Заключение

"Черт!.." Я сидел там один. За дурацкой деревянной решеткой. Казалось, они издевались надо мною. Она была слишком широкой... Слишком легко можно было пропустить сквозь нее пальцы... Рука бы прошла вся, точно вся, но они, будто зная, сцепили их мне за спиной. Таким же деревом. "Черт!" Секунды, проведенные там, казались мне вечностью, что уж говорить про минуты и часы? А недели? Мои губы часто кривились в усмешке. Каждый раз казалось, что еще чуть-чуть - грудь сжимало, голова кружилась - и я сойду с ума. Люди, приходившие меня "сторожить" в первую очередь испуганно делали шаг назад. Жмурились. Отводили взгляд. Боялись? Тогда я обязательно смеялся. Меня бесило до потери пульса сочувствие, мелькавшее в их глазах. Меня раздражало отвращение. Что не так?! Задрали! Убирайтесь! Хотелось кричать. Но я, молча, качался на стуле вперед-назад. "Черт!!!" Мне страшно даже прикидывать, сколько времени меня там держали. Я не пытался каяться, но постоянно об этом думал. Убив стольких людей, мстил ли я за сенсея? За сенсея ли я мстил? Может, мне было все равно? Она ведь была такой... Глупой женщиной. Почему-то, я постоянно кусал губы. Тогда я пытался ее полюбить. Но не вышло. А теперь сижу, не способный сбежать, в какой-то деревянной клетке. Хотя... не способный? Скорее даже "не пытавшийся". Зачем? Что там, снаружи, требующее моего внимания? Я фыркал, в сотый раз прокручивая в голове эти мысли, и заставляя "стража" вздрогнуть. Бесят. Да я убью их. К черту, всех до одного! ... А одним будешь ты, Кёхэй. Интересно, о чем сейчас думаешь ты? Вот за это мне, поначалу, было даже стыдно. Колкое возбуждение иголками пробиралось по моей коже, когда я вспоминал твой крик. "Аки!!!" В животе будто порхали бабочки - какое ужасное сравнение... - и я боялся шелохнуться, чтоб голос вдруг не пропал. Твой голос. Крик. Глаза. Бешенство. Я хотел знать, что с тобой происходит. Но и не хотел совершенно. Ты идиот, знаешь это? Мог бы и зайти разочек. Это же так... Больно? Прошипев что-то невразумительное, я ударил кулаком по стене. Да. Они додумались снять с меня наручники за "хорошее поведение". Этого было мало, я ударил еще пару раз, пока голос "охранника" не вернул мне аномальную безразличность. Этот страж был разговорчивым. Я даже подумывал попросить его войти в камеру. Чтобы оторвать - или откусить?.. - ему язык. Кровь стекала по моим пальцем, но не было так больно, как должно было бы. Она очаровывала своим видом, запахом... И напоминала мне о причине, по которой я нахожусь здесь. Еще через некоторое время - кулаки уже не были сбиты, а в "камере" явно потеплело - мне приставили все того же болтливого охранника. - Знаете, Вы бы лучше брали пример с Кёхэя-самы. Вот он, между прочим, в университет поступил. В Токио. Грудь сдавило, я, казалось, не мог дышать. Что? Ты бежишь? От деревни, в которой была убита сенсей?.. Или от меня? Я ногтями расцарапал кожу на ладонях и пальцах в кровь, кусал губы, по образовавшейся привычке. Запах сыроватого дерева и пыли уже не раздражали, а возбуждали. Странная волна боли резанула мою грудь. Кажется, мне говорили что-то еще, но я был слишком занят осознанием. Что ты сбежишь, так ни разу не зайдя ко мне. Тогда я впервые подумал сбежать. И мой какаси, почему-то, именно тогда оказался не запечатан. Я приду к тебе. Кровь "охранника" не вызвала ни капли эмоций. Я приду к тебе, черт бы все побрал! Я хочу тебя видеть! Я хочу тебя слышать! Я хочу, чтоб ты страдал, как я. Я хочу...

Знаешь, Кёхэй. Я там, похоже, таки сошел с ума...