Ты вернулся

      Рождество приближалось незаметно, но никакого рождественского настроения не было и в помине. Если не считать купленных маме в подарок новых духов, никаких больше приготовлений не требовалось. Все планы заключались в том, чтобы работать до упора, а потом пойти домой и выспаться. Если, конечно, не проваляется опять до самого серого зимнего рассвета без сна, пялясь в кирпичную кладку лофта, где располагался его чулан, ошибочно названный в объявлении «квартирой». Впрочем, большего ему было не нужно – смысл тратиться на просторное помещение, если приходишь туда только спать, а всё имущество составляет сумка потертых шмоток… и гитара.       Ещё один «привет» из прошлого, который он продолжал таскать с собой по всем съемным углам, и от которого не смог бы отказаться, даже если бы пришлось выбирать между ней и любой другой вещью. Музыка давала возможность выплескивать эмоции не хуже, чем откровенные разговоры, которых после того, как Даниэль уехал домой, у него практически ни с кем и не случалось. Он жил относительно спокойно, сведя всё постороннее общение помимо работы ко времени, проводимому с мамой, о которой не забывал заботиться, и скупой переписке с Чжанем и Цзянем, которым пару раз в месяц писал что-то вроде «ещё не сдох».       Они обещали приехать чуть позже, в феврале, и взяли с него обещание не бегать от них, а провести хотя бы несколько дней вместе. Сколько бы Мо не ворчал, он действительно ждал их и будет рад видеть.       В этот день было отчего-то непривычно муторно на душе и к концу дня, после того, как невероятное количество мусора, оставшегося после буйного праздника в баре, было наконец закинуто в контейнер, он присел на перила, чтобы выкурить сигарету. За каким-то хреном вчера по дороге домой купил не те, что курил сам, а те, которые курил обычно мажор.       Отступившая было глухая тоска окатила волной, оставив солоноватый привкус. Неужели он так никогда и не избавится от этого до конца, и обречен на вечные воспоминания о том, кто сейчас далеко, и вряд ли вновь пересечется с его весьма приземленной орбитой… Сигарета оказалась крепче, чем он помнил, и Шань неожиданно для себя закашлялся… когда её ловко выдернули из пальцев.       - Работаешь в Рождество?       В первый момент показалось, что он ослышался. Этого просто не могло быть. Хэ… чертов, ублюдок, Тянь… Внутри всё переворачивалось, слипаясь в тяжелый комок в горле, отдалось вдоль позвоночника нервной дрожью. А ему-то наивно казалось, что всё позади.       - Когда ты успел… - Мо поднял взгляд. Темно-серые глаза с поволокой смотрели вроде бы насмешливо, как когда-то… но в них примерно на тонну больше усталости. Он же почти забыл… нихера он не забыл.       Его поймали за подбородок, выдыхая дым прямо в лицо.       - Курение вредит здоровью. Лучше не вдыхай… - нахальный, бесцеремонный, фонящий той же темной, тяжелой аурой, так и подмывающей взвиться в ответ, выплескивая раздражение… и этим дать ему самое любимое лакомство - эмоции. То, от чего его неизменно тащит, как кота от валерьянки. И Мо как всегда, ведется, шагая в ничем не прикрытую ловушку.       - Кха… твою мать! Тебя не спросил!       Тянь, как ни в чем не бывало, пристроился рядом: жмётся, щерится своей зубастой ухмылкой, от которой вечные мурашки по холке.       - Держи, – протягивает полосатую коробочку с красным бантом.       - Что это?       - Открой и посмотри.       Любопытство сгубило не одну кошку. Со смазкой. Ультратонкие… надо было выбросить не глядя. Поздно. Блядь.       Ещё одна попытка сбежать. Наверняка безнадежная. Он спиной чуял этот взгляд, что теперь будет преследовать его ещё долго, чем бы не закончился вечер. Встряхнулся.       - Что с тобой трепаться. Мне надо домой.       - Я приехал из-за границы, а ты так холоден?       Вот скотина. А как он должен – бросаться в объятья? После всего… приехал. На день? На два? Ностальгия замучила? Нажрется, и снова исчезнет до обострения? Не поддаваться. Спокойно.       - Свяжемся, как будет время. Хотя обычно у меня его нет.       