Гарпия на тëмном силуэте

Невозможное количество проблем и переживаний не так уж редко сваливалось на плечи Беркуты. В какой-то момент жизнь под их давлением заместила собой беспечную обыденность, со временем став привычной, как хроническое заболевание. Баки называла это взрослением, однако не могла не осознавать чрезмерную резкость перехода от одного к другому. Сейчас, идя на пятый этаж к выручай-комнате, прошлое её мало волновало. Новые перипетии закручивались в кольца, извивались и стягивались в узлы, загоняя мысли в тупик, забирая себе всё внимание. Предстояло распутать целую копну проблем, пока всё не вышло из под контроля. Меньше всего хотелось браться за проблемы межличностные, но именно они хватали за горло настойчивее всех. — Привет, Баки-и-и, — заголосила сидящая на спинке дивана Хамильтон, отвлекаясь от плетения косы своей высокой подруге, которая со стороны выглядела неподвижной, точно дворцовый страж, хоть и с весьма довольным выражением лица. — Виделись же… — рассеянно пробурчала Бейл и закинула вещи на кресло у камина. — Ой, прости. У тебя приветствий всего ничего осталось, да? — Берти, не сейчас… — теперь девушка закинула в кресло уже себя и с напряжённым выражением лица начала тереть виски. — Полагаю, поговорить о нашем друге совсем не вариант, — мрачно пробросила между прочим Брунгильда спустя какое-то время. — Он приходил сюда? — Да. Нам пришлось его успокаивать, хотя это твоя задача. — Спасибо за помощь, — небрежно бросила Баки, давая понять о своём нежелании развивать эту тему дальше, хотя заведомо готовилась закатить глаза предвосхищая новые поучения. Лоу нашлась с ответом не сразу, но долго себя ждать не заставила. — Знаешь, тебе стоило извиниться. — Перед Бенджи? — А есть ещё перед кем извиняться? — Нет, но я ведь извинилась перед ним. — Он сказал нам обратное. — «Берти, это кошмар, она даже не извинилась!» — играючи спародировала Хамильтон. — Хорошо, я подобрала иные слова с тем же смыслом, однако более подходящие. Я сказала „мне жаль“, и это, чёрт возьми, правда, — с некоторой обидой в голосе оправдалась Беркута. — Очевидно, этого недостаточно, чтобы помириться. Попробуй всё же сказать „извини“. — А если и этого будет недостаточно? — Дальше думай сама. — А говорила, что я всегда могу на тебя положиться… — Ладно, тебе написать или на слух запомнишь? — Ясно, проехали, — Беркута положила на стол кучу металлических пластин и, направив на них волшебную палочку, начала трасформировать. — Баки… — Что? — Поставь себя на его место, прислушайся к ощущениям, потом попробуй понять его мысли и чувства. — Стандартная схема… Неужели ты думаешь, я не пыталась? — металл переливался, извиваясь в воздухе, словно кусок глины, под пристальным взглядом волшебницы. — Оказалось, мои выводы неверны, и всё куда сложнее… Не знаю… Иногда мне кажется, есть люди, которых мне в принципе никогда не удастся понять. — К несчастью для тебя, Бенджи хочет именно этого. — Если тебе удалось сделать такой вывод, значит, ты знаешь и то, как мне поступить, чтобы уладить конфликт. — Нет уж. — А-а-а, — рыкнула девушка и бросила палочку на стол, рядом с непонятной формы металлической скульптурой. — Я сейчас совсем не могу о таком думать! Адам догадался о наших шпионах, и ещё эта газета… Надо надавить на заведующих, приставить к ним говоруний и подмять под себя как можно быстрее. — Да с чего ты взяла, что он догадался? Они эту пакость про вампиризм могли согласовать на отработке в лесу. — Берти, они ни словом не обмолвились об этом в Хогвартсе, даже после публикации статьи, а ещё был момент, когда они через чур долго делали домашнее задание в полной тишине, — под конец этой фразы вырвался смешок. — Такого никогда не было, всегда куча вопросов и бессмысленного трёпа. Они точно переписывались, чтобы не обсуждать свой план вслух. — Мне кажется, ты надумываешь. Адам мог провернуть эту подставу, никому о ней не сказав. — Он всегда раньше