Theater

—Особенно, когда ты стыдишься проявлять свои эмоции. – Руи улыбнулся, заботливо убирая чёлку с чужого, покрасневшего лица. Казалось, словно это лицо не было красным с мягкого стыда от их ситуации или смущения, хоть изначально казалось таким. По романтичному милым. Это был стыд от проблем с эмоциями, стыд за касания, стыд за себя, стыд из-за дискомфорта. Он считал себя безумцем, понимая как это лицо запоминается в каждой клетке его мозга, принося удовольствие. Руи точно никогда не забудет, как выглядит сейчас Цукаса, что хотелось зайти чуть дальше. В жёлтых глазах читался уставший дурман, а рука уже хотела коснуться "случайно" чужой щеки, сгорая от интереса, какая на ощупь она. Но конечно же, Руи отпустил блондина, думая о том, как неприятно он может выглядеть. Интерес спадал, принося за собой страх, что его начнут избегать. Камиширо точно не хотел этого, боясь как отреагирует собеседник. Отдаляясь невесомым касанием кончиков пальцев до прядей, где из светлого пшена, волосы переливали в яркое золото, он окончательно его отпустил, отходя на шаг. Руи чувствовал как пустующее место в его нутре, снова царапало его холодом. Ему настолько хотелось затянуть диалог ещё дальше, смотря как они вместе тонут в вылетающих с языка букв, но биологические часы и синдром трудоголика, так и били Камиширо по голове, сигналя о том, что пол часа уже были давно исчерпаны. Глаза словно, уже начинали плыть от чертежей и точных линии, а спина снова ныть на деревянном стуле от постоянного напряжения. Он безумно устал, чувствуя как его батарейка уже была на пределе его возможностей. Повышая планку своих возможностей- он не имел права опускать её все ниже и ниже. Это повлияло бы на успех театра. Ему так хотелось поговорить еще- но вспоминая, как люди улыбаются от его представлений. Руи думал, что это все не напрасно. Он отошел, считая в уме до трех. Раз- Руи ступает ногой в даль, загибая один палец из трех вытянутых, демонстрируя обратный отсчёт блондину. Два- Руи выпрямляет спину, смотря как собеседник хотел открыть рот, чтоб наконец ответить на чужие слова, с таким же покрасневшим, хоть и более бледным лицом. Второй палец загнулся, остался только один. Три- одиночный и не разборный звук успевает вылететь с чужих уст, как по их ушам бьёт звон часов, сотрясая стены. Руи хихикнул, думая о том, что им пора прощаться. —Мой график разбит по минутам, было приятно с тобой поболтать. – подойдя ближе, он сказал это почти в ухо, чтобы его слова не успели пропасть в звоне часов, что все ещё стоял в ушах. Собеседник фыркнул, решая и вовсе отойти от Руи метров так на пять, смотря как Камиширо, видимо, очень любил удивлять и смущать одновременно. Так их пути и разошлись, Цукаса держал свой путь ко второй сцене, а Руи уже ловила Лука, подбегая ближе. —С выздоровлением. —Благодарю, Камиширо-сенпай, вы нашли уборщика сцен? Завтра будет постановка балета, сцена до и после сеанса должна быть идеально чистой. —Не волнуйтесь, я уже совсем разобрался. Я сообщу ему об задаче на завтра чуть позже. —Хорошо, есть ещё поручения на сегодня? —Попрошу только не отвлекать меня. – Когда он так говорил, Лука понимала сразу, что режиссёр будет держать путь на минус первый этаж, ключи от которого были исключительно только у Руи. Всю дорогу вниз, он думал как поживает Нене, что ему расскажет в следующий раз Эму. И когда он вновь сможет увидеть то красное лицо, прокручивая в голове представления, каким был бы их диалог, если бы Руи забыл о своих делах. —"Интересно, насколько высокая вероятность, что я даже не знаю его имени." — Наёмный убийца не обязательно взрослый человек и не обязательно не выглядит обаятельно. —"Фуфу.. мне так жаль, что те угрозы мешают мне и Нене спокойно жить. Честно, я бы с радостью погулял зимой с кем-нибудь." – Руи открыл дверь мастерской, оставляя все рассуждения и все свои прочие желания за стенами этого