Ты же знаешь где болит. Бей

Pov Марка Котова «Ложь подобна снежному кому: чем больше катится, тем становится больше.» — Мартин Лютер Кинг Меня зовут Марк Котов, и, пожалуй, это единственное, что является правдой обо мне. Я врал всем и каждому о своих родителях, адресе проживания, а самое главное, о том, где они работали, да и я в том числе. Ну, точнее в какой сфере услуг работала моя мама. Своего отца я никогда не видел и вообще не представляю что это за человек. Он перестал ходить к маме на работу, просто исчез из её жизни, когда узнал, что она беременна мной. Думаю любой адекватный человек на его месте поступил бы точно так же. Почему я так думаю, спросите вы? Всё просто. Моя мать — шлюха. И нет, я не пытался сейчас её оскорбить. Она работает в сфере услуг с низкой социальной ответственностью. Её сын тоже… Как я докатился до такой жизни? Можете поблагодарить мою мать, которая втянула меня во всю эту грязь. Мне тяжело вспоминать тот день, когда я ввязался во всё это. Мама оставляла меня в нашей комнате, когда к ней приходили клиенты. Я всегда слушался её, хотел стать для неё лучшим сыном на свете, чтобы получить похвалу. С самого детства меня окружали полуголые девушки и парни разных возрастов и разного вторичного пола — омеги и беты. На стоны, разносившиеся из других комнат, я перестал обращать внимание. Естественно такой образ жизни сильно повлиял на мою картину мира. В детстве я не подозревал, что работать в публичном доме — плохо и неправильно. У кого-то родители работают в магазине — продают одежду или продукты, а моя мама продаёт своё тело. Ей за это платят деньги, значит она тоже работает. А если ей платят, то мы можем купить еду и новую одежду, значит она поступает правильно. Думал я так в детстве до одного случая. В бордель, где жили мы с мамой и другие «работники» приехал мамин постоянный клиент. Тот мужчина разговаривал с мамой, пока я стоял рядом и держал её за руку. Альфа как-то странно на меня поглядывал и спросил что-то такое, от чего выражение лица мамы изменилось. Мама протестовала и прятала меня за спиной, но мужчина предложил такую сумму, от которой мама не смогла отказаться. Мать продала меня словно вещь. Я помню она сказала, что я сильно порадую её, если уйду «поиграть» с этим альфой в комнату. Тогда я не понимал, что у слова «поиграть» есть другое значение. Тот мужчина заставлял меня делать странные вещи руками и ртом. Когда всё закончилось мама хвалила меня, что я помог ей с работой и теперь у нас много денег. На следующий день мама купила себе шубу, а мне машинку на радиоуправлении, о которой я давно мечтал. Мне было 7 лет. В борделе существовало всего два правила: не качать наркотой работников и оказывать услуги со средствами контрацепции. Причём второе правило мама ввела, когда узнала, что залетела от клиента. Иронично. Вся моя ложь началась, когда я пошёл в школу. Мама написала мне текст, который я должен был выучить. На вопросы учителей и будущих одноклассников по типу: «Где работают мои родители», «где я живу» я должен был отвечать строго по тексту. На вопрос, почему я должен говорить всем неправду, она сказала так нужно. И всё. Больше ничего. В 1 классе я подружился с Егором. Дети из параллельного класса начали докапываться до меня, почему я выгляжу как девчонка. Егор тогда заступился за меня, с тех пор мы начали дружить. Вскоре мы сдружились с Тёмой и Женей, которые уже знали друг друга. Женя всегда был дружелюбным, милым и таким заботливым! Он часто подкармливал меня вкусняшками, которые ему давали родители в школу. Просто святой человек! Но больше всего он заботился о Тёме. Было заметно, что он переживает за него. Его взгляд на Покровского, прикосновения к нему были совершенно особенными, такими нежными. Мне кажется все догадывались о истинных чувствах Жени к Артёму, все кроме самого Артёма. Тёма у нас двигатель всей компании, он всегда придумывал разные игры на переменах между уроками, без умолку рассказывал интересные истории про свою семью. Кстати, создать рок