Письмо пигмея

Листочек бумажки, выдранный из какой-то старой книги, был когда-то скомкан и брошен в угол малой тюремной камеры. Малой – потому что туда помещались не преступники или кровные враги, а только бе-пе и пигмеи, которых готовили к отправке на рынок рабов. В этой камере было мало интересного. Но туда всё-таки не мешало иногда заглядывать. Среди стёклышек, дешёвых бусинок и прочих безделушек, которые таскали с собой и постоянно теряли атани, порой попадались и настоящие драгоценности – например, однажды на полу обнаружилась булавка с турмалином. Но это письмецо, уже пожелтевшее от времени, то, что все давно считали комком грязи, могло стоить гораздо дороже какого-нибудь сверкающего камушка... Корявые строчки с кучей помарок – явно писал пигмей, а не помник и не тайно выучившийся грамоте аристократ – гласили: Любезнейшая поклонка Сороконожка! Ещё раз благодарю тебя за твою милость и любовь. Если б ты не выучила меня вашему языку, я бы не смог передать тебе эту записку. Стражник обещал, что она будет доставлена тебе. Завтра меня всё-таки отправят на рынок в город – поклон Старый Крот меня недолюбливает, хотя и числюсь я в первых слугах. Мне очень жаль, что у тебя такой злой муж, Сороконожка! Но ведь тебе в утешение останется наша дочка. Я её немного видел и знаю: она очень похожа на меня. Хотелось бы, чтобы её назвали покрасивее, но что поделаешь. Не обучен я писать письма, Сороконожка, просто попрощаться хотел. Если ещё увидимся, как счастлив я буду! Вери-Мери присвистнул. Такая записочка, к сожалению, точно принесёт ему выгоду только в одном случае: если будет немедля уничтожена. Мало ли кто ещё умеет читать? Конечно, можно потребовать за записку денег у госпожи Сороконожки, но что ей грозит в случае разоблачения? Да ничего. Муж мёртв, а вкушецы такую богачку не тронут. Зато, узнай кто-то о существовании этого письма, Белка будет лишена всех прав поклонки, и Вери-Мери будет вынужден распрощаться со всеми своими мечтами о знатности. Других-то, законных, дочерей Сороконожка родить не успела! Он разорвал письмо на мелкие клочки и для верности зарыл их глубоко в грязь. – Что ты делаешь? – раздался позади голос Белки. – Ничего, камеру осматриваю, – поспешно, стараясь непринуждённо улыбнуться, ответил пигмей. – Мне показалось, ты держал перед глазами бумажку, – заявила девочка. – Как помник на страшной картинке, которую показывала мне тётя Мокрица. – Белка! – рассердился Вери-Мери. – Как ты смеешь! – Мне только показалось, – испуганно пролепетала Белка и убежала. Не подозревая, что только что была устранена угроза её титулу и наследству. Сороконожка из окна заметила, как её дочь выбежала из малой камеры. Старая поклонка горько вздохнула, вспомнив молодого весёлого Кэни-Рати, пигмея, пойманного в лесу и за покладистый и смышлёный нрав оставленного временно на службу в замке. Помнится, их близкое знакомство началось с того, что он застукал Сороконожку за чтением старого манускрипта... – Не говори никому, и я прикажу выдать тебе сладких ягод на ужин и три руки монет, – скороговоркой тогда прошептала поклонка. Так она однажды ухитрилась откупиться от Вери-Мери, заметившего, как она разглядывала надпись на постаменте статуи. – Не скажу, – кивнул Кэни-Рати. – А что ты делала, милостивейшая Сороконожка? После некоторых колебаний Сороконожка объяснила, решив, что глупый атани всё равно ничего не поймёт. Ничего подобного! Он робко попросил научить и его читать и писать. С тех пор Кэни-Рати стал единственной радостью Сороконожки в её унылой жизни с тупым, свирепым мужем и злобными сыновьями. Сначала поклонка относилась к пигмею как к младшему брату, но потом… Ну, что бывает, когда рядом есть красивый, пусть и малорослый, слуга, умный, добрый, так не похожий на Старого Крота? До сих пор Сороконожка поражалась, как её измена не открылась. Поклонка звала к себе возлюбленного лишь в отсутствие мужа и Вери-Мери. На подкуп слуг, которые хоть раз видели молодого пигмея рядом с комнатой госпожи, ушли горы золота и дорогих тканей. Обманщиком оказался этот Кэни-Рати. Не стоило так ради него стараться. Признавался в вечной любви, обещал, что непременно попрощается, если его решат отправить на рынок, уверял, что терпит все издевательства Кротов ради милой Сороконожки. И что в итоге? Ни словечка не сказал перед отъездом. Ясное дело, мало настолько жестоких хозяев, как Кроты, в городе усердному слуге можно найти отличную работу у добрых господ. Нет, Сороконожка уже разуверилась во всех и во всём. Только и осталось у неё дела, чтобы Белку, малорослую, но хорошенькую, воспитать. А то испортит её этот Вери-Мери. Пигмеям атани верить нельзя. Отослала бы этого доносчика куда подальше, да не справиться с ним…