На пересечении трëх линий

Где были смерти, Где были пытки, Там жизнь не вечна — Поле могил.

Если бы Скарамучча имел навыки допроса, то, возможно, он смог бы выведать у фамильяра любые секреты, начиная от того, кто его подослал, чтобы следить, до доклада по каждому пункту плана, который должен быть в таких ситуациях. Но во-первых, парень не параноик, чтобы ему везде мерещилась слежка; во-вторых, глядя на фамильяра, который застенчиво, но с плохо скрываемой жадностью кушал салат из морепродуктов, мысль о шпионе отлетела моментально, не успев пустить корни. Вот что-что, а быть чьим-то информатором этот комок шерсти, хрупкости и невинности не может. После неловкого нормального знакомства прошло от силы пару часов, но и этого хватило, чтобы отменить на сегодня все встречи, и остаться дома. Предлог. Однако с тех пор парни так и не перекинулись даже парой слов. Скар знал лишь имя своего фамильяра и его возраст, а Кадзуха знал больше в два раза. Сей факт Сказителя не пугал, ведь как говорилось раннее, он не видел в фамильяре угрозы. Пусть живёт, если хочет, к тому же не от пылкого желания дикие звери бегут к людям. В основном это мольба о помощи. Парень много раз видел ролики в интернете, когда животные приходят к людям, чтобы попить воды из-за сильнейшей засухи, или укрываются в их жилищах от хищников. Взгляд синих глаз опускается по телу Кадзухи вниз, останавливаясь на сломанном кончике хвоста. Покалечили на улице бродячие псы. Можно сделать вывод, что Кадзуха нашёл спасение в первом попавшемся доме, хоть и понимал, что его могут выкинуть за ворота. Хорошо его так чуйка сработала, как знал прям, что у Скарамуччи день грëбанных добрых дел. Всем помогает, соглашается на сделки. Мистер добросердечность. Скарамучча хмыкает, чем привлекает внимание блондина. — У меня что-то на лице? Прости, я как свинка ем, наверное, чумазый… — Кадзуха вытаскивает салфетку их трубчатой салфетницы и вытирает поспешно губы и вокруг них, комкает бумажку и кладёт рядом с собой, хоть и сначала мнëтся, думая, вероятно, куда её можно выкинуть, чтобы хозяин дома не видел мусора. И на этом моменте темноволосый улыбается. Чистюля. Бросив фамильяру простое «всё в порядке», парень вновь остановился взглядом, но уже на чужих волосах, плотно задумавшись. Если так вспомнить, он припоминает моменты, когда хотел сменить лоток под лестницей, но обнаруживал его совершенно сухим, или же чуть-чуть мокроватым, а пакет рядом периодически пополнялся. Собственно, подозрительных мыслей на этот счёт не возникало. Из-за постоянной загруженности на работе Скарамучча банально не мог сказать, что он ел на завтрак, а уж об уборке туалета питомца и подавно бы не вспомнил при желании. Но теперь всё становится на свои места. — Скажи, как ты оказался на улице? — Спрашивает Скар, когда видит, что фамильяр уже больше не ест и мешает в бокале заварку, которую почему-то не стал заваривать в отдельном чайничке, а сыпанул прямо так… Услышав вопрос, Кадзуха поджал уши и губы, потупив взгляд. Парню не хочется об этом говорить, но в тоже время он так сильно хочет вылить всё о себе, показать, как на ладони. Но это так страшно, не столько просто рассказать, сколько последствий своих слов. Оказаться вновь на улице… — Меня вывели в приюте и тут же окрестили, как неудавшийся эксперимент: хотели получить чистого альбиноса, а получили «уродца». — Начинает издалека юноша и обнимает ладонями горячий бокал. — Ты расстроен из-за этого? — нет, на самом деле Скаре всё равно, он просто пытается поддержать беседу, чтобы узнать как можно больше. Логики ноль, но кого это волнует. — Нет, я же не виноват в том, что случилось. Это ошибки людей, которые ставили эксперименты. К тому же, я всё равно получал внимание от другого персонала и меня называли милым и особенным из-за хвоста. — Кадзуха взял за кончик и потянул вверх, пробежался подушечкой большого пальца по шëрстке