Theater

—Нам придётся осмотреть это. – мужчина взял в руку небольшую и не внятную коробку из обыкновенного картона, начиная осматривать содержимое внутри. За каждой проверенной мелочью, за каждой пылинкой не было утаено абсолютное ничто, продолжавшееся несколько минут, прежде чем все вещи были вывернуты наружу, заставляя владельца собрать их обратно, складывая по каждому углу своего определённого места. —Как жалко. – на этот комментарий, ему только улыбнулись самой очаровательной, но спокойной улыбкой на свете, которая знала все изначально. —Вы уверены в своём выборе? – он спрашивает в последний раз. —Да. – здесь был уместен только лаконизм краткости и чёткости ответа. —Хорошо. Она останется на некоторое время тут, чтобы все было согласно договору. – коробку небрежно убрали в сторону остального барахла в полках, запоминая за ним слово. —Все будет выполнено. Он расслабил свои веки, открыв вид на свои пушистые ресницы, одобрительно кивая, прежде чем уйти с пустыми руками. Но на его лице все ещё сияла улыбка. Столько.. нужно было сделать в этот праздничный день. 31 декабря 2008 года. Разлитое шампанское и всем становится весело, Цукаса смотрит на своих соседей по комнате, у которых откуда-то была бутылка спиртного и Тенма был уверен, что по инициативе Лена. А также, автомат для изготовления сахарной ваты, возле которого должен был стоять Тойя, если бы он сейчас находился в комнате. День обещал быть полным сюрпризов, ведь мало того, что Тойя оказался талантлив в изготовлении различных форм сладкой ваты, так ещё у Цукасы так не переставал крутиться вопрос, как они впринципе все это пронесли мимо охранника. —Конечно же через козырёк! Тойя стоял снизу и подал мне аппарат, правда мы не рассчитали, что я довольно хилый, поэтому чуть все не уронили Хаха!! Будешь пробовать? – Лен взял палочку и уже хотел показать всё, чему успел научить его Тойя, засыпая внутрь сахар, но мог лицезреть только как блондин положил две завернутые коробки с подарком возле двери. —Подаааарки! – протянул Лен, бегом смотря какой его, а какой Тойи, а может все подарки сразу ему? —Хехе, передай Тойе когда вернётся, что меня уже украли на другую встречу, но я постараюсь вас навестить. Я подписал подарки, но на всякий случай твой в жёлтой упаковке, у меня отвратительный почерк. —Как самокритично.. уже не терпится увидеть что там! – Лен взял свой подарок, смотря на аккуратную упаковку, несколько секунд треся коробку в жёлтой обёртке, что-то было звонким. —Даже немного стыдно, я совсем не приготовил ничего похожего... минутку.. знаю! – миниатюрный парень пробежал в свою комнату, чтобы найти кое-что. Подарок изначально был предназначен сестре, но Лен решил, что она может подождать, ведь сейчас надо было достойно поблагодарить своего соседа, который даже постарался над праздничной упаковкой. Всунув неаккуратный, но душевный свёрток, Лен проводил с улыбкой Цукасу, смотря в даль уходящей фигуры, которая только добавила, что ему не стоило ничего дарить. Скромная улыбка окрасила лицо Тенмы, в последнее время он был очень спокоен и улыбчив. —Счастливого вандахойного года! ☆ – Эму с искрами в глазах посмотрела на малиновую обёртку от которого приятно пахло сладостями, Цукаса был самым настоящим дедом морозом, слыша, как он раздаёт подарки, не требуя ничего взамен. Она прыгала от счастья, не утратив свою детскую радость, а также страх, когда за спиной оказывается высокая фигура с леденящей улыбкой. —Ухих... М-мафую.. ? С-с новым годом! —Хехе.. но ведь он ещё не наступил, так ведь? ~ —Д-да...! Хахаха.. я такая рассеянная! Я п-пожалуй пойду! – Эму сбежала также быстро, как и появилась рядом с Цукасой, оставляя его с Мафую наедине. Даже Асахина не осталась без подарка, хоть Цукаса и не знал что ей подарить, решая выбрать что-то из еды. Мафую так и не сказала ему, что не чувствует вкусов ещё со средней школы, думая только о том, зачем Цукаса ей что-то подарил. Они не были знакомы так долго и так близко, а Цукаса потребовал ничего ему не дарить взамен, сказав, что это просто так. Мафую поздравила его с наступающим, идя на поиски Эму-чан, которую изначально искала, но думая о том, что вместе с ней, она теперь не понимает и Цукасу. 