«Всё равно — на других надейся, Только разум держи холодным. И — давай, семицветик, действуй: Кофе, встречи в отельных лобби, Сны, таблетки от острой боли, Кайф друг друга читать по жестам. Это всё во главе с тобою — В высшей степени неуместно. Лепесток — и прожгло, задело. Лепесток — и теряешь силу. Нас никто не просил так делать И «а надо ли?» не спросил нас. Убегай, пока тут затишье. После — буря, и к чёрту зонтик. Ты когда-нибудь превратишься В часть Дурацкого Эпизода». Хедвиг
Если подходить к делу с формальной точки зрения, то за отсутствие слежки за Дженнифер Тейлор никто бы с Брайана три шкуры не снял. Но он уже почти признался себе в том, что формальностью здесь и не пахнет, и пропажа Джастина воспринималась уже почти как вызов. Брайан вряд ли бы смог дать себе отчет в том, почему все так повернулось и что это может означать. Просто знал, что должен найти парня. Живого или… Живого! И существовала крошечная вероятность того, что у Дженнифер имелись причины спрятать сына… от отца? В конце концов, она могла являться гениальной актрисой — как, впрочем, и школьная подружка парня Дафна. Кто знает, может здесь целый женский заговор во спасение. Как бы то ни было, придется выяснять! Об этом и думал Брайан, пристраиваясь за машиной примерной домохозяйки, которая пару минут назад вышла из дома, держа за руку дочь. Судя по времени, сейчас они поедут в школу. Так и случилось, только потом Дженнифер направилась не обратно. И поначалу Брайана это не удивило — мало ли куда ей нужно. В магазин, прачечную, салон красоты, к подруге. Да чашку кофе выпить в тишине не дома — и то счастье, когда сидишь там безвылазно. В том, что Дженнифер отправилась в район Пятой авеню не было ничего удивительного. Большой красный кирпичный дом с явно нежилым первым этажом мог вмещать все, что угодно. Там могли скрываться маникюрши, парикмахеры, косметологи, массажисты, преподаватели вышивки, иностранных языков, йоги или аэробики… Дженнифер Тейлор направилась туда уверенным спокойным шагом — явно эта территория хорошо ей знакома. Брайану же пришлось поскучать пару часов, углубившись в записи и не забывая коситься на машину примерной домохозяйки. А спустя пару часов стало ясно, что она, похоже, совершает преступление против нравственности — кстати, заодно с мужем. Потому что обратно миссис Тейлор вернулась в сопровождении симпатичного парня, которого Брайан не отказался бы трахнуть, но, увы… Судя по всему, он не только натурал, но еще и плотно занят. Потому что то, как он притянул к себе Дженнифер на несколько секунд перед тем, как она скрылась в автомобиле, явно свидетельствовало о том, что приходила домохозяйка не слушать проповедь и не читать «Сторожевую башню»*. Вот и вылезло на свет то, что скрывалось за фасадом счастливого благополучного семейства. Оставалось только гадать, сколько еще протянет эта пародия на брак. До подросткового возраста Молли Тейлор? Джастин, если исчез добровольно, возвращаться в разрушаемое семейное гнездо явно не собирается… Может быть, потому что понимает, что никакой семьи на самом деле нет? Художники — натуры тонко чувствующие, способные любую фальшь уловить за милю. Может быть, это одна из причин побега? Когда Дженнифер появилась у машины, ничто не позволило бы предположить, что она предавалась любовным утехам: блузка не помята, прическа и макияж идеальны. Видимо, встречи продолжались давно, или же этот парень просто не первый в череде себе подобных? Ну, имея такого мужа как Крейг и двоих детей, не то что любовников — маниакальный психоз завести можно без особого труда! А дальше все пошло так, как и предполагал Брайан: прачечная и продуктовый магазин, откуда Дженнифер вернулась с двумя большими пакетами и погрузила их в багажник. Успеет приготовить обед, на который, как не в чем ни бывало, явится от любовницы столь же неверный супруг. Оставался только один вопрос: знает ли Дженнифер? Точнее, два: и знает ли Крейг? Брайан, направляя машину в сторону полицейского участка, допускал оба