Benim ay yüzüm Kösem/Моя луноликая Кёсем

      После разговора с Гевхерхан Кеманкеш ещё некоторое время бродил по саду, обдумывая правильно ли поступил. Она точно узнала его и, если бы он не признался, девушка могла бы рассказать обо всем Кёсем. Кёсем… Как она улыбалась рядом с Михримах, для Кеманкеша не было ничего приятнее, чем наблюдать за ее улыбкой. А сейчас она находится в его дворце и готовится ко сну. В голову Кеманкеша закралась одна шальная мысль…       Через пару часов, убедившись, что все в Топкапы спят, темный мужской силуэт тихо шел по гарему. Перед ним показалась заветная резная дверь, он прислонил ухо к ней и стал прислушиваться. Было настолько тихо, что, казалось, упади иголка в противоположном конце гарема, это будет похоже на гром среди ясного неба. Мужчина аккуратно приоткрыл дверь и, словно тень, проник в покои.       Небольшую комнату освещала лишь тонкая полоска лунного света, просачивающаяся сквозь неплотно задёрнутые шторы. Кеманкеш огляделся и увидел кровать, на которой лежала самая прекрасная женщина. Он приблизился к ней и тихо опустился на колени, чтобы его лицо было напротив её.       Кёсем спала на спине со слегка приоткрытыми губами, словно маленький ребенок, положив одну руку на живот, а вторую свесив с кровати. Под одеялом размеренно вздымалась и опускалась ее грудь. Как же ему сейчас хотелось прикоснуться к ней, целовать и ласкать ее нежную кожу… Но он лишь протянул к ней руку и почти невесомо погладил ее щеку большим пальцем. Её кожа была похожа на самый нежный бархат. Взгляд Кеманкеша переместился с щеки на ее губы… Внезапно в комнате стало невыносимо жарко. Кеманкеш провел пальцем по ее губам, ощутив ее теплое дыхание. Он завороженно приблизился к ней, намереваясь поцеловать, но тут Кёсем вздохнула глубже, чем обычно, и перевернулась на бок, отвернувшись от мужчины.       Кеманкеш затаил дыхание, боясь, что она сейчас проснется, все поймет и начнет скандал. Но Кёсем лишь улеглась поудобнее, свернувшись клубочком, и продолжила тихо сопеть. Кеманкеш выдохнул с облегчением и беззвучно засмеялся. Во сне она была такой милой и беззащитной, что вызывала щемящее чувство умиления в груди и желание спрятать ее в своих объятиях от этого жестокого мира. — Моя луноликая Кесем, — он поднялся с колен, положил свою ладонь на ее руку, нависая над ней, — как же я люблю тебя.       Кеманкеш осторожно провел от ее плеча до кисти и обратно и приблизился к лицу Кёсем. Он оставил поцелуй на ее мягкой щеке, а после на виске и вернулся к выходу. Мужчина обернулся, чтобы запечатлеть её образ, и скрылся за темной дубовой дверью.       Сквозь сон Кёсем услышала тихий скрип половиц, что заставило ее проснуться и повернуть голову к двери. Но увидела лишь, как она закрывается, а в коридоре раздаются тихие шаги.       На следующее утро Хандан уговорила Кёсем остаться в Топкапы на завтрак. Гевхерхан и Михримах Султан полностью поддержали эту идею, поэтому Кёсем ничего не оставалось, кроме как сдаться под их напором. Михримах очень хотела, чтобы и ее отец присоединился к трапезе, но он отказался, сославшись на важные государственные дела. Кёсем про себя радовалась такому исходу, потому что видеться с Падишахом у неё не было ни малейшего желания. Гевхерхан весь завтрак сидела молча, о чем-то задумавшись. Кёсем заметила странное состояние своей дочери и спросила всё ли в порядке, но та сказала, что просто не выспалась и продолжила есть. Сама женщина и забыла, что ночью у нее был незваный гость.       Гевхерхан вернулась домой, где на нее тут же налетели с вопросами, где они с матерью были и почему вернулись так поздно. А Кёсем отправилась на поля, где работали сотни людей.       Сначала хозяйством занимался Ахмед, постепенно увлеклась этим и Кёсем, а после смерти Паши все земли и рабочие перешли во владение женщины. Хотела отдать бразды правления сыну, когда он подрастет, но ведение хозяйства стало для неё жизненной необходимостью, что теперь она не готова была отдать его хоть кому-либо. Когда Мурад отправился в санджак, Кёсем вздохнула с облегчением, так как управлять землями он не сможет, а Касыму не позволяет, оправдываясь тем, что он ещё слишком юн для такой работы.       