а вместе с головокружением к горлу начала подкатывать тошнота. Роман кое-как домылся и натянул пижаму. Лицо, отразившееся в зеркале, показалось нездорово бледным даже по его меркам. Роман вышел из ванной и с облегчением приземлился на край кровати рядом со Стюи, просматривающим что-то в телефоне. — Ты в порядке? Стюи поднялся и снял с него накинутое на плечи полотенце. Промокнул волосы, которые Роман даже не пытался высушить. От массирующих прикосновений стало чуть легче. — Надо выпить еще таблетку, — отозвался Роман. — Рука опять болит. — Да, конечно. Ложись на ту сторону. — Стюи помог ему устроиться. — Руку вот сюда, — он соорудил возвышение из диванных подушек, а затем дал таблетку и стакан воды. Он, кажется, еще что-то говорил, но Роман плохо соображал. Сначала Стюи пропал на какое-то время, потом снова появился: чуть прогнулась кровать, а обоняние уловило запах знакомого шампуня. Стюи ничего не сказал, только мягко коснулся плеча. Еще минут через десять таблетка наконец подействовала, боль в руке прошла, и Роман с облегчением вынырнул в реальность. Верхний свет в комнате был выключен, горела только лампа со стороны Стюи, сам Стюи листал телефон с отстраненным видом. — Что-то интересное? — спросил Роман просто чтобы привлечь внимание. — Менкен разводится с женой, — тут же отозвался Стюи. — Тебе лучше? — Да вроде, — Роман чуть приподнялся на подушке. — Почему разводится? — «Многочисленные измены, в том числе и с мужчинами», — процитировал Стюи. — Ну да. Там есть намеки на меня? — Намеки есть, но напрямую имя никто не называет. — Супер. Учитывая, что Коннор уступил ему свой электорат, подумают на него. — Так у вас что-то было? — Мы флиртовали… С ним было приятно флиртовать. Но сомневаюсь, что что-то бы получилось, даже если бы он не воткнул мне нож в спину. — Почему? — Потому что большинство людей отказ дать отсосать рассматривают как личное оскорбление. — Нытики, — согласился Стюи. — Или просто нормальные люди. — Сокровище достанется только искателю с храбрым сердцем и чистыми помыслами. — Это самое красивое, что кто-либо когда-либо говорил про мой член, — честно сказал Роман. — Вообще-то я говорил про тебя, Ро. Но рад, что угодил и твоему члену. Роман улыбнулся. Стюи нашел его ладонь и на мгновенье прижался губами к костяшкам.***
Во время завтрака Кэролайн сообщила всем, что в оставшейся гостевой спальне потекла крыша. — Поразительно, как дом отражает сущность своих жильцов, — сказала Шив, намазывая на тост слой джема размером с палец. — Там же Кендалл должен был ночевать? — И то правда, — кивнул Роман, отставляя стакан со смузи. — А в вашей с Томом спальне стоит дыба вместо кровати? — Учитывая, что я проснулся от невыносимой боли в шее, а потом пятнадцать минут потратил на то, чтобы восстановить кровообращение в руке, так оно и есть, — сказал Том. Шив скорчила физиономию. Стюи звякнул вилкой по стакану Романа, и тот послушно снова присосался к трубочке (в присутствии Кэролайн Стюи придерживался курса «молчать, пока не спросят», так что, кажется, даже бытовых высказываний старался избегать). — Хватит вам пикироваться! — с негодованием сказала Кэролайн. — Готова спорить, раньше комнат было больше, — напомнила Шив. — Еще в одной комнате прорвало трубу за два дня до вашего приезда. А в другой травили насекомых, я выбросила всю мебель. — И ради этой развалины ты продала нас отцу, — Шив покачала головой. — Шив! — возмутилась Кэролайн. — Надо было брать особняк в Майами, — Роман постучал костяшками по виску. — Он даже хуже, чем дом на Барбадосе. Еще и жуткая безвкусица, — возразила Кэролайн. — Квартира в Вене? — продолжил перечислять Роман. — Я могу переночевать в отеле, — предложил Том. — И я могу, — перебил Грег, от спешки подавившись тостом. Роман сам чуть не захлебнулся смузи от едва сдерживаемого смеха. Том, кажется, пихнул Грега в бедро. — Я хочу взять этот момент, запихнуть его в бутылку и поставить на