caramel evening

После столь жаркого дня, прохладные сумерки были просто раем. Клаус не только оторвал Пятого от своих дел, придя с утра пораньше, так ещё и потащил на улицу в самый разгар жары. Вернувшись домой, он чувствовал себя уставшим, но это была такая приятная усталость. Пять до сих пор ощущает эйфорию, сладкое послевкусие, находясь рядом с Кудрявым. Так приятно на душе, отчего улыбка всё никак не сходит с лица. Тем более при расставании никто не захотел расходиться по своим сторонам, поэтому Пятый просто предложил пойти к нему и ещё немного посидеть вдвоём. Расположились за кухонным столом пить чай с вафлями. Пятый смотрел на Клауса столь нежно и тепло, поражаясь и удивляясь, что это правда случилось с ним. Он и не знал, что может так любить и быть любимым. Но в один момент зависимость парня звякнула о себе. Пятый стал хлопать себя по карманам в поиске пачки сигарет. Поняв, что она в другой комнате, сообщил, что ненадолго и удалился, оставив Клауса одного. Заветная пачка терпеливо ждала на подоконнике. Открывает скрипучую форточку. Зажав одну из пачки, Пять зажигает огонёк. Прошло совсем немного и парень присоединился к студенту. Уселся рядом на подоконник, рассматривая. Одолжив сигарету, Клаус затянулся. Он давно бросил, ещё когда колледж закончил, но почему бы и нет за компанию. Продолжили свой душевный и спокойный диалог. В комнате было почти темно, поэтому только уличное освещение пробивалось в помещение. Клаус, качая в воздухе ногой, делает комплимент идеально заправленной кровати Пятого и шутит, что тот ею вообще не пользуется. Осознав свои слова и увидев лицо напротив, стал оправдываться, ведь имел ввиду, что тот вообще не спит из-за учёбы, совмещенной с работой. А Пятый лишь смеется над попыткой парня исправить положение. Клаус тоже, понимая, как это глупо, да и забавно в целом. Пятый тушит бычок о пепельницу, когда Кудрявый встав, обнял сзади. Поддаётся в теплые объятия, в ответ укладывая свои ручки на чужие. — Закрой форточку, пожалуйста, — закрывая глазки, просит Пятый и тает в руках старшего, как мороженное на солнце. Парень чувствует, как обнимающие руки выскальзывают, а потом его неожиданно приживают к самому подоконнику, чуть ли не в окно. Клаус выполняет просьбу. Правда, он мог отойти в сторону, а после закрыть, но так бы пришлось разорвать контакт. Кудрявый выполнил махинации с окном, отпустил и продолжил обнимать. Только теперь не за плечи, а за талию, обвивая ту руками. Пять поправляя чёлку, говорит: — Дурак, не делай так больше. — А тебе разве не нравится? — Клаус в ответ целует через одежду в плечо. — Нравится. — тихо произносит. — Хочешь ещё? Клаус шепчет, поцеловав ниже ушка. Да так, что у Пятого по всей левой стороне, от макушки до пят, понеслись мурашки. — Да, хочу ещё. Парень, услышав зеленый свет, вернулся расцеловывать чувствительную кожу. Нежно «прикусывал» губами, а затем проводил горячим язычком. — Ах. Клаус. — поскуливает Пять, последний раз подставляется и, чуть расцепив ручки на своём теле, поворачивается к Кудрявому. — Я хочу поцеловать тебя. Клаус по-доброму, тепло улыбается. Невесомо, совсем-совсем нежно кладёт ладошку на щеку мальчика. Глядит в просящие зеленые глаза, поддаётся вперед и прижался своими губами к его. С позволения, проникает язычком, заигрывая с Пятым. Парень неумело, но так старательно отвечает, крепко держась за плечи Клауса. Отстраняются. Пятый не знает, куда себя деть. Он смущается и очень волнуется, но точно знает наверняка: он хочет ещё и хочет больше. Боится, не может сказать в слух. А если осудит, а если Клаус вообще не хочет его, а если Пять облажается. Волнение затуманивает здравые мысли, и парень продолжает молчать. Но глаза многое говорят за самого Пятого. Клаус, сообразив, подхватывает и усаживает на этот уже известный подоконник. Вновь целуются, но уже каждый с желанием впиваются в губы другому. Клаус отстраняется первым, оставляя ниточку слюны, которую в последствие сам и разорвал. — Сосед когда придёт? — Сказал, что за полночь. — помолчав, продолжает, — Просил свет в коридоре оставить. Протараторил и только потом подумал, с какой