и отпустил. — Некая изюминка. В целом, мне нравится, но не нравилось никому больше. — Понятно… — Выдавил Скарамучча и отвернул голову в сторону окна. Странные мысли закрались в голову, но именно сейчас парень вдруг подумал, что это довольно странно, учитывая, какой красивый перед ним сидит юноша, или же какой он очаровательный в облике кота, потому что он даже не котëнок. По человеческим меркам ему скоро исполнится 18, своё кошачье взросление уже преодолел, хоть по-началу и не выглядел так. Кадзуха отпил из бокала тёплый травяной чай и внимательно посмотрел на человека, который словно делает вид, будто рядом никого нет и не было. И это неприятно бьёт где-то внутри. — А на улице я оказался, потому что сбежал. Скарамучча прерывает зрительные переговоры с подоконником и не понимающе смотрит на фамильяра, изогнув бровь. — Разве там настолько ужасные условия? — Темноволосый скрещивает руки на груди, прищуривая глаза. Теперь ему действительно всё это начало казаться подозрительным. — Нет, но меня запугали другие виды и будущий покупатель в очках, что хотел меня взять. — Кадзуха снова потупил уже мрачный взгляд, рассматривая скатерть. — Он толком не думал, пришёл один раз, осмотрел всех, кого можно и не думая взял меня на руки. Но… Я не могу, от него пахло так ужасно страшно, что моё сердце начало колотиться. — Ты испугался того, чем пахнет человек? — Что-то Скарамучча не особо догоняет, вернее, не может выстроить связь. — Нет, я… Вернее, он не был человеком. — Проговорил Кадзуха, начав постукивать ноготками по бокалу, отчего по кухне стали проноситься весьма раздражающие звуки. Скар отреагировал хмурым лицом, и фамильяр прекратил. — Фамильяр? — Уточняет парень и после кивка хмурится сильнее. — Я не знаю, как это возможно, но внешне в нём ничто не выдавало принадлежности к другой рассе. А запахи друг друга могут учуять только фамильяры. Сказитель промычал что-то невнятное, сцепляя руки в замок на животе. Он был в курсе подобных экспериментов над фамильярами и не одобрял их, но это никогда его не касалось, заботы и работа — всё другое. Законами занимался Чжун Ли и его подчинëнные, а также местная полиция, которая также была подмята под первого. Но, вспоминая последнее громкое дело в новостях, подобного рода эксперименты прекратили. Значит, эти докторишки открыли подполье? В таком случае, почему Чжун Ли об этом неизвестно? Или известно? Кадзуха явно занервничал, когда понял, что молчание затянулось на добрых десять минут. Он довольно часто заставал человека за этим занятием и это всегда немного пугало. Когда Скарамучча думает, он становится очень страшным. — Значит, ты побоялся оказаться у этого недо человека и поэтому сбежал? — Вынырнув из глубоких дум, спросил темноволосый. — Да. Плохое предчувствие было… — Кадзуха приуныл, опустив голову вовсе. Неприятно было вспоминать тот момент и хотелось его поскорее забыть. Вот вроде ничего страшного не успело случиться, но тревога гнойным воспалением засела в груди и никак не отступала. — Я ещё слышал, что этот мужчина как-то раз уже брал фамильяра, но что-то там случилось, никто не болтал слишком много. — Почему ты подумал, что что-то могло случиться? — От многочисленных мыслей в голове у парня аж жажда возникла. Поднявшись со стула, поставил чайник и вытащил попутно из холодильника салат, что успел напитаться соусом. Не шик, конечно, но и так сойдёт. Плотно есть сейчас не особо хочется. Салат оказался на столе, а тот, что с морепродуктами ушёл обратно в холодильник. За всеми этими махинациями внимательно наблюдал блондин. Он расслабленно подогнул одну ногу под себя, продолжая отвечать на вопросы. — Не знаю. Слов персонала я не слышал, просто такое ощущение возникло… — Ты в курсе, что иногда человек может брать до двух фамильяров, если ему позволяет статус? — натыкая на вилку овощи, спрашивает Скарамучча, но, видя склонившуюся голову Кадзухи в