полку, — искренне сказал Роман. — Только попробуй, — отрезала Шив. — «Только попробуй?» — Роман все-таки рассмеялся. Шив пнула его под столом. — Я занимаю целую комнату, а я даже не ваш, — Грег неловко указал рукой на Кэролайн, — родственник. Кэролайн смотрела со смесью удивления и облегчения, но Шив перебила: — Пусть Кендалл спит на диване. Какого черта мы должны выгонять Грега? — О, боже, мы в той точке реальности, где Кендалл бесит тебя больше Грега, — восхитился Роман. Шив поджала губы, но опровергать слова Романа не стала. Грег, кажется, мысленно провалился в этот момент сквозь землю. — Почему вы такие грубые? — спросила Кэролайн. Стюи тяжело вздохнул. — Пусть Кендалл спит с Ромом, — сказала Шив. — Раз ты так его защищаешь. Не думаю, кстати, что Стюи будет… У Романа все сжалось внутри, от злости или от страха. Он заметил, как поник Грег, словно готовящийся к неминуемому ответному выпаду. — Да хватит вам, — неожиданно начал Стюи, не дав Шив договорить. — После пары виски Кен уснет в обнимку с индейкой. Реальный случай. Лицо Грега перестало походить цветом на лист офисной бумаги. Роман немного расслабился. — Все равно у нас ее никто никогда не ест, — подвела итог Кэролайн таким тоном, будто вопрос с ночевкой Кена был решен раз и навсегда.***
Кендалл не приехал. Написал, что не может вылететь из-за непогоды, но Роман сильно подозревал, что тот просто соврал. Как и Коннор, сославшийся еще месяц назад на какие-то срочные дела. К счастью, к вечеру пришли еще люди — пусть это и были Питер и друзья Питера — и концентрация яда пропорционально снизилась. — Улыбнитесь, — попросила Кэролайн, пытающаяся сделать фото собравшихся в гостиной людей. Роман искренне надеялся, что она запорет кадр, и никто никогда не увидит этих фотографий. Роман походил на огородное пугало, на которое надели все, что нашлось ненужного в доме, потому что ни одна рубашка не натянулась на гипс — бесформенная кофта, он готов был поклясться, принадлежала матери. Стюи обнял его за плечи, аккуратно, чтобы не потревожить больную руку — и Роман сначала подумал, что в знак поддержки, но потом осознал, что тот позирует для фото. Роман отвернулся от объектива. — Пришлите и мне, — попросил Стюи, когда Кэролайн сказала, что отправит пару кадров Кендаллу. Роман краем глаза смотрел на экран его телефона, наблюдая, как тот листает фотографии. — Кендалл решит, что ты обнимаешь мамину соседку, — сказал он. Видна была только его взлохмаченная макушка и жуткая кофта. — Миссис Вилкис, живет через дорогу. Кен знает. Стюи увеличил изображения, всматриваясь в детали. — Удали немедленно, — потребовал Роман. Вверху экрана повисло уведомление о сообщении из «Вотсап» от Кендалла, к сообщению была прикреплена фотография. Роман ткнул в экран настолько быстро, насколько ему позволила левая рука, Стюи не успел отреагировать. Кен переслал ему ту же самую фотографию, которую они только что рассматривали, с подписью: «Боже, Стюи, я целую минуту не мог понять, какого черта ты обнимаешь мамину соседку». Стюи закрыл ладонью лицо и затрясся от смеха. — Какого… — Роман вытащил телефон у него из ослабевшей руки, листая выше. Но в последний раз Стюи писал ему три часа назад, когда спрашивал насчет рейса. Роман хотел пролистать еще выше, но не смог себя пересилить. Проникать в их дружбу было иррационально страшно — не потому что он подозревал Стюи в неверности, а потому что всегда немного боялся того, что было между ними, этой привязанности, близости, на фоне которых все остальное казалось ненастоящим. Чат вдруг снова перетащило вниз: «Как вообще обстановка? Уровень безумия в пределах нормы или уже вызвали копов, а мама догладывает кости Тома?» «Как там Роми?» Роман завис. — Эй, — Стюи осторожно высвободил у него телефон и перевел в режим селфи. Роман закатил глаза, как зомби, и показал неприличный жест. — Идеально, — кивнул Стюи. — Привет Кену, — Шив, кажется, правильно расценила