31 декабря 2008 года. Время 18:59 Цукаса Тенма чувствовал благодарность. Благодарность за обучение здесь, даря каждому небольшой подарок, по крайней мере всем, кого он знал. Он понимал, что не получит того же взамен, но блондин и не считал, что ему нужно получать что-то должное, успев получить подарок только от Лена. Чаще всего, в подарках был набор хороших конфет либо прочих наборов со вкусностями, ибо Цукаса попросту не знал, что дарить другое тем, кого он знал меньше всего. Цукаса Тенма ощущал свой долг перед людьми здесь и за то, как он помогли ему попробовать обычную жизнь, навсегда привыкнув в ней. Он знал, что рано или поздно им придётся прощаться, но в столь важный день это не было настолько значимо. Особое внимание, он хотел подарить Руи, который изначально являлся его жертвой. Но именно благодаря ему, Цукаса получил это право на жизнь, выплатив долг. И заплатив с оставшейся части за кремацию сестры. Мышцам во время горения было свойственно сокращаться, поэтому его кровь застыла в жилах, когда он увидел как тело в огне резко село наклонив голову. Он.. не знал об этом и был по настоящему напуган, на секунду поверив, что она жива и сейчас горела заживо. Его останавливали с силой, когда пытаясь дотронуться до раскаленной крышки, но не верил, что уже слишком поздно. Будущая звезда не стала отдавать её тело в целях науки, решая, что по его вине она итак слишком много страдала. Возможно, узнав кто-то из ребят о его сестре после её смерти, они бы почувствовали ничего. Это совершенно нормально, ведь они не были знакомы с ней настолько же близко насколько Цукаса, который смотрел как прах хоронят в отведённое место специально для неё. Возле родителей её было хоронить мерзко и слишком несправедливо для неё, поэтому её место было отдельным и спокойным. Было только жаль, что Цукаса не сможет навещать её могилу и расчищать опавшие листья каждый год, забрав с собой её колье с совместной, выцветшей фотографией внутри кулона в форме сердца. Забирать её прах.. было для него слишком, его нервных клеток не хватило бы хранить близко с собой часть мёртвых остатков белка, решая забрать то, что было с ней всегда и в момент её расцветающей жизни и в момент её увядающей смерти, надев колье на свою шею, пряча кулон сердце под белой рубашкой, под которой было точно такое же во втором экземпляре. —Я буду скучать по тебе. – Цукаса посмотрел на плиту с изображением её фотографии м настоящим именем и фамилии, в последний раз похлопав по плитке, стряхивая белоснежные хлопья снега, прежде чем уйти в темнеющую пустоту, оставив возле плиты её любимые закуски. Она заслуживает покой. *** —"Оя..? Время почти восемь часов, а Цукасы-куна ещё нет. Хотя Лука уже ушла и проблем возникнуть не должно..." – Руи был тем руководителем, который соблюдал свои собственные правила, поэтому ни о какой выпивке со студентом не могло идти и речи. Хотя.. он догадывался, что в комнате Рин и Лена уже лежит целый погреб, спрятанный под кроватью где было все похлеще, чем Камиширо разбавит и себе и Тенме шампанское с яблочным соком. Обустроить театр под проживание совместно с училищем и наивно полагать, что ученики не будут таскать выпивку... было бы очень глупо. Было и с их стороны также глупо полагать, что персонал не знает о их нарушениях, но Руи надеялся, что они пронесли хотя бы не что-то хуже обычного коньяка и паленой водки. —Тук-тук. – сказал кто-то снаружи, но не стуча в дверь. Руи быстро направился в сторону дверей, будто бы имея острый слух и тонкие стены только для того чтобы услышать голос Цукасы. —А вот и я. – со всей радостью проговорил Тенма, расставляя свои руки в стороны. В ту же секунду Руи влетел с объятьями, будучи замкнутым в тёплом капкане рук, которые также быстро захлопнулись на его спине, пока ноги звёзды свисали в воздухе, ибо Руи было жизненно необходимым выпрямить свою спину, тем самым поднимая Цукасу в воздух на несколько секунд. Был бы Руи таким же сильным, он бы также хотел спокойно покатать Цукасу на своей спине и заодно не сломать позвоночник в желательности. Поэтому режиссёр в последнее время стал есть чаще и отдыхать больше, что было заметно по его более оживленному лицу, чему Тенма был несказанно рад. —Руии...