обсуждал со своей шайкой такие важные решения. Да и зачем ему молчать, когда всё уже исполнено? — Ох… Ну-у, когда-то они должны были догадаться. Баки фыркнула. — Вот так просто ты поворачиваешься задом к тому, что даёт нам такое глобальное преимущество? — Не преувеличивай. Говоруньи не панацея от всей заразы. Особенно от такой большой как Роуди. Плюс крадут слишком много времени: невозможно прослушать всё ими записанное и не помереть от старости. А у нас СОВ, между прочим, в этом году. — Который я хоть сейчас успешно сдам, — объявила Бейл, на что Хамильтон захохотала, тарабаня ногами по обе стороны от Лоу. — Ничего смешного. Я беспокоюсь лишь за руны и защиту, остальное вызубрено до тошноты на годы вперёд. — Да я и не сомневаюсь в тебе, подруга. Просто безумно нравится, когда ты так говоришь. Хочется ломануться за тобой на край света. — После окончания школы можно устроить, главное умудриться взять отпуск всем одновременно. — Бруни как всегда, — Берти снова рассмеялась, но в этот раз менее естественно. — Что? Летом нашу Кутти всё равно не отпустят. — Ну чего начало-ось?! Закрыли тему! — девушка растрепала готовую косу и причесала волосы пальцами, краем глаза поглядывая на Беркуту. — Тему с Бенджи тоже. — Он вообще-то и наш друг, — возмутилась Брунгильда. — Баки придётся потерпеть и послушать моё занудство, ибо в какой-то момент молчание станет преступным. Вы обе это понимаете. — Нет, Бруни, не понимаем! — внезапно вспылила Бейл. — Я не признаю за тобой правоты пока… — слова застряли в горле. — Ну? Пока что? — сердито спросила Лоу. — Пока не увидишь его труп на земле? Баки вскочила с кресла, высекая взглядом искры из воздуха. — Дамы и господа! Прямо сейчас на ваших глазах Беркута Бейл выходит на новый уровень! Теперь она не беркут, а грёбаный смеркут! Вот это успех! — выкрикнула она, размахивая руками. Брунгильда тяжело вздохнула, едва не закатив глаза. — Я тебя ни в чём не обвиняю, хорошо? — Тогда что ты делаешь? — Выражаю обеспокоенность. Я, знаешь ли, тоже не без способности к анализу, поэтому не могу не заметить повторяющийся из раза в раз сценарий твоих союзов. Ты всегда выбираешь добрых, робких и в какой-то степени слабохарактерных партнёров, а потом ломаешь их через колено. — Она не обвиняет… — Подожди… Я беспокоюсь не только за Бенджи, но и за тебя саму. Тебе ведь тоже больно, не думай, что я это отрицаю. Просто кто-то должен был обратить твоё внимание на эту нездоровую тенденцию. Тем более пострадал не левый для нас человек. Всё пояснение подруги Беркута угрюмо смотрела на неё, будто бы излучая злую тёмную ауру, и, когда пришёл черёд ответа, тряпичной куклой рухнула обратно в кресло и застыла в задумчивой позе. Она понимала, о чём говорила Брунгильда, прекрасно понимала. Все попытки Бейл получить столь необходимое тепло, не пострадав самой и в то же время никому не навредив, заканчивались печально для неё и ещё печальнее для других. Все те милые солнечные люди, которым не посчастливилось иметь романтическую связь с ней, пропитывались её тревогами, угрюмостью и негативом, как бы она ни старалась излучать позитив. Плохо старалась, и, по всей видимости, не особо хотела. «Получается, я только порчу жизнь другим? Я виновница чужой боли?» Баки не могла до конца это принять. Бремя чужих эмоций всегда было самым губительным для неё, и сейчас казалось, под его давлением она не выдержит и проявит ту неправильную себя, которую много-много лет так усиленно запихивала в скрытый от людских взоров уголок. Как и в прочих подобных случаях в авангард выходили обида и раздражение. Слова Бруни казались излишне грубыми, а позиция Бенджи, где он снимал с себя всю ответственность, явным малодушием. Беркута итак уже приняла бо́льшую её часть и постаралась выйти из ситуации с меньшим для обоих сторон уроном. Она приняла самое рациональное решение из возможных, при этом столкнувшись с полным непониманием со всех сторон. Так