места. —"Прошлый концерт с искусственной радугой очень понравился детям, но взрослые посчитали его скучным. Стоит придумать, что-то захватывающее для разносторонней аудитории, чтобы окупить затраты на рекламу и реквизит в несколько раз." – Руи открыл блокнот с черновыми записями, думая о подходящем. В последнее время в его голове не было идей, которые он посчитал бы увлекательными, беспокоясь об этом. —"Представление под водой? Какая жалость, что на него никто не согласился." – Руи растроенно перевернул страницу, а затем следующую и так далее, смотря почерк менялся, становясь более аккуратным и неторопливым. —"Может попробовать представление в воздухе? Да, оно было, но можно додумать другую реализацию. Изобретение для передвижения в воде как раз оказалось не пригодным, можно его переделать, но не будет ли это похоже на прошлую поставноку? Мне стоит задуматься над более индивидуальной идеей, я боюсь, что их будут сравнивать. Но.., что мне остаётся делать.. если мои идеи заканчиваются и начинают походить одна на другую?" — Руи сел на диван, думая о том, что его ситуация начинает выглядеть как творческий кризис. Уже около месяца он брал старые идеи из своих записей, пытаясь доводить их до ума, понимая, что так продолжаться не может. Он ощущал как постановки становились постепенно скомканными и бредовыми, а планка ожиданий начинала повышаться. Руи схватился за пряди своих волос, ложа голову на спинку дивана, решая посидеть несколько мгновений именно так, не забивая голову. —От скуки мозг начинает додумывать различные сценарии, может у меня получиться снова что-то придумать? – даже если это и было его работой мечты. Даже от своего любимого занятия, можно было запросто устать. А от усталости приходило только выгорание и отвращение к своему делу. Уже через месяц будет тестовая часть и его обучающихся, а потом через неделю, он уже должен будет продемонстрировать свою новую идею публике. Руи сжал свои волосы, понимая, что в голове были только планы на будущее, его опасения, нервность, желание заснуть, забывая о всех обещаниях и хлопотах. И снова то красное лицо блондина. —"Фуфу~ мне нужно думать о работе, а не о своих потребностях." – но его разум активно отказывался плыть по новым идеям для постановок, дразняще задумываясь только о том, какой личный и интимный момент был между ними несколько мгновений ранее. Пальцы сами открыли блокнот, переворачивая на чистые страницы. В другой руке он уже держал карандаш, думая о том, что он давно не рисовал. Рисование отличалось от чертежей. Рисование было неровным, неповторимым, чувственным, нечётким. Руи ругал себя, за то что, его занятие никак не относится к работе. Но понимал, что хочет запечатлеть на рисунке ту картинку, что между ними была. Ракурс находился сбоку, а за спиной Цукасы была старая раковина с ведром внутри, он стоял чуть ли не касаясь её, не зная куда себя деть, пока Руи игрался с его волосами, касаясь чёлки. Цукаса отвернул голову, показывая на рисунке свое недовольное, смущённое лицо, пока на часах уже прошёл час, пока наконец Камиширо не закончил свое творение, разглядывая рисунок в свете лампы. Да, все было перефразировано и совсем не так, как они выглядели на самом деле. Каждый художник вкладывал частичку своей души в свой рисунок. Душа Руи была романтичной и мечтательной. Даже если Камиширо и старался сделать рисунок похожим на реальность, но вышло именно точно также же: романтично и мечтательно. По лицу хотели течь слезы, а пальцы и вовсе сломать, смотря на потраченное время впустую. Чем больше Руи смотрел на рисунок, тем больше ему было стыдно за свои мысли, за упущенную работу и за выработанный дофамин с подключением андреналина, которые вызывали по его коже мурашки, а на лице был искренний восторг, вновь смотря на рисунок, прокручивая в голове ту ситуацию. Проще говоря, Руи чувствовал бабочек в животе и расправленный в голове свинец. —"Стоит взяться за работу." – Камиширо все таки оторвал глаза от рисунка, закрывая блокнот. Он сел в то же положение, пытаясь выкинуть из головы Цукасу. Но подмечая, что еле уловимая радость, уже помогла ему чувствовать себя лучше. —"А если наполнить сцену красными шариками, которые все лопнут в один миг и начнётся представление?" – рука уже хотела дернуться к блокноту, чтобы записать мысль, но все таки Руи встал, шатко найдя оборванный лист и красную ручку. —.....