задушишь. —Фуфу... прости-прости, Цукаса-кун. – Руи нехотя его отпустил, смотря на небольшой пакет в руках Тенмы, замечая его только сейчас. —Ты что-то подготовил и для меня? —Там мелочь на самом деле, хехе, но я не могу поделиться с тем, что мне одобрили кредит в банке! Знал бы я изначально, я бы не просил такую сумму у тебя, поэтому я возвращаю их. – он прошёл вглубь смотря на уютную комнату, которая в этот праздничный вечер казалась ещё более атмосферной и согревающей, а возле застеленного дивана с пледом были расставлены салаты, закуски и бокалы с... яблочным соком? —Вот это у тебя мелочи конечно. – Руи прошёл вглубь, смотря как Цукаса плавно взял бокал в свои руки, уже почти преподнес его к своему носу, пока его глаза не расширились в изумлении. —Мне это не настолько нужно, как могло быть нужным тебе. – он протягивает свёрток обратно, с умилением смотря на этот ступор и то, как работают мыслительнные процессы Тенмы. —Ты... то есть Руи! Не говори об этом будто бы я тебе вернул мелочь на проезд! – он тянет свои руки, но только для того, чтобы прижать пакет к груди Руи, краем пальцев ощущая как его сердце сильно стучит, может.. у режиссёра тахикардия? —Я достаточно зарабатываю и могу распорядиться ими так, как я захочу. – он садится на диван, приниманивая Тенму к себе, улыбаясь ему. Тот садиться, но ощущает себя неудобно накручивая волосы на палец. Было подозрение, что Руи действительно был готов отдать эту сумму, на которую Цукаса сможет себе купить достойную квартиру, машину и обеспечить себе жизнь на будущее. Но был ли для него смысл тратить их исключительно на себя? Тенма их забрал, одаривая Руи сотнями благодарностей, смотря как тот реагирует совершенно спокойно, удивляясь людям в достатке. Когда-нибудь, Цукаса тоже хотел также спокойно подарить кому-то целую квартиру, смотря как режиссёр, казалось, был только рад смотреть на счастливого Тенму, который хотел вложить эту сумму не в себя. —У меня не настолько большой подарок, даже скорее вещь, ценная мне. Но будь добр закрыть глаза, я хочу чтобы она была у тебя. —Оя..? Зачем ты отдаёшь мне то, что все ещё ценно тебе? – но все же Руи слушается, слыша тишину не отвечающего на этот вопрос Тенму, который лёгким движением сначала взял его ладони в свои, подняв с дивана, чтобы обойти сзади. Руи вслушивается, не смея открыть глаза, ощущая как руки Цукасы дотрагиваются до его плеч, заставив тело дрожать, пока шеи не коснулось что-то холодное и металлическое. Небольшое, серебряное колье стало частью Руи, прежде чем он успел открыть глаза и узнать, что стало причиной такого неизвестного чувства. —Я забрал себе то, что принадлежало сестре. Я никому не доверяю её собственное, но носить два сразу самое неудобное, что я испытывал эти несколько часов. Думаю, ты сможешь сохранить моё, хотя можешь продать в тяжёлые времена. —Ценными вещами не торгуются, Цукаса-кун. Не делай из меня монстра, который обесценит твой подарок. И тем более подарок, который дорог тебе. – Руи мягко трепет по волосам довольного Тенму с мягкой улыбкой, которая не спадает с лица все это время и все эти дни. Почему... он так улыбается? Руи тоже улыбается подарку в ответ, пока на душе стоит беспокойное чувство. Ценные вещи никогда не отдают просто так. —Спасибо тебе, Цукаса-кун. Хочешь взглянуть на мой подарок? —А..? У тебя ещё есть?.. – новый год ещё не наступил, но после подарка Цукасы, Руи также не было важно отдать его вовремя или немного раньше. —Все-таки, он изначальный, я постарался его сделать сам. – последняя фраза берет Цукасу до глубины души и он с трепетом в душе подходит у указанному подарку в тонкой коробке. Он дрожащими руками открывает, смотря на содержимое сначала с маленького края, где была показана только часть, замечая что-то мягкое и вязаное. Не долго думая, Тенма разрывает упаковку в клочья, раскидывая бумагу под чужой смех сзади, а после кутается в мягкости пряжи, надев тут же подарок чтобы его примерить и удивится проделанной работе в зеркале. Свитер! Тёплый и клетчатый свитер с треугольным вырезом и с отсутствием рукавов, но в сочетании с его белой рубашкой, вышел отличный многослойный образ, в котором решил