почему же это она должна понять Бенджи? «Мерлин, я мыслю, как ребёнок…» — с губ сорвался измученный стон, девушка ссутулилась и зарылась рукой в свои волосы. «Виновата я или нет, это не важно. Именно я должна всё исправить и расставить по нужным мне местам. Никто за меня этого не сделает». Плечо ощутило прикосновение тёплой руки – это Берти пыталась ободрить поникшую подругу. — Не стоит, мышка. Я в норме, — сказала Беркута, переча своим чувствам, и перевела взгляд с беспокойного лица Гильберты на сосредоточенное лицо Брунгильды. — Если извинения могут помочь, я извинюсь. Но не думай, что я поверила в твои прорицательские фантазии. Бенджи, может, и слабохарактерный, но он не дурак. Лоу недоверчиво сузила глаза, затем покачала головой. — Умные тоже умирают от своих рук. Не напортачь, пожалуйста, снова. Мы с Берти очень переживаем за вас двоих. — Да, Баки, не напортачь. Нам всё ещё нужна Рунеспура-мутант, — Берти хихикнула и внезапно ухватилась за своё правое ухо, где у неё висела крупная серьга. Напряжённо вслушиваясь несколько секунд, она всё мрачнела и мрачнела, распространяя своё настроение на подруг. — Что там? — не выдержала Бейл. — Томас говорит спуститься в холл. Там Роуди устроил какую-то демонстрацию с голосованием. — Только этого не хватало… Берти, скажи Томасу собрать наших с Когтеврана внизу, Бруни, шепни то же Вивиан, я достану слизеринцев из подземелий. — Есть, командир, — иронично произнесла Лоу. «Очередная головная боль…» — буркнула про себя Баки, хотя на самом деле ощутила некоторое облегчение. Если бы проблемы можно было выбирать, она бы предпочла всю жизнь осаждать Адама. К этому она совершенно точно привыкла. *** Северус шёл за Дамблдором следом, беспокойно кружа зрачками по стенам всех трёх башенок: всё те же знакомые портреты и книги. В том числе и та, на столе директора, в толстом кожаном переплёте, геометрическим плетением на корешке и белыми каллиграфичными буквами. Книга украла всё внимание юноши и вынудила задаться вопросом: «Что этот труд в области тёмномагических искусств здесь делает?» — Узнаёте? — вырвал Северуса из его мыслей вопрос Дамблдора, уже расположившегося на своём привычном месте. — «Тайны наитемнейшего искусства». Мальсибер брал её, но лишь бравады ради. Она находится у вас в данную минуту не просто так, полагаю? — Да, но не для этой нашей беседы, а скорее как результат предыдущей. — Что вы имеете ввиду? — Воплотить в жизнь написанное на этих пожелтелых страницах способны очень немногие маги. Даже не столько из-за сложности ритуалов и заклинаний, хранимых ею, сколь из-за недостатка отчаянности и жесткосердия. — Сомнительная литература для юных умов, так? — И да, и нет. Изучать можно что угодно, если есть понимание последствий и благие намерения. Всё-таки знание есть просто знание, оно не несёт в себе зло напрямую. Лишь человек решает, как его использовать, — вновь путано ответил старец, чем несколько озадачил своего собеседника. — Это как-то связано с Тёмным Лордом? — Как-то – да. Не беря в расчёт общую тягу к тёмным искусствам, Волдеморту было необходимо найти рецепт бессмертия, знание, которое в последствии и дало ему возможность не сгинуть после роковой ошибки. — Оно здесь? В этой книге? — возбуждённо протараторил юноша. — Я ещё изучаю этот вопрос, а пока… вы ведь пришли ко мне по иной причине, давайте и займёмся ею. Присаживайтесь. Снейп опустил растерянный взгляд на кресло, словно это был незнакомый ему предмет неизвестного назначения, но в итоге всё же осторожно опустился в него сам, после чего положил стопку бумаг на стол и плавно пододвинул её в направлении длинной седой бороды. Альбус раскрыл веером первые несколько листов. Если до этого юноша казался неподвижным, то теперь и вовсе окаменел. Пауза, отданная на оценивающий просмотр, длилась неимоверно долго в его восприятии, хотя на деле прошло чуть более минуты. Наконец директор довольно улыбнулся и произнёс: — Хорошо. «Так просто?» — удивился про себя Северус. — «Он точно не мог не понять, откуда эти рекомендации…» — Каковы настроения в кругах попечителей? — спросил он только для того, чтобы заткнуть издевательскую тишину. — Держатся в рамках приличия. Однако, Северус, я бы хотел попросить вас не давать им лишнего повода к вам придираться, — директор пропустил паузу, словно ждал каких-то слов от собеседника; не получив их, он продолжил: — Минерва настаивает на проведении беседы между вами и учеником Гриффиндора Роуди Адамом, но я считаю в этом нет никакой необходимости. — Северус уже был готов обрадоваться пониманию Альбуса, когда тот произнёс следующее: — Думаю, вы в состоянии наладить контакт даже с таким проблемным юношей самостоятельно. Всё это было похоже на шутку, не более. Как подобное вообще можно было возлагать на него? — Альбус, я… сомневаюсь, что наше взаимопонимание с этим юным субъектом находится в пределах реально воплотимого. Если мальчишка доставляет вам неудобства, будет лучше вразумить его самолично. — Боюсь, я слишком хорошо осведомлён о его буйном нраве, чтобы надеяться исключительно на неудобства. Поймите, Северус, вы обидите его один раз, он ответит тем же, обидите второй раз, его ответ будет ещё яростнее, и так продолжится пока вы не вспомните, кто из вас подросток, а кто взрослый человек. Грудь Северуса словно что-то сжало с двух сторон, делая дыхание требующим контроля процессом. Кровь резко прилила к вискам и начала стучать в них, пока всё тело постепенно обволакивало чувство дурноты. Это его личный Всадник Апокалипсиса стучал копытами и распространял удушающие миазмы. Всадник под про́клятым именем – Стыд. Всё происходящее показалось юноше неправильным, слова директора несправедливыми. В голове промелькнули воспоминания о жалобах покойного Эвана Розье на его младшего брата, мол тот постоянно пакостил, первым ввязывался в драки, а ругали всегда его, Эвана, просто потому что он старше и должен вести себя подобающим образом. — Вы не представляете, насколько он несносен, Альбус, — попытался оправдаться Снейп, изо всех сил хватаясь за настырно ускользающую сдержанность. — Он оскорблял меня, препятствовал моей преподавательской деятельности, он угрожал мне, — на последнем аргументе был сделан особый акцент. — Почему же я узнаю об этом только сейчас? — непринуждённо спросил его директор. — Северус, вы также, как и Адам, можете в любой момент прийти ко мне и заявить о некорректном поведении учащегося. Неужели вы думаете, что я бы отказал вам в такой возможности? — Нет… — выдавил юноша и тут же мысленно укорил себя за этот гнусный лепет. Дальше поддерживать зрительный контакт с собеседником у него не было сил, потому он отвёл взгляд на стопку рекомендаций, практически признавая свою несостоятельность как оппонента в этой беседе. Хотелось просто плыть по тихому мирному течению, и чтобы все поскорее отстали со своими претензиями, поучениями, беспокойством. — Что ж, я полагаю, вы в ближайшее время переговорите с мистером Адамом и уладите ваш с ним конфликт? Воображение предоставило Северусу чёткую яркую картинку того, как он подошёл к Роуди, как начал пытаться говорить с ним дружелюбно, как тот понял, что позиции соперника сданы, что тот прогнулся перед его нелепыми детскими жалобами „взрослому“, и каким торжествующим и злорадным стало его лицо. «Невыносимо!» — забурлили эмоции. Снейп не мог на это пойти, но честное „отказываюсь“ в лицо Дамблдору никак не хотело покидать горло, а потерянный взгляд всё также пытался скрыться за грязными, мерно подрагивающими прядками волос. Северус делал так постоянно, будучи подростком, и по сей день привычка не менялась. Оставался и тот навязчивый страх перед „старшими“, как бы юноша не старался задавить его своим напускным высокомерием. Когда-нибудь точно сможет, а сейчас он ясно чувствовал довлеющее над ним преимущество человека, видевшего взросление огромного количества