Benim ay yüzüm Kösem/Моя луноликая Кёсем

      На следующий день Дервиш, как и было велено, приехал в охотничий домик. Кеманкеш в это время тренировался, стреляя из лука. Все выпущенные им стрелы достигли центра мишеней. Не зря его прозвали лучшим лучником империи. — Повелитель, — поклонился Паша, подойдя к мужчине. — Здравствуй, Дервиш, — Кеманкеш отдал лук и стрелы стоящему рядом аге и поманил мужчину за собой. — Как Кёсем? Она сильно пострадала? — К счастью, ребра остались целы. Кёсем отделалась сильным ушибом. Но лекарша сказала, что он пройдёт через неделю. — Слава Аллаху, — облегчённо выдохнул Султан. — Кто тот парень? Баязид, кажется. — Он сын Гюльбахар, торговки тканями, и Синана Паши. Гюльбахар и Кёсем давние враги. Она настраивает Баязида против Кёсем и её детей. — И что же они не поделили? — Кого, — поправил Султана Дервиш. — А именно Ахмеда Пашу. Насколько мне известно, Гюльбахар была влюблена в него, но Ахмед любил только Кёсем и не обращал на неё внимания. Что эта женщина только не сделала, чтобы избавиться от Кёсем, сколько раз подставляла её, пыталась рассорить с Пашой. Только вот всё тщетно. — Они очень сильно любили друг друга? — Да, Повелитель, — Дервиш переминался с ноги на ногу, не зная как начать непростой разговор. — Что ты мнешься, Дервиш? Говори, что хотел. — Не той женщиной Вы заинтересовались, Повелитель, совсем не той! — взволнованно произнёс мужчина, опасаясь, что может остаться без головы. Но разговор уже начат, значит, надо закончить. — Я видел, как Вы смотрели на неё, вижу, как Вы волнуетесь за неё. — А что в этом плохого, Дервиш? Именно такую женщину я хотел бы видеть подле себя. Вольную, непокорную, ту, что в открытую могла бы говорить мне в лицо всё что думает, не смотря на мой статус. А не эти безвольные марионетки, которые вздохнуть лишний раз боятся в моём присутствии. — Я понимаю Вас, Повелитель, и ни в коем случае не смею перечить. Но Кёсем Ханым — дикий волчонок, у неё вздорный вспыльчивый характер. После смерти Ахмеда Паши она построила вокруг себя неприступную стену, навсегда заморозила своё сердце. Ещё ни одному мужчине за пятнадцать лет не удалось покорить её, и вряд ли Вы чем-то будете отличаться от них. Тем более она не любит Вас, как Повелителя, и когда узнает, что Вы всё это время ей лгали… Я боюсь даже представить, что Кёсем сделает. Начнется такая буря, Повелитель! — Твои запугивания на меня не действуют, Дервиш. Я всё равно не отступлю и сделаю всё возможное и невозможное, но добьюсь её. — Ваша воля, Повелитель, но я Вас предупредил. Кёсем не та женщина, в которую Вам стоит влюбляться. — Сердцу не прикажешь, Дервиш, — на лице Кеманкеша появилась нежная улыбка. Паша только обречённо вздохнул, осознавая, что ждёт их всех в будущем.       Спустя несколько дней Кёсем, уже почти восстановившись после удара, стояла в своём саду и ухаживала за розами. Раньше здесь росло множество цветов: олеандр, тюльпаны, фиалки, даже акации. Но больше всего здесь было роз и, конечно же, жасминов. Её любимых жасминов, которые Ахмед приказал найти и привезти специально для неё. Она до сих пор помнила, как они вместе сажали их. Её будущий супруг был не очень-то умел в садовых делах, чем вызывал искренний смех у Кёсем.       Женщина невольно улыбнулась, предаваясь воспоминаниям, когда была прервана Мехмедом агой. — Кёсем Ханым, Вам письмо от Хандан Султан. — Спасибо, Мехмед, можешь идти, — Кёсем взяла письмо и принялась читать. — Матушка, доброе утро, — подошла девушка и поцеловала руку матери. — Доброе, Гевхерхан. Сегодня мне нужно съездить в Топкапы, Хандан Султан хочет встретиться по поводу фонда. Присмотри за братьями и сестрой, чтобы опять ни во что не ввязались. — Конечно, матушка, возвращайтесь поскорей, сегодня приезжает Мурад с Айше и детьми, — напомнила Гевхерхан, идя следом за Кёсем в дом. — Я помню, дочка, постараюсь вернуться как можно быстрее.       