ходить Цукаса весь оставшийся вечер. Ряды где-то были кривые, а рисунок не совсем точный в начале, что было болью для любителей перфекционизма. Но для новичка, вязать такую работу было относительно сложно, а Тенме просто нравилось, что Руи постарался. Он считал себя дураком, который обязательно исправит тот факт, что сегодня подарки получает исключительно он, а не они оба, считая это не равноценно. —Он такой пушистый! Ты очень хорошо постарался для новичка, я видел на твоей полке книгу с инструкцией по вязанию. —Неужели я так легко себя выдал? Но я хвалю твою внимательность к деталям. – Цукаса чуть ли не боялся передвигаться возле острых углов, боясь порвать вещь, даже если бы у него хватило мастерства зашить её без подозрения на это, повторив в точности изначальный узор. Но это не было для него зелёным светом специально его не беречь, наоборот. Свитер приятно пах какими-то духами и послушав аромат, это были именно духи Руи, которые он привык чувствовать шлейфом, исходящим от режиссёра, который сейчас пах точно также как и этот свитер. Цукаса не будет из него вылазить ближайшие 8 лет как минимум, каждый день вспоминая чей именно этот подарок. —Мне надо будет обязательно связать тебе тоже что-то. И даже не смей говорить, что тебе не надо, я так умру если не отвечу тем же. Ты меня сегодня одарил. —Фуфу... разве не ты ходил по всему театру и раздавал всем подарки, также говоря, что тебе ничего не нужно? —Это другое, но спасибо. В следующий раз, я постараюсь скрыть от Кайто-сенсея любую информацию, зная, что он вам доложит. —Он со своей женой очень общительный и хороший человек, не обижай нашего отца, он просто любит докладывать о вас, как о своих детях. – он аккуратно кладёт свои руки на плечи Тенмы, смотря как тот дуется и тем, что его раскрыли. Было очень жаль, что Цукаса не может принять подарки просто потому что и ему обязательно надо заплатить за них, что было не очень хорошо. Цукаса был сломанным ребёнком, с самой красивой улыбкой на белом свете, которую Руи очень сильно любил, радуясь по крупицам той части отзывчивости, которую могла позволить себе звёздочка с её сложным детством. Цукаса был сильным ребёнком и было поразительно как он ещё не спрыгнул с обрыва их высокого моста, просто не выдержав всего давления. Вредные привычки для таких людей были нормальны, им нужно как-то забыться в своих проблемах и забыться в том факте, что они технически не умеют доверять полностью и никогда не смогут этого сделать. Было мило наблюдать, как он снял свитер, чтобы выкурить сигарету без его участия, а после не надевать до тех пор, пока сильный запах не успеет сойти вернув его на себя только после всех этих махинаций. —Руи, у тебя есть шампанское? Я бы хотел его попробовать. —Знать правила и просить об этом главного человека это конечно сильно, Цукаса-кун. – он отряхивает темно-синюю рубашку, зная что она темно-синяя в связи со своей особенностью. Руи был дальтоником, с проблемами с красным оттенком, что было настоящим кошмаром на светофорах в детстве. —В правилах описан запрет приносить алкоголь учащимся, но не говориться о запрете если мне даст попробовать какой нибудь режиссёр. – он с ухмылкой смотрит сначала на падающий снег, утыкаясь щекой в окно, а после смотрит в отражении как Руи открывает какой-то шкафчик попутно мотая головой, что-то говоря под нос про потерянное поколение. Про умное потерянное поколение.* —После тебя, я сменю все правила, обещаю. Ты слишком хитрый для обычных запретов. – Руи протягивает бокал в этот раз с шипением газов и игристым запахом в перемешку с яблочными нотами на громком ряде, пока у режиссёра ничего не было из подобного, а жидкость в бокале переливалась более светлым цветом. Цукаса был даже рад, что ему разбавили с яблочным соком, до сих пор испытывая какое либо отвращение. Знал бы Руи, что ему исполнится 18 только через несколько месяцев, он бы вряд-ли ему разрешил, но информация в подделке паспорта сделала свое дело и теперь странная жидкость била его в нос, а рецепторы в конвульсии от новых ощущений, который по началу были горькие, заставляя капризно вытащить язык и поморщиться. —Не переборщи, меня убьёт экспертиза если узнает. Экспертизе предстоит ещё многое не узнать, а им многое скрывать, пока фейерверки искрили множеством цветов, а люди с улицы кричали и радовались. 