Только Дервиш знает истинную причину, по которой она не отдает владения. После смерти Ахмеда Кёсем с головой уходила в дела хозяйства, пытаясь забыться и не думать о своем горе. Дела стали частью её жизни, частью души, и она просто не готова расстаться с тем, чему отдавала всю себя долгие годы.       Кеманкеш в это время был в своих покоях. По-хорошему, ему надо бы заняться делами, связанными с персами, но все его мысли сейчас были о другом. Сегодня он признается Кёсем, что любит её. Мужчина уже не мог ждать, ему надоело постоянно сбегать из дворца, чтобы встретиться со своей луноликой. Все его нутро сжималось при мысли о предстоящем разговоре. Он тщательно продумывал всё, что скажет ей, пытался предугадать ее реакцию. Но так и не смог. Мысли разбегались, а ее реакция была совершенно непредсказуемой. От слез счастья и слов о взаимности до ненависти.       Весь день Кеманкеш пробыл словно на иголках, с трудом дождавшись ночи. И вот сейчас он мчится к дому своей возлюбленной, чтобы решить их дальнейшую судьбу.       Кеманкеш подошёл к дому, но всё ещё был на достаточном расстоянии, чтобы, в случае чего, его не увидели. Он поднял с земли совсем небольшой камешек, прицелился и кинул его в окно Кёсем. Несколько минут ничего не происходило, и Кеманкеш уже начал подыскивать новый камешек, когда шторы распахнулись, а в окне показалась Кёсем.       Мужчина на секунду даже забыл зачем вообще сюда пришел, настолько она была прекрасна без всех этих украшений и дорогих нарядов. Такая простая и домашняя, сонная, в лёгком синем халате, одетом поверх ночного платья, с распущенными волосами. Кеманкеш в очередной раз убедился, что его любимая самая прекрасная женщина из всех, что он когда-либо видел.       Кёсем посмотрела на Кеманкеша взглядом, мол, «Ты с ума сошёл?», скрестив руки на груди. Он улыбнулся самой очаровательной улыбкой, какую видела женщина, и кивнул головой, призывая ее выйти. Мужчина этого не видел, но был уверен, что она закатила глаза на очередную их ночную встречу. Кёсем жестом попросила его подождать и отошла от окна, чтобы переодеться. Через несколько минут входная дверь немного приоткрылась, и оттуда показалась маленький женский силуэт.       Все это время Кеманкеш расхаживал из стороны в сторону, нервно теребя рукава своего кафтана. Он с нетерпением ждал новой встречи с возлюбленной, но страх все же брал верх над смелым воином, так как этой ночью решится судьба их отношений. А что если она откажет? Скажет, что не любит и он ей вовсе не нужен? А вдруг испугается, не захочет больше видеться с ним, запретит приближаться? Тогда жизнь для Кеманкеша оборвется, ведь он уже не представлял себя без неё. Кёсем стала смыслом жизни мужчины, её неповторимый цветочный аромат — воздухом, которым он дышал и никак не мог насытиться. Одна её улыбка вызывала в нём такой прилив нежности и любви, что хотелось прижать её к себе и не отпускать, чувствовать ее маленькое хрупкое тело в своих объятиях и до скончания веков любоваться ей.       Сердце Кеманкеша пропустило пару ударов, когда он услышал тихие шаги за своей спиной. Казалось бы, обычные шаги, но даже они восхищали его. Только Кёсем могла ходить так, что в ее шагах слышались всё её изящество и грациозность. Мужчина с улыбкой повернулся к ней и встретился с ее яркими голубыми глазами, излучающими интерес и… Нежность? На мгновение Кеманкеш стал уверен, что все делает правильно и у нее есть чувства к нему. — Что ты опять здесь забыл? — и снова этот задиристый тон без капли укора или возмущения. — Да вот, похитить Вас хочу, Кёсем Ханым, — также игриво ответил Кеманкеш, взяв ее руки в свои. — Похитить? И зачем же я Вам, Мустафа ага? — Кёсем быстро приняла его игру, прищурив глаза. — Скоро узнаете, Кёсем Ханым, — Кеманкеш сделал шаг назад и потянул ее за руки, призывая идти за ним. На удивление, она покорно пошла, не пытаясь вырвать пальцы из его горячих ладоней. — Ну нет, Мустафа ага, я поеду на своей лошади! — воскликнула Кёсем, когда они подошли к вороному коню Кеманкеша, привязанному к дереву. — Почему же? — А вдруг я захочу сбежать от Вас, Мустафа ага? — Кёсем по-прежнему продолжала играть свою роль. — От меня не нужно сбегать, Кёсем Ханым, я Вас не обижу, — она улыбалась, вырвалась из его нежной хватки и отправилась в конюшню. Кеманкеш отвязал своего коня и забрался на него, пока Кёсем седлала своего. — Прошу за мной, Кёсем Ханым, — сказал Кеманкеш, когда женщина вышла верхом на своей лошади.       