Дальний путь зовет меня, Но уйти я не могу.
Раздались мои ничтожно тихие и аккуратные шаги за дверью. На стене отсвечивалась моя высокая тень. Ввалившись в полумрачную спальню, я мельком осмотрелся, ища в полутемках знакомую фигуру. Лунный свет проникал в окно, где проскакивало легкое сияние серебра. В самой комнате творился хаос — разбросанные на полу вещи, осколки стекла от вазы намеревались атаковать ступни, распахнутая форточка, постельное белье было до жути скомкано. Теперь когда мои глаза привыкли к темноте, я узрел чужую спину, поддающуюся легким всхлипывающим движениям. Виднелись растрепавшиеся каштановые волосы по белоснежной подушке. Тихие всхлипы превратились в громкий крик души, где слышалась вся мучительная боль, которая копилась в течении всей жизни. Внезапно в моем сердце разгорелась ноющая и в одно же время напоминающая боль, передаваемая от чужих криков. – Пит... – прошептал он, лежа на скомканной простыне. Соленая дорожка на бледных щеках начинала по-тихоньку засыхать, оставляя еле заметный след. На замену прибегала новая слеза. Чëрт, от чего так больно слышать свое имя? Наверное, больнее слышать от того, кого хочешь избавиться, но не можешь. Я старался незаметно приблизиться к фигуре, но меня выдало шуршание. На что Вегас моментально обернулся в поисках шума, надеясь увидеть знакомый облик. Последняя надежда на освобождение от удушающего одиночества — сидела передо мной, вытирая свою горечь. Я лишь молча распахнул руки, приглашая к себе в теплые объятия, на что он печально улыбнулся. Быстро среагировав, Вегас прильнул к моим рукам и тяжело дышащей грудной клетке. Родной запах возлюбленного приятно моросил розоватый – от очередных слёз – нос, в то время как чужая ладонь ласково поглаживала мою талию. Нежно обвивая руками подрагивающую спину, я приткнулся холодным носом в изгиб шеи. Явно планируя не отпускать меня до самого утра, Вегас крепче сомкнул кончиками пальцев, а я тем временем гладил его по щеке, печально смотря на отчаянно-нежный взгляд. – Останься со мной... – отлипнув от моей груди, Вегас заглянул в мои глаза, ища в них ответы. Или хотя бы подтверждение. Но нашел только тоску за очередную совершенную пакость. Несдерживаемая агрессия плескалась где-то глубоко внутри, ожидая свой черёд, чтобы выйти на замену печальным чувствам. – Вегас. – перебил я, всматриваясь в бледноликого мужчину. Я сразу же ощутил как футболка на талии неестественно сжалась от чужих пальцев, так отчаянно держащихся за что-то ценное. Не успел я произнести и слово, как Вегас сразу же кладет палец к моим полуоткрытым губам, отыскивая тепло в отчужденном взгляде. – Ничего не говори.. – прошептал он, прикрывая глаза. – Просто останься. Словно опьяненный своей любовью, он аккуратно прижался к моим губам. Я ощутил соленоватый вкус вперемешку с горечью. Нежно, словно боялся отпугнуть меня лишними движениями, Вегас касался моего лица. Прерывая недолгий поцелуй, без лишних слов и эмоций я присел на кровать, приглашая его сесть рядом. Вегас послушно оказался возле меня, не прерывая наш зрительный контакт. – Это наша последняя ночь. – пролепетал я, смотря на удивительное безмолвие Вегаса. На этот раз - мы, видимо, оба смирились, что не можем так просто отпустить друг друга. Кивнув, он положил свою ладонь на мое колено, его брови были нахмурены, а губы тревожно тряслись – в попытке сдержать прилив эмоций. Перед тем как я, наконец, распрощаюсь с любимым, я хочу разъяснить всю ситуацию. Поговорить — может даже и в последний раз, но не упустить такого шанса, и просто высказаться друг другу. – Пусть будет так. Но, знай, я не хочу так просто отпускать тебя... – промолвил он, теперь уже нависая надо мной. Какой же он прекрасный в ночной тьме, все его черты лица подчеркиваются лунным освещением, а полуухмылка казалась еще слаще. Наши взгляды переплелись друг с другом в очередной психологической войне, как это было и ранее. Хватая его за подбородок, я прильнул к желанным губам – все чувства смешались в откровенной ласке, показывая всю боль души. Наши языки переплелись, желая вкусить плод безумия. Чужая ладонь ласково поглаживала мой торс, мурашки побежали по всему телу. Но как бы мне не было приятно, уныние завладело мной вдоль и поперёк от осознания, что я стал зависим от своего самого злейшего врага. Разумом я понимаю, что нужно бежать от этих отношений, но всем сердцем не могу заставить себя сделать это. Я сейчас уже пытался сбежать, но все же вернулся. Меня сразу же захлестнули тяжкие воспоминания о недавней ситуации.***