Куртка. Перчатки. Шлем. Мопед. Простые мысли. Простые действия. И неотрывный взгляд, прожигающий точку между лопаток. И сразу за этим – скрип сидения и выдох в затылок.       - Поедем вместе.       - Отвали, нам не по пути!       Он слов не понимает? Похоже, нет. Они же… окончательно расстались. Его не было полгода, за которые он, Гуань Шань, столько всего пережил... Пережил. Почти. И вот – снова. Что ж за грёбаный вирус, сродни герпетической инфекции, что, раз попав в организм уже никогда не излечивается, только засыпает на время, чтобы проявиться снова при первом ослаблении иммунитета.       - Я не на машине.       - Возьми такси!       - Забыл бумажник.       Что за тупой разговор. Обоим ведь ясно, что всё это только предлог. Не хочет разговаривать здесь? А им есть, о чём разговаривать? Но не спихивать же его сейчас с сиденья на асфальт. Совсем уж дико. Стоило подумать об этом, как на животе сцепились пальцы.       - Бля, не лапай меня!       - Ну-ну, малыш. Так безопаснее.       Сегодня Хэ Тянь своим поведением как никогда напоминал ребенка. Придется потерпеть его выходки. Поговорят последний раз, и если ни до чего не договорятся - он выставит его. Уже навсегда.       - Сохранил мой подарок? – руки бесцеремонно шарят по карманам.       - Эй, не лезь!       Извлеченное дурацкое кольцо, которое всучила кассирша к пачке стирального порошка (по акции) вызвало, казалось, неподдельный интерес.       - Дали в магазине, - непонятно зачем пробормотал Мо. Ещё и оправдываться… перед кем и за что?       - Я согласен.       - На что ты, блядь, согласен...?!       - Приехали, отпускай уже.       - Так тепло, - мурлычет в ухо. – Ты как маленькая печка.       Подъем по обшарпанной лестнице вдоль изрисованных матерными граффити стен… Дверь надо бы смазать, опять скрипит.       - В этом чулане можно жить? Так тесно, – стоило сделать пару шагов от двери – и упрешься в кровать. Но он здесь бегать и не собирался. А кого не устраивает…       - Вот и вали тогда, – Мо всё ждал, когда же мажор перейдет к тому, зачем явился на этот раз. Но тот только совал свой нос во все немногочисленные углы, осматриваясь, и то и дело касаясь каждой найденной вещи. Шань едва успел выдернуть из рук скетчбук, который он уже раскрыл. Хорошо не на той странице, где он пытался его изобразить. В виде сутулой псины и почти как есть - и то и другое вышло так себе.       - Не знал, что ты умеешь рисовать, – Тянь неохотно выпустил из рук альбом, провожая глазами, как Мо засовывает его как можно глубже в ящик стола. - Я тут подумал – ты наверняка очень привлекательный, когда прилежно чем-то занимаешься.       Что за херню он несёт? И почему тянет?       Чтобы занять руки, Мо схватил со стола термокружку, и нахмурился, глядя как Тянь скидывает с плеч короткое пальто.       - Что?! – он дал ёбу? Раздевается? Всё ещё пребывая в полнейшем недоумении, Мо оказался в объятьях, от которых перехватило дыхание, вырывающееся со свистом и шипением. – Блядь! Мы не настолько близки! Пусти!       - Можно мне остаться сегодня?       - Нельзя! – вот мудак, что за идиотские шутки. Он всегда забывал, насколько этот придурок сильный. И, похоже, стал ещё сильнее… Потому что, игнорируя сопротивление, одним движением уронил его на кровать, прижимая руки без видимых усилий. Двинуть запястьями было нереально – их сжимали крепко, но бережно.       - Тссс… потише. Ты спишь у стенки, я – с краю…       Мо только глубоко дышал, пытаясь понять, что делать – глядя в эти глаза, под которыми – темные тени, в знакомое до последней черточки лицо, он чувствовал, как его раздражение вдруг тает, как кубик льда в кипятке… Сколько раз он уже вот так поддавался моменту.       - Меня так долго не было. Столько всего нужно тебе сказать.       Отчего-то сердце зашлось паникой. Он не хочет. Не хочет слышать… если бы руки были свободны – он зажал бы уши, только бы…       - Не хочу ничего слышать! Что ты о себе возомнил!       Взгляд Тяня упал на красно-черный Гибсон, который неизменно составлял Мо компанию на этой узкой кровати долгими бессонными ночами. Вот вообще не замена…       - Тогда почему ты до сих пор хранишь гитару, м? Сыграй мне что-нибудь.       