варианта. — Судя по всему, ничего не ясно, — Карл Хорват, внимательно выслушав его, вздохнул, перебирая документы по делу Джастина Тейлора. Брайан в ответ нахмурился. Он собирался поговорить с капитаном раньше, но тот уезжал на конференцию — «мероприятие средней степени дебильности», по словам самого же Хорвата, но пропустить было никак нельзя. А теперь Брайану придется признавать горький факт: он стремительно проваливает дело. Точнее, позволяет ему разваливаться на глазах. — И что нам остается? — вопрос Брайана был чисто риторическим. — И так понятно, что раз парень не найден ни живым, ни мертвым, никто не требовал за него выкуп и нет доказательств совершенного против него преступления, остается один вариант: оповестить и привлечь общественность. Чтобы потом, в случае чего, никто не сказал, что полиция не работала или же отнеслась к делу халатно. Позвони Уоллес, пусть разошлет релизы и передаст фотографии в телекомпанию. Пресс-конференцию назначим на завтра, предупреди Тейлоров — их участие не обязательно, но пусть сами решают. Брайан кивнул на логичные указания начальника, но сама идея его все равно не радовала. Он не видел в ней пользы. Да, он вполне симпатизировал Синтии Уоллес — пресс-секретарю питтсбургской полиции, которая умела держать пишущую братию в узде. Да и в городе не наблюдалось типичных «героев сляпанных кое-как детективов», в которых умные и талантливые журналисты раскрывают преступления в обход полиции. Местная пресса обычно довольствовалась той информацией, которую им предоставляли, хотя, конечно, могла поднять бучу в случае необходимости — как было с делом пропавшей девочки. Но вряд ли и Джастина Тейлора держат в каком-то притоне… — Кинни, знаю, что ты сейчас скажешь. Ответ — нет. Ты должен присутствовать как лицо нашего участка. Которое, к тому же, хорошо выглядит в кадре — журналистки тебя любят. Брайан сжал зубы. Хорват действительно неплохо знал если не его самого, то уж его нелюбовь к подобным мероприятиям. И почему-то вспомнились записи камер торгового центра и то, как выглядел пропавший парень — вот уж кто на самом деле смотрелся великолепно! Но придется отогнать от себя эту мысль и звонить Синтии, чтобы обговорить линию поведения и факты, которые можно озвучить.***
Брайан, держа в руках бокал «Джим Бима», щелкал пультом от телевизора, внимательно, по уже въевшейся в кровь привычке, вглядываясь в знакомые лица во время очередного просмотра новостей. Все прошло мирно — благодаря мастерству Синтии, которая, подобно дирижеру оркестра, выбирала знакомых представителей СМИ и не позволяла каждому задавать больше одного вопроса. Последние три дня запись повторяли в вечерних выпусках всех телеканов Питтсбурга, плюс пронырливые журналисты старались добавить что-то новое. Брайан уже наблюдал плачущую Дафну Чендерс возле школы, искренне утверждающую, что понятия не имеет где ее лучший друг. Попала в эфир и Дженнифер, смахивающая набегающие слезы и умоляющая сына вернуться домой, а тех, кто, возможно, забрал его — отпустить милого мальчика, который никому не сделал ничего плохого. Неудивительно, что снимали не Крейга — матери в этой ситуации выглядят наиболее выигрышно. Да и не похоже, чтобы требовали выкуп — за Тейлорами незаметно наблюдали и ничего подозрительного, кроме внебрачных связей, не заметили… Картину создали ту, которая и требовалась: пропал подросток, его ищут, от общественности требуется бдительность и наблюдательность. Но главным плюсом теперь открытого поиска стала возможность привлечь поисковые организации — волонтеры оказывали реальную помощь, не путаясь под ногами. Проверяли заброшенные территории в этом и близлежащих районах, расклеивали объявления с портретами… Но спустя пару недель — ничего. Ни живого, ни мертвого Джастина Тейлора нигде не было! Звонок мобильника отвлек Брайана от разглагольствований журналиста, вещавшего о том, что нет никаких новостей, и снова — чего и боялся Хорват — проводившего параллели с делом Элизы. Ну пусть болтают… Только делу