– Снова приходил отец? – заинтересованно проговорил я, наблюдая за встревоженным взглядом Вегаса. Я видел, как при упоминании родителя, у него застревал ком ярости и крика. Ему хотелось рвать и метать, да что уж там, уничтожить все живое. – Снова винит меня во всех его неудачах. Как же все осточертело. – по его лицу пробежалась некая тень, он может и хотел бы расслабиться и забыть все обиды с Кинном, но каждый раз когда он пытается это сделать - прибегает господин Кан и начинает твердить свое, настраивая собственного сына против главной семьи. Около минуты Вегас просто молчал, видимо обдумывая разговор с отцом, печально осматривая свои руки. В комнате воцарилась тишина, мы оба не осмеливались что-либо произнести. Я сочувствовал ему, как человеку, ведь его можно понять. Человек, которому не хватает любви, будет добиваться ее всеми способами, даже если понадобиться он пойдет по головам – лишь бы завоевать то, что ему нужно. – Послушай, от того что ты пакостишь Кинну, ничего не меняет. Не нужно добиваться уважения своего отца. – Вегас слушал меня не перебивая, в чужих глазах плескалось море беспокойства, – Ты просто идешь на поводу у него, а виноват в итоге будешь - ты. Я без запинок отчетливо произнес последнюю фразу, положив ладонь на плечо Вегаса. Сначала он переваривал и обдумывал все то, что я ему наговорил, но кажись у него было совершенно другое мнение. – Не лезь не в свое дело. – процедил он, хмуря брови. Вегас сосредоточенно отвернулся от меня, размышляя над чем-то, – Давай я лучше твои раны посмотрю. Он рассеянно повел себя, но отказываться было бы глупо, поэтому я намеренно развязал бинты, которые были уже грязными от засохшей крови. Зрелище не из приятных, но теперь эти шрамы на моей спине останутся как память. Хотя, было бы что вспоминать, конечно... В мгновение я ощутил сначала легкое и аккуратное прикосновение, видимо пробное, а после чужая рука начала уже по-серьезному обследовать спину. В моментах было неприятно, а в некоторых до жути невыносимая боль пронзила кровоточащие раны, что аж челюсть сводило. – Айщ...– на этот раз я не мог сдержать звук. – Пожалуйста, аккуратнее. На это Вегас ничего не ответил, продолжая наносить какую-то мазь на шрамы, чтобы не так кровоточили. Но, все-таки, мою просьбу он выполнил, стал более-менее аккуратно наносить лекарство, за что я был благодарен. Я конечно, люблю все свои шрамы, но сам период лечения – дается не очень легко, приходится терпеливо ждать. – Тебе безумно идут шрамы. Они тебя украшают. – он любовно провел кончиками пальцев по одной из ран, из-за чего она по-новому заныла от чужих прикосновений, тем самым доставляя мне особое удовольствие. На месте синяков, Вегас прошелся быстрыми поцелуями, отмечая каждый изъян моего тела, но в то же время нежничая со мной. – Я знаю. – после его слов, я хочу заработать новые шрамы, чтобы снова услышать эту фразу. Ухмыльнувшись с этого, он положил свой подбородок на мое плечо, приобнимая за бедра. И у меня и у него, значительно, поднялось настроение.***
– Пит, не думай ни о чем. – наши лбы в этот момент соприкоснулись, так безнадежно мы схватились друг за друга. Я быстро очнулся от прилива воспоминаний. Почувствовав как меня гладят по волосам, я стыдливо опустил взгляд, сам того не понимая. Не отрывая от меня обреченный взгляд, Вегас уныло улыбнулся. Синяки под бездонными глазами отчетливо виднелись от недосыпа. Он – мой ласковый убийца, терзает меня на куски не оставляя ничего живого, но в то же время заставляет мое сердце беспрерывно биться. Я каждый раз хотел уйти, покончить с этой чокнутой любовью, но вновь возвращаюсь в эти стены, как верный собачонок возвращается к своему хозяину. Но, я ведь не собака, я человек! И я имею полное право на свободу, но как бы я не боролся, все равно прихожу к одной и той же точке. – Ты обещал меня отпустить.. – я почувствовал как по моей щеке скатывается слеза, а голос