Он облокотился, подпирая подбородок рукой, на которой красовалось красно-бело-зеленое дурацкое кольцо из супермаркета. Мо и не заметил, что руки его уже свободны, продолжая завороженно скользить взглядом по лицу, останавливаясь на губах, которые…       Стук в дверь заставил вздрогнуть всем телом. Не успел Мо дернуться, как Хэ уже подорвался, по-хозяйски распахивая дверь.       - Брата-а-ан! Погнали бухать!       Голос Лысого заставил напрячься. Вот кого он точно не ждал – школьный приятель появлялся на горизонте крайне эпизодически. И последний раз они пересеклись и вовсе неожиданно – в студии Даниэля, куда Цунь Тоу приводил свою младшую сестренку на занятия. Гуань Шань не стал скрывать, что знаком с одним из преподавателей. Они для приличия повспоминали прошлое, обменялись телефонными номерами, дотошный Лысый записал заодно и новый адрес. Условились как-нибудь потусить вместе. Ну, знаете, как это бывает – «как-нибудь, непременно» - для старых знакомых почти всегда означает «никогда». И тем сильнее удивился Гуань Шань, когда неделю назад получил сообщение от Цунь Тоу с приглашением на совместную гулянку на Рождество… Он даже не помнил, что именно ответил, наверняка что-то вежливое типа: непременно, постараюсь. И думать забыл. Кто же знал, что тот воспринял всё буквально и даже припрется за ним лично, нарядившись в красный колпак и с пакетом подарочного печенья.       - Хэ… Хэ! – Тоу быстро справился с удивлением, видимо припомнив события школьных лет, когда постоянно заставал их в разных неоднозначных ситуациях. – Что ты здесь делаешь?       - М? Пьянка? – искусство игнорировать неудобные вопросы Хэ постиг в совершенстве. – Мы идём.       - Тебя это не касается! – попробовал встрять Мо.       Тянь только вскинул бровь на манер «и кто же меня остановит»? Впрочем, после произошедшего Мо был готов на всё, что угодно, только бы не продолжать прямо сейчас разговоры на постели, к которым они вернулись бы, как только захлопнулась дверь.       На улице их ждала целая компания из бывших одноклассников и вовсе незнакомых парней и девчонок, шумно поприветствовавших Хэ, который тут же возглавил безумие, направившись в один из самых дорогих и понтовых баров в округе. Не чета тому, в котором работал Мо. Тут за вечер можно было легко оставить всю его месячную зарплату. Пока Гуань Шань и прочие с сомнением осматривались, Тянь представился заново тем из компании, кто не знал его лично.       - Кто не в курсе, я – друг братца Мо. Сегодня – всё за мой счёт.       Вокруг обрадованно загалдели.       - Я в первый раз в таком шикарном баре! Спасибо, босс! Хахаха…       Выпивка лилась рекой, все расслаблялись, девчонки тянули своих и чужих парней танцевать. А Гуань Шаню вдруг захотелось вдребезги напиться. Шум и суета вокруг, то и дело следовавшие тосты не давали сосредоточиться, чтобы наконец задать Хэ тот же вопрос, который он задавал ему уже столько, что сбился со счёта.       Про себя Гуань Шань решил, что этот раз станет последним. И если ответ будет тот же, что и до этого… Значит, больше он спрашивать не будет. На этот раз, что бы Хэ Тянь не делал и не говорил – это будет действительно конец. Четыре с половиной года. С него хватит. Он сможет быть один. Придёт время – сможет начать всё сначала. Гуань Шань был благодарен Дану за то, что помог осознать и поверить в это. Для него, чья жизнь с семнадцати лет вертелась вокруг одного человека, это стало настоящим открытием. Подтолкнуло посмотреть на жизнь под другим углом. И быть уверенным, что, как бы он не любил Тяня… есть и другие люди, которым он может быть нужен, интересен, к кому сможет чувствовать что-то... однажды.       Но сейчас он без задней мысли вместе со всеми опрокидывал разноцветные рюмки и бокалы. Если уж сегодня его жизнь так или иначе изменится – нужно проводить старую с шиком. И катись оно всё.       - За «дам»! Потому что «не дам» - плохие слова! – под дружный ржачь снова сдвинули рюмки.       Гуань Шань почувствовал, что картинка плывет… бля… что за дрянь здесь мешают. Похоже, в этом баре, в отличие от его, алкоголя не жалели. Он привык к менее крепким коктейлям. Мысль о том, что переходить сейчас на пиво – идея так себе, всплыла и пропала. Он вновь потянулся к открытой бутылке.       - Малыш Мо, не напивайся… - голос доносился словно издалека… Хэ… Тянь… он же что-то должен был спросить. Что-то очень важное. Что он… - Не пей больше, ладно?       Крепкая ладонь обхватила плечо. Такой знакомый запах. Теперь, когда голову не забивали лишние мысли, его отчетливо потянуло к источнику.       - Псина сутулая… он… вернулся? – вот же он. Тот самый вопрос. Мо замер, ожидая ответ. И был готов к любому из двух.       - Мо Гуань Шань. Я вернулся.       Мысли путались, чувств было слишком много, и Мо показалось, что он сейчас рухнет, где стоит. Борясь с головокружением и подкатывающей тошнотой, закрыл глаза.       Он же правильно расслышал? Вернулся. Псина… Сейчас? Где вообще? Сквозь шум в ушах и отдающиеся во всём теле вибрации басов едва слышалось:       - Не пей больше… домой?       Да. Нужно домой. Но сил двигаться не было. Тепло. Покачивает… ладонь рефлекторно сжалась, обхватила что-то колючее. Прикосновение колкого пластика было неожиданно щекочуще-приятным. Настолько, что он вцепился в это нечто, пытаясь заодно поймать равновесие в этом неустойчивом мире. Поток сознания сам собой трансформировался в невнятное бормотание:       - Ненавижу псину сутулую Хэ больше всех…       И внутренний, по всей видимости, голос, спросил: - Почему?       Ха! Как будто сам не знает. Ладно, Мо решил, что будет терпелив и объяснит самому себе ещё раз.       - Он лицемер и подлец… Прибить мало…       Гуань Шань не понимал, спит он или бодрствует, и склонялся больше к первому. Глаза всё ещё отказывались открываться, но было тепло и уютно, так правильно и спокойно, как ему уже давным-давно не было. Но он всё же решил продолжить свою прервавшуюся было мысль.       - Вот куда он уехал? Зачем?       Спорить самому с собой было странно. Он конечно знал ответы на свои вопросы, что и было озвучено:       - Учиться. Потом заниматься бизнесом, чтобы заработать денег и заботиться о малыше Мо всю жизнь.       Тупые отмазки. Тупой Хэ. И он сам не лучше.       - Блядь… да не надо ему заботиться.       Наконец удалось разлепить тяжелые веки. Кажется, стало чуть лучше, так что плывущий взгляд даже сфокусировался на лице напротив… мажор?!       - Ого! – Мо не смог сдержать удивления. Он всё ещё спит? – Почему Хэ Тянь здесь?       Такого выражения лица – предельно открытого, выражающего целую бездну нежности, он не видел так давно. С него словно слетела вся шелуха самоуверенности, уголки чуть приоткрытых губ смотрели вниз.       В глазах защипало, из груди поднималось что-то настолько огромное, что ему было тесно в этом теле. Мо словно со стороны услышал какой-то всхлип.       - Потому, что он очень хотел тебя увидеть, - в тон его заданному в полуяви-полусне вопросу тихо ответил Тянь, и медленно подался вперед, касаясь губами подбородка, уголка губ, щеки, по которой скатилась первая слеза... И дальше сдержать их уже было невозможно, как и постыдный скулёж, пока Мо обхватывал руками и без того прижимающегося Тяня.       Пока их губы беспорядочно утыкались куда придётся, соленые от слёз и всё равно, такие желанные, когда наконец встретились.       Только чуть успокоившись, Тянь откинулся назад, буквально отдирая от себя продолжающего всхлипывать и шмыгать носом Шаня, одновременно шаря рукой в кармане валяющейся тут же оранжевой куртки. Только сейчас Мо понял, что сидит у него на коленях, его кофта задрана, и рука Тяня то и дело поглаживает голый бок.       - Где твой подарок? – он вытащил презервативы. Что? Сейчас что ли…? Но Тянь потянул за крышку, извлекая изнутри не ожидаемое, а квадратную белую коробочку в размер. В которой на черном бархате поблескивали два широких серебристых кольца с узором, напоминавшим шлицы крошечных винтиков. Можно было ничего не объяснять – поэтому он просто молча потянул к себе руку Шаня и надел одно из них на палец.       И вновь крепко стиснул его в объятьях, чувствуя, как промокает на плече тонкая водолазка, уткнувшись носом в колючий выбритый влажный висок, глубоко вдыхая. Он наконец-то дома.