группу была тоже его идеей. У меня от природы был хороший голос, но, к сожалению, приходилось работать ртом не только, когда я пел, но и в борделе… Да и не только ртом. Потеря девственности был тем днём, когда меня окончательно сломали. Мне было всего 12 лет. До того момента я «работал» только руками и ртом, но, видимо, тому бете оказалось этого недостаточно. Тот мужик заплатил намного больше положенной суммы, мама — главная содержательница публичного дома удивилась такой щедрости. Я проплакал весь вечер, мама успокаивала меня, говорила я молодец, но в тот момент я не слышал её. Звон своих собственных всхлипов и стонов разносились у меня в голове. Потом в комнату ко мне зашла Соня — одна из работниц борделя. Она была для меня как старшей сестрой, который у меня никогда не было. Зеленоглазая девушка с каре молча легла рядом со мной и крепко обняла. Без слов было очевидно, что со мной случилось. В ду́ше я долго тёрся мочалкой, пытаясь смыть с себя эту грязь и позор, но все попытки оказались тщётными. На следующий день я не пошёл в школу, соврал друзьям, что заболел. Тогда-то и началась моя профессиональная актёрская игра. Каждый день я натягивал на себя улыбку беззаботности и радости, строил из себя клоуна и шута, лишь бы никто никогда не догадался, не узнал настоящего меня. Уроки в школьном театральном кружке сильно помогли мне быстро менять мимику и показывать эмоции, которые я на самом деле не испытываю. Мне было стыдно каждый день врать друзьям, но разве у меня был выбор? Что мне оставалось делать? Признаться, что ссал им в уши несколько лет и на самом деле работаю проститутом? Легче умереть. Ещё больше трудностей мне доставлял тот факт, что обычно друзья приглашают друг друга в гости. По понятным причинам я не мог водить кого-то из своего окружения к себе домой. Нет, ну а куда бы я их привёл? В бордель? Я выдумывал отмазки, чтобы не водить ребят к себе: То у меня якобы заболели родители, то к нам типа приезжают родственники, то родителей нет дома и так до бесконечности, пока они не оставили попытки прийти ко мне в гости. С каждой новой ложью я всё больше чувствовал вину и угрызение совести перед ними. Чаще всего мы тусовались либо в гараже Егора, либо дома у Жени или Тёмы. Когда мы с Егором впервые оказались в доме Артёма я чувствовал себя неловко, Егор тоже. Это был скорее замок, а не дом. Тёма и Женя жили в самом дорогом районе нашего города, а их родители были очень известными и влиятельными людьми. Стыдно признаться, но я в какой-то степени завидовал своим друзьям… Завидовал, что у Артёма и Жени любящие родители, завидовал их материальному статусу. Я плохой друг, знаю. Я тоже хотел иметь большую семью, жить в достатке и перестать работать в этом ужасном месте. Единственным человеком, кого я считал своей семьёй — это Соня. Мы могли часами болтать о всякой ерунде, делиться секретами. Ещё она знала, что мне нравится Егор. И да, я испытывал к нему симпатию, но никак не решался признаться ему. Вьюгов жил в пятиэтажке с бабушкой и дедушкой, про родителей он никогда ничего нам не рассказывал. Я же жил в самом неблагоприятном районе, где уровень наркомании и проституции просто зашкаливал. Родители Тёмы и Жени запрещали им гулять в этом районе, мне конечно было обидно узнать такое, но им действительно лучше там не появляться. Мой главный страх — кто-то узнает, где работает моя мать и я и начнут издеваться надо мной, а друзья отвернуться от меня и перестанут со мной общаться. Я снова солгал, обманул вас. В 14 лет я всё-таки признался Егору, но меня отвергли. Это был тёплый майский вечер, я предложил Егору погулять, на что он согласился. Мы сходили в Мак, погуляли в парке и к концу нашей прогулки, когда Вьюгов хотел уходить домой я остановил его. — Егор, подожди! — крикнул я вслед другу. Парень в очках остановился и повернулся ко мне. — Да? — вопросительно посмотрел на меня Егор. — Мне нужно сказать тебе кое-что важное. — неуверенно начал я, перебирая пальцы. — И что же? — поднимая одну бровь, с интересом