поколений. В том числе и его. Листы пергамента, переданные привязчивой слизеринкой, поплыли перед глазами. «Спокойно…» — приказал себе Северус и рефлекторно дотронулся одной рукой другой своей руки. Ледяные… «Ледяные статуи сейчас в моде…» — зазвенел в голове бойкий девичий голос. Рука ощутила лёгкое покалывание, Северус сжал её сильнее. «Профессор, вы в порядке?» Бейл… Чувствует ли эта самонадеянная до неприличия девушка то же, что и он? «…рискну предложить заменить стулья на длинные скамьи. Желательно прибить их к полу, чтобы точно никто не утащил», — припомнил Снейп и усмехнулся про себя, только сейчас обнаружив в этих фразах едва заметную подначку. «Вот ведь нахалка…» Сердечный ритм стал тише, дыхание легче. — Северус? Упомянутый юноша всколыхнулся и вновь поднял чёрные глаза на собеседника. — Я обдумывал ваши слова, Альбус. Боюсь, я ничего не смогу поделать со своим взглядом на ситуацию. Роуди Адам – наглый, крикливый и незнающий границ отморозок. Мне всё равно, сколько родственников у него умерло и чем он болеет. Я не стану терпеть столь откровенное хамство в свою сторону. Более того, пойдя на уступки, я лишь поощрю такое поведение, а это определённо подаст пример другим учащимся. Мой авторитет как преподавателя будет уничтожен, и каждый, даже самый сопливый первокурсник, уверится, что нормально относиться ко мне пренебрежительно, не выполнять моих указаний, не ставить меня ни во что. Директор пристально всматривался в лицо юноши из-за своих очков-половинок, не произнося ни слова. Снейпу в один момент показалось, что его скрупулёзно анализируют и оценивают, хотя конкретно в этот момент ему было всё равно, с какой целью. — Я понял вашу позицию, Северус, — наконец прервал паузу Дамблдор. — В таком случае, я освобождаю вас от своих наставлений, — едва уловимое удивление проскочило во взгляде Снейпа и было подмечено. — Я помогу вам настолько, насколько хватит моих полномочий, но если дело примет совсем уж скверный оборот, будьте готовы к последствиям, — довершил директор с явным намерением предостеречь. — Всё, как всегда, — меланхолично, с некоторым флёром безмятежности, ответил Северус, решив положиться в этом вопросе на время. Для человека со столь мизерной мотивацией к борьбе, это было самым привлекательным вариантом. Спустя пару секунд с последних слов послышалось непонятное шуршание, а за ним топот быстрых шагов, который стремительно возрастал в громкости, пока не раскрыл обоим участникам беседы нового посетителя директорской обители. Маркурий Горгий собственной лучезарной персоной. Счастью Северуса не было предела. — Доброго вечера, дорогой Альбус, — пропел вошедший, на что получил сдержанный приветственный поклон. — Ох, кажется, я не вовремя! Хотя нет, вы, Северус, здесь очень кстати, — мужчина подошёл к креслу, где сидел юноша, и пару раз хлопнул того по плечу своей здоровой тяжеловесной ладонью. — Хабалите, профессор, распугали моих учеников, хоть умиротворяющим бальзамом их сутками пои. Я, кстати, пообещал мадам Помфри дополнительную партию, взамен тех трёх зелий, что я позаимствовал, вам осталось лишь отнести её ей. За беспокойство, так сказать. Снейп в недоумении скосился на руку, неотлипающую от его плеча, потом на директора умильно разглядывающего развернувшуюся сценку, и протяжно выговорил: — Мистер Горгий, не берите в привычку раздавать любезности за мой счёт. Также хочу напомнить, что вы не являетесь деканом Пуффендуя… — И это ничуть не мешает мне поддерживать как учащихся этого факультета, так и прочих, ибо, по моему скромному мнению, так и должен поступать любой достойный преподаватель. «Началось…» — при всём желании закатить глаза, Северус воздержался от подобного жеста, скрывая какие-либо возникающие в чертах лица эмоции. — В последующем акте поддержки утрудитесь объяснить своим названным подопечным, что не стоит позволять себе писать о преподавателях откровенные мистификации и