1 января 2009 года. Время 0:00. —С новым годом, Цукаса-кун. – Руи бьёт своим бокалом, стукая его об чужой, прежде чем сделать лёгкий глоток, смотря как Цукаса все ещё морщиться, а после второго глотка откладывает бокал, решая, что ему достаточно. Стыд, мерзость, отвращение брали вверх, но Тенма пошёл на это самостоятельно решая попробовать в этот вечер многое. В том числе и чужие губы, хватая Руи за плечи, сжимая кожу бедного или не совсем режиссёра, который давится шампанским, разливая часть на пол. Его глаза сильно расширены, а рука пытается не уронить бокал, пока его душу пожирают взглядом, ведя глазами вниз, смотря на блестящие от алкоголя губы Камиширо. —У тебя есть опыт в поцелуях? – Руи окончательно поперхнулся, ударяя себя по груди несколько раз, чтобы выжить от накала кашля в горле, а также проверить сон ли сейчас происходит. Сердце готово выпрыгнуть, а пульс участится, когда Цукаса выглядит таким напористым и нежным одновременно. И что должен он ответить, видя к чему клонит Цукаса? Логика хотела взять вверх, но чувства и любопытство также не хотели сдавать свои позиции. Это было неправильно, очень неправильно, почему.. Руи просто не может положить его спать? Если Руи так сделает, Цукаса нарвется на неприятности самостоятельно. Он улыбается все также, но теперь отведя взгляд. Руи не видел эту улыбку влюблённой, он не видел тех же чувств, которые он запер в себе. Надежда сияла в его сердце, но это все ещё было неправильно. Он накрывает чужие губы своей ладонью, видя, как Цукаса приближается, но наклоняется, чтобы лёгким движением поцеловать его в лоб, прижимаясь своими губами всего на несколько секунд в сухом поцелуе. Простой и лёгкий поцелуй со всей нежностью и со всей болью и осадком недоговоренностью и не тем временем, чтобы торопить события. —Это неправильно, Цукаса-кун. —Ты говорил недавно про симпатию, помнишь? Я не могу испытать тех же чувств, которые показывают в фильмах, но кажется ты мне симпатичен, Руи. – режиссёр готов заплакать, его слабое сердце разрывалось. Их чувства были взаимны, по крайней мере, Цукаса любил его, но по своему. Его пульс никак не участился, а глаза не блестели, он сказал это совершенно спокойно, даже если было видно, что Тенма расстроился, но был готов к тому, что Руи даже будучи более чувствительным распоряжался логикой. Ему также, также не хотелось все усложнять и просто повестись на сердце и повестись на слова Цукасы. Ему было больно, он хотел рыдать и биться головой, с горечью говоря то, что он не хотел. —Я знаю насколько это может быть больно. Но любовь в нашей ситуации запретна, Цукаса-кун. Я понимаю, я правда понимаю тебя, но мне не остаётся ничего сделать кроме как отказать тебе. Прости меня. – Руи гладит чужие волосы, а его руку вырывают просто чтобы обнять его будто бы в последний раз, прижимаясь к груди. Руи стыдно отказывать и невероятно больно, но иногда болезненная логика была более выигрышным вариантом, чем отдаться приятным и окрыленным чувствам. Он покачивается с ним из стороны в стороны, беспокойно следя за состоянием Цукасы. Не было ли забавным успокаивать человека, которого ты же и отверг отдавшись логике? —Прости.. прости меня пожалуйста, хочешь мы как нибудь отвлечемся или я дам тебе побыть одному? —Не уходи. В смысле.. не стоит, я это понимаю. Давай продолжим праздник будто бы ничего не произошло. Мне просто хотелось успеть сделать все. —Успеть? —Хаха, когда я ещё выпью здесь алкоголя, который сделает меня более смелым? – Цукаса поднял взгляд, все ещё прижимаясь к чужой груди, возвращая свою улыбку. —Дурак. —Я это знаю, с Новым годом, Руи. Я очень рад, что ты оказался в моей жизни. – и все же он был довольным тем, что режиссёр поцеловал его в лоб, навсегда запоминая его касания губ, думая, что он сделал большую часть того, что хотел воплотить, даже признавшись и себе и Руи, что у него и вправду есть чувства к нему. Цукаса был даже рад получить отказ, который сейчас оказался менее болезненным. Но Руи съедает беспокойство, когда после праздника, Цукаса так и вернулся в свою комнату.