Кёсем зашла в свою комнату, перед этим позвав служанку, чтобы помогла переодеться. Через полчаса женщина в дорогом красном платье с золотыми вставками и небольшим украшением в волосах садилась в карету. Рубиновое колье и такие же серьги довершали образ. Во дворце ее встретила сама Хандан. — Здравствуйте, Султанша, — сказала Кёсем, слегка склонив голову. — Здравствуй, Кёсем, как твое здоровье? Дервиш рассказал мне, что случилось несколько дней назад. — Я в полном порядке, не беспокойтесь, — улыбнулась Кёсем. Что ж в этом весь Дервиш, ничего не скрывает от жены. — Хорошо. Сегодня довольно жарко, поэтому я подумала, что будет лучше обсудить дела в саду, а не в душных покоях. Ты не против? — Конечно нет, Султанша, Вы хорошо придумали. — Кёсем, сколько раз тебя просить? Не надо обращаться ко мне на «Вы». Не чужие ведь люди. — Разве можно, Султанша? Ладно Дервиш, мы знакомы уже много лет. Но если я к Вам буду обращаться на «ты», Повелитель мне голову отрубит за неуважительное отношение к его сестре, — с явным сарказмом сказала Кёсем, бросив мимолётный взгляд на балкон Падишаха. — Кёсем, я знаю, что ты недолюбливаешь моего брата, но он не такое чудовище, как ты думаешь. Он хороший правитель и точно будет не против, если ты станешь обращаться ко мне на «ты». — Верю, — закатив глаза ответила Кёсем.       Хандан хотела ей что-то ответить, но они уже подошли к шатру, в котором сидела маленькая девочка. Кёсем с недоумением взглянула на Хандан. — Это Михримах Султан, моя племянница, — объяснила Султанша. — Михримах, это Кёсем Ханым.       Девочка встала со своего места и подошла вплотную к Кёсем, с интересом рассматривая её. — Рада познакомиться с тобой, Кёсем. Тетя Хандан и дядя Дервиш рассказывали мне про тебя. — Правда? — женщина посмотрела на Хандан, та лишь кивнула. — Да, они говорили, что ты красивая. Но они мне соврали. Ты намного красивее, чем мне описывали, — маленькая Султанша лучезарно улыбнулась, смотря прямо в глаза Кёсем.       Женщина и сама улыбнулась в ответ. Она-то думала, что будет ненавидеть всё, что связано с Падишахом. Но этот маленький искренний невинный ангелочек быстро развеял подобные мысли. Хотя бы одну вещь, связанную с Султаном, Кёсем не будет ненавидеть. Просто не сможет: дети всегда были её слабостью. — Благодарю, Султанша, — Кёсем слегка поклонилась и последовала за Хандан к тахте. — А можно мне остаться с вами? — Конечно, но мы будем говорить об очень скучных делах, тебе быстро станет не интересно, — ответила Хандан, заправив выпавшую порядку волос в прическу племянницы. — Не станет! Я хочу послушать, — старшая Султанша могла только кивнуть, а Кёсем улыбнулась на подобное упрямство.       Она сама когда-то была такой. Вольной, непокорной. И это в той или иной мере передалось её детям. Особенно Мураду и Атике. — Итак, на чём мы остановились в прошлый раз? — спросила Хандан, взяв в руки какой-то документ. — На выборе места. Я предложила построить вакф на месте невольничьего рынка. Он для многих невинных людей стал местом страданий и погибели, сколько слез и крови там было пролито, — Кёсем нахмурились, вспоминая, как сама находилась на невольничьем рынке. То что она видела там, не доводилось ей видеть больше никогда. Хандан с пониманием сжала руку Кёсем. — Пусть теперь там люди находят помощь и спасение. — Думаю, это хорошая идея. Я согласую её с братом-Повелителем, уверена, он даст добро, — Кёсем кивнула недовольно поджав губы.       Следующие несколько часов они провели за разбором необходимых бумаг и финансов. Михримах Султан, к всеобщему удивлению, сидела тихо и внимательно слушала слова тети и Кёсем. Многое она, конечно, не могла понять в силу своего юного возраста, но старалась всё запомнить, твёрдо решив, что, когда подрастёт, обязательно будет помогать им в вакфе.       Их разговор прервал мужской голос: — Валиде! — женщины обернулись и увидели, как к ним идёт молодой парень. — Мурад? — спросила Кёсем, вставая с тахты и идя ему навстречу.       Он подошёл к ней и поцеловал протянутую руку, а после обнял. — Здравствуйте, матушка, неужели не рады меня видеть? — Конечно рада, Мурад, просто не ожидала. Что ты здесь делаешь? — спросила Кёсем, не понимая, что ее сын делает в главном дворце. — Дома объясню, Валиде, не буду вас отвлекать, — с этими словами он поклонился Султаншам и пошел прочь. — Кто это? — спросила Михримах. — Мой сын Мурад. — У тебя такой взрослый сын? — У меня ещё и внуки есть, — улыбнулась Кёсем на округлившиеся глаза девочки. — Внуки? Не верю!       