Лимонное золото

      Настойчивый стук в дверь вывел застывшего перед зеркалом Джейса из раздумий. Сначала он ждал, пока колонка нагреет воду, а потом… наверное, опять отключился, погрузившись слишком глубоко в свои мысли. Ванная была единственным местом в крошечной однокомнатной квартирке, где Джейс мог побыть один.       — Мам, я скоро! — крикнул он, хватаясь за мыло. Оно таяло в теплой воде, легко пенилось, но все равно понадобилось время, чтобы полностью покрыть им подбородок.       Теперь каждый день начинался с того, что Джейс приводил себя в порядок. Если раньше он просто ополаскивал водой заспанные глаза, проводил пятерней по волосам и шел в таком виде куда угодно, то с недавних пор утренний уход превратился в ритуал. Сперва Джейс тщательно умывал лицо, затем проходился острым лезвием по подбородку — еще не потерял сноровку. Завершающий штрих: немного талька после бритья, и его кожа сияет.       В этот раз Джейс даже не порезался, хотя торопился, из-за чего его движения были неосторожны. Он внимательно осмотрел свое отражение в зеркале, любуясь результатом: идеально гладкие щеки, без единого волоска, жаль эффект сохранится в лучшем случае до конца дня. Раньше он почти не использовал бритву: небрежная щетина никогда его не смущала. Неудобства начинались лишь, когда та отрастала в густую с сединой бороду, и Джейс начинал выглядеть намного старше своих лет. Тогда уже у матери кончалось терпение, и она грозилась: «Если этот неряха, который занял место моего сына, не срежет бороду, я оторву ее собственными руками».       Теперь ее счастью не было предела, потому что последние несколько месяцев Джейс менялся в лучшую сторону: становился мягче, опрятнее, общительнее…       «Я и подумать не могла, что экология Пилтовера так положительно скажется на твоем самочувствии, сынок».       Судя по проницательной полуулыбке, которую он временами улавливал на лице матери, она понимала куда больше. Но если что-то и подозревала, то ничего не говорила вслух. Не расспрашивала. Тем лучше. Джейс бы не нашелся с ответом. Он не представлял, как объяснит это хотя бы самому себе. Но одно он знал точно: дело было далеко не в экологии.       Конечно, воздух в Пилтовере был куда чище, пейзажи — куда красочнее, а яркое зенитное солнце ласкало кожу теплыми лучами так, что не хотелось спускаться обратно, в холодный мрачный Заун, гулять под едким смогом и дышать мерзкой сыростью. Но все же здесь у Джейса было самое важное: дом, семья и друзья. Он бы ни за что не перебрался в Пилтовер. Точнее, он так думал. До недавнего времени.       Пилтовер предлагал иной уровень жизни. Сулил каждой ячейке общества безопасность и процветание. А главное — хранил знания со всего мира. Интересующую информацию можно было найти в библиотеках или в магазинах за совсем небольшую плату, а расчетной монетой выступали не только деньги, но и связи. И Джейс со своим пробивным характером и недюжинным умом умудрился обзавестись одной ценной связью.       Его звали Виктор.       — Кто такой Виктор? — спросила мать сразу, как Джейс освободил ванную.       Он вздрогнул. Конечно, рано или поздно этот разговор должен был состояться, но сейчас Джейс был совершенно к нему не готов. Он планировал соврать матери, что до утра проторчит в баре. А если она проболтается о том, что он якшается с пилтоверцем? Беды не миновать.       — Мой… партнер?       Она возмущенно вскинула брови и скрестила руки на груди.       — Так, и о чем еще ты мне не рассказывал?       — Деловой партнер, я имею в виду! Коллега! У нас общие цели, мы развиваем науку.       — А больше ничего общего у вас нет?       О нет, она догадывалась! Если Джейс срочно не придумает оправдание, то больше не сможет держать в тайне свой пилтоверский досуг. Но было уже поздно: проницательная улыбка заиграла на губах его матери.       — Он очень красивый мальчик, — мягко сказала она, больше не в силах сохранять строгий вид.       — Стоп, откуда ты вообще… — Джейс вдруг встрепенулся и обижено воскликнул: — Мама, это мои личные записи!       — Ничего подобного! Это была груда хлама, пока я ее не разобрала. Если бы ты вовремя прибирался, Джейс, я бы не находила повсюду твои рисунки.       Он густо покраснел. Надо же было так глупо попасться. Теперь мама точно от него не отстанет. Будет припоминать каждый раз, когда захочет попрекнуть за бардак на рабочем месте.       — Меня ждут, — буркнул Джейс, пытаясь проскользнуть ко входной двери. Самое время убегать, иначе расколется.       Однако мать только посмеялась над ним:       — В такую рань? Для начала позавтракай. Не то от бессилия упадешь в грязь лицом перед своим «партнером».       Слишком яркий акцент пришелся на последнее слово. Неприкрытая ирония смутила Джейса еще больше. Хотя совет был дельным: он так увлекся, что забыл поесть.       — Хорошо, спасибо, — согласился он.       — Позови как-нибудь Виктора на ужин. Я приготовлю твой любимый яблочный пирог.       — Это… не так-то просто. Ты же знаешь верхних.       — Глупости. Кейтлин вот у нас очень нравится. Виды в Зауне, конечно, на любителя, но на контрасте с трущобами дом покажется уютным гнездышком. Я обещаю: накрытый стол его не разочарует.       Хоть Джейс и был смущен и растерян, такая поддержка приободрила его.       — Что ты, мам. В твоем гостеприимстве я никогда не сомневался. Я сомневаюсь… в себе.       Признаться в этом было тяжело: как он, крепкий воинственный заунит, мог так робеть перед хилым богатеньким пилтоверцем. Какой позор. Раньше о таком и подумать было смешно.       Мать сжала его плечо, выражая поддержку.       — Попробуй, Джейс, — она смиловалась над ним и больше не шутила. Ее улыбка из насмешливой стала утешающей. Похоже, до их разговора она думала, что Джейс в Пилтовере уже во всю устраивает личную жизнь, а не скромно выжидает чуда. Если даже мать, не видя полную картину, все понимала, догадывался ли Виктор? Он ведь не дурак. Самый умный человек, которого Джейс встречал в Пилтовере.       Именно Виктор увидел в хекстеке потенциал, остальные взбесились, лишь услышав слово «магия». Особенно недоволен был директор академии, профессор Хеймердингер. Джейс восхищался им, но уважение бесследно пропало, как только старик показал свое настоящее лицо. У мадам Бабетты на такого бы быстро надели намордник. Еще один сумасшедший консерватор. Джейс никогда раньше не видел таких озлобленных йордлов. За исключением… он знал одну историю про то, как один милый, пушистый йордл, когда выходил из себя, становился гигантским монстром. В Пилтовере бы его мигом заперли в цирке и специально бы провоцировали, чтобы тот развлекал местных тупых богачей. Именно поэтому во время проклятого Дня прогресса Хеймердингер должен был сидеть в клетке, а его поддакивающая свита преподавателей — клоунадствовать возле нее.       Один Виктор молчал, находясь будто вне этого питомника, пусть и сидел с ним бок о бок. В конце мероприятия он неслышно подошел к Джейсу — смелый маленький зверек, подкравшийся к спящему хищнику, чтобы украсть его еду. Однако трость не позволила остаться незамеченным. При своей худощавой, жалкой комплекции Виктор держался достойно: с высоко поднятой головой и расправленными плечами, хоть и было видно, как ему тяжело. Слишком утонченный, несмотря на небольшое искривление в фигуре и наличие трости. Вблизи на нем можно было заметить мягкий блеск короткой цепочки, подчеркивающий тонкую шею, и рассмотреть небольшие кольца в ушах. Жеманные, светские барышни обычно не подходили к такому, как Джейс.       И голос у Виктора был надменным, истинно пилтоверским. Тем не менее он предложил помочь. И что самое главное — безвозмездно. «Наверняка захочет присвоить хекстек себе, — подумал тогда Джейс. — Заставит подписать дурацкую бумажку, где будут одни бесконечные приложения с двусмысленными условиями. Кто разберется в их законах». Но Виктору не нужен был никакой договор. Только гарантия того, что на встречи Джейс будет приходить без оружия. Джейс хотел сказать, что его внутренний кодекс запрещает избивать детишек, но передумал. Все-таки он, проживший в Зауне двадцать четыре года, несмотря на то что производил отталкивающее впечатление своим озлобленным видом, все еще не потерял веру в людей. И на хорошее отношение к себе грубить было тяжело. Он не спешил быть дружелюбным и покладистым с кем попало, потому что знал, насколько может быть враждебна окружающая среда: Заун наводняют воры и головорезы, а Пилтовер — продажные миротворцы и интриганы. Так что можно поспорить, какой из миров поопаснее. Ясно одно: доброту везде будут принимать за слабость. Чтобы защитить свою семью, Джейсу пришлось стать каменным големом, но в душе он так и остался добрым великаном. Поэтому стоило только через трещину в броне коснуться его сердца…       Тогда он еще не знал, что Виктор был не просто глупым инвестором, которому важен лишь конечный результат. Он и сам был ученым, но его радикальные методы подвергались критике: профессор Хеймердингер лично постарался и уничтожил его репутацию. Теперь Виктор лишь изредка выступал со своими проектами, но до них давно никому не было дела. Тем не менее Виктор с отличием закончил академию и был квалифицированным специалистом в сфере робототехники.       Его семья занималась строительством воздушных судов и поставкой запчастей по всему миру. Они также вели дела с Зауном и щедро платили своим поставщикам за товар без подделок. Джейс мельком слышал от Бензо, что Виктор и сам не раз бывал внизу. Значит, ему не впервой. Почему бы не попробовать?       — Если ты ему небезразличен, он с радостью примет приглашение, — голос матери прервал мозговой штурм. — Будь мужчиной.       Может быть Джейс был брутальным и привлекательным, но то, как Виктор четко говорил, несмотря на свой акцент — тот даже помогал ему, делая голос куда строже и выразительнее на фоне высокопарных речей других аристократов, всех как на подбор скучных и неживых, — то, как Виктор всегда держался прямо, игнорируя сутулость и хромую ногу, было не менее мужественно и дерзко. Виктор ничуть не уступал ни в харизме, ни в уме. Вряд ли его вообще интересовала романтика: он был влюблен в науку и в своих маленьких роботов-прототипов, которым пророчил великое будущее.       