происходящее. — Шучу, пошел к черту. Пусть в следующий раз придумает отмазку поправдоподобней. Кен прислал им средний палец на фоне своего лица. — Зрачки вроде не прячет, — сказал Роман. «Прости, бро, — начал печатать Стюи, — слишком долго перечислять все теплые и нежные слова, которые передает твоя любящая семья, поэтому просто вот: …», — дальше следовала строчка из эмоджи-сердечек. Кендалл отправил смеющийся смайлик. Следующие несколько часов они провели за мучительной игрой в шарады: Питер не знал, кто такой Менкен; Кэролайн сокрушалась, что никто не угадал биполярное расстройство (молчание Грега ее возмутило, похоже, особенно сильно); Стюи с некоторым удивлением распознал в беспорядочных телодвижениях Шив ядерную эскалацию Ирана. Дальше началась «Монополия». «У тебя нет травы?» — напечатал Роман и отправил Стюи. Стюи посмотрел на него искоса. «Для руки». Стюи покачал головой. Грег, как назло, куда-то запропастился еще на предпоследнем раунде шарад. «Пойду найду Грега, — написал Роман. — Умоляю, унизь их как следует». Стюи хмыкнул. Он отчаянно делал вид, что ненавидит «унылые настолки», но в конце очередного победного раунда «Монополии» всегда имел исключительно самодовольный вид. Роман выглянул в окно, но на улице Грега не наблюдалось. Он проверил кухню и малую гостиную, а затем поднялся наверх, смутно вспоминая, что вчера Шив жаловалась на продуваемый балкон и, значит, они с Томом заняли дальнюю комнату, а Грег — ту, что с балконом, соседнюю. Роман постучал, но ему никто не ответил. Он прислонился ухом к двери, но не смог расслышать ни звука. Роман осторожно, но не тихо — чтобы, не дай Бог, не застать врасплох ни себя, ни Грега — приоткрыл дверь. Комната была пуста, только горел бра над кроватью, под дверью ванной не было полоски света. — Эй, — позвал он и уже собирался уходить, когда вдруг заметил на балконе силуэт, едва различимый за светлыми занавесками. Он сидел на какой-то длинной продолговатой штуковине спиной к Роману. И чем ближе Роман подходил, тем четче был виден дымящийся косяк в руке Грега. Роман толкнул балконную дверь, выходя на воздух. — Уверен, Шив и Тому ты сказал, что от сердца отрываешь комнату без балкона. На улице было холодно, но не так чтобы слишком. Грег, укутанный в плед, дернулся от резкого звука, будто Роман выстрелил ему в плечо, но даже не обернулся. — Хотел попросить травы, — Роман шагнул вперед, обходя Грега по дуге. — Ну или купить за любые деньги до пяти штук баксов, если ты вдр... — он заглох на полуслове. Лицо Грега блестело от слез. За полминуты, которые Роман потратил на то, чтобы справиться с дереализацией, Грег вытер лицо намотанным на руку пледом, но пара капель снова упрямо скатились по щекам. — Что-то случилось? — спроси Роман. Грег пошарил где-то под пледом и выудил тощий пакетик травы, протягивая Роману. — Даже если бы у меня была бумага, я бы не смог скрутить косяк. — Внезапно понял Роман. Грег вздохнул, но вручил Роману недокуренный косяк и покорно выудил из кармана кусочек бумаги для самокруток. Роман вернул ему пакетик с травой и сел рядом. Он с некоторым восхищением наблюдал за тем, как Грег скручивает блант — кажется, это самая — и единственная — грациозная вещь, которую он только видел в исполнении их канадского кузена. Трава попалась не особо крепкая, Роман почти не замечал, как курит. — Это из-за нас? — спросил Роман. — Мне не стоило приезжать, — хрипло сказал Грег, поджигая новый косяк. Первое, что он сказал за все время. — Лучше всего, когда приезжает Коннор, — сказал Роман. — Мама считает поехавшим его, а он — ее. И вечно кроет ее отцовскими шутками на тему прав женщин и британской аристократии. Клянусь, на это можно смотреть часами. Грег издал какое-то подобие смешка. — Это не потому, что ты чужой или свой, — сказал Роман. — Просто у нас странная семья. Ты можешь давать отпор, но тогда есть шанс получить уже прицельный удар, причем не от одного, а от всех. Можно