•••
Десять дней прошло с того момента, как Накахара попал в больницу. Осаму навещал его почти каждый день, принося разные вкусности. Рыжий поначалу не понимал этих порывов, но потом решил, что тому просто нечего делать, так что пусть продолжает, сладкое Чуя любит. Швы понемногу затягивались, он начал прогуливаться по территории больницы, иногда выходя на улицу, и всё было хорошо, за исключением одного момента. Прежде, ему никогда ничего не снилось, но с недавнего времени, рыжий стал видеть кошмары, заставляющие вскакивать посреди ночи. Сегодня не стало исключением. Чуя проснулся в холодном поту, с тяжелым дыханием и быстро бьющимся сердцем. Ему снова снились Овцы. Каждый раз во сне было одно и тоже: лица, полные презрения и отвращения, ужасные вещи, что о нем говорили, люди, которых он считал семьей, вонзающие нож. Сейчас ему хотелось кричать, делать хоть что-то, лишь бы больше не видеть этого. Он встал с кровати, распахнул окно и вгляделся в ночное небо, украшенное звездами, сжимая подоконник до побеления костяшек. Раньше этот пейзаж успокаивал, но сейчас, смотря на него, Чуя не чувствовал ничего, кроме злости, охватившей разум. Он мечется, его бросает то в жар, то в холод, тело охватывает алое свечение, которое рыжий пытается подавить, но оно вспыхивает снова. Он чувствует, как теряет контроль. Хватаясь за остатки самообладания, Накахара приближается к шкафу, стоящему напротив кровати, и распахивает дверцу с такой силой, что та разлетается на несколько частей. Надевая первую попавшуюся одежду, рыжий покидает палату, ступая по крышам домов, в то место, где ему нужно оказаться. Он должен пересилить себя, должен поставить в этом точку. Через несколько минут он стоит на знакомой поляне, у самого края утёса, смотря на слегка взбушевавшееся море, что беспокойно бьет волнами по камням. За его спиной — штаб Овец. Он пуст сейчас. Теперь навсегда. Чуя заставляет себя обернуться, посмотреть. На земле до сих пор виднеется блеклое красное пятно — кровь, которую не успели вымыть дожди. Его кровь. Тяжелыми шагами, оставляющими вмятины, он ступает к зданию, сжимая кулаки. Сквозь закрывающую глаза пелену ярости, мелькают образы Ширасэ, Юан и других. Все смотрят с порицанием, говорят что-то, их голоса наполнены презрением. Его способность вспыхнула прежде, чем он осознал, что случилось, образовав вокруг стену из толщи камня, поднимая громадный слой пыли. Он поднялся в воздух, по телу, словно змеи, поползли красные линии, прежде Чуе не знакомые. Прежде Чуя не терял контроль. Создавая гравитонные бомбы, он отправлял их прямиком в здание, уничтожая его. Эхо голосов отражалось от поднятых в воздух обломков бетонных плит и возвращалось к нему. Будто обезумевши, пытаясь их заглушить, он создавал новые черные дыры, пуская их в разные стороны. Только спустя пару минут Чуя понял, что кричит он сам. Осознав это, Накахара безудержно засмеялся кашляя кровью, в порыве создавая огромную бомбу из пространства, намереваясь запустить её туда, где прежде стояло здание. Сейчас же там не осталось ничего, кроме углубления в земле характерного размера. В ушах звенело, он истекал кровью, собирая всю свою разрушительную силу в шар, способный уничтожить всё, в районе десяти километров. В очередном приступе смеха, Чуя собирался выпустить его, как вдруг почувствовал, что кто-то прикоснулся к руке. В воздухе сверкнула белая вспышка, в одно мгновение всё остановилось. В глазах потемнело, ноги подкосились, и он безвольно осел на землю, теряя сознание.•••
Дазай отдыхал в своей квартире, когда раздался телефонный звонок. Он хотел было проигнорировать, но чувство тревоги подсказало, что стоит ответить. Раскопав телефон под подушками, он сонным голосом произнес: — Слушаю. На том конце провода прозвучал взволнованный женский голос: — Дазай-сан, приносим извинения за беспокойство в такой поздний час, но вы просили сообщать лично о любых изменениях и я подумала- — К делу. — Наш пациент, Чуя Накахара, исчез из палаты, предположительно через окно, и почти всю её разгромил! Дазай сжал телефон в руках. — Как давно? — Ох, я делала ночной обход, а потом услышала грохот и поспешила на звук, но когда вошла, внутри никого не было, и я сразу позвонила вам. Я не знаю что мне делать и- — Я сам с этим разберусь, наведите порядок и ожидайте. — с этими словами он отключил звонок, поднимаясь с