и заполнить сцену красными шариками. — "Фуфу, звучит неплохо!" – Руи усмехнулся, думая о том, как забавно, что идея про красные шарики была также описана красной ручкой, ненадолго задумавшись. —"А почему именно красные? Красные шарики, красная ручка.. все такое красное. Прям как его лицо. Он чуть стукнул себя по голове, выкидывая листок, оставляя в руках только красную ручку. Его тело не слушалось, уже открывая блокнот, дорисовывая лицо Цукасы. Теперь красный румянец на щеках, выделял эту картину, цветом обычного карандаша, словно звезду. Звезда такая же яркая, красивая....и горячая. Руи сжимался в клубок, путаясь в пледе на своём диване, понимая насколько его мысли сейчас безнадёжны. Если задуматься, Руи давно не сбрасывал стресс, никаким либо образом. Людские пороки и в том числе похоть были оставлены на второй план, но даже так... Руи все ещё оставался человеком с потребностями и влечением. Его тело просило снять напряжение, даже таким способом. Руи вздохнул, растягивая пуговицы на своей рубашке, представляя как бы иначе сложилась их ситуация за кулисами сцены. Камиширо гладит чужие щеки, с вожделением ощущая их бархатность, приближаясь ближе к чужому лицу. Он выше почти на голову, поэтому пальцы касаются ниже, проходя по скулам, а затем опускаясь до чужого подбородка. Руи умеет ждать, поэтому с интересом смотрит, как спектр чужих эмоций меняется, сначала на вежливо-озадаченное, а потом и вовсе удивлённое, не вправе стесняться своих эмоций далее, чтобы продолжать их глушить. Он не видит протеста в янтарных глазах, поэтому с осторожностью притягивает чужое тело к себе ближе, пробуя на вкус губы Цукасы, касаясь до них своими собственными. Они неспешно целуются, изучая друг друга с прикрытыми глазами, пока Руи не утыкается коленом в чужой пах, прижимая мычащего в поцелуй Цукасу к себе ближе. Руи гладит чужие плечи, задирает домашнюю футболку, вызывая табун мурашек. Его руки везде, пока Камиширо целуется интенсивнее, хватая Цукасу за затылок, чтобы зайти чуть дальше, Руи хотел углубить поцелуй, чувствуя как его капризно не слушаются, либо же не понимают. Он ухмыляется, с аккуратностью надавливая на подбородок, помогая чужому рту открыться, впуская во внутрь язык. Не касаясь дёсен, Камиширо попробовал сплести их языки, чувствуя как инициатива Цукасы постепенно проявлялась, войдя во вкус. Пытаясь слезть с чужого колена, которое начинало натирать, играясь с его пахом, Цукаса только усугубил ситуацию, теперь находясь прижатым спиной к стене. Поцелуй был неторопливым, но с особенной жадностью и интенсивностью, выбивая из них весь воздух. Руи отпрянул от поцелуя, делая глубокий глоток воздуха, хотя вернуться к их поцелую, но его останавливает рука, закрывая его рот. Цукаса пытался отдышаться и не смотреть в чужие глаза, но даже так его лицо выглядело ещё более прекрасным, а растрепанные волосы, только навевали на мысли, как это сейчас выглядит. Низ живота затягивался в тянущий ком от единственного, жадного поцелуя и от представлений, как бы он вжимал его в стену, сплетая их пальцы в крепких тисках, скатываясь по стене всё ниже, пока Цукаса и вовсе не окажется на полу, подмятым под Руи. Они все ещё будут находиться в одежде, а его пах будет касаться паха Цукасы, между его, разведенных ног. Руи приближается к чужой шее, ещё сильнее прижимая их тела. Цукаса сдавленно мычит, закрывая свой рот рукой, пока его