Когда Джейс узнал про домашних роботов и про грандиозные планы наладить их массовое производство таким образом, чтобы их смогла позволить себе даже бедная часть населения, тут же открылась истина: и в Пилтовере рождаются славные парни. Как оказалось, даже некоторым аристократам не чуждо человеческое, и они всеми силами борются за права народа. Приятное осознание.       Тогда же Джейс впервые увидел искреннюю улыбку. Виктор всегда поднимал уголок рта, когда здоровался, но так лениво, будто нехотя — одолжение делал, спесивец. Но как только речь зашла о его сраных роботах… вот это была улыбка! Виктора и его бесконечный анализ рынка робототехники было не остановить. Обычно непроницаемое строгое лицо показывало весь доступный спектр эмоций. Мимические морщины хоть раз появлялись на его гладкой коже? Видимо, нет, иначе они бы точно оставили следы: две маленькие бороздочки посередине лба, так высоко Виктор поднимал брови, когда удивлялся: «Ты правда не слышал о паровом големе, кодовое имя Блицкранк, которого я презентовал в прошлом году?! А говоришь, что следишь за научными достижениями!» Джейс не будет врать и заявлять, что никогда не устает от этой болтовни, но вид по-настоящему радостного Виктора перевешивает все недостатки его сбивчивых историй. В возбужденном состоянии, поглощенный наукой и больше ничем, он терял контроль над своими манерами. Было в этом что-то ребяческое, а вместе с тем очаровательное. Джейс разгадал, почему Виктор постоянно сохраняет серьезный вид: два больших передних зуба, выбивающихся из ровного ряда, и небольшая щель между ними делала его улыбку по-детски открытой. А еще… разве у пилтоверца мог быть такой нелепый и чудесный смех одновременно?       Ох, знала бы мама, что Виктор старше его лет на пять, а то и больше… точно бы так не умилялась. Наверное, думала, что Джейс станет ответственнее рядом с таким хрупким существом. Что же, внешность обманчива. Джейс боялся, что быстрее начнет чувствовать себя бестолковым школяром на фоне Виктора, чем тот передаст над собой контроль кому-либо.       Виктор… Как же его образ плотно засел в голове, иной раз даже перекрывал чертежи. Вот на бумаге появляется ровная линия будущего компрессора, а вот… она почему-то превращается в острую скулу. Джейс с любовью заштриховывает ее, с невиданной для себя нежностью давит на карандаш, и линии получаются совсем тонкими — так выглядит тень на бескровном лице. Это лицо — ожившая скульптура. Джейс внимательно изучил все выпирающие на ней точки, после чего портреты стали получаться куда лучше. Художественный навык улучшился бы быстрее, если бы выдалась возможность дотронуться до впалой щеки самостоятельно, провести плавно, изучить ее объем; если бы только Виктор доверился, разрешил обхватить свою шею, упереться пальцами в уголки своей нижней челюсти…       Являясь воплощением всего того, что Джейс в пилтоверцах презирал, Виктор почему-то не раздражал совершенно. Наоборот, его привычки перевернули представления Джейса о жизни с ног на голову. Виктор ежедневно ухаживал за собой, на каждой встрече выглядел так, словно собирался открывать День прогресса вступительной речью. При этом ничего сверхъестественного: чистые уложенные волосы, немного пудры, придающей лицу матовую текстуру, и — боги! — аккуратно оформленные брови, из-под которых взгляд янтарных глаз становился уничтожающим. Такому мужчине хочется соответствовать, когда находишься рядом. Поэтому Джейс тоже причесывался, брился и наряжался… по возможности. У него не то чтобы был разнообразный гардероб: в Зауне такое без надобности. Однако под завалами курток, плащей и рабочих фартуков удалось откопать несколько рубашек, купленных для учебы в академии. Совсем неношеные, они хоть и выглядели потрепанно, но были целыми: без дыр, потертостей, заломов на ткани, как вся остальная одежда. Да, в академию он так и не поступил.       Виктор и сам одевался просто для своего положения, но со вкусом: никаких ярких цветов и сложных фасонов. Однако золотыми украшениями никогда не пренебрегал. Но они никогда не смотрелись вычурно: Виктор умело сочетал их со своими костюмами. Его побрякушки казались легкими, почти незаметными, но как же они блестели вблизи на его бледной коже. Это было необычное золото. Свежий цитрусовый оттенок, капли лимонного сока на тонкой шее, во впадинах ключиц — слизать языком, насладиться чужим вкусом. Ммм, с кислинкой.       — Джейс, пожалуйста, иди поешь, — вздохнула его мать. — Хватит облизывать губы.       Джейс вздрогнул. Кажется, его и правда повело от голода.       Он смущенно кивнул и покорно побрел на кухню. Ему действительно следовало поесть: путь предстоял неблизкий. Сегодня был особенный день: Виктор впервые пригласил его в свой особняк. Не струсил, в отличие от Джейса.