***

      Шань проснулся оттого, что было жарко. В горле пересохло, от неудобной позы всё тело затекло… пошевелился, морщась от головной боли. Он лежал на чем-то… на ком-то… Глаза пощипывало. Он потер их, приподнимаясь, но его притянули, роняя назад на горячее, дышащее.       - Куда...? Малыш… я заснул?       В комнате так и горел приглушенный свет. Оба уснули, не раздеваясь, только скинув обувь. Мо снова завозился, выбираясь из-под рук.       - … башка болит, есть таблетки?       Хэ приподнялся, тоже потирая глаза.       - Ага, лежи. Принесу, – он вышел на кухню и вернулся со стаканом и блистером, выдавливая по одной на ладонь. Дал запить и закинул одну себе в рот, допив воду.       - Ещё ночь, раздевайся, ложись. Ты же… останешься?       Шань вздохнул, послушно стаскивая верхнюю одежду. Как будто он мог прямо сейчас свалить. Или хотел. Надо бы ополоснуться, но сил ни на что не было. Он забрался под одеяло, наблюдая, как Тянь раздевается до трусов, чтобы лечь рядом. В уютном свете его лицо казалось таким расслабленным. Слабая улыбка тронула губы.       - Как-то не так я представлял себе нашу первую ночь вместе.       - У тебя всегда была буйная фантазия, – Шань улыбнулся в ответ, когда Тянь протянул руку и перехватил его пальцы, поглаживая кольцо на безымянном.       - Не могу поверить, что я действительно здесь. И ты здесь. Столько ждал. Сильно голова болит?       - Терпимо.       Хэ поднес руку к губам, целуя пальцы, тыльную сторону ладони, запястье. От тех мест, где касались губы, расходилось легкое покалывание. Щекотно, но приятно.       - Что ты делаешь?       - М? Целую. Есть возражения? – Тянь придвинулся, продолжая продвигаться поцелуями по запястью до локтя, в какой-то момент слегка прикусив.       - Пытаешься меня сожрать?       - Мечтаю, – серьезно ответил, и вновь впился зубами в предплечье. Не больно, но чувствительно. - Позволишь?       Шань откинулся на подушки, не отнимая руки, только головой покачал. Пусть делает, что хочет. С закрытыми глазами чувства обострились, ловя теплые выдохи на коже, влажные прикосновения губ, дергающую боль от уже не таких осторожных укусов. На предплечье, плече, ключице, шее.       Одеяло оказалось откинуто, открывая новые «горизонты». Горячее тело придвинулось ближе. Понемногу боль ушла и кровь побежала быстрее, разогревая, делая кожу чувствительнее, по мере того, как ладони поглаживали, забираясь под футболку.       - Я хочу тебя раздеть. Приподнимись, – участившееся дыхание выдавало, что Тянь совсем не так спокоен и расслаблен, каким пытался казаться. Он никогда не был терпеливым, и то, что до сих пор действует так осторожно и неторопливо – было непривычным.       А они ведь ни разу не дошли до конца, - отстраненно подумалось Шаню. Вряд ли Хэ Тянь всё это время хранил ему верность, так почему только с ним тогда ни разу…       - Почему ты никогда не пытался меня трахнуть? - вопрос был задан прежде, чем Мо понял, что всерьез собирается его озвучить.       Тянь замер.       - Что?       - У тебя же… наверняка было полно парней… или девчонок, не знаю. Почему со мной никогда не…       - Шань. Я не изменял тебе ни разу.       - … не пизди.       - Ты дурак? Я люблю тебя. И хочу только тебя. Я по-твоему совсем мудак? Или ты считаешь это нормальным?       - Нет. Прости. Я не думал…       - Хааах, - он сел на постели. – Вот скажи мне. У тебя за эти четыре года был кто-то?       Шань тоже поднялся, пожал плечами. Раз уж пошли такие разговоры… лучше честно.       - Я… пытался. Девушки. И с одним парнем... дурацкая история вышла.       - Ауч, вот сейчас было больно, – перебил его Хэ и помотал головой, пытаясь справиться с информацией. – Спасибо за честность. Ложись, я… пойду покурю и вернусь.       - Да погоди ты. Тянь… я не спал с ними. Пытался встречаться... ничего не вышло.       - Солнце, ты меня до инфаркта доведешь. И, почему нет?       - Как сам думаешь?       - Ты меня любишь.       - Были сомнения?       - Чёрт, да! Ты меня посылал в пизду и нахуй каждый раз, когда я приезжал. Блокировал номер. Переезжал даже! Я столько раз просил Чэна найти тебя, что он посоветовал мне оставить тебя в покое и обратиться к психиатру. Опасался, что я на твоей почве крышей съехал. Ну, не могу сказать, что он не прав.       - Я... каждый раз когда ты уезжал, думал, что больше не приедешь. И не хотел тянуть. Знаешь, лучше дерьмовый конец, чем его бесконечное ожидание.       - ...малыш, я давал тебе повод сомневаться? Хоть раз. Я знаю, как со мной сложно. И с тобой не легче... что теперь об этом. Иди сюда. Я так скучал...       - Ты мне, блядь, должен, – заворчал Шань, возвращаясь к старой теме. - У нас за четыре года сколько раз что-то было вообще? Три? Четыре?       - Шесть. Я помню каждый.       - И ни разу...       - Это так для тебя важно? Хочешь, сейчас? Я только «за»…       - А у тебя презервативы-то есть? Или только... - он махнул рукой в сторону пустой коробки из-под колец.       - Открой верхний ящик.       Мо потянул ручку ящика тумбочки и тихо присвистнул.       - Ты решил открыть бордель? Это куда всё?       - Ну... туда. Ты же не думал, что я тебя отсюда раньше, чем через трое-четверо суток куда-то выпущу.       - Э, мне на работу надо... послезавтра.       - Я не уверен, что послезавтра ты будешь в состоянии куда-то пойти.       - Ты меня, блядь, пугаешь. Что там Чэн говорил про психиатра? Узнай у него, я тебя запишу.       - Потом делай что хочешь. Сейчас - иди сюда.       - Нет. Я передумал, - Шань подорвался с кровати.       - Шань, - Тянь слез за ним, медленно приближаясь.       - Чёрт, нет! Ты смотришь как маньяк.       - Только если сексуальный. Кис-кис-кис... иди по-хорошему... - он поманил пальцем, пока Мо отходил, огибая мебель.       - Ты же не будешь меня насиловать?       - Буду. А ты будешь просить ещё.       - Хер тебе! - Мо продемонстрировал средний палец через разделяющий их стол.       - Обязательно!       - Спасите! Мать вашу! - они продолжали перемещаться по студии: Мо убегал, Хэ догонял, переговариваясь на ходу.       - Тебе некуда бежать. Здесь только ты, я, крепкие замки и хорошая звукоизоляция.       - Хэ, псина сутулая, я не шучу... - он отступал спиной, пока не уперся лопатками в стену.       - Какие шутки! Когда столько лет нормального секса не было... плакать хочется. И ты будешь. Разумеется, от удовольствия, - Хэ улыбнулся, склоняясь и впиваясь в губы поцелуем. Убегать больше не хотелось - спонтанная игра помогла расслабиться, и руки Шаня обвили сильные плечи, пока его подхватили под бедра и понесли назад к кровати.       Больше они не разговаривали, потому что рот всё время был занят - открываясь навстречу друг другу, втягивая по очереди губы, чуть прикусывая, нетерпеливо сталкиваясь языками. Всё остальное растворилось, оставляя только нарастающий градус возбуждения, желание наконец-то быть настолько близко, насколько это возможно.       Они упали на постель, не размыкая объятий. Тяжесть и жар тела Тяня ощущались такими долгожданными. Его член прижимался к животу сквозь ткань. Тянь слегка терся, задевая его собственный стояк, и Шань потянул резинку его трусов вниз, беззастенчиво лапая за задницу. Хэ приподнялся, чтобы избавить себя и его от остатков одежды. Мо согнул и развел шире колени, обнимая его за бедра. Обнаженные тела прижимались, и эти прикосновения отзывались сладко тянущей тяжестью внизу живота, почти невыносимо.       Пошарив в оставшемся открытом ящике, Тянь вытащил смазку, щедро выдавил на ладонь, размазал по пальцам.       