место для отдыха

      Через аккуратные кружевные шторы белого цвета, что сливается со снегом за пыльным из-за давнего весеннего мытья окном, проливаются холодные лучи утреннего солнца. Голубоватая скатерть из прозрачного силикона приятно поблескивает в игре теплых оттенков, бросая ярко-желтые солнечные зайчики на светло-серую текстурную краску, которой покрыты стены небольшой кухни. В щель, образованную из-за откидной оконной створки, задувает прохладный воздух, заставив Антона невольно поморщиться и покрыться мурашками.       На сковородке шипит яичница, пахнущая жареной колбасой и свежим укропом. Во рту обильно выделяется слюна от приятного запаха, из-за чего приходится достаточно часто сглатывать вязкую жидкость.       Просыпаться раньше требуемого вошло в привычку. Возможно, стоило почаще высыпаться вначале учебного года. Универ запрашивает высокие баллы, не давая своим студентам времени на здоровый сон после выполнения всех заданий от преподавателей, вписаных в блокноты и тетради.       Антон устал.       Устал думать и бояться, что все, к чему он стремился — сплошная фантазия измученного разума, в котором сплошь летают глупые мысли.       Он так долго ждал, момента, когда парень, обучающийся на курс выше его, заметит юного и влюбленного Шастуна. Слишком изнурительно было ожидание результата, которого так ревностно пытался добиться Антон, выцарапывая каждый клочок внимания и сохраняя любой мимолетный взгляд в свою сторону, и даже не важно, с какой эмоцией черные зрачки, обрамленные лазурными радужками, смотрели в восхищенно наблюдавшие зеленые — со злостью или со взаимным восторгом, эти прекрасные голубые глаза самые чудесные из всех, которые видел Антон. Какого же пригожество этого дивного человека — каждое слово, сказанное в сторону юноши, выбивало из легких весь воздух, разгоняя по вмиг охладевшему телу стаи мелких мурашек.       В те счастливые минуты, в которые Шастун был одарен вниманием Арсения, и мыслей не было, что когда-нибудь они станут ближе, чем кто-либо еще.       Но сейчас, стоя у кухонной плиты и выкладывая горячую яичницу на серую тарелку, Антон понимает: у него есть его счастье. Его лохматое по утрам, но такое ладное днем, счастье. Улыбающееся, любимое и доброе.       Но что было бы, если б никто и не намеревался делать первый шаг навстречу друг другу?       Вновь оказаться в обилии одиночества и желания ощутить рядом любимого человека, не имея таковой возможности, кажется чем-то неосуществимым. Давно ли это являлось правдой с априори запретным счастливым концом?       Не знать других мечт, кроме одной единственной, но такой заветной?       Невесомый, еле осязаемый поцелуй в оголенное плечо отгоняет плохие мысли прочь.       — Ты чего, Антош? — крепкие руки охватывают юношу поперек живота, поглаживая сквозь футболку с широким горлом большими пальцами.       — Доброе утро, — самым спокойным из всех имеющихся голосов шепчет Антон, разворачиваясь в объятиях, дабы оказаться лицом к лицу со взъерошенным Арсением.       — Ты устал, — и как только этот парень умудряется читать Шастуна, как открытую книгу? — Тебе нужно отдохнуть, — юноша упирается лбом в плечо брюнета, который возвышается над ним в силу своего роста. — Иди спать, я отмажу в вузе, — спасением ото всех проблем и волнений, накатывающих каждый раз после трудных месяцев, оказываются простые объятия. Антон цепляется музыкальными пальцами за черную арсову футболку, пока его парень пропускает сквозь не менее длинные фаланги русые и шелковистые волосы на затылке.       — Сессия скоро, — шепот оглушает не меньше душераздирающего крика. — Арс, — одними губами говорит Шастун, поднимая расслабленную голову и оказываясь в нескольких сантиметрах от лица Арсения. — А что было бы, если б мы не были вместе?       — Ты снова переживаешь? — задает риторический вопрос Попов. — Антон, — легкий поцелуй в щеку немного возвращает в сознание. — Я тебя люблю и никуда не уйду, пока ты сам этого не захочешь, — юноша касается губ Арса своими, даря ощущение самой нежной истомы.       — Спасибо, — и Шастун, поставив на стол завтрак, топает босыми ногами по холодному полу и погружается в царство Морфея, как только голова дотрагивается подушки.

Там, где находится Он, — его место для отдыха.

Самое уютное и родное.