просто игнорировать, как ты, как мне казалось, всегда и делал. Еще можно послать нас куда подальше, так поступают все нормальные люди с адекватной самооценкой, — на последних словах у него застучали от холода зубы. Грег стащил с себя плед и накинул на плечи Роману. — Думаю, твоя семья не простит мне, если ты превратишься из-за меня в сосульку. — Я, может, и ужасный человек, но ты же в одной футболке. Грег смотрел в недоумении. Кожа на его руке быстро покрылась мурашками. Роман пододвинулся к нему плотнее, зажал косяк между зубов и кое-как накинул второй конец пледа Грегу на плечи. Тот растерянно укрылся. От Грега и от пледа стало теплее, боль в руке ушла куда-то на второй план из-за травы. — Обнять я тебя не смогу, — сказал Роман, снова беря косяк в руку. — Я знаю, — как-то поспешно и неловко сказал Грег. Роман смерил его взглядом. — В одной руке у меня косяк, а вторая сломана. Господи, Грег! Грег улыбнулся, кажется, даже по-настоящему. И осторожно обнял Романа, не тревожа больную руку. — Правда, если ты собираешься отбить у Шив Тома — тут я не на твоей стороне, — сказал Роман. — Хотя бы подожди, пока она родит. — Хорошо, — неопределенно согласился Грег. Роман сделал следующую затяжку.3.
Когда Стюи поднялся в комнату, Роман лежал на спине в полутьме и пялился в потолок. Стюи принюхался. — Надеюсь, оно того стоило, — сказал он, поморщившись. — Рука почти не беспокоит. Стюи опустился на край кровати рядом с Романом. — Ты все это время сидел с Грегом? — Между нами ничего не было, — клятвенно заверил Роман. — Либо вы выкурили целую плантацию марихуаны, либо вы… разговаривали? Выспрашивал его о «Вейстар»? — Мне не нужен «Вейстар». Роман ощутил, как рука Стюи накрывает его голые ступни. Оглаживает тыльную сторону, мягко разминает подошву. Роман закрыл глаза, отдаваясь прикосновениями. — Грег странно отреагировал на шараду про ментальные расстройства, — вспомнил Стюи. — У его мамы биполярка или что-то из этой серии. — Как мило было загадать это на семейных посиделках. — Анонс мероприятия я тебе озвучивал заранее. Роман прерывисто вздохнул, когда пальцы Стюи забрались под край спортивных брюк, лаская щиколотки и нижнюю часть голени. — Да, даже подписанное информированное согласие где-то валяется, — подтвердил Стюи. Вес его тела вдруг исчез с кровати, но, прежде чем Роман успел сообразить, что к чему, он почувствовал, как косточки на щиколотке касаются чужие губы и потом язык. Роман задержал дыхание. — Боже, Стюи. Стюи спустился губами ниже, прикусывая большой палец, Роман смял здоровой рукой простыню. Ладонь Стюи легла ему на колено, проехалась по бедру, пока язык вылизывал вторую лодыжку. Роман поймал его руку, прижимая к резинке штанов, и Стюи потянул вниз, медленно, дождавшись, пока Роман приподнимет бедра, — белье оставил на месте. Стюи отбросил его брюки куда-то на другую сторону кровати. Рука обхватила голую теперь ногу под коленом, чуть сгибая, губы скользнули выше по голени. Роман согнул и вторую ногу, разводя колени шире, чтобы дать Стюи доступ. Стюи провел языком по внутренней стороне его бедра, от колена почти до паха, а потом вдруг несильно прикусил кожу, так что Роман коротко вскрикнул. — Ш-ш, тише, Ро, — пробормотал Стюи, зализывая пострадавшее место. Рука Романа метнулась к голове Стюи, но замерла в нерешительности, наконец он зарылся пальцами ему в волосы, перебирая жесткие пряди. Стюи огладил рукой второе бедро, а затем ткнулся лицом ему в обтянутую боксерами промежность: задел носом поджавшиеся яйца, обвел губами член сквозь тонкую ткань. Провел языком над резинкой, следуя поцелуями вдоль низа живота. Роман коснулся его лица, огладил скулу. Стюи встретился с ним взглядом на мгновение, а потом сдвинул ткань боксеров, касаясь языком следа, оставленного резинкой. Роман толкнулся бедрами, душа стон ладонью. Стюи стянул с него белье и сразу же взял в рот. Снизу вдруг стала доноситься музыка, какая-то