Шань смотрел на него, невольное напряжение заставляло поджиматься живот, напрягаться икроножные мышцы. Он знал, что Тянь никогда сознательно не причинит ему боли, но не волноваться совсем не выходило – они столько раз ласкали друг друга, что стыда не было – только легкая дрожь предвкушения.       Хотелось скорее снова ощутить под ладонями его кожу, вдохнуть запах его любимого парфюма, слизнуть с шеи соленый привкус, когда она станет влажной от пота.       Тянь не спешил, осторожно поглаживая, склоняясь и целуя под ребрами, проводя языком вокруг пупка, пока пальцы распределяли смазку, проталкивались, растягивая сжимающееся колечко мышц.       Шань слегка запрокинул голову, выгибаясь, когда Тянь принялся вылизывать его, проходясь языком от яиц до головки, выводя извилистые линии, отвлекая от того, как два пальца погружаются всё легче, периодически раздвигаясь, натягивая эластичную кожу, чувствительно, но без дискомфорта.       В какой-то момент Тянь глубоко вздохнул, оторвался от своего занятия, с шипением втягивая воздух и сжал основание своего члена.       - Малыш, я так хочу кончить, что сейчас не выдержу. Твой вкус, запах, то, как ты стонешь – это слишком офигенно. Поласкай меня – с остальным продолжим чуть позже, ладно?       Он поднялся, укладываясь рядом, и Шань, наконец с наслаждением вдыхая, прижался всем телом, обхватил оба их члена, дернулся бедрами навстречу, пока пальцы Тяня раздвинули его ягодицы, вновь погружаясь, чтобы двигаться, задевая точку, от которой разошлось усиливающееся возбуждение, заставляя издать очередной долгий стон, вздрагивая всем телом, ускоряя темп, с которым скользила ладонь. Пальцы ритмично сжимали, в такт внутренней пульсации, Тянь тоже покачивал бедрами, добавляя трение, пока не замер, сорвано дыша, толчками выплескивая сперму на продолжающую двигаться руку Шаня… Тому понадобилось ещё несколько движений, чтобы последовать за ним.       - Так я и знал, что опять этим кончится, – Мо сосредоточено вытирал салфеткой пальцы и живот.       - Хватит ворчать. Дай мне пятнадцать минут, ещё будешь просить пощады.       - Вечно ты только обещаешь, - не вполне искренне вздохнул Шань, промакивая пятно на простыни. Бесполезно, потом всё равно стирать.       - Звучит так, как будто тебе не нравится. Пару минут назад ты не выглядел несчастным.       - Нравится. А ещё я не понял, когда мы решили, что я – снизу.       - Можешь быть сверху. Запрыгивай, – Тянь похлопал по своим бедрам. – Но это будет сложнее – надо тебя ещё немного растянуть.       - Засранец! Не думай, что твоя жопа долго будет в безопасности.       - И в мыслях не было. Я весь твой, малыш, включая жопу. Но давай не спешить… теперь у нас полно времени.       - Ты… точно больше не уедешь?       - Ну… мне придется иногда. Не больше недели. Хочешь – поедешь со мной.       - Посмотрим, – Шань не понимал сам, почему упрямится, видимо это было вшито где-то на подкорке. Просто всё произошло как-то внезапно.       - Ты говорил, тебе на работу послезавтра. Давай завтра смотаемся – заберем твои вещи сюда. Потом уже подыщем жильё поприличнее. Идёт?       - Лошадей не гони, - возмутился Шань. - Я не обещал к тебе переезжать.       - Но малыш, а как же не расставаться больше никогда?       - Ничего не знаю.       - В том чулане жить невозможно!       - А я тебе и не предлагаю.       - Вот поэтому я и предлагаю тебе... мммм!       Устав спорить, Шань всё-таки уселся сверху, склоняясь и настойчиво целуя. У них ещё будет время всё решить и обо всём подумать. Сейчас ему хотелось только растворяться в этом ощущении: жаркого дыхания, мягких, податливых губ под его языком, ласковых рук, кончиками пальцев обводящих его бедра, пока из взаимной нежности вновь рождалось разгорающееся желание. Всего этого не хватало так долго, и теперь наконец-то он был здесь. Только в эту минуту это стало абсолютно реально и до дрожи осязаемо. Он вернулся.