спросил зеленоглазый парень. — Только давай быстрее, ба написала ей дома надо помочь с уборкой. — Я хотел сказать, что… Что ты мне нравишься и… Это… Хотел узнать взаимно ли это? — взволнованно спросил я, сверля взглядом землю. — Эм… В каком смысле «нравлюсь»? Как друг типо? — Нет… Больше, чем просто друг. — продолжая смотреть на свои старенькие кроссовки, пояснил я. — Извини конечно, но парни меня не интересуют. — отрезал Вьюгов. — А если ты окажешься альфой, а я омегой? — с надеждой спросил я. — Всё равно нет. Мне надо идти, пока. — без каких либо эмоций попрощался Егор и ушёл, оставив меня одного со своими мыслями. < Зря я признался ему… Знал же, что меня отвергнут и всё равно рассказал ему. > — пожирал сам себя мыслями. Если вы думаете, что я так просто сдался и оставил друга в покое, то нет. Я очень настырный и упёртый. Спустя пару месяцев я повторил попытку, но уже иным способом, я бы сказал своим рабочим. Егор пригласил меня к себе домой, чтобы мы подготовили проект по истории. Мы поднялись на третий этаж пятиэтажного дома и зашли в скромную трёхкомнатную квартиру, от которой веял вайб 90-х. Бабушки и дедушки дома не было. В прихожей нас встретил Черныш, черный кот Егора. Мы разулись, повесили зимние куртки на крючки, парень в очках прошёл в маленькую кухню поставить на газовую плиту чайник. Вьюгов достал из холодильника сухой корм и насыпал Чернышу в миску. Пухлый пушистый кот благодарно потёрся о ногу хозяина и приступил к трапезе. Я присел на корточки и аккуратно погладил кота. Черныш сверкнул своими жёлтыми глазами и выгнулся дугой, распушив шерсть. — Аккуратнее, а то цапнуть может. — предупредил Егор, беря со стола яблоко и откусывая его. — Он не очень любит, когда его гладят. — Прям как его хозяин. — с улыбкой ответил я, садясь на стул напротив Вьюгова. Егор ухмыльнулся и закатил глаза. Разлив чай по чашкам, мы прошли в комнату Егора. Я сел на диван, застеленный пледом, и начал пить чай. Егор сел за компьютерный стол, открыл браузер и хотел приступить к нашему проекту, но сообщение из Стима отвлекло его внимание. — Бля, я сейчас одну катку поиграю и мы начнём, ок? — отпивая чай и ставя кружку на стол, прокомментировал парень в очках. — Да, без проблем. Я тебя подожду. — забирая чашку у Егора и ставя её на тумбочку, ответил я. Зеленоглазый надел наушники и включил игру «Dota». Во время игр и киберматчей его рука ходила ходуном по всему столу, поэтому я взаранее позаботился о горячем чае, оставленном на компьютерном столе. Я листал телеграмм каналы, попутно слушая мат на всех языках мира от друга. Когда команда Егора проигрывала, он становился очень злым и агрессивным. В 5 классе он так сломал клавиатуру, за что получил от дедушки. Если не брать в счёт его страсть к играм, небольшую неуравновешенность во время проигрышей и нетактильность, то в целом он был очень хорошим человеком. Во время киберматчей его команда могла выиграть денежное вознаграждение. Часть своих денег он отдавал бабушке с дедушкой, что не могло их не радовать, ведь они уже пенсионеры. Ещё Егор подрабатывал компьютерным мастером, чинил компьютеры, устанавливал в квартирах wi-fi, что также приносило в их семью деньги. Одним словом, он, как и я вертелся, как белка в колесе, чтобы заработать на жизнь. В этом мы были похожи. Через час разгневанный друг кинул наушники, которые полетели в дверь. — Блять, эти долбоёбы вообще играть не умеют, сука! — ругался зеленоглазый. В такие моменты к нему вообще опасно подходить, но я же не трус какой-то, так ведь? — Я могу помочь тебе справиться со стрессом, хочешь? — сказал я с хитрой улыбкой, откладывая телефон в сторону. — Нет у меня никакого стресса! Просто у этих отсталых руки из жопы растут блять! — Ну так ты хочешь выпустить пар или нет? — продолжая улыбаться, спросил я. — И как же? — поворачиваясь ко мне лицом, поинтересовался Вьюгов. — Я могу отсосать тебе. — подходя к Егору и поглаживая его вьющиеся волосы, с блеском в глазах и неким азартом, предложил я, выпуская свою тёмную