Руны для Грейнджер

      Босые ноги неслышно ступали по отполированному до блеска паркету. Нагретое летними солнечными лучами дерево отдавало своё тепло. Мягко и легко.       Она остановилась на пороге гостиной, надеясь, что он её не заметит.       Наблюдала.       Ей нравилось смотреть на него, когда он не видит. Это было её секретом. Тайной. Ей казалось это чем-то интимным. В эти мгновения, украдкой, она видела его настоящего. Без напускного фасада монолитной каменной стены, которой он окружал себя ежедневно, ежеминутно, всегда и везде. Но не тогда, когда он был один. На эти мгновения преграда падала с его плеч тяжёлым невыносимым грузом, оголяя на лице чувства и эмоции.       «Не стоило… Это лишнее… Он не тот человек, к которому можно привязаться… Не тот с кем у меня может быть что-то общее… Но оно есть… Последний месяц его как никогда много в моей жизни»… — мысли порхали и переливались у неё в голове вереницей разноцветных бабочек. — «Мерлин, зачем я пригласила его выпить этот несчастный кофе?»       Грейнджер корила себя и оправдывала. Вела внутренний неравный бой сердца с разумом.       Разум проигрывал…       А она смотрела на него…       Малфой сидел на полу в её гостиной — полуголый — из-за того, что она оказалась настолько неуклюжей и разлила обе кружки обжигающего кофе на его белоснежную рубашку. А напиток был настолько горячим, что Малфой, выругавшись, стянул с себя испорченную рубашку быстрее, чем она успела сообразить взять волшебную палочку.       На его алебастровой коже до сих пор были видны покраснения цвета нежно-розовых лепестков подаренных им сегодня роз.       Розы… Он подарил ей розы цвета пудры. Нежнейшие. Крупные. Полностью раскрытые. Никто никогда не дарил ей цветы. Только папа… И дарил именно такие. Но Малфой не мог об этом знать. Почему он выбрал именно их? Она не знала… Малфой продолжал быть её головоломкой. Поэтому она и смотрела на него. Наблюдала украдкой… Хотела понять. Почувствовать. Познать.       Сейчас в серых глазах не было тьмы. Они были плавленным серебром. Нет… Цвета тумана на рассвете. Там… В маленьком домике у озера. Отец подарил им с мамой поездку в этот уединённый крохотный рай в то лето — перед первым курсом Хогвартса. Малфой почему-то напоминал ей сейчас те пару недель.       Перед ним на журнальном столике лежала небольшая карманная книга и россыпь цветных маленьких камешков. Он внимательно разглядывал их, поочерёдно прокручивая кончиками пальцев и изучая каждую грань и изгиб. Делал заметки на полях книги. Интересно, что он пишет. Какой у него почерк? Хотелось подойти и посмотреть, но она не двигалась с места. Просто смотрела, изучая Малфоя как книгу.       — Я знаю, что ты смотришь на меня, Грейнджер, — не отрываясь от своего занятия, сказал Малфой. — Я всегда знаю, когда ты на меня смотришь…       — Прости… — только и смогла прошептать она.       — Не извиняйся… — он посмотрел ей в глаза. — Мне нравится…       — Что ты делаешь? — спросила Гермиона, не отводя взгляда.       — Руны… — он помедлил. –… для тебя.       — Руны для меня? — переспросила она.       — Да, — Малфой ухмыльнулся. — Я знаю, что ты считаешь прорицания глупостью, но… Они помогают познать истинное, более глубокое значение древних рун, которые ты так любишь, — он замолчал на пару мгновений. — Поэтому мне захотелось сделать руны для тебя.       — Можно взглянуть? — нерешительно и смущённо спросила Гермиона.       — Конечно, иди сюда.       Шаг в его сторону. Второй. Третий… Не отрывая взгляда. Босыми ногами по тёплому дереву к нему… Ещё шаг… Садится и осматривает двадцать три камушка на столе перед ними. Один он до сих пор вертит в руках… Грейнджер сосчитала их, даже не заметив этого.       — Не трясись ты так, Грейнджер, я не кусаюсь. И наше соглашение будет действовать, пока ты его не отменишь. Я держу своё слово.– сказал Малфой, заметив, как дрогнули её пальчики, когда она протянула руку, чтобы пододвинуть книгу поближе.       При этом локоть Гермионы задел его предплечье. Удивительно каким тёплым был человек с ледяными глазами, цвета туманного утра над озером. Уголок книги сдвинул один из камней на столе. Она вдохнула полные лёгкие пряного, древесного аромата его парфюма с нотками дождя.       — Не переживай, они не драгоценные. Просто камни, — пояснил Малфой, не так расценив её вздох.       — Малфой, ты снизошёл до гравия с дорожки и речной гальки? — наигранно, слишком фальшиво, усмехнулась Грейнджер.       Он приблизился к ней, почти касаясь кончика её носа своим. Несколько мгновений вглядывался в пляшущие в карих радужках золотистые искорки.       — Тебе не идёт задирать меня, Грейнджер — выдохнул Малфой, усмехнувшись. — Не теперь…       Гермиона смущённо отвела взгляд. Мерлин, она смотрит на его губы.       Красивые. Идеальные. Манящие…       — Смотри, — он указал ей на тот камушек, который держал большим и указательным пальцами.       Она чуть не вздрогнула, но поборов наваждение, посмотрела на камень. Его цвет был похож на окрас грачиного пера. С виду просто чёрный, но если присмотреться, камень начинал заигрывать с ней оттенками всевозможных цветов. Угольно-чёрный минерал сверкнул в блике солнечного зайчика переливами синего, зелёного и фиолетового. Драко повернул его, и Гермиона увидела вырезанную на нём руну ᛞ (Дагаз).       — Прорыв. Почему ты выбрал именно этот камень для этой руны? — спросила она, замечая в резьбе крупинки золота и серебра.       — Это то, о чём я говорил. Ты видишь в рунах лишь поверхностный смысл. Дагаз — это победа солнечного света над ночной мглой, — Малфой склонился к её уху и прошептал. — Она ассоциируется у меня с тобой… Твой свет побеждает мою тьму… Ты словно солнце... Каждый день ты показываешь мне…       — Драко… — выдохнула Гермиона, не давая ему договорить.       — Я просто пытаюсь сказать спасибо, Грейнджер.       Малфой замолчал, а она прижалась своей щекой к его… Просто впитывая тепло и слова, бегущие приятной негой по венам...