рождественская песня — затем смех. Роман решил, что это знак свыше, и наконец позволил себе застонать. Стюи весело сверкнул глазами, оценив находчивость. Он коснулся его рукой, оглаживая яйца, и Роман вскрикнул еще раз, сгреб повыше футболку и кардиган, обнажая живот. — Умоляю, не дай мне кончить на мамину кофту, — слабым голосом попросил он. Стюи округлил глаза, выпустил член из рта с коротким чпоком и затрясся от смеха, так что Роман в итоге выплеснулся ему на лицо. Это, казалось, развеселило его еще больше. Он сидел между его разведенных ног, весь в белесых потеках и искренне улыбался происходящему. — Ой, ну перестань, — Роман откинулся на подушку, переводя дух. Стюи хмыкнул и, все еще полностью одетый, выудил платок из кармана пиджака. Роман не без труда принял сидячее положение, подбирая под себя ноги, коснулся лица и волос Стюи, все еще частично запачканных его спермой, и быстро поцеловал его, придерживая за шею. Стюи сразу же ответил. — Сходим в душ? — спросил Роман, отрываясь от его губ. Стюи смотрел вопросительно. Роман пожал плечами. В этот раз было лучше. Невроз не душил, как обычно, то ли из-за травы, то ли потому, что присутствие Стюи в его личном пространстве все меньше воспринималось как вторжение. Роман прижался к нему со спины, когда Стюи закончил смывать пену с волос, и поцеловал в лопатку. — Не будь слишком строг, — попросил Роман, касаясь его члена. — Обещаю, к моменту, когда снимут гипс, ты уже и разницы не заметишь. — Готов побыть твоим подопытным, — согласился Стюи, конец фразы вышел несколько протяжным. Стюи откинул голову ему на плечо, и Роман поцеловал в шею, мягко, чтобы не оставить следа. Стюи принимал ласку с короткими тихими стонами. Когда он кончил, они стояли еще пару минут под слабыми струями воды. Роман переместил руку к его животу, придерживая Стюи в вертикальном положении. Он подумал, что мог бы провести в таком положении очень долго. *** Роман проснулся от жажды. Тихо, чтобы не потревожить Стюи, добрался до ванной: напился из-под крана и умылся. Отражение в этот раз не напугало, не считая, конечно, стоящих дыбом волос и чуть покрасневших глаз. Роман вернулся, чтобы снова лечь, но машинально взял с тумбочки телефон: последним висело сообщение от Кендалла, пришедшее где-то минут сорок назад. «Я приехал. Не знаешь, мне приготовили комнату?» Но не было ни повторных сообщений, ни пропущенных звонков. Кендалл знал, что звонки Роман никогда не блокирует, значит, просто не хотел беспокоить. Роман бесшумно вышел из комнаты. Кендалл нашелся на кухне: сидел в полутьме и жевал оставшиеся с ужина рыбные закуски. Он выглядел спокойным, собранным. По мере его приближения Кендалл перестал есть, смотрел со смесью любопытства и беспокойства. Роман ожидал комментария по поводу руки или волос, или покрасневших от травы глаз, но вместо этого Кендалл сказал: — Ты снова в вещах Стюи. — Да, Кен, и я вроде как вылез из одной с ним постели. Кендалл пробормотал что-то себе под нос и подвинул к Роману тарелку с остатками пиршества. — Впервые вижу, чтобы у мамы в доме подавали морепродукты. Это в честь Стюи? — Это в честь Питера. У Стюи аллергия на все, кроме креветок. Кендалл растерянно моргнул. — В твоей спальне потекла крыша, — сообщил Роман, вспомнив его вопрос из сообщения. — Ну конечно. Шив была в восторге? — Сказала, что дом отражает внутренний мир жильцов. — Тогда у них с Томом должна стоять дыба вместо кровати, — сказал Кендалл. Роман сощурил глаза. — Что? — нахмурился Кендалл, всматриваясь в его лицо. — Скучал по звуку твоего голоса. Кендалл закатил глаза. — В общем, тебе придется спать на диване. Грег пытался пожертвовать свою комнату и свалить в гостиницу, но Шив наложила вето. — Зачем вы вообще позвали Грега в серпентарий? Сюда даже Кон не суется. — О, хороший вопрос. Мама доводила его комментариями про родителей. — Его отец недавно… всплыл, — заметил Кендалл. — Наоми позвонила сказать, что