это не поможет. Несколько звонков с информацией о том, что Джастина видели там-то и там-то, оказались пустышками. Но в целом общественное внимание постарались направить в нужную сторону. — Да, Дебби, — вздохнув, отозвался Брайан. В какой-то степени после отъезда Майкла он чувствовал себя ответственным за его семью и старался забегать к его матери хотя бы в кафе. — Что?! За каким… дьяволом тебе понадобилась эта ересь? А, не ересь а яд скорпиона? Позвоночник… К врачу не пробовала сходить? Ничего не смыслят в болях в спине? Заставляют ходить на физиотерапию? Конечно, не будет никакого толку, особенно если брать двойные смены! Непонятного происхождения мазь, конечно, панацея от всех бед! Да, я все понимаю… Как она называется? Нарисован дракон на желтой длинной коробочке? Брайан фыркнул, сбросив звонок. Дебби Новотны — да любому из Новотны, даже тому, который Грасси! — ничего не докажешь. Придется пилить в китайский квартал — не ближний свет! Но, во всяком случае, можно заглянуть в ресторанчик, о котором на днях рассказывал Брендон — то ли сестра его там была, то ли тетя, и расхваливала на все лады. Только уточнить бы, как он называется…***
Растянувшись на узкой кровати, тем не менее, занимавшей треть аскетично обставленной комнатки, Джастин неподвижно лежал, ощущая свинцовую тяжесть во всем теле. Не так уж много времени он работал помощником повара, на самом деле будучи «принеси-подай-помой посуду-перечисти ведро моркови-не крутись под ногами», а чувствовал себя так, словно неделю без передышки разгружал грузовик, который каждое утро привозил продукты в маленький ресторанчик с красивым названием «Зеленое манго». _________________________ Стараясь выглядеть непринужденно, Джастин покинул торговый центр через центральный выход, уверенно шагая в туфлях на невысоком, но все же каблуке. Свободные шелковые брюки и сиреневая блузка в стиле «романтик» с рюшами и вышитым воротничком, дополненные темно-русым париком со стрижкой «удлиненное каре» сделали его практически неотличимым от девчонки-подростка, спешащей на первое свидание. Немного розового блеска на губах и чуть тронутые тушью ресницы — и перед всеми предстала Джасти́на, скрыв в себе Джастина. Он не был наивным или глупым ребенком и прекрасно понимал, что в первую очередь полиция, при условии, что родители поднимут шум, проверит камеры наружного наблюдения, а значит, никого похожего на него увидеть не должны. Порывшись в отсутствие матери в ее старых вещах, спрятанных в коробках в кладовой, нашел то, что подошло по размеру и помогло спрятать совсем не женские ноги, покрытые золотистым пушком. Брюки сели на задницу как влитые, элегантно облегая ягодицы и мягкими складками обтекая ноги. Тут же нашлась подходящая блузка, о которой вздыхала Дафна, не решаясь попросить Дженнифер позволить хотя бы примерить ее, не то что надеть в школу. С туфлями было сложнее. Хотя Джастин и мог похвастаться маленькой для мужчины ступней, все же восьмой мужской размер — это не седьмой женский**, и обувь Дженнифер была слишком мала. Но выбирать не приходилось, и Джастин решил, что натертые пальцы — небольшая плата за свободу, потому взял черные лодочки на квадратном каблуке, здраво рассудив, что шпилька — самоубийственный эксперимент, после которого он мог оказаться в гипсе, а не в свободном плавании. Того, что мама обнаружит пропажу, Джастин не боялся. Все эти вещи предназначались организации, занимающейся благотворительностью, но пылились в кладовой уже несколько месяцев, потому что отец не мог найти пару свободных часов, чтобы отвезти их по адресу. Парик и косметику пришлось стырить в театральной студии, но там постоянно что-то терялось, и Джастин не боялся, что заподозрят именно его. Дойдя в таком виде до ближайшего автобуса, Джастин проехал три остановки в противоположную от дома сторону и, зайдя в маленькое кафе, у входа в которое не торчала камера, вернулся к привычному виду, аккуратно сложив женский прикид в рюкзак. Он точно знал куда идти и чем заниматься в