целью вообще говорил это. Волнуется и болтает чего попало. — Оставим, — по-доброму усмехается и тянется за новым поцелуем. Клаус оглаживает и сжимает до такого мягкие, но в то же время упругие ягодицы парня. Ножками Пятый обвил Клауса в районе подколенной ямки, а руки, не зная куда же деть, просто положил на колени. Практически синхронно отдаляются друг от друга. Возбуждение заполнило их разумы до предела, и никто не желал думать о том, что творят. — Ты действительно этого хочешь? — Да, Клаус. Очень хочу отсосать тебе. Клаус, мягко говоря, удивился. Только что стеснялся и двух слов связать не мог, а тут вот так сразу. — Уверен? — Да. Я умею. Я учился. Через видео на ютюб, — с интервалами говорит мальчик. Клаус расправляет очевидно радостную, добрую и манящую улыбку. До ушей практически. — Малыш, ты всё больше и больше меня удивляешь. Клаус сплетается пальцами и целует в носик. Отходя, тянет Пятого на себя. — Это хорошо? — спускается на пол. Играючи, Кудрявый тянет за собой в сторону кровати, которая раньше была атакована шуткой. — Конечно, хорошо, — отвечает Клаус. — Ты только не называй меня малышом. Клаус, усевшись на край кровати, хихикает. — Твоё желание — для меня закон. Пятый собирается опуститься на колени, но Клаус останавливает. — Пять, иди ко мне. Ещё успеешь показать свои способности. Пятый, хлопнув длинными ресничками, удобно располагается на коленях Кудрявого, от вновь накатившегося волнения закусывая внутреннюю сторону щеки. — Скажи ещё раз, ты точно уверен в том, что хочешь прямо сейчас? — Да, Клаус! Сегодня и сейчас. Чувствует, как Пять впивается пальчиками с короткими ногтями в плечи. Для Клауса очень важно согласие. Он должен быть убеждён, что в нём нуждаются и хотят не меньше, чем он. Со временем это превратилось в некий фетиш на мольбы, но в первый раз не будет изводить парня. В следующий раз. Стягивает с Пятого свитер и замечает, как в след тот тянется к его футболке. Помог стащить вещь, а потом потянулся за поцелуем. В моменте оба остаются без брюк и джинс, в одном только белье. Клаус смотрит на открывшиеся участки молоденького тела и не может сдержать улыбку. Столько мест для безграничных ласк и меток, вы бы знали. Кудрявый медленно приближается к шее парня, осторожно прикоснувшись к ней языком. Протягивает влажную дорожку к груди, покрывая вереницей поцелуев ключицы мальчика. Осторожно обхватывает губами затвердевшие от возбуждения соски, сладко посасывая и прикусывая. Пятый не может сдержаться и гортанно стонет, грациозно выгибаясь. Пытается подстроиться под каждое касание к себе, под каждый поцелуй и старательно на них отвечает. Крепкие мужские ладони ложатся на тонкую талию Пятого, восхищаясь его фигурой, а затем медленно скользят ниже, к самому сладкому и желанному. Клаус оглаживает худощавые бёдра парня и осторожно снимает с юного тела нижнее бельё, что успело уже пропитаться естественной смазкой. Пятый немного стесняется, это было хорошо видно по покрасневшим щёчкам и смущенным глазкам, старается свести ножки, которые тут же были ловко раздвинуты. Клаус любовно оглаживает внутреннюю сторону бёдер и нежно целует везде, куда только может достать. Делает всё, чтобы хоть немного, но успокоить смутившегося Пятого. — Не стесняйся, Пять. Ты очень красивый, — шепчет Клаус, стараясь ещё больше успокоить парня. Невесомо прикасается к возбужденному члену Харгривза, аккуратно поглаживая, вызывая тем самым ещё более ярко выраженный румянец на щеках. — У тебя есть смазка? — Да. Под подушкой. Возьми. Клаус на это демонстративно усмехается и тянется к подушке, как и сказал парень. Вынимает оттуда новенький тюбик лубриканта, который Пятому так и не довелось опробовать самому. Не то, чтобы он берег себя для того самого, просто времени из-за учебы с работой не было, как в последствии, и желания. Но так даже лучше. Четвертый выдавливает обильное количество желеобразного геля на пальцы, осторожно прикасаясь к промежности Пятого. Заботливо смазывает мальчика, ведь это поможет уменьшить дискомфорт и проделать всё менее болезненно. Клаус у него первый, поэтому хочет, чтобы его партнеру было с ним