он предлагает интервью «Пи-Джи-Эн». — О, — Роман, потянувшийся было к бутерброду, застыл, не донеся руку до тарелки. — Она сказала, что они готовы отказаться от публикации… И могут связать нас с ним напрямую, на случай если мы хотим перекупить материал. — Ну, судя по тому, что я не видел его физиономию на «Си-Эн-Эн»… Как благородно, Кенни. Кендалл покачал головой. — Я был в рехабе. И не очень в себе. Дал его контакты Тому. — А почему не Грегу? — Чтобы не было соблазна обменять информацию на кетамин. Роман подумал, что, возможно, поэтому Том и позвал с собой Грега. И еще что эти два поступка — перекупить компромат и не заказывать кетаминовые бандероли в рехаб — единственные трезвые решения Кена за последний год. — А что там было? — Ней не сказала, а я не спросил, — честно сказал Кен. — Как ты? Роман перевел взгляд на загипсованную руку. — Терпимо. Бывало и хуже, если ты помнишь. Кен изменился в лице, и Роман понял, что тот подумал про то, как разворотил ему рану на лбу полтора месяца назад. Роман невольно смутился. — Я про то, как упал со слона в детстве. Ту же руку сломал. Но Кена это не убедило. — Прости, — выдавил он, вперившись взглядом Роману в лицо. Роман вздохнул. Убрал со лба торчащую во все стороны челку, демонстрируя почти незаметный след от пореза. — Вот, видишь, все зажило. Кендалл встал со своего места и обошел стол, усаживаясь рядом с Романом — с левой стороны, может, ближе к шраму, может, чтобы не тревожить сломанную руку. — Не надо про это, — взмолился Роман. — Это первое не отвратительное Рождество за много лет. Но Кендалл взял его руку в свою и значит, сдаваться был не намерен. — Обещай, что больше не позволишь делать себе больно. Обещай, что будешь давать сдачи. Роман отвел взгляд. — Эй, ты Кен из будущего, предупреждающий меня о…? — Нет, конечно, нет. А если я тебя задену, даже случайно, разрешаю съездить мне по яйцам и выдавить мне глаза. — И плевать в кофе на всех семейных посиделках, — добавил Роман. Кендалл поднес их сцепленные руки к лицу, сухо прижимаясь губами к пальцам Романа. Роман встретился с ним взглядом. — Рад, что твое Рождество задалось, несмотря на… — Кен кивнул на руку в повязке. — Болит жутко, — честно признался Роман. — Но перелом хотя бы закрытый, не как тогда, — он поморщился. — Играли в «Монополию»? В рынок? Стюи все еще делает вид, что настольные игры для зануд? — Кендалл вскинул брови на последней фразе. Роман невольно хмыкнул. — По-моему, я слышу свое имя? — раздалось из-за спины. В следующую секунду плеч Романа коснулись знакомые горячие ладони. — Надо же, и мой блудный приятель наконец пожаловал, — Стюи накрыл шею Кендалла в районе верхнего позвонка. — И ты здесь, — сказал Кендалл. Стюи вклинился между ними, чтобы утащить креветку поверх канапе, не заинтересовавшись остальным содержимым тарелки. Ткань свободной футболки, когда он наклонился, очертила его спину и бока, и Роман машинально коснулся его поясницы. Кендалл едва заметно покачал головой, в его глазах застыло нечто очень похожее на любопытство. Кендалл словно сам этому удивился, потому что тут же скорчил гримасу ужаса и схватился за сердце. — Хоть ты избавь меня от этих сцен. Хватит мне Шив. — А ты и с Томом спал? — уточнил Стюи, облизывая большой палец после соуса. Кендалл замер и, кажется, несколько раз поменялся в лице, на котором отобразилась такая беспомощная растерянность, что Роман даже не нашел в себе силы докинуть про Виллу. — Кен… — вздохнул Стюи. Кендалл уставился в стол. — И ты считаешь, в порядке вещей… — нарочито спокойным тоном начал он. — Да хватит тебе! — взмолился Стюи, перебивая. — Господи, Кен, нас тут трое. Я уж молчу, что все и так… — …использовать то, что между нами было… — упрямо продолжил Кен. — На себя посмотри. Я хотя бы не пытаюсь извлечь из этого выгоду. — Спятил? — Разве? Разговор так и велся тоном светского обмена колкостями, не хватало только приглушенного фортепиано на фоне и