ближайшее время, потому что не тупо бежал в никуда, а продумал варианты, прикинул возможности и остановился на самом, казалось, логичном: нужна работа и жилье. И то, и другое он нашел благодаря случаю, и ждал удобного момента, чтобы исчезнуть из поля зрения семьи, не попавшись в то же время на глаза копам. Джастин набрел на это место неожиданно, словно само провидение привело его к «Зеленому манго». Эта часть города была совсем не знакома, и, если честно, Джастин попросту заблудился, слоняясь по улицам, погрязнув в размышлениях. Ничего дельного в голову не приходило. Он не мог пуститься в бега, имея в кармане без малого восемьсот долларов, скопленных из подаренных на Рождество и отложенных от родительских щедрот на карманные расходы. За эти деньги невозможно снять даже койку в загаженном хостеле на долгий срок, а нужно еще и есть хотя бы раз в день. Вдруг его личное проведение отвесило пинок под аппетитный зад, и Джастин споткнулся и выскочил из задумчивости, осоловевшим взглядом уставившись на объявление в витрине напротив: «Требуется помощник повара с проживанием и питанием». Не веря своей удаче, Джастин шагнул внутрь. _______________________ В принципе, работа нравилась. Хотя бы потому, что с малолетства помогал готовить маме и часто воскресные обеды они организовывали вдвоем. Владелец «Зеленого манго» — американец тайского происхождения Наронг Фанси — отнесся к нему как к взрослому человеку, а не как к несмышленому мальчишке. И, выслушав почти правдивый рассказ, согласился взять на работу и не особо распространяться на его счет. Обязанности были несложными, но присесть за долгие часы круговерти не удавалось ни на секунду. «Профессиональная кухня должна работать, как отлаженный механизм», — подняв указательный палец вверх, возвестил господин Фанси, показывая фронт работ. Куча грязной посуды, казалось, не уменьшалась, хотя Джастин быстро и ловко оттирал тарелку за тарелкой от остатков соусов и недоеденных продуктов. А в другую стопку повар складывал сковородки, сотейники, кастрюльки, бросая рядом ложки, вилки и лопатки. Несмотря на всего пятнадцать посадочных мест в небольшом зале, количество посетителей поражало. Кто-то уходил довольный и сытый, и его место мгновенно занимал другой. Как господин Ли до этого один справлялся со всеми заказами, у Джастина в голове не укладывалось. Шеф-повар Бао Ли — китаец, всего год назад получивший грин-карту и переехавший в штаты на постоянное место жительства со всем многочисленным семейством, изъяснялся пока на ломаном английском. Но Джастин прекрасно понимал, что от него требуется, поскольку шеф был мастером жестикуляции и каждое невнятное слово сопровождал движением пальцев. Освободившись ближе к полуночи, Джастин полз в соседнее здание, соединенное с рестораном, где ему выделили комнатушку, в которой предстояло жить как минимум до восемнадцатилетия. Ну, или пока его не найдет полиция — этот вариант развития событий Джастин тоже не отметал. Как оказалось, это здание тоже принадлежало господину Фанси, и в нем располагалась лавочка, торгующая разного рода травами и снадобьями, которой Фанси и Ли владели совместно. Здесь было тихо и спокойно, если не брать в расчет четырех котов и одну кошку, охраняющих товар от вездесущих мышей, привлекаемых запахом трав. Что самое интересное, вся кошачья братия встретила нового жильца с любопытством, прошествовав вереницей в приоткрытую дверь и рассевшись полукругом у кровати, с прищуром глядя на Джастина. Поначалу он запаниковал, поскольку аллергия на кошачью шерсть преследовала его с раннего детства. Но Бао принес какой-то отвар и велел пить по столовой ложке каждое утро, и, на удивление, Джастин ни разу даже не чихнул! Зато теперь все пять пушистых особей практически переселились к нему, а по ночам укладывались спать кто в ногах, кто в голове, а самый наглый — огромный белоснежный мейн-кун — норовил улечься на грудь, закинув лохматый хвост на его лицо, и недовольно ворчал, если Джастин его сбрасывал. Каждый понедельник