комфортно и не больно. — Готов, Пять? — лепечет Клаус, оглаживая подрагивающую от возбуждения и желания дырочку, на что Пятый несколько раз повертел головой в знак согласия, расслабляясь. Мужчина кивает сам себе и медленно вводит один палец. С алых губок вырывается несдержанный стон, а хрупкое тело в одночасье напрягается, покрываясь приятными мурашками. Харгривз понимал, что будет больно, но чтобы на столько… А ведь это ещё только первый палец. Клаус принялся успокаивающе шипеть ему на ушко, гладить по голове, спине и ножкам, лишь бы младший успокоился. Даёт привыкнуть, не двигаясь ни на миллиметр. И это действительно помогает. Пять немного расслабляется и, привыкнув к одному пальцу, дает понять, что готов. Клаус невесомо целует его в щёчку, потеревшись своей о его и проталкивая второй палец. Пять снова сжался, но всё же послушно принял его в себя. Начинает потихоньку двигаться навстречу Клаусу и сам пытается насадиться, на что получает похвалу в роде «хороший мальчик» и новый поцелуй. — Да. Клауса, мне нравится. Хочу ещё. Пожалуйста. Как у парня загорелись словно фейерверк глаза от слов Пятого и как нервно облизнул губы. Клаус раздвигает пальцы наподобие ножниц, осторожно разминая чувствительные розовые стеночки. Плавно давит на простату, получая ту самую реакцию, которую хотел. Пятый заметно выровнялся и прижался своей грудью к его, одной рукой обхватывает за шею, пока второй хватает за подбородок и утягивает в поцелуй, в котором так нуждается. — Не торопись, — Клаус немного хмурит брови, легонько ударяя парня по упругой заднице. Ягодица подпрыгнула и слегка покраснела, а место удара неприятно пекло, но даже это не останавливало мальчишку. Наоборот, забавляло. Пять начинает активнее насаживаться на пальцы, делает плавные круговые движения тазом, всем своим видом показывая, как сильно он хочет Клауса. Клаус смотрит на разгоряченного парня и больше не может мучать ни себя, ни его. Стоны Пятого сплетаются в одно целое, пока кудрявый ещё немного двигает пальцами внутри него, надавливая на розовые стеночки: на каждый вздох — очередная просьба, на выдох — мольба. У него от такого сердце замирает, а потом стучит, намереваясь вырваться. Многие были в таком положение: они вымаливали, просили Клауса, громко скулили и стонали, но Пятый не такой. Мальчик особенный для Клауса. Парень вынимает пальцы, принимаясь массировать ягодицы. Сжимает и поглаживает, пока Пятый глядит ему в глаза. Упоенно просит новый поцелуй, и Клаус отвечает. Вылизывая и играясь с языком парня, Кудрявый ложится, а затем сразу переворачивается и теперь они лежат на боку лицом к друг другу. Клаус выше, обвивая руками юношеское тело, а Пятый ниже, хватаясь своими руками за его и с желанием отвечая на поцелуй. Ещё на подоконнике Клаус целовал с осторожностью, боясь спугнуть, но всё то время поцелуи превращались в более жадные и эмоциональные. Как и сейчас — старший требовательно сминал мягкие губки, а Пятый точно так же, не скрывая своего желание отвечал. Отстранившись, раздаются быстрые жадные вздохи, а затем Клаус говорит: — Повернёшься ко мне спинкой? На последующие движения Пятого, он продолжает, — Я помогу. Клаус заботливо придерживает юношу за плечи, а после располагает ноги обоих для большего удобства — Как долго ты этого хотел? Расскажи, Пятый. Говоря, Клаус опаляет жарким дыханием ушко и часть щеки, оттого парень невольно ахнул и собрался заговорить. Повернув голову, слова на полпути застревают в гортани. Пятый замер, разглядывая до того красивый торс Клауса. Нет, он не был спортсменом с шестью кубиками пресса, но тот факт, что вот он, тот человек, в которого Пять до безумия влюблен перед ним. — Я представлял, придумывал и мечтал. Буквально чувствовал бабочки, думая о тебе. Парень тянется за оставленной недалеко открытой смазкой. Выдавливает обильное количество на пальцы и распределяет по набухшему члену. — Расскажи, чем ты занимался, думая обо мне? Клаус вдобавок касается Пятого, лучше смазывая колечко мышц. — Расскажи мне, Пятый. — Я трогал себя, представляя тебя. Выстанывал твоё имя и умолял, чтобы ты оказался рядом… — Прямо как сейчас, — сзади