пары бокалов шампанского. Роман взял тарталетку с крабом. — Я обращался к тебе за помощью, потому что ты мой друг. — Ты обращался ко мне, потому что знал, что я тебе не откажу, чего бы ты ни попросил. — Да, так и поступают друзья. — Друзья не сваливают в закат, как только получают желаемое. И не сбегают, поджав хвост, испугавшись гнева папочки. Каждый, сука, раз! — А чего ты ожидал? Свадьбы? Краска бросилась Стюи в лицо. — Я говорил про Англию. Может, хоть сейчас объяснишь, какого хрена ты слился за пару часов до встречи с акционерами? Просто интересно. Кендалл бросил на Романа короткий испуганный взгляд. — Я не хотел, — едва слышно ответил он Стюи. — Прости. Дежа-вю. Кендалл сжался и побледнел, мгновенно утратив весь пыл и желание защищаться. Уткнулся взглядом в колени Романа. — Эй, — Роман коснулся его руки, он и сам не понял: чтобы предостеречь или чтобы приободрить. — Кен? — голос Стюи изменился. Кендалл встретился с Романом взглядом, словно ища подсказки. Роман покачал головой. — У него есть причина, Стюи, — сказал Роман. — И какая? — Если он скажет, то есть шанс, что ему и правда придется на тебе жениться. А мне бы этого не хотелось в связи с последними событиями. — Чего-чего? Роман молча повернулся к Стюи. — Твою мать, — Стюи закрыл лицо ладонью. — Просто прекрасно. Кен так и продолжал рассматривать его колени. — Он тебя шантажировал? Кендалл кивнул. — Насколько все ужасно? — По шкале от Билла Клинтона до Гитлера… Ким Чен Ын? Стюи закатил на это глаза. — А если по S&P 500? — «Вейстар Ройко». — Кендалл вытер лицо. — Ты кого-то изнасиловал, убил, а потом сломал психику их детям? Роман не сдержал смешка. — Стюи, — с мрачным негодованием позвал Кендалл. Роман думал, что Стюи не отпустит эту тему так просто, но он, на удивление, не стал продолжать расспросы. — Я уступлю тебе спальное место, — Стюи коснулся его плеча. — Сейчас четыре утра, отдохни. Утром поговорим, если захочешь. — А ты? — Доем оставшиеся креветки. — Спокойной ночи, — сказал Роман. — Не удивляйся, что от подушек пахнет травой. — Спокойной ночи, — Кендалл осторожно обнял Романа. Перед Стюи он неловко затормозил, но тот, сжалившись, сам притянул его к себе одной рукой. — Завтра увидимся, — тихо сказал он. У Кендалла было такое лицо, будто эта фраза его удивила больше объятия. Когда Кендалл ушел, Стюи сел на его место и подвинул тарелку поближе к их стороне стола. — Если хочешь, можешь идти спать, — сказал Стюи. — Кто-то же должен кричать и панически звать на помощь, если ты вдруг съешь мидию, и у тебя случится анафилактический шок. Стюи улыбнулся. — У меня не бывает шока, только крапивница. Он закинул в рот канапе. — Все нормально? — спросил Роман. Стюи пожал плечами. — Ты его любишь? Стюи хмыкнул. — Очевидно? Черта с два бы я уступил кровать какому-то другому твоему родственнику. Но бросать все и лететь к нему в Англию из-за сломанной руки я бы, конечно, не стал. Роман завис, пытаясь переварить услышанное. Рука метнулась к лицу в привычном нервном жесте: потереть висок и скулу, коснуться уха. — Ро. Стюи поймал его руку, убирая от лица, и мягко пожал пальцы. — Тише. Все хорошо. Стюи подался вперед, заключая его в объятие. Губы прикасались там, где только что были пальцы Романа. — Я бы к тебе тоже приехал, — сказал Роман, — если бы ты сломал руку. — Давай придумаем другую шифровку? — предложил Стюи. — Менее травматичную? — Какую например? — Я люблю тебя, — сказал Стюи. Роман зажмурился. — Ну что. — Стюи коснулся губами его виска. — Сказать что-нибудь грязное? Чтобы ты не превратился в ананас? — Я тоже тебя люблю, — ответил Роман, целуя Стюи в шею. Сверху раздался шум как от хлопнувшего ящика комода. — Кендалл додумался взять другое постельное белье? — удивился Роман. — Может. Может, запах травы не единственная проблема. — Ну да, — Роман задумался. — Но я вроде бы… не на… — Все до капли мне на лицо, — успокоил его Стюи. — Кен может спать спокойно.