***

      Джейс, конечно, подозревал, что под словом особняк подразумевается огромный, невероятно дорогой дом, на который он и за три жизни не заработает, но чтобы настолько… Больше походило на старинный дворец, отреставрированный исторический памятник. Эту постройку откопали в Шуриме и под шумок доставили сюда? Джейс не верил своим глазам: как столько статуй могут помещаться на жилом доме, это же не чертова восьмиэтажная академия, на которую уходил почти весь пилтоверский бюджет. Ладно, с размерами он погорячился — это и близко не хоромы Кирамман с садом площадью в гребаный Променад. Но масштабные горельефы на стенах впечатляли и добавляли визуального объема.       Семья Виктора не ассоциировалась с этим домом, хоть и выглядел он внушительно. Этот музейный экспонат никак не вязался с изобретателями дирижаблей — и вот это старье досталось людям, отвечающим за прогресс?! Джейс понимал, что здание было только стилизовано под старину, а на самом деле его, скорее всего, построили не так давно, но это вызывало еще больше вопросов. Какой смысл? И как связаны горельефы, иллюстрирующие бои между конными армиями, со сраными роботами?! Точно! Сегодня он наконец увидит сраных роботов во всей красе.       Настроение поднялось.       Он ступил на крыльцо. Деревянный заборчик причудливо изгибался в танце, перила заканчивались уплотнением в виде головы птицы. Слишком много деталей. Джейс не мог сфокусироваться на чем-то одном, и это бесило. Он поспешил постучаться в дверь.       Виктор открыл незамедлительно, будто караулил где-то неподалеку. Он поднял уголок рта, вытянул руку, приглашая войти — так он всегда встречал Джейса у себя в кабинете. Совершенная обыденность. «Скука» — подумал бы Джейс, вваливаясь в кабинет и доставая тетрадь, чтобы закрашивать квадраты. Но на этот раз все было по-другому, и будто бы сердце забилось чаще. Что-то изменилось в привычном наряде, появилось что-то несвойственное. Или подобное уже проскальзывало в часто меняющихся образах, а Джейс просто не обращал внимания? Нет, он не мог. Ведь «что-то» — это вырез.       Виктор всегда носил достаточно просторные рубашки. Их ткань струилась по его телу, полупрозрачная, словно нерастворенное сухое молоко, и оставалась какая-то загадка: так ли бледна его кожа, как кажется. Они были свободные, с воздушными рукавами, но в то же время или приталенные, или заправленные, чтобы подчеркнуть фигуру. Его худобе это шло. У рубашек был или невысокий воротник, или не было вовсе, чтобы цепи на его шее свободно болтались у всех на виду. Если Джейс запомнил такие детали, проанализировав огромное множество увиденных ранее шмоток, он просто не мог забыть такую… открытую провокацию?       Вырез тянулся до середины груди, на которой рубашка была небрежно зашнурована, и сквозь завязки проступали светлые пятна кожи. А главное, даже не скажешь, что это сделано специально: Виктор находится в собственном доме, почему он не может позволить себе быть чуточку небрежным?       Джейс сглотнул. Смотреть Виктору в глаза, а не блуждать взглядом по сети из белых веревок будет непросто.       — Я не просто так пригласил тебя в дом, Джейс, — произнес Виктор, так и не спрятав улыбку. Чего хочет попросить с таким видом? — Мне нужен взгляд со стороны.       Еще бы нагнулся пониже, чтобы Джейс точно все рассмотрел и моментально согласился на любое безумие, которое Виктор предложит. Нет, только бы не надумать лишнего. Пилтошка заискивает — типичное поведение.       — Слушаю, — сказал Джейс, стараясь звучать небрежно и незаинтересованно. Он сел в одно из кресел в гостиной, расположившихся полукругом у журнального столика, закинул лодыжку на колено, раскинул руки на подлокотниках. Его открытая поза наводила на неуверенных в себе людей страх и ужас. Но Виктор больше не терялся перед ней: слишком привык к звериным повадкам. Ему больше нравилось, когда Джейс сидел на месте, а не рассекал комнату взад-вперед.       — В доках случилась авария. Второй раз за месяц. Груз с химикатами оказался поврежден и отравил воздух. Никто не хочет, рискуя своей жизнью, исправлять ситуацию. Чтобы минимизировать жертвы среди людей, совет рискнул и обратился за помощью к моей семье.       — Всего-то? — Джейс закатил глаза. — Один ящичек разбился, и город бьет тревогу? Заун состоит из долбанных химикатов. Мы дышим этим, мы в этом живем!       Виктор сочувственно вздохнул, а его взгляд погрустнел. Он нечасто демонстрировал свои эмоции так открыто. Каждый момент на вес золота — Джейс их очень ценил, понимая, что Виктор не будет демонстрировать свое небезразличие кому попало. Иногда он оказывал поддержку, как если бы они были близкими друзьями.       — Я всю ночь перебирал прототипы, но… мои роботы сделаны хлама — из всего того, что моя семья сняла с продажи как брак. Сомневаюсь, что они не развалятся, сделав два шага. Поможешь сделать достойный прототип — я помогу тебе и внедрю эту технологию на улицы Зауна. Обещаю.       — Позволишь мне посмотреть?       Виктор кивнул слишком резко. Обрадовался, хоть по выражению лица и не скажешь. Должно быть, с нетерпением ждал, когда сможет блеснуть перед Джейсом своими навыками.       Что же, Джейс и сам предвкушал эту сцену.       — Я столько рассказал тебе о Блицкранке, но ты так ни разу его и не видел.       Глаза Виктора сияли. Как же сильно хочет впечатлить, раз пошел с козырей.       — Сочту за честь.       Джейс поднялся с кресла. Все-таки оно было слишком мягким: в нем буквально можно было утонуть, если полностью откинуться на пышную спинку. Это слишком расслабляло. Джейсу такое не нравилось.       — Ох, не хочу прерывать твой комфорт, но нам придется выйти, — теперь Виктор жестом указал на входную дверь, а не от нее. — Он в гараже. Надеюсь, погода располагает.       Джейс кивнул, первым покидая дом.       На крыльце Виктор на мгновение остановился, чтобы поудобнее перехватить трость, но Джейс без задней мысли согнул руку в локте и поднял. Это озадачило Виктора: на мгновение он будто бы застыл, не зная: принять поддержку, чтобы не показаться невежливым, или оттолкнуть, чтобы не показаться слабым. Джейсу и самому вдруг стало неловко. Он предложил руку непроизвольно, но раньше за ним такого не наблюдалось. Впервые увидев Виктора с тростью, Джейс не испытал к нему жалости, а просто не воспринял всерьез; однако, поняв, какой Виктор на самом деле стойкий, Джейс посчитал излишним помогать ему передвигаться. Другими словами, он первый раз протянул ему локоть перед лестницей.       — Спасибо. Не стоило.       С веселым смешком Виктор все же взялся, но выше локтя, чтобы не касаться голой кожи — у Джейса были закатаны рукава. Давление от тонких пальцев почти не ощущалось на бицепсе. Возможно, Виктор побоялся сжать их в полную силу, но Джейс почему-то был уверен, что разницы бы не заметил.       Виктор легко дернул его за рубашку прежде, чем отпустить, обозначая, в какую сторону идти. Они обошли дом, позади которого скрывался ухоженный цветущий сад, где росли и цветы, и деревья, а также располагался небольшой искусственный пруд.       — Да у тебя здесь целый заповедник, — присвистнул Джейс.       — Слишком ярко, как по мне, — скромно отозвался Виктор. — Мама обожает гортензии, а у меня от них рябит в глазах. Но я люблю прогуливаться в дальней части под тенями деревьев, там поспокойнее. И сливы вкусные. Я угощу тебя позже.       От такого предложения тяжело было отказаться.       — Она вообще знает, кого ты сюда притащил?       — Ну разумеется, нет.       Виктор заметно напрягся, словно… это была не та информация, о которой он был готов сообщить прямо сейчас. Интересно. Джейс обогнал Виктора, встав прямо у него на пути. Тот едва успел затормозить.       — Значит, пилтоверскому мальчику стало скучно, и он решил поразвлекаться, пока родителей нет дома?       — Можно и так сказать, — Виктор ответил спокойно. — Идем, поразвлекаешься за работой.       Он невозмутимо прошел мимо. Джейс грустно поплелся за ним. Похоже, влюбленность так сильно вскружила голову, что в любой детали теперь виделся намек. Стоило взять себя в руки, однако от мысли о том, что в большом доме они будут совсем одни, разыгрывался аппетит.       Виктор отворил гараж. Внутри было темно, но Джейс уже с порога различил крупный человекоподобный силуэт с длинными руками и облупившейся на них желтой краской. По обе стороны от него валялись кучи металлолома или недоделанных роботов — кто разберет. Формы у них были самые разные.       Виктор изящно поднял трость в воздух, ловко включил ей свет, а потом указал на Блицкранка. Сейчас начнется…       Паровая машина с большими глазами и маленькой головой тупо сверлила Джейса пустым, неживым взглядом, пока наконечник трости скользил сверху вниз по непропорциональным металлическим конечностям. Виктор увлеченно рассказывал о всех функциях, которые туда добавил или собирается добавить, голосом гордого родителя, который хвалится своим ребенком.       Джейс слушал его вполуха. Конечно, его впечатлил причудливый робот, но о его умениях он слышал тысячу раз и, наверное, выучил наизусть. Куда больше ему нравилось наблюдать за активной жестикуляций Виктора, за его счастливым лицом. Правду говорят: самое сексуальное в человеке то, с какой страстью он погружается в любимое дело.       — Как ты собрал его? — Джейс прервал увлекательную презентацию. — Он ж в два раза больше тебя.       — С трудом.       — Не удивительно, что все разваливается.       Виктор встрепенулся от возмущения, однако не смог ничего возразить, увидев, как Джейс расстегивает рубашку.       — Что ты делаешь?       — Я переварю корпус. Давай сюда чертежи.       Виктор все еще был в ступоре. Джейс подошел ближе, снимая рубашку и закидывая ее на чужое плечо.       — Это моя работа, Виктор. Раз уж я здесь ради нее.       Тот неловко кивнул, покорно отступая.       — Может… я сделаю тебе чай или кофе?       — Неси воду.

***

      Джейс вытер со лба пот. На что только потратил два блядских часа своей жизни? Блицкранк продолжал сверлить его безжизненным взглядом из пустых глазниц. Операция прошла успешно, всем ли доволен пациент? С новой сборкой робот стоял куда увереннее на своих маленьких ногах, но его корпус все равно чуть клонило вперед. Почему у Виктора так плохо с пропорциями? Джейсу вот математика помогала тонко чувствовать форму и недурно рисовать.       Он посмотрел в сторону Виктора, представляя, как тот своими худыми ручками пытается поднять лист металла. Должно быть, забавное зрелище. Металл куда лучше смотрелся на его теле, чем в его руках.       Заметив пристальный взгляд, Виктор подошел ближе. Все это время он наблюдал издалека, не навязывая свою болтовню — удивительно. Боялся путаться под ногами: вдруг Джейс передумает. Тот бы в любом случае сделал все, что в его силах: ради Зауна, ради… этой потерянной мордашки взволнованного родителя.       — Он… не шатается, — Виктор толкнул Блицкранка несколько раз с таким виноватым видом, будто причинял тому дискомфорт. — Не скрипит.       — Ага. Я намертво все приварил. Теперь не то что два шага пройдет — марафон пробежит.       Виктор просиял.       — Блестящая работа! Я думал, что ты только языком чесать горазд!       — Ох, знал бы ты, Виктор, что я могу вытворять своим языком.       Не может быть! Разве такие люди, умеют смущаться? Виктор обладал безупречным самоконтролем — если бы на его глазах казнили заключенного Стиллуотера, он бы и бровью не повел. Но сейчас… на его щеках появился легкий румянец, он невольно вцепился в рубашку, которая все еще была перекинута через его плечо. Джейс подошел достаточно близко, чтобы аккуратно забрать свою одежду и заглянуть в глубокий омут золотистых глаз: действительно ли там притаилось желание?       — До носа могу дотянуться.       Заигрывающий шепот заставил Виктора вздрогнуть, и Джейс, усмехнувшись, вышел на улицу. Слабый ветерок ударил по щекам, огладил напряженные мышцы. Хоть в гараже и было прохладно, но ничто не заменит чистого, свежего воздуха. По каменной дорожке зацокала тросточка. Виктор встал рядом, избегая прямого зрительного контакта. Словно погруженный в медитативное состояние, он обводил взглядом шумящую листву фруктовых деревьев, заборчик, проглядывающийся за ней, на парапетах которого мостились крошечные желтогрудые пташки. Другими словами, делал все, чтобы не смотреть на обнаженный торс, блестящий от капелек пота, как от утренней росы. Уж не боялся ли, что, посмотрев один раз, больше не сможет оторваться?       — Не хочешь принять душ? — Виктор нарушил молчание первым и еще сильнее отвернул голову, любуясь теперь оконными рамами, которые оплетала медная виноградная лоза.       — Мама не будет ругаться, что там наследила дворняга?       — Если ты не решишь открутить мой кран, чтобы продать его на черном рынке, то нет.       Виктор пожал плечами, смущенно улыбаясь. Какой же он чудесный.