бок, поясняет. — Если человек занимает какую-то высокую должность в обществе, то по закону ему можно заиметь под своей фамилией до двух фамильяров, не больше. Получив в ответ недолгое «а-а-а», парень хмыкает и продолжает есть. — Значит, тот мужчина необязательно какой-то плохой? Даже если его запах говорит об обратном? — Блондин задумчиво выпячивает нижнюю губу и поддаётся корпусом вперёд, чтобы быть поближе к хозяину и посмотреть внимательно на него. — Нельзя видеть везде только лишь отрицательное. — Скарамучча поднимает голову, натыкаясь взглядом на чужой ярко алый, и замирает. Эти кошачьи зрачки на человеческом лице выглядят так…завораживающе. — Я знаю. Я говорю лишь о своих впечатлениях. — Кадзуха улыбается и тянется рукой к лицу парня, чтобы провести пальцем по уголку губ, стереть капли соуса и слизать его. Темноволосый давится, прикрывая рот кулаком, а блондин садится на место и в непонятках смотрит на пытающегося прокашлиться человека. Блять, одно дело, когда тебе лицо просто лижет кот, а другое, когда с него пальцем стирают грëбанный соус и этот же палец суют себе в рот. Парень чувствует, как у него место касания немного жжëт, но это, вероятно, из-за остроты приправ. Да. Разговор парни заканчивают спустя час, возможно, чуть больше. Скарамучча просит Кадзуху не бояться показывать себя в человеческом облике, а также разрешает пользоваться его одеждой, которой и так уйма, хоть на пользу пойдёт. Ну и ещё парочку нюансов. В свою очередь блондин тоже выдвигает несколько условий, с которыми хочешь не хочешь, но Скаре приходится согласиться. Ласку хозяина никто не отменял, так что Кадзуха теперь, когда захочет, чтобы его погладили, будет принимать облик кота. После обеда, когда по дому все дела сделаны, а оба жильца удобно развалились в гостиной перед телевизором, Скарамучче вдруг звонят. Он смотрит на динамик с мигающим неизвестным номером, а после переводит взгляд на заинтересованные глаза фамильяра, смотрящего на него. Вообще, не очень-то хочется, чтобы кто-то был в курсе его работы, особенно Кадзуха, ведь ему предстоит ещё посещать все мероприятия вместе со своим хозяином, соответственно, разболтать лишнее лишним он вполне может. — Я отойду. Ты смотри. — Предупреждает юношу Скар и уходит в сторону балкона, дверь которого плотно закрывает за собой и падает в кресло, закидывая ногу на ногу. Берёт трубку. — Слушаю. — Здравствуй. Это Аято. Как поживаешь? Блять. Скарамучча мысленно истерично посмеивается, но внешне только сжимает двумя пальцами переносицу и как можно тише выдыхает. Этот день обещал быть спокойным. Обещал, но обещания всегда можно нарушить. — Жилось лучше до твоего звонка. Что-то нужно? — Темноволосый кусает внутреннюю сторону щеки, уже представляя ухмылку на чужих губах, которую всегда так хочется стереть кулаком. — Хм, на самом деле, я звоню с предложением встретиться где-нибудь, выпить, расслабиться. — Своим бархатным, тягучим голосом проговаривает Камисато и Скарамучча готов поклясться, что тот сейчас играется с ключами от машины, уже готовый уехать. — Мне не интересно. Я предпочитаю тебя видеть в исключительно деловой обстановке, не более. В остальном — иди к чёрту. — Парень чуть-чуть наклоняется вперёд и осматривает бегло кусочек гостиной, пытаясь высмотреть Кадзуху. Тот продолжает сидеть на полу и вникать в передачу по телеку, кажется, не обращая ни на что внимание. — Ох, ясно, видимо, дома у тебя дела есть по-важнее, — хихикает в трубку мужчина, отчего Скарамучча сразу же напрягается. Брови сводятся к переносице, пальцы сильнее сжимают телефон. Он только было хочет спросить, что имеет в виду Камисато, как следует новый вопрос. — Кстати, о делах. Как проходит расследование? Есть зацепки, предположения? Сказитель выдыхает. — Я нашёл некую связь между преступлениями, покопался в источниках, но так как у меня нет доступа к вашей базе данных и архивам, то и продвижение