заведение закрывалось, объявляя санитарный день. Пока Жилан — жена Бао — и его же сестра Бай проводили полную генеральную уборку, у Джастина был выходной, который он мог потратить по своему разумению. Но, опасаясь появляться в людных местах, Джастин предпочитал оставаться в своем временном убежище и помогать Бао смешивать и рассортировывать по пакетикам травяные сборы на продажу — желающих прикупить что-то натуральное от простуды или головной боли было более чем достаточно. В процессе Джастин познакомился с некоторыми дальними и не очень родственниками и Наронга, и Бао, среди которых было несколько близких по возрасту парней. Для них тот факт, что Джастин работает, не стал удивительным — на родине дети с раннего возраста помогали родителям в бизнесе, если таковой имелся. У сестры Наронга, не захотевшей покинуть Тайланд, имелась своя пекарня при небольшом кафе, расположенном на первом этаже дома, в котором жила семья. Муж занимался закупками и поставками продуктов, сама она пекла несколько сортов хлеба, лепешек и сладостей, а сыновья развозили заказы по адресам до или после учебы. Единственным, о чем умолчал Джастин, были его сексуальные предпочтения. Не то чтобы стеснялся или боялся реакции, просто считал это личным и не желал обсуждать. Жизнь вошла в определенную колею и Джастин, немного успокоившись, был доволен таким течением событий. До совершеннолетия оставалось всего ничего, и тогда он сможет уже сам ставить условия несговорчивому отцу и выбрать то учебное заведение, в котором будет чувствовать себя на месте, а не болтающимся придатком какого-нибудь бизнес-факультета, мечтающем, чтобы пары побыстрее закончились и он смог заняться любимым делом — рисованием. Вечер среды, по наблюдениям Джастина, был самым спокойным на неделе. Вот и сегодня, перемыв посуду и перебрав овощи в кладовой, он откровенно скучал, делая в блокноте карандашные наброски Бао, неторопливо помешивающего что-то в воке, и Лилин — единственной официантки, чью родственную связь с Бао он так и не понял. Девушка устало вытянула ноги, присев на раскладной табурет в углу, и блаженно прикрыла глаза. Перерыв оказался обидно коротким — звякнувший колокольчик возвестил о приходе посетителя. Лилин наморщила нос и захныкала, со стоном поднимаясь с табурета. — Отдыхай, — неожиданно для себя, выпалил Джастин, — я приму заказ. Натянув лучезарную улыбку, он взял протянутый девушкой блокнот и поспешил осваивать новую работу. В зале находились лишь три посетителя, не спеша вкушающих божественные блюда шефа, и новый гость, присевший лицом к панорамному окну. Он перелистывал меню, видимо, собственноручно взятое на столике возле входа. Джастин обошел мужчину и представился: — Добрый вечер, меня зовут Джастин, чем… — замолк на полуслове он. Мужчина поднял голову и тоже замер. — ТЫ?! — ТЫ?! В один голос воскликнули они, и Джастин, бросив блокнот на пол, стремительно пересек зал и скрылся за неприметной дверью в самом углу стены слева. Брайан, не мешкая, бросился за ним, попав, как он понял уже позже, в соседнее сообщающееся здание и, наскоро оглядевшись, кинулся по лестнице на второй этаж. Из небольшого темного коридора вели четыре двери, скорее всего, в спальни, как предположил Брайан. И только из-под одной — дальней — пробивалась полоска света. Брайан в три шага подбежал к ней и, распахнув, отпрянул от выскочивших с шипением кошек. Джастин в спешке засовывал в рюкзак какие-то вещи, но, увидев преследователя, бросил футляр для очков на кровать, быстро натянул какую-то совсем не сочетающуюся с внешностью кепку в стиле «милитари» и ринулся к стеклянной двери, ведущей, как оказалось, на наружную лестницу, по которой можно прямо со второго этажа спуститься на задний двор. К жуткой досаде Брайана было уже темно, и ни один, даже самый тусклый фонарь не освещал улицу. Единственное, что он смог заметить: как мальчишка, перепрыгнув невидимое ему препятствие, буквально растворился в сумерках, надежно похоронив надежду закрыть это гребаное дело!