ничтожно надрывался. Огромный ком в горле перекрывал мне воздух, не давая вдохнуть полной грудью. Пронзительная боль в грудной клетке расползается по всему телу, от чего слезы хлынули с новой силой. Я не знаю как переосилить самого себя. – Я знаю, милый. Но, я не могу. – вытирая мне слезы, произнес он. – Не могу так просто отказаться от тебя. Мы оба зависимы друг от друга, с этим нужно что-то делать. Но, сейчас, я хочу просто слушать его голос: успокаивающий и бархатный. Все, что мне когда-либо было нужно. Одним движением, Вегас усадил меня на его бедра, не отпуская руки с моей талии. Его мимика моментально изменилась, с сочувственной и чуткой на чертовски соблазнительную. Серебристый свет играл с шелковистыми волосами, его ресницы были опущены, а тонкие пальцы с любовью перебирали ткань футболки. Я не заметил как стал улыбаться, искренне забавляясь с этой ситуации. Мне нравилось то, как он аккуратно ласкает мое тело, боясь отпугнуть, но в то же время дерзкий взгляд и хищная ухмылка преследовали его. В глазах словно застыла пелена тумана, а в комнате повеяло летним ветерком — щекочущим мою кожу. В этот момент я умолял, лишь бы эта ночь длилась целую вечность, чтобы снова не уходить в утреннюю зарю, где ожидает спокойствие с легкой улыбкой и распрокинутыми объятиями. Мрак заставлял мое сердце волноваться, а пульс значительно учащался – чувство задорности, риска и адреналина – заставляли чувствовать меня все еще живым. Я видел, как Вегас любовался мной из полуопущенных ресниц, словно старался запомнить каждое мое преимущество. Из-за чего-то внутри кольнуло от мысли, что этот взгляд мне придется лишь только помнить. – Ты даже не представляешь, насколько ты красив. – любовно произнес он, проводя пальцами по моей мурашистой спине. Удовольствие затмило мне разум, и стараясь не улетать в глубь своих мечтаний, я сфокусировал взгляд на чужих глазах, где в отражении плясала тень вперемешку с созерцанием. Не выдержав, я трепетно коснулся столь манящих губ, чтобы отведать излюбленный привкус кровоточащих ран. Я ощущал, как гулко билось мое сердце, в унисон с чужим любящим и кажется потерянным. Поцелуя в губы было мало, хотелось большей любви – то, что действительно запомнилось. Вегас, словно почувствовав мое желание, переместился с опухших от поцелуя губ - на шею, легко лаская нежную кожу, сразу же перемещаясь к хрупким ключицам. Зарывшись в чужие волосы, я откинул голову назад, давая полную свободу своему избраннику. Мигом я ощутил, как подул прохладный ветер с открытого окна, играя с чужими каштановыми прядями. Бинты, перевязанные на пояснице, были в ту же секунду сорваны. Холодок пробежался по моему телу, приятно моросящий как летний дождь, после длительной жары. Прижавшись поближе к любимому, я понял что начинаю по-тихоньку согреваться. Вегас остановился наносить многочисленные поцелуи и взглянул на меня, пытающегося прижаться всем телом в попытке отыскать то самое тепло. Искорка, которая хранится в леденящей душе, может перегореть в костер пылающих чувств. Главное только не обжечься, когда изучаешь эту душу, погружаясь с головой. Вдыхая чужой аромат, отдающий приятную свежесть, я улыбнулся. Повалив его на постель, я увидел нехарактерную для него черту – беспокойство. – Давай просто помолчим вместе. – прошептал я в самое ухо возлюбленному, обнимая его со спины. Я не видел его лицо, но понимал, что сейчас он ухмыляется: не так как обычно, а по-особенному нежно. Он хотел того же, что и я. Просто чувствовать бьющиеся сердца в унисон, слышать равномерное дыхание друг друга и обниматься до самого рассвета. Тоска оставь меня, глупа ты и убога. Этот миг мне силы даст, залечит мои раны. Может, сейчас, я смогу уйти навсегда. Только пожелаю тебе необычных, сладких снов. Я чувствовал его равномерное дыхание, дышал вместе с ним летним воздухом, погружаясь в собственные мысли. Я мог слышать, как он шмыгает носом, как тихо плачет думая что я не замечу. Мог ощущать всю горечь, разделять чувства вместе с ним и просто быть рядом. Через некоторое мгновение, Вегас все же благополучно уснул в моих объятиях, как малый ребенок на руках у родителя. Спокойствие на его лице, было необычайно прекрасным открытием. Вот, уже первые лучи