настойчиво кусают, а длинные пальцы касаются его члена сквозь ткань одежды. Тёмные штаны намокают, оставляя хоть и еле различимое, но стыдливое, мокрое пятно от предэякулята. Цукаса качает бёдрами в руку Руи, чувствуя как в помещении становиться мало воздуха, а его глаза покрыты пеленой. Он дышит через рот, смотря как его руку берут в свою и кладут на собственный пах. Цукаса улыбается, надавливая на пах Руи, следя за тем, как Камиширо склонил от ощущений голову, выпуская из себя стон в чужое ухо. Этим действием, его смущают ещё сильнее, Цукаса пообещал себе не убирать свою руку со рта Руи, который пытался укусить его кожу и избавить себя от сдерживаний. Немного сдавшись, Руи опускает взгляд ниже, ведя молнию вниз, смотря как за ним аналогично повторяют. Штаны неприятно и почти болезненно сдавливают, поэтому Руи идёт дальше, задевая край последнее, сдерживающей ткани. Камиширо заводит край за резинку, внимательно следя как за ним повторяют. Рука все ещё находилась на его рту, поэтому было лёгкое желание отомстить. Резко опуская резинку, Руи чувствует как его орган вытащили из ненужной ткани, пока он оттянул резинку отпуская её. Раздался характерный звук шлепка об кожу, оставляя неприятные ощущения. Цукаса недовольно промычал, убирая свою руку со рта Камиширо. —Фуфу, надеюсь больше ты так не будешь держать меня. ~ –томно шепча, Руи все таки отпускает ткань, оголяя чужой член, который уже был влажным и с прилитой кровью к выделяющимся венам. Ведя одним пальцем по выпуклым венам, Цукаса хнычет, извиваясь под ним. На зло не касаясь до Руи. Ему стало резко интересно, у кого из них хватит терпения. Кусаясь в щеку, Руи продолжил играться, не обхватывая орган полностью. Сначала ведя по основанию, двигаясь вверх по венам, заводя палец к уретре, смотря как лицо Цукасы меняется по хронологии его действиям. Злость, неудовлетворение, округленные глаза с крупицей слез, когда его член неожиданно хватают, грубо ведя рукой сверху вниз, заставляя изогнуться в спине. Ноги, лежащие на бёдрах Руи подкосились, а пальцы рефлекторно сжимались. Из его вылетел первый стон. Хихикая, Камиширо убрал свою руку вновь, заглядывая в глаза. —А ты задумывался, кто бы был главным? —Вы..... почему ты решил задуматься об этом сейчас? – Цукаса не выдерживал сладкой пытки, решая все таки ухватиться за член Руи, начиная двигать своей рукой, желая получить того же. Но Руи к сожалению ещё хотел кое чем поинтересоваться. —Просто было интересно, как бы это видел лично ты. ~ —Пожалуйста, оставьте свое любопытство на следующий раз, когда логично, что под вами сейчас нахожусь я.я.Я.. – голос участился, стоило Руи все таки дать Цукасе то, что ему было нужно, оставшись довольным собой. Руи был более дразнящим, нежели Цукаса, который выполнял свою работу почти болезненно для Камиширо, пытаясь поторопиться. Хотелось вдалбливаться в податливое тело, но у них не было ничего подходящего с собой, чтобы в логике вещей перейти к следующему этапу, а для Руи сделать свою фантазию более развратной. В моменты его высокой активности мозга, его фантазии не было границ и это было самым страшным. Но сейчас он не мог представить блондина в более ужасающем и пленящим виде, не понимая, как он будет смотреть ему в глаза уже этой ночью. Изливаясь в свою руку, пришлось вытереться листком бумаги, понимая, что у него не было даже салфеток под рукой. —Фуфу~ Я такой дурак. – к щекам прилила кровь, а в голове билось осознание, что он только что сделал. Между ними даже не было никаких намёков и наводящих на мысли моментов. Блондин оказался заложником его усталости, его стресса и в конце концов его фантазии. Но Руи не мог отрицать, что чувствовал себя лучше. Заваривая крепкий чёрный чай, он даже не мог представить насколько на самом деле он неудачлив в любви. Какая бы у Руи была реакция, если бы он узнал, что влюбился в человека, который должен его убить.