вывешивать их на всеобщее обозрение. — Ну почему же сразу мистификации? Не примите близко к сердцу, вы и впрямь очень похожи на вампира. Дети лишь подметили и написали на свой манер. Это творчество, а творчество способствует развитию юных умов. Согласитесь, Альбус? Мы с вами неплохо подискутировали на эту тему в прошлую нашу беседу. Я как раз пришёл обсудить дополнительные места для стендов: одного невыносимо мало. — Ну-у, раз вы уже здесь… — Сердечно благодарю. После этих слов Маркурий и директор начали оживлённо обсуждать этажи, коридоры, площадки и прочее, во что Северус совершенно не старался вникать. Его больше волновала неотнимающаяся от плеча рука, словно взявшая его в заложники. Уже спустя минуту в роли слушателя юношей начала овладевать прострация, за ней раздражение. Будет не слишком вежливым сейчас уйти, ещё и колола нужда попросить об одной важной вещи Дамблдора. Хотя после практически прямого отказа на просьбу старца, подобное действие рисковало оказаться жутко неловким. Лучше в следующий раз. — Альбус, полагаю, мы с вами обо всём договорились, и я могу быть свободен? — О нет, не отпускайте его, Альбус! — снова прорвал линию диалога Маркурий, разводя суматоху на ровном месте. — Я только хотел сказать: вы помните Эзопа Сингреда? Тот странноватый тип, метивший на место профессора зельеварения в этом году. Член лиги зельеваров Британии. Уж не знаю по какой конкретно причине из возможных, но он крайне негативно отозвался о способностях нашего друга Северуса, от чего я безумно взволновался и порекомендовал ему лично освидетельствовать его способности в ближайший день. Под угрозой репутация не только конкретного человека, но и репутация всей школы, надеюсь, вы поддерживаете мою инициативу. Люди не должны думать, мол здесь преподаёт не весть кто. — Хм-м… — протянул Дамблдор, поглядывая краем глаза то на мрачное отстранённое лицо Снейпа, то на оккупированное задором лицо Горгия. — С интересными вы людьми общаетесь, не могу не признать. Что ж… Подобное мероприятие по, откровенно говоря, экзаменированию нашего нового профессора в стенах Хогвартса, я бы лично счёл на редкость непочтительным, как в отношении конкретного человека, так и всей школы. Неужто мистер Сингред полагает ученика, выпущенного с отметкой „Превосходно“ по упомянутому предмету, некомпетентным его преподавать, а место, выпустившее его, недостойным наделять подобной возможностью? Улыбка на лице Горгия теперь казалась приклеенным куском кожи, пока он натужно отвечал ею на привычный многозначительный жест мимики директора. Юноша почувствовал прилив наслаждения от наблюдения такой реакции. Даже взбодрился, зарекаясь ткнуть ублюдка в грязь не менее изящным образом, затем прокручивая в голове сцены своего триумфа от воплощённой угрозы. — Понимаю вашу мысль. Так ему и передам, — заметно более тяжеловесно вымолвил мужчина. — Кстати, Альбус… Думаю, вам будет интересно узнать о мероприятии, развернувшимся в холле замка, а вам, Северус, на нём поприсутствовать. Тот юноша, Роуди Адам, такая занимательная личность. Он напомнил мне мои учебные годы своей инициативой публичного голосования в пользу вашего отстранения, — безобидный смешок и снова снисходительный тон: — Будь вы также расторопны, как он, могли бы уже разбогатеть в свои двадцать. «Двадцать один», — презрительно поправил его про себя Снейп. Дамблдор опустил на юношу назидательный взгляд, давая понять без слов, во что того не стали тыкать лишь из приличия. — Думаю, теперь вам и впрямь пора, Северус. — И не забудьте про ещё одно мероприятие завтра. Гораций расстроится, если вы не придёте, и я тоже, — кокетливо добавил Маркурий, вновь прихлопывая своего пленника по плечу. — Не отказывайте себе в новых впечатлениях. Снейп с презрением во взгляде покосился в сторону Горгия и плавно поднялся, наконец освобождаясь от его лапы. — Всего доброго, — бросил юноша и вылетел из помещения, точно пикирующий ястреб.