рабочую сущность наружу. — Ты головой что ли ударился? Ты сам-то понял, что сейчас предложил? — зло проговорил Егор. — Давай так, если тебе не понравится, то я навсегда отвалю от тебя и перестану докучать. Если хочешь, то можешь вообще перестать со мной общаться. — с азартом предложил я, продолжая улыбаться. — Настолько сильно хочешь отсосать мне, что готов пожертвовать даже нашей дружбой? — с усмешкой спросил парень в очках. — Ты даже не представляешь насколько. — с флиртом ответил я, словно передо мной сейчас сидел не друг детства, а очередной клиент. — Замётано. — расстёгивая ширинку джинсов, ответил Вьюгов. Егор, ты слишком самоуверенный. Ты уже проиграл. Мне даже не придётся снова предлагать тебе такую услугу. Ты сам попросишь меня после очередного проигрыша. У меня восьмилетний опыт в минетах, а рвотный рефлекс уже давно отсутствует. Я встал на колени перед Егором, который сидел за столом и одним движением полностью заглотил его член, от чего стон вырвался из уст друга. Я работал языком и горлом, то ускоряя, то замедляя темп, от чего непроизвольные тихие стоны друга разносились по всей комнате. Он запустил свои пальцы в мои волосы, иногда поглаживая по голове. Не прошло и пяти минут как Егор феерично кончил мне в рот, медленно сползая со стула и растекаясь словно лужица. Его учащённое сердцебиение, сползающие с переносицы очки и еле заметная краска на лице делала его таким желанным… Так и хочется залезть на него в позу наездника и сделать с ним то, что я делаю с клиентами каждый грёбаный день. Проглотив белую жидкость, я встал на ноги и сел обратно на диван, закинув ногу на ногу. — Давай начнём делать проект, а то мне скоро нужно идти домой. — с привычной улыбкой сказал я, наблюдая, как Вьюгов отходил от эйфории после своего первого в жизни минета. *** Буквально через две недели Егор написал мне в телеграмме, чему я был крайне удивлён, первым он писал мне крайне редко. Обычно я был инициатором нашего общения. — «Привет. Как дела?» — «Привет <3 Нормально, ты как?» — «Отлично, наша команда победила в киберматче» — «Круто, мои поздравления! Рад за тебя ^^» — «Будет что-то типо вознаграждения победителю?» — «Ты о чём? Ааа, понял) Когда мне к тебе прийти?» — «Давай в 18:00, когда никого не будет дома» — «Хорошо)» Вот такие странные отношения были между нами. Мы не встречались, просто дружили. Просто стали друзьями с привилегиями, не более. Тем не менее мне было и этого достаточно, что я мог чаще ходить к Егору домой и проводить с ним больше времени. Так продолжалось почти год, Женя и Тёма ни о чём не догадывались. Когда у нас в школе прошёл тест на распределение я немного расстроился, что мы с Егором оба оказались бетами. С другой стороны, если бы я был омегой, это бы сильно мешало моей работе, учитывая её специфику. Течки, гоны, феромоны, истинные и не истинные… Всё это слишком сложно! Нет, быть бетой намного лучше. Первые трещины в моей лжи начали проявляться совсем недавно, то есть в 8 классе, когда учёба стала тяжелее, а работы в борделе существенно больше. Мы шли с ребятами по городу после занятий, обсуждали планы на следующие выходные. — Блин, завтра физ-ра первым уроком. — расстроено пробубнил Тёма. — Ну ладно, на лыжах покатаемся. — подбодрил своего парня Женя. — Я ко второму уроку завтра. — сказал я. — Почему? — поинтересовался Покровский. — Мне в больницу надо. — Так ты ж в том месяце в больницу ходил. — ловко подметил Покровский. Поясняю: всем сотрудникам публичного дома нужно было проходить полное обследование строго каждый месяц на выявление венерических заболеваний. Учитывая нашу работу, подцепить гонорею, сифилис или СПИД можно только так. Несмотря на средства защиты, которыми мы пользовались во время работы, всё равно был риск чем-то заразиться. И каждый раз я с облегчением выдыхал полной грудью, когда в анализах ничего из этого списка у меня не было обнаружено. Ещё больше я боялся заразить своих друзей, если, не дай Бог конечно, у меня что-нибудь бы обнаружили. По этой причине я