кровати. Случилось то, чего Дазай опасался больше всего, поэтому он знал, где искать Чую. Прибыв на место, шатен впал в ступор. Там, где прежде стоял штаб Овец, ничего не было. Среди кружащихся обломков, в луже крови стоял Накахара, заливаясь диким смехом, собирая гравитонную бомбу невероятных размеров. Сорвавшись с места, Дазай приблизился к Чуе, хватая его за запястье, и спустя мгновение, подхватывая бессознательное, истекающее кровью тело. По дороге в больницу он отрешенно смотрел в окно, устроив голову рыжего на своих коленях, зарывшись пятерней в копну разметавшихся волос и размышлял о том, насколько оказывается разрушительна истинная форма его способности. Она может не только уничтожить всё вокруг, она может уничтожить самого Чую. Дазай очень переживал, хоть и не показывал этого, впервые он так волновался за чью-то жизнь, и объяснение этому найти никак не мог.•••
По прибытию в больницу Накахаре оказали помощь, вновь зашили разошедшиеся швы и установили капельницы. Открыв глаза, Чуя снова увидел знакомый потолок. Голова немного кружилась, тело ломило, но в целом, предыдущее его пробуждение здесь было куда хуже. В горле пересохло, и он собирался потянуться за стоящим на тумбочке стаканом воды, как вдруг обнаружил, что не может пошевелить рукой. Взглянув вниз, он застыл от увиденного. Рядом с ним, сложившись в три погибели, спал шатен, придавив руку своей головой. Выглядело это весьма забавно и даже мило, и Чуя невольно усмехнулся, борясь с желанием зарыться пальцами во взлохмаченные каштановые волосы. Вместо этого свободной рукой он похлопал спящего по плечу, сделав ворчливый голос: — У меня рука сейчас отвалится, и ещё я пить хочу. Дазай, видимо, спал очень чутко, так что почувствовав прикосновение, сразу разлепил глаза, неохотно принял ровное положение, охая и хватаясь за поясницу, страдальчески проговорив: — Чуя, я не могу пошевелиться! — У тебя за невыполнения работы отобрали квартиру и ты решил терроризировать меня? — хмыкнул рыжий. — И что ты тут забыл? — Какая неблагодарность! Охранял твой сон, конечно! Несмотря на то, что Осаму старался отшутиться, от внимания рыжего не ускользнуло то, как он выглядел: под глазами залегли темные круги, лицо бледное, волосы взъерошены, и в целом, вид очень помятый. Шатена стало даже жалко, так что Чуя, вздохнув, спросил: — Как себя чувствуешь? — Как будто меня переехал поезд. — Есть хочешь? — Да! — Давай закажем что-нибудь. Дазай на это предложение радостно закивал. — Чего хочешь? — Суши! Остановившись на этом варианте, парни принялись выбирать еду. Спустя полчаса споров, заказ был сделан, и Осаму, почти развалившись на Чуиной кровати, спросил: — Ты помнишь, что вчера произошло? — Помню, что в какой-то момент моя способность начала активироваться сама собой, и чтобы тут не навести беспорядок, я решил проветриться… — Что ты чувствовал в тот момент? — Мне опять они снились, виделись, было такое ощущение, будто я схожу с ума. Чувствовал злость. Помню, как пришел на то место, а потом всё как в тумане. Моя способность… я будто потерял над ней контроль и не мог остановиться. — Порча — полная форма твоей способности. Ты не можешь контролировать её и будешь оставаться в этом состоянии до тех пор, пока способность не будет аннулирована или ты не умрешь от расхода собственной энергии. Она является частью твоего происхождения как сущности Арахабаки – бога огромной разрушительной силы. Когда ты высвобождаешь свою истинную форму, Порча берёт верх и- — Возвращает мне истинную, неконтролируемую природу, существующую исключительно для разрушения. — закончил Накахара. — Нет, Чуя, твоя природа — быть злобным коротышкой, но никак не монстром, уничтожающим всё вокруг. — запротестовал Дазай. — Спасибо — спустя пару минут проговорил рыжий. — За то, что помог мне остановиться. — А как же иначе? Мы ведь напарники! — Осаму весело подмигнул. Чуя страдальчески закатил глаза: — Не напоминай. Через час раздался телефонный звонок, оповещая, что курьер приехал. Пинками Чуя вытолкнул Осаму из палаты, заставив забрать заказ, а сам в это время освободил место на небольшом столике, что стоял в палате, и подвинул его ближе к кровати, ставя напротив стул для Дазая. — В следующий раз, слизень, я съем все по пути и тебе ничего не достанется! — В следующий раз, скумбрия, на больничной койке окажешься ты! Пожелав таким способом друг