Всадники неспеша шли по лесной тропинке, наслаждаясь ночной тишиной и компанией друг друга. Кеманкеш почти всю дорогу любовался Кёсем, лишь изредка поглядывая на дорогу. Иногда она тоже на него смотрела, но быстро отводила взгляд, когда встречалась с его карими глазами. Такие их молчаливые переглядки могли бы длиться хоть всю ночь, если бы они не приехали к знакомому озеру, у которого уже гуляли однажды. — Странное место для того, чтобы держать похищенных. Или Вы утопить меня решили, Мустафа ага? — спросила Кёсем, спешившись и хитро улыбнувшись. — Ну что Вы, Кёсем Ханым! Как можно утопить такую прекрасную женщину? — Кеманкеш подошёл вплотную к Кёсем, положив одну руку на ее талию, а второй сжав ее пальцы, которые были немного холодными. — Прекрасную? — вся игривость вмиг исчезла, а голос ее стал необыкновенно серьезным. — Да, — Кеманкеш тоже стал серьезным, а сердце его бешено колотилось, так и норовясь выпрыгнуть из груди. — Ты самая прекрасная женщина из всех, что я когда-либо встречал, Кёсем. Каждый раз, когда я вижу тебя, мое сердце трепещет, я чувствую себя по-настоящему живым и счастливым. Словно до встречи с тобой я не жил, а просто существовал. Ты удивительная, Кёсем, ещё ни одна женщина не вызывала во мне таких чувств, какие вызываешь ты. Мне нравится твоя смелость, непокорность, внутренняя сила, даже язвительность, — тихо усмехнулся Кеманкеш, на секунду опустив взгляд вниз, но тут же поднял его, вновь всматриваясь в её небесные глаза, словно надеялся прочитать ее мысли. — Но, с другой стороны, ты такая милая, нежная и заботливая. Я люблю наши совместные прогулки, наши разговоры, люблю просто наблюдать за тобой. Я… Я люблю тебя, Кёсем.       Кеманкеш затаил дыхание, ожидая, что же скажет Кёсем. А она не торопилась с ответом, заставляя мужчину нервничать ещё больше. Её взгляд метался из стороны в сторону, боясь задержаться на Мустафе. Что ему ответить? У нее были чувства к нему и довольно сильные. Ей так хотелось, наплевав на собственные принципы и предрассудки, прижаться сейчас к его сильному телу, требуя объятий, и поцеловать его со всей страстью и нежностью, что копилась в ней все это время. Уж сколько лет она не испытывала ничего подобного. Когда ее последний раз кто-то обнимал? Давно уже. Даже собственные дети не делают этого, считают, что они слишком взрослые для нежностей с матерью. А когда к ней прикасались руки любимого и любящего мужчины? Ещё когда Ахмед Паша был жив, а это много-много лет назад. Ахмед… Её первая любовь, отец всех ее детей. Она поклялась на его могиле, что никогда не предаст, не впустит в свое сердце другого мужчину. Но прямо сейчас совсем близко к ней стоял человек, занимающий все ее мысли.       Кёсем наконец решилась поднять на него взгляд, всматриваясь в уже такие родные карие глаза. Только сейчас она заметила ту бескрайнюю любовь, что плескалась в них. А ещё страх и надежду. Сердце Кёсем больно кольнуло от ее грядущего поступка. — Нет, я не могу, — она отчаянно замотала головой и вырвалась из его рук. Тело тут же обожгло холодом из-за отсутствия его горячих ладоней, но женщина проигнорировала это, твердо решив стоять на своем. — Почему? — голос Кеманкеша надломился от щемящей боли в груди. — Я не могу так, Мустафа, я поклялась, — в глазах ее застыли слёзы, поэтому она быстро отвернулась от мужчины, чтобы он не заметил их. Кёсем запрыгнула на своего коня и уже собиралась тронуться, когда почувствовала на запястье его цепкие пальцы. — Скажи, что не любишь меня, Кёсем, — в голосе его слышалось страдание, но он пристально смотрел на неё, крепко держа руку. — Скажи это, и, обещаю, ты больше не увидишь меня. Я исчезну из твоей жизни вместе со своей любовью и больше никогда не появлюсь.       Глаза Кёсем в неверии распахнулись, даже губы слегка разомкнулись, хотя до этого были плотно сжаты. Она замерла, не зная, что сказать. Что значит «исчезну»? Кёсем не хотела, чтобы он уходил из ее жизни, но понимала, что по-другому никак. Если они сейчас не расстанутся навсегда, то уже не смогут забыть друг друга, обрекая себя на мучительные страдания длиною в жизнь. — Прости… — прошептала она и дёрнула поводья, уносясь всё дальше. Как бы разум ни вопил, что она должна произнести те страшные слова, но сердце не позволило. Впервые за долгие годы её сердце победило разум.