медленное. — Докладывает парень. — Хм. Понял. Что ж, это лучше, чем вообще ничего. — Камисато замолкает, из динамика доносится только бормотание телевизора и шум кондиционера, и Скарамучча только хочет бросить трубку, как мужчина продолжает: — У нас тоже нет зацепок. Нынешний начальник отдела разбросал несколько дежурных по периметрам территорий, где были совершены убийства, но что хочет этот болван сделать? Он думает, что убийца появится в тех же местах или специально себя покажет? — Действительно. — Сухо говорит темноволосый, пока слушает причитания старшего на тему работы. — Я, конечно, официально в отпуске и пока самостоятельно возглавить дело не могу, но так отвратительно наблюдать за некомпетентными людьми. Думаю, ты меня понимаешь. — Ага. — Парень отгрызает заусенец с пальца и плюëтся через балкон. Его мысли уже где-то далеко от телефонного разговора, который перерос в обыкновенные жалобы на жизнь, судьбинушку. Сказителю такое не интересно. Парень лишь краем уха слушает, что происходит у мужчины. — …Всё же, моё предложение в силе. — Вдруг следует голосом, полным надежды, но встречается с чётким и железным: — Нет. Камисато, мы уже давно не в тех отношениях, чтобы я по каждой твоей прихоти прыгал к тебе в машину и позволял…многое. Запомни, у меня своя жизнь, у тебя своя. — Хорошо. Но, думаю, ты прекрасно помнишь, насколько я бываю настойчивым. Жду новостей по делу. До встречи. — Аято отключается первым, оставляя за собой шлейф вопросов, которые окутывает нарастающее раздражение темноволосого. Его бесит всё происходящее. Бесит тот факт, что он не может разорвать сделку с Камисато, потому что висит беспомощным червяком на его крючке. Единственное, что он может сейчас — сопротивляться. Быть на побегушках у Аято Камисато не так страшно, как… — Скар, давай покушаем? Ты будешь? — доносится из гостиной голос Кадзухи, и Скарамучча поднимается, выходя из балкона. За сегодня предстоит ещё много чего обдумать, а также подключить некоторые связи, чтобы ускорить расследование. Возможно, даже придётся просить помощи у Коломбины, чего совсем не хочется. Но жажда выползти из рук Камисато сильнее. Обедают парни молча, но в помещении скапливается тяжëлое напряжение, которое тонко улавливает фамильяр и встревоженно то и дело поглядывает на хозяина. После того звонка он теперь как сам не свой. Мрачней тучи и ещё более задумчив. Видимо, тот человек его сильно разозлил. Юноша не слышал полностью всего разговора, лишь обрывки фраз, но даже дураку понятно будет, что что-то стряслось и это достаточно серьëзное, чтобы не совать свой нос. Однако Скарамучча всë-таки не выдерживает этой оглушающей тишины. — Как ты отнесëшься к тому, чтобы Хэйдзо приходил к нам, пока меня не будет дома? — Сказитель обмазывает кусок отрезанного хлеба ореховой пастой. — Тебя не будет дома? Как долго? — Ушки парня дëргаются, уже готовые опуститься. Он не хочет оставаться надолго один, без хозяина рядом, и пусть его будет навещать другой хороший человек. А этого другого вообще не надо. — Если честно, я не знаю. Мне нужно закончить одно дело, а постоянно мотаться туда сюда неудобно. Но я пока в раздумьях, так что… — Темноволосый отрывается от еды, чтобы посмотреть на своего фамильяра, но никак не ожидает увидеть погрусневшее лицо. — Хэй, ты расстроился? — Да, немного… — честно признаётся блондин и в подтверждение своих слов не может удержать опустившиеся ушки. — Чтобы как-то компенсировать внимание, которое ты потеряешь, я могу провести с тобой несколько дней. — Говорит первое, что приходит на ум парень, но только потом до него долетает смысл сказанного. А судя по просиявшему Кадзухе, это именно то, чего он хотел. — Да, пожалуйста! — Хвост фамильяра активно замотался из стороны в сторону, как у собаки, а пушистые ушки задëргались, выказывая заинтересованность. Завтрашний день Скарамучча выделяет в качестве ещё одного выходного.