Женщины переглянулись, улыбаясь, и продолжили прерванный разговор. Становилось прохладнее, дело близилось к вечеру. Кёсем, вспомнив, что обещала вернуться пораньше, сказала об этом Хандан. — Кёсем, ты уже уходишь? — сверкая карими глазками, спросила Михримах. — Да, Султанша, мне пора домой. — Но я хотела показать тебе наш сад.       Кёсем лишь покачала головой и протянула руку Султанше, чтобы она могла отвести её. Девочка, довольно подпрыгнув, схватилась за протянутую руку и едва ли не бегом потащила Кёсем вглубь сада. Где-то позади послышался тихий смех Хандан.       Всю эту сцену застал Кеманкеш, который стоял на балконе своих покоев, скрываясь в тени, чтобы женщина его случайно не увидела. Он улыбнулся, увидев, что его дочь повела куда-то Кёсем, чуть ли не прыгая от счастья. Похоже, его возлюбленная понравилась Михримах, что было ему на руку. Хотя бы его дочка не будет против, когда он приведет Кёсем в гарем в качестве своей жены. Если, конечно, сможет. — Смотри, очень красивые розы, да? Мой папа приказал посадить их здесь пару дней назад. Знаешь, он очень часто приходит сюда и меня с собой берёт. Говорит, что я буду намного красивее этих цветов, самой красивой в Османской империи. Но он тебя не видел. Я не смогу быть красивее тебя, — Михримах грустно взглянула на Кёсем. — Ну что Вы, Султанша, я ведь далеко не идеал красоты. — Ты намного красивей девушек из гарема. Они, конечно, тоже красивые, но такие… — девочка махнула рукой, подбирая слово. — Скучные. Все одинаковые. А ты умная, прямо как мой папа. Жаль, что он не смог прийти сегодня, хотя тетя Хандан его звала, — после этих слов Кёсем лишь грустно усмехнулась детской наивности и вере в своего родителя. — Ты приедешь сюда ещё? Может, тогда папа будет свободен и вы сможете встретиться. И я смогу поиграть с тобой. — Не знаю, Султанша, может быть. — Приезжай! Я буду очень ждать! — Кёсем кивнула, взяла Михримах за руку и отвела к Хандан. Поклонившись, она покинула Топкапы.       Михримах попросилась к отцу, поэтому Хандан ничего не оставалось, кроме как отвести её к нему. Там девочка рассказывала про свой день, про Кёсем. То, с какой улыбкой и счастьем в глазах его дочь отзывалась о женщине, не могло не радовать Кеманкеша. Похоже Кёсем полюбил не он один. Но время уже было позднее, девочку забрала служанка, чтобы уложить спать. А Кеманкеш вернулся к работе.       Раздался стук и в покои вошёл стражник. — Повелитель, к Вам Афифе хатун, — Кеманкеш уже хотел сказать, чтобы отослали её, но вспомнив обещание сестре, кивнул.       В покои вошла молодая темноволосая девушка. С опущенной головой она поклонилась. — Повелитель, — робко прошептала она. — Ложись спать, хатун. — Ч-что? — Ложись спать, говорю, ничего не будет, — твёрдо отрезал Кеманкеш, возвращаясь к работе.       Девушка тихо подошла к султанскому ложу и прилегла на самый край, не слышно давясь слезами. Кеманкеш мельком взглянул на неё и понял, что его в ней ничего не привлекает. Красивая, молодая, но пустая. Его Кёсем совсем другая. Вот если бы она сейчас вошла в его покои… Мужчина тряхнул головой, прогоняя непристойные мысли.       Спустя час он наконец закончил с документами и, посмотрев на спящую хатун, вышел на балкон. Он смотрел на звёздное небо, думая о Кёсем. Скорее всего она уже сладко спит и не подозревает, что стала причиной бессонницы самого Падишаха. Внезапно он почувствовал, как тонкие женские руки обнимают его со спины. Он резко оторвал их от себя, отходя от девушки на несколько шагов. — Простите, Повелитель, я… — Что ты себе позволяешь, хатун?! Разве я не сказал тебе идти спать? — гневно спросил Кеманкеш, нависая над перепуганной девушкой. — Но, Повелитель… А как же.? — Мне повторить, хатун? Ничего не будет, ты меня не интересуешь. А теперь пошла вон! — Афифе быстро поклонилась и пулей выбежала из покоев, едва ли не захлёбываясь слезами.