другу приятного аппетита, они принялись за еду. — Охх, я сейчас лопну. — шатен развалился на стуле, похлопывая себя по животу. — Конечно, ты съел половину моей порции, оставив меня почти ни с чем! Обжористая дубина! — злобно процедил Чуя, смотря на эту наглую морду. В дверь тихо постучали и аккуратно приоткрыли, в палату зашла медсестра. — Добрый вечер. — она слегка поклонилась в знак уважения. — Накахара-сан, как вы себя чувствуете? — Спасибо, все в порядке. — Раны не беспокоили? — Они почти не болят. Когда меня собираются выписывать? — девушка растерянно посмотрела на него. — Но ваши швы разошлись, их пришлось зашивать заново… нужно время, чтобы они зажили вновь… — Я могу выполнять все требования дома и при необходимости приходить на осмотр. — Но перевязки… — Я имею опыт и прекрасно с этим справлюсь. — Хорошо, я вас поняла. Доложу о вашей просьбе главврачу и дам вам ответ. — с этими словами девушка вышла. — Так хочешь домой? — усмехнулся Дазай. — Да, здесь нечем заняться, я скоро помру от скуки. — Чуя, как же так! Я тут из кожи вон лезу, чтобы скрасить твои серые будни, а ты говоришь, что тебе скучно! — Осаму с оскорбленным видом схватился за сердце. — Ты отлыниваешь от работы, прикрываясь благими намерениями. Вскоре в дверь снова постучали и вошла уже знакомая медсестра. — Накахара-сан, главврач сказал, что вы можете быть выписаны. Чуя радостно улыбнулся. — Отлично, значит сегодня! — Но уже вечер, может завтра утром… — О, не переживайте, ещё совсем не поздно, я надеюсь, что не доставлю вам хлопот с документами, там нужно что-то подписывать? Осаму на это хмыкнул. — Чуя, ты забыл в какой больнице находишься? За тебя уже давно все подписали. — Дазай-сан прав, никакие документы не нужны. Единственное, Мори-доно просил уведомить, когда вы выпишитесь, но я думаю, вы с Дазай-саном разберетесь… — Конечно, милая леди, спасибо за помощь! — обворожительно улыбнулся шатен. — Не за что… — проговорила смущенная девушка, покинув палату. Чуя быстро собрал все свои немногочисленные вещи, одевшись в деловую, привычную одежду и направился к машине, в которой его ждал Осаму. — Приветствую, Хироцу. — Добрый вечер Накахара-сан, с выздоровлением. — Спасибо. Шатен недовольно закатил глаза. — Почему вы общаетесь друг с другом милее, чем со мной? Вы что, сговорились? Старик, неужели этот рыжий тебя подкупил?! — на Дазая уставились две пары недовольных глаз. — Всё с вами понятно. — фыркнул он. Через несколько минут машина остановилась. Чуя поднял взгляд и понял, что они подъехали к другому высотному зданию — самому большому в этом комплексе. — На выход, слизень. — Куда мы идем? — Ты идешь давать клятву боссу. Он хочет тебя видеть сейчас, — с безразличием проговорил Дазай. У Чуи в горле встал ком. — У меня сейчас будет встреча с Мори? И почему ты не предупредил?! — Зачем? Укладку бы сделал? — Иди к черту, Дазай! — к этому моменту они уже успели зайти в лифт, поднимаясь на последний этаж. Заметив переживания Накахары, Осаму положил руку ему на плечо и ободряюще улыбнулся. — Не волнуйся, выглядишь потрясающе. Не успел Чуя ничего сказать, как двери лифта открылись, и бинтованный пулей вылетел из него. — От слизня более быстрого передвижения я и не ожидал, — со скучающим видом проговорил Осаму, когда рыжий обнаружил его, ждущего у массивной двери. Постучавшись, Дазай открыл её, приглашая Чую вперед. Войдя, Накахара увидел огромное панорамное окно, открывающее вид на всю Йокогаму, который в лучах закатного солнца выглядел ещё прекраснее. Перед окном, сложив руки за спину, стоял высокий, статный мужчина. Когда оба парня оказались в кабинете, он развернувшись, заговорил: — Приветствую, Накахара Чуя. Наслышан о тебе. — Здравствуйте, Мори-доно. Брюнет махнул рукой. — Оставь такие формальности. Мори-сан — вполне достаточно. — Конечно. — Что ж, полагаю, ты согласен на наше предложение. — Все верно, — Чуя подошел ближе, снял шляпу и встал на одно колено, продолжив говорить. — Если так, то я предлагаю вам свою кровь и всего себя, Босс. Я защищу организацию, что сделала вас своим рабом, я буду прислуживать вам и уничтожать ваших врагов. Всякий, кто посягнет на Портовую Мафию, будет сокрушен самой Гравитацией. Мори безмолвно смотрел на юношу, который почтительно склонился перед ним, и с улыбкой произнес: — С нетерпением буду ждать этого. Добро пожаловать в Портовую мафию.