раздаётся тихий смешок. — Да… Клаус, пожалуйста. — Скажи мне, чего ты хочешь? Той же рукой задирает ножку парня, сгибая в коленке. Подставляет головку ко входу, но не движется, только кружит и всячески дразнит дрожащего от возбуждения Пятого. — Клаус. Пожалуйста, я так хочу… — Что ты хочешь? Скажи мне. — Я хочу тебя… Внутри. Хочу тебя внутри… Твой член. Пожалуйста, Клаус. Клаус толкается, проникая только головкой в хорошо разработанную дырочку. — Господи, Клаус… — Нравится? — в голосе различается ухмылка. — Да… — похныкивает, в попытке дернуться назад. Но Клаус не даёт Пятому навредить себя, а только медленно проникает на половину и даёт привыкнуть. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — отчаянно скулит, чуть ли не хнычет. И Клаус движется. Двумя руками обхватывает талию и начинает медленные движения. Пятый прикрыв глазки, открывает рот в безмолвном стоне, сильно сжимая простынь в ручках. — Я не могу больше… — Пятый в самом деле почти плачет. — Я очень хочу… Клаус. Входит до упора, целуя Пятого куда придется: в шею, щеку, в ямку за ушком, в плечи и руки. — Пожалуйста, трахни меня, Клаус… — он задыхается, отчаянно пытаясь качнуть бедрами в сторону неторопливых толчков. Клаус полностью выскальзывает и входит в него. Немедленно, неаккуратно — как просил Пятый. Несдержанно и резко толкается на всю длину. Пять в ответ издаёт отрывистый стон наслаждения, продолжая постанывать. — Тебе так нравится? — Да. Сильнее… Пожалуйста. Распахивая ротик с новым и новым стоном, Пятый по-прежнему сжимал простынь, а теперь и руку Клауса, держащую его. Он был перевозбужден. И даже представить себе не мог, что это будет так невероятно потрясающе. От грубых, резких толчков Клауса, перед глазами всё плывет и переливаются пятна самых разных оттенков. Настолько это хорошо. Кудрявый ведёт по впалому животику рукой вверх. Обхватывает двумя пальцами налитый сосок и легко оттягивает, покручивая. Совсем недолго поигрался и не стал продолжать. Пять слишком чувствительный. В моменте, когда толчки, как думал Пятый, достигли своего предела, он был готов кончить, даже не касаясь себя. Но тут Клаус покидает мягкие стеночки, что до одури приятно обхватывали член, и отдаляется. Не успел парень сообразить, что случилось как его берут за бедра и ставят на четвереньки. Прогибают в талии и хватают за плечи, удерживая Пятого на месте. Войдя, Клаус продолжил грубо вбиваться в его тело. Их стоны звучат в унисон, а шлепки с громким звуком разлетаются по комнате. Пятый перестал соображать. Самозабвенно стонет, понимая, что уже на пределе и натянут как струна. — Тебе это так нравится? Ты так давно хотел, чтобы я трахнул тебя как последнюю шлюшку? — Да. Да! Черт возьми, да… Клаус обхватывает ладонью член парня и проводит. Пятому хватило всего пару движений в такт с толчками, чтобы резкий оргазм захватил все тело целиком. Рот распахнулся в беззвучном вскрике. Руки и ноги подкосились и Пять бы вот так плюхнулся лицом в матрас, если бы не крепкие руки Клауса, что поддерживали его. Чувствует, как Пятый сильно сжался вокруг его члена, Клаус толкнувшись последний раз, шумно кончает. Валится сверху, крепко обнимая и вжимая Пятого в матрас. Под его тихий скулёж, Кудрявый медленно выходит, а затем целует в шею. Потянув юношу за собой, падает на бок, а Пять поворачивается передом, пряча лицо в плечо Клауса. Глаза не хотят открывается, а тело боле шевелится. Они слишком устали. Пять расслабленно мычит, когда Клаус поглаживает его по руке, переходит на бедро, а дальше по спинке, обводя все выпирающие косточки. — Пойдём в душ, — молвит Клаус. — Давай ещё полежим. Мне очень хорошо. — Мы можем понежиться в тёплой ванне. Я унесу тебя. Клаус встаёт с кровати. Ему не составило труда взять на руки расслабленного мальчика. Пятый сложил ручки на груди и опустив голову прислоняется лбом к плечу, а ногами обвил его поясницу. — Я люблю тебя, — на гране слышимости говорит Пять. — Это звучит, как извинения, но я тоже очень тебя люблю. — Это не извинения. Дурак. Останься со мной на ночь. — Конечно останусь, Пятый, — ответил Клаус, открывая одной рукой дверь в ванную.