***

      С длинным, пушистым полотенцем на плечах Джейс прохаживал вдоль шкафов со стеклянными дверцами. У Виктора в комнате была собственная библиотека с избранными книгами, тщательно расставленными в алфавитном порядке — это впечатляло.       — Нравится? — поинтересовался Виктор. Он зашел с небольшим золотым подносом, который ловко удерживал одной рукой. Там на зеленых керамических блюдцах стояли две чашки с цветочным рисунком. — Я заварил травяной чай. Отлично тонизирует.       — Зачем ты притащил меня сюда?       — Мы не обсудили самое важное.       Виктор посерьезнел. Он поставил поднос на круглый столик в центре комнаты и указал Джейсу на соседнее кресло. Сколько же в этом доме кресел…       — Для начала, как тебе Блицкранк?       — Полезная штуковина. Думаю, с задачей справится. Покрыть бы его чем-нибудь стойким, а то краска быстро облупливается. Не знаю, что у вас тут модно, в Пилтовере.       — Обязательно приведу в порядок его внешний вид.       Джейс сделал небольшой глоток, стараясь не обжечься, но язык загорелся от пары капель. Проклятье. За чашкой чая ему не спрятаться.       — Да чего ты уставился? — возмутился он. — Помогу я тебе робота покрасить, только перестань пялиться.       Своими двусмысленными действиями Виктор выводил из себя.       — Просто размышляю, — невинно ответил тот. — Блицкранк может спокойно ходить вперед и назад, но как бы запрограммировать его на более сложный маршрут?       — О, хекстек бы прибавил ему мозгов.       — Ну, раз уж ты сам об этом заговорил…       Джейс чуть не подавился. О нет. Так все было спланировано с самого начала?       По щелчку пальцев Виктор перешел в одержимо-маниакальное состояние из-за очередной безумной идеи. Уголки его губ дрожали. Каким же он бывает возбужденным. Как бы Джейсу хотелось превратить это лихорадочное возбуждение в эротическое.       Виктор не был похож на большинство пилтоверцев, но иногда, возможно, в силу воспитания, у него проскальзывали заученные фразы:       — Сколько?       Да, Виктор был старше и его авторитет ощущался во всем… но в такие моменты он становился капризным богатеньким ребенком, который думал, что раз ему посчастливилось родиться там, где есть деньги, то весь мир падет к его ногам. Тогда уже Джейс, горделиво приосанившись, смотрел на него свысока.       — Не у всего есть цена, — Джейс самодовольно осклабился. — Я не продаю принципы за бабки.       Виктор задумчиво отхлебнул из чашки. Да он демон, раз может глотать кипяток.       — И какие же у тебя принципы?       — Черта с два я поставлю на конвейер дело всей своей жизни.       — В мире все покупается и продается. Только не ты, Джейс. Это достойно уважения. Я ценю твое свободолюбие.       Джейсу польстило то, что Виктор это заметил. Но не слишком ли быстро тот сдался?       — Тем не менее мы преследуем общую цель, — вдруг продолжил Виктор. — Мне повезло, что на моей стороне находится такой надежный человек, как ты, Джейс. Могу я как-нибудь тебя отблагодарить?       Льстец.       — Не нужно. Ты и так помогаешь мне со страховками, с запчастями… читательский билет вот оформил в городскую библиотеку.       Голос предательски задрожал.       Виктор встал со своего места и без трости шагнул вперед.       — Я могу на тебя рассчитывать?       Вместо ответа Джейс машинально пожал протянутую ему руку. Он почувствовал одно холодное колечко на мизинце, два — на среднем пальце и тоненькую цепочку между ними. Черт, как же это заводит.       Закончив рукопожатие, Виктор стянул полотенце на подлокотник. Джейс все еще был голым по пояс, поэтому его плечи дернулись, лишившись мягкого покрова. Он все еще сидел, и почему-то в этом уязвимом положении ему стало тревожно: глаза, взирающие на него сверху, потемнели, стали тягучими, как патока. Виктор щекотно провел по объемной грудной мышце в опасной близости от соска.       — Не знал, что у тебя такие красивые татуировки, — прошептал тот.       Узоры из рунических символов опоясывали бицепс, над ними на плече возвышалась одна большая руна колдовства, осколки которой рассыпались под ключицей. Кожу покрывали лишь ровные геометрические линии с острыми углами. За исключением крошечной озлобленной мордочки с перечеркнутыми глазами, которую Виктор накрыл своей ладонью. Подарок от малышки Джинкс.       Терпеть было невыносимо. Джейс направил чужую руку дальше, пока та не схватила его за грудь. Он выдохнул сквозь сжатые зубы, когда цепочка между двумя кольцами зацепилась за его сосок, затвердевший от легких касаний. Виктор поглаживал его медленно, и звенья царапали чувствительную поверхность. Мощный импульс спустился вниз, где нарастало возбуждение. Теперь не было дороги назад.       — Цацки сними, — прорычал Джейс, — холодно.       Однако Виктор только сильнее сдавил цепочку, намотанную вокруг соска. И тогда Джейс, резко встав, прижал Виктора лицом к столу. Тот сдавленно ойкнул. Наконец к двум чашкам чая, все еще дымящимся и полным, было подано главное блюдо. Виктор боязливо дернулся один раз и шумно задышал, но больше не предпринимал попыток вырваться. Поэтому Джейс решил, что может продолжить.       