солнца показывались из непроглядной тьмы. А означало это, что мне пора идти в лучшую жизнь — без зависимостей, привязанности и... своей частички души. Но хватит ли мне сил? Аккуратно, чтобы не разбудить любимого, я привстал и мелкими движениями, почти беззвучно укрыл Вегаса, чтобы ему не было так холодно. Я окинул комнату прощальным взглядом. Лучевые зайчики уже на всю играли по стенам, а птицы жизнерадостно щебетали. Я любил раннее утро, ведь вся природа оживляется и наступает новый день – новое начало. Я не мог оторвать взгляд со спящего Вегаса, который, возможно, видел уже десятый сон, его покрасневшие от слез веки немного подрагивали на свету. Нехотя, я все же собрался с мыслями, и уже было двинулся к дверям. Но, резко обернулся, проверяя не проснулся ли мой любимый, от моих громких и резких движений. Он спал. Чтож, теперь точно ухожу. Еще чуть-чуть буравя ласковым взглядом умиротворенное лицо, я двинул ручкой двери и покинул заветную комнату. А позже и свой бывший дом. Чувство беспокойства грызло глубоко внутри – в сердце и душе. Как я и мечтал: рассвет, природа, свобода! Но, чего-то не хватает. Я не пойму, что именно... Пока я бродил по дорожке, деревья сменялись одно за другим, якобы насмехаясь надо мной. Но я не замечал этого, ведь моя голова была забита другими мыслями. «Простившись навсегда с любимым своим, тоска оставь меня...» «Дальний путь зовет меня.» – Но уйти я не могу. – пробормотал я сам себе, замечая по близости речку, журчание которой вбивалось мне в уши. Вот, она, свобода! Казалось бы, мне большего и не нужно. Все, то о чем я когда-либо мог мечтать, сейчас передо мной. И все равно, почему я не радуюсь? Что со мной не так? Я обернулся в поисках дома, из которого я так благополучно ушел, но навсегда ли? Снова сомнения дурманят меня, заставляя вернуться обратно. Но в поле зрения оказалась лишь истоптанная тропинка собственными следами. Яркая в небе звезда просвещает мне путь, я должен идти. Меня ждут с вестями. Но, почему так неудобно идти? Переводя опустошенный взгляд на ноги, я понял что шел все это время без обуви. Занятый размышлениями, я даже не заметил как забыл ботинки у Вегаса. Возьму обувь и уйду тотчас же я. Босые ноги возвратят меня обратно, в милый дом воспоминаний, и к тому – чей облик в сердце берегу. И вновь иду задумчивый, я все той же дорогой. Печаль, тоска внезапно улетучились, на замену им пришло ликование. Что случилось с сердцем? Оно снова бъется, как тогда. Тишина природы приятно сопровождала меня, напевая свою мелодию жизни. Через какое-то время, я увидел отдушину свою, к которой приходил каждый раз. Осталось только зайти и забрать обувь. И сразу же уйти. Поставив себе условие, я быстро зашел в дом, где меня ждали ботинки. В коридоре стоял сонный Вегас, тоскливо смотрящий на забытые ботинки, и бормоча самому себе: «А в чем ушел же он?» Я тихо наблюдал за этим моментом, огорченно смотря за очнувшимся и в то же время грустным возлюбленным. Он медленно перевел свой безжизненный взор на меня, от чего моя спина заметно напряглась. Наши глаза – такие отчаянные, но в то же время полны нежности – смотрели друг на друга, задаваясь одним и тем же вопросом. Без раздумья мы оба подбежали к друг другу, сцепившись в жарких объятиях, и крепко накрепко удерживая друг друга. Будто целая вечность прошла с нашего недолгого расставания. О Боже, история повторяется... Мы стояли так еще несколько минут, не разжимая руки. Я почувствовал как мое плечо становилось мокрым от соленоватой жидкости, но не придал этому особое значение. Я старался вновь насладиться этими объятиями, как в последний раз, ощущая все тепло души. Наши нити судьбы были завязаны в крепкий узел, да так, что развязать было не так уж и просто. Как бы нам ни хотелось, мы оба знаем, что это просто невозможно. Привязанность — ужасающее чувство, которое хранится в каждом человеке. Оно заставляет страдать, мучаться, биться в бесконечных битвах с самим собой, корчиться в мучительных агониях. И как ни крути, от этого сильнейшего чувства не избавиться. И я и он об этом знаем, но все равно продолжаем бороться. Сопротивляться до победного, идти наперекор всему – но только вместе.Возвращаюсь снова я, Твой облик в сердце берегу.