старался не давать им свои личные вещи. Знаю — это бред, и что такое возможно в основном при контакте с заражённой кровью, но у меня потихоньку уже едет крыша! Я действительно их люблю и волнуюсь о них, поэтому лучше лишний раз переволноваться, чем потом жалеть. — Эм… Да у меня просто родители часто болеют вот и заставляют постоянно ходить в больницу. — в очередной раз соврал я. — Не хочу вас заразить. — Это плохо. Надо укреплять твоим родителям организм. Фруктиков побольше есть, витаминки пить. — прокомментировал Артём. Мы всё ближе и ближе подходили к тому самому району, где я жил, что меня не могло не напрягать. И тут произошла ситуация, к которой я явно не был готов: К Соне, моей некровной старшей сестричке, приставали какие-то нарики. У меня всё сжалось внутри, перевернулось и сжалось вновь. Передо мной встал сложный выбор: проигнорировать данную ситуацию и оставить Соню с этими ёбнутыми или помочь ей, тем самым, подставив себя, помогая девушке с низкой социальной ответственностью при друзьях. Я не выдержал, остановился и крикнул этим придуркам: — Эй, вы! Отвалите от неё! Двое худощавых парней повернулись в мою сторону. Зеленоглазая девушка нашла подходящий момент и рванула прочь в сторону публичного дома, сверкая коротенькой мини юбкой, колготками в сетку и белой короткой полушубкой. — Ах ты сучёныш мелкий! — крикнул парень. Мы убежали с ребятами в обратном направлении, отдаляясь всё дальше и дальше от моего дома. Запыхавшиеся, глотая холодный зимний воздух, мы остановились, когда поняли, что хвоста за нами нет. — Блять… Марк… — начал Тёма, пытаясь выровнять дыхание. — Зачем ты мог ей… Она же проститутка! — Она такой же человек, как и мы. — ответил я. — Не надо сравнивать нормальных людей и тех, кто продаёт себя. Адекватный человек нашёл бы себе работу, а не раздвигал ноги перед каждым встречным за деньги. Это люди низкого сорта. — отрезал Покровский. Слова друга прозвенели у меня в ушах и врезались в мозг. Низкого сорта?.. Я получается тоже?.. Низкого сорта?.. Моя маска лицемерия дала новые трещины, начала раскалываться. — Откуда ты вообще знаешь, как и почему люди приходят к такому образу жизни?! Легко судить других, когда у тебя есть всё в жизни, правда, Артём? Родился с золотой ложкой во рту и думаешь имеешь право судить других! Будто знаешь, как тяжело живётся таким людям! — А ты прям знаешь как им живётся! — огрызнулся омега. Эти слова будто тысячи игл кольнули мне в сердце. Я развернулся и ушёл домой, делая огромный крюк, чтобы добраться до борделя и не встретиться с друзьями. Придя домой, я кинул рюкзак в угол своей комнаты и просто разрыдался. Не могу так больше жить, лучше умереть. В комнату кто-то постучал и вошёл. Эта была Соня. — Прости, что тебе пришлось заступиться за меня, Марк. Там ведь рядом были твои друзья… — виновато проговорила девушка в чёрном шёлковом халате и смоки айс макияжем, садясь на кровать рядом со мной. — Тебе не за что извиняться, Сонь. — вытирая слёзы, ответил я. — Они ни о чём не догадались? — взволнованно спросила бета. — Нет. Правда повздорили немного с Тёмой. Он сказал мы — люди низкого сорта. Меня так это задело… Соня ничего не ответила, лишь горько улыбнулась и поцеловала меня в губы. — Пошли покурим, у меня есть время до следующего клиента. — Пойдём. Мы стояли в общем туалете и курили Chapman, как на мой телефон пришло сообщение от Егора. — «Ну и цирк вы с Покровским устроили сегодня. Кстати, почему тебя так задели его слова по поводу проституток?» — «Да просто у Тёмы язык без костей. Что на уме, то и на языке. Родители с детства учили относится ко всем одинаково, поэтому и выбесил немного.» — соврал я, быстро печатая ответ и докуривая сигарету. — «Ясно. Не зайдёшь ко мне?» — Маааарк! К тебе клиент пришёл. — крикнул из коридора парень моего возраста. — Иду! — «Сегодня надо родителям помочь по дому (Давай завтра?» — «Хорошо» Я потушил окурок о пепельницу и ушёл работать, снова выключая все эмоции. Это просто моя работа и ничего более. Конец Pov Марка Котова