Он обхватил Виктора двумя руками: одну сомкнул на шее, другую протолкнул под ребра и осторожно потянул на себя, чтобы приподнять над столом. Указательный палец оказался прямо под вырезом, поэтому Джейс протолкнул его под рубашку, вожделенно касаясь голой кожи. Ее гладкость сводила с ума. Виктор вздрогнул от внезапного вторжения: должно быть, пальцы Джейса были для него слишком грубы, царапали своими мозолями. Пусть молится, чтобы этот палец не спустился ниже.       Когда Виктор судорожно сглотнул, можно было почувствовать, как искушающе двинулся его беззащитный кадык. Нет, Джейс не будет его душить, такого хрупкого в больших руках: едва сдавишь горло, и он задохнется. Маленький беззащитный звереныш. Попался.       Кажется, последнее Джейс сказал вслух.       — Что? — прохрипел Виктор. Он едва дышал, хотя не было никакого давления на его горло. Боялся.       Джейс надавил на уголки нижней челюсти, исполняя свою мечту. Остренькие. Потом обхватил выше, приподнимая подбородок, наклонился и поцеловал уголок рта, обычно ядовито приподнятый. Чужие губы были слегка припухшими, теплыми и сладкими после горячего чая. Рядом с ними пахло мятой. Джейс провел носом по щеке, собирая остальные запахи: садовые цветы и дорогой парфюм. Тепло выдохнул за ухом прежде, чем втянуть в рот ухо с маленькой сережкой — она ударялась о зубы как карамелька.       Виктор аккуратно подался назад, прижимаясь задницей, обтянутой высокими брюками, к очевидной эрекции. Джейс грубо толкнулся навстречу, выбивая жалобный стон. Он продолжал облизывать ушную раковину, когда небрежно расправлялся с завязками на груди. Его сухая ладонь полностью проникла под одежду — пришел его черед мучить неспешными поглаживаниями чужую грудь. Соски Виктора твердели от каждого небрежного касания. И почему он их не проколол?       Джейсу хотелось бы подольше поиграть, но терпение истощилось. Он отстранился от Виктора лишь для того, чтобы спустить с него штаны. Даже немного расстроился, не увидев под ними кружевных трусов. На Викторе всегда чрезмерно много безделушек, но вот где надо, украшений нет. Пора привыкнуть к тому, что мечты не всегда совпадают с реальностью.       Виктор скрестил руки и стыдливо спрятал в них пылающее лицо. Джейс довольно усмехнулся, потянув белье вниз. Он гладил ягодицы, по очереди жадно сжимая каждую из них. Затем большим пальцем провел между ними, надавив на вход. У Виктора такая тощая задница, едва ли там есть за что подержаться. Кожа да кости. Но, твою ж мать, какая у него нежная кожа. Даже лучшие мальчики мадам Бабетты не были такими гладкими.       Одурманенный увиденным, Джейс упал на колени и зарылся носом между ягодиц. Вцепившись в худые бедра, он с силой надавил языком на сжатое отверстие. Виктор вскрикнул, невольно задирая задницу.       — Джейс! — он звучал возмущенно и растерянно. Тем не менее его ноги тряслись от удовольствия, а колечко мышц сжималось от каждого влажного касания.       Сейчас Виктор, даже если у него и остались невысказанные претензии, мог только тихо хныкать, спрятав голову в локтевом сгибе. Потому что Джейс облизывал его полностью: от мошонки до копчика, иногда разбавляя блаженство хищными укусами. И Виктор с трудом мог заглушить громкие стоны своей худой рукой.       Кролик оказался съеден.       Джейс несколько раз толкнулся языком в податливое тело, а потом резко вставил туда палец. Виктора прошибла дрожь.       — Погоди… — Джейс поднялся на ноги. Он снова склонился над столом и недовольно зашипел: — Так ты подготовился к моему приходу? Хочешь сказать, все шаги заранее расписал?       Виктор промолчал. Не спешил поднимать глаза, а только виновато пыхтел в свой локоть.       — Значит так, да? — продолжил Джейс гневно. — Хочешь власти надо мной? Решил купить меня своим телом, маленькая шлюшка?       Не у всего есть цена, повторил он про себя. И не смог убрать руки с ямочек на пояснице.       — Ну и что мне с тобой делать, а? — прорычал он. Его ладонь с громким шлепком пришлась на ягодицу, оставив красный болезненный след. — Может, просто уйти, оставив тебя в таком виде.       — Нет, Джейс! — Виктор всхлипнул, и все внутри Джейса перевернулось от этого умоляющего тона. — Прошу, возьми меня.       Джейс рассержено фыркнул, злясь на самого себя. Так легко купился — уму непостижимо. А теперь разбрасывается угрозами, зная, что никуда не уйдет. Слишком пленен красотой этого ухоженного тела, в капкане каждой острой линии, из которых оно состоит.       Виктор выпрямился, поворачиваясь к Джейсу, снова завладевая его вниманием. Рубашка сползла с плеч, обнажила худую грудь и маленький острый сосок между сеточкой из завязок. Твердый член был наполовину скрыт белой тканью, на которой блестел мокрый след.       Продано.       Виктор еле стоял на ногах: он без трости и только что провел продолжительное время в травмирующей для него позе. Джейс моментально подскочил к нему, обнимая, поддерживая, утопая в его робком уставшем взгляде. И Виктор признательно заключил лицо Джейса в клетку из своих длинных, цепких пальцев и вытянул шею. Их губы наконец соприкоснулись. Джейс целовался жадно, ненасытно, как если бы утопающий судорожно вдыхал последние глотки кислорода. Но Виктор не спешил подстраиваться под заданный темп. Наоборот, большими пальцами он ласково гладил щеки, успокаивая. И Джейс все же поддался заботливым рукам, замедлился, продолжил мягко, осторожно, покоренный нежностью. Только тогда Виктор по-настоящему ответил и самостоятельно углубил поцелуй, толкнувшись острым язычком Джейсу в рот.       Он подхватил Виктора на руки, сделал несколько широких шагов до кровати, не разрывая поцелуй, и опрокинул того на шелковые простыни. Мимолетно отстранился от сладких губ только для того, чтобы стащить с Виктора последний элемент одежды — чертову вызывающую рубашку. От одного вида на дрожащее обнаженное тело член болезненно уперся в ширинку. Хотелось грубо вставить Виктору прямо сейчас и вытрахать из него все дерьмо, чтобы тот понял, как нехорошо поступил, но что-то останавливало от разрушительных действий, что-то не давало обиде разрастись. Может быть, в глубине души Джейс был не против принадлежать этому маленькому аристократу… Нет, глупость.       Виктор вытянулся, отчего его живот поджался еще больше и ребра проступили отчетливо, как на музейном экспонате. Джейс взял его член в руку и сделал несколько неторопливых движений, размазывая проступившую влагу по стволу. Ее было много, и от этого кружило голову.       — Джейс, — страстно шепнул Виктор. Он засунул руку под подушку, доставая оттуда смазку.       — И к этому был готов? — Джейс усмехнулся. — Тебе повезло, что я донес тебя до кровати, а не выебал где-нибудь на полу. О, ты и не такого заслуживаешь за свою недосказанность.       Джейс не церемонился, вошел сразу двумя пальцами, заставив Виктора выгнуться и заскулить.       — Да не дергайся ты.       Пальцы легко скользили вперед-назад, не сбавляя темпа, ни секунды на передышку. Добавляя третий, Джейс подхватил Виктора под здоровое колено и для удобства зафиксировал его на месте, чтобы тот не крутил задницей. Бледная голень с выступающими венами, с сильно выпирающей лодыжкой была так близко к лицу. Привлекательно блестела. Ебучий золотой браслет был даже там. Двойная тонкая цепочка — блюдо для истинных гурманов.       Джейс выругался. Он вышел из Виктора, давая ему передохнуть, пока сам пытался расправиться со своими штанами. Руки дрожали от возбуждения, пальцы каким-то образом запутались в двух пуговицах. Виктор, отдышавшись, пришел в себя. Он неожиданно прижал стопу к груди Джейса и медленно провел ей вниз, очерчивая мышцы пресса. И цепочка задорно покачивалась в такт его движениям. Это было уже слишком.       Как только Джейс выпутался из штанов, он сразу приставил член к влажному входу, стараясь держать себя в руках. Все-таки он был куда толще, чем пальцы. Как хорошо, что Виктор подготовился заранее. Хотя откуда он мог знать об этой стороне Джейса, если никогда ранее не предпринимал попытки к сближению? Очередной чокнутый эксперимент? Так вот чего Виктор вечно такой дерганный. Давненько его хорошо не трахали.       Внутри узкой задницы было так тепло, что жар моментально прошелся по всему телу, особенно явно отразившись на щеках. Тяжело было сразу не сорваться в бешеный темп, возбуждение было таким сильным, что затмевало разум, тем не менее Джейс не мог причинить Виктору вред. Чертовы побрякушки работали, действовали как обереги от злых духов. С ними золотой мальчик сам становился драгоценностью. И Джейс хотел оберегать ее, ухаживать за ней, чтобы она всегда сияла для него одного. Никаких засосов, никаких укусов — хотя так хотелось ее пометить. Поставить пробу под выпирающей ключицей.       Виктор самозабвенно стонал, прикрыв глаза. Он действительно наслаждался процессом. Уже не стеснялся широко раздвигать ноги, демонстрируя подергивающийся, долго остававшийся без внимания член; пара настойчивых движений подарили бы такой яркий оргазм, что Виктор захныкал бы от переизбытка чувств, свел ноги от удовольствия и долго изливался Джейсу в руку. Тот закусил губу в предвкушении, постепенно набирая темп и погружаясь глубже.       Он не контролировал себя перед изящными изгибами метавшегося под ним тела. Хаотично гладил бледную кожу и не мог насытиться ее мягкостью. С его губ начинали срываться беспорядочные стоны, смешиваясь с мычанием Виктора, со шлепками о бедра в одну единую симфонию.       И тогда Джейс, чувствуя, как близок к пику, накрыл член Виктора рукой, а второй притянул к себе его ногу и взял в рот пальцы, прошелся по каждому языком, завороженно глядя на то, как от бешеного темпа на щиколотке трясется браслет. Для Виктора это было слишком. Он вскрикнул, выгнулся и излился себе на живот. Его тело непроизвольно подергивалось каждый раз, когда Джейс проводил по члену, и тот оставлял новую каплю спермы; его кудри мило растрепались по подушке, и Джейс готов был спорить на что угодно: он единственный, кто видел Виктора таким опустошенным.       Джейс еще не кончил, но все равно вышел из Виктора, чтобы не причинять ему боль чрезмерной стимуляцией. Судя по всему, у него давно не было такого умопомрачительного секса — если вообще был, в чем Джейс ой как сомневался: может быть, пилтоверцы и мастаки красиво говорить, но трахаться они не умеют, — одного раза для него более чем достаточно. Наконец удовлетворенный, Виктор выглядел так хорошо, что просто глядя на него, распростертого на измятых простынях, можно было успешно кончить.       Джейс упал на спину рядом с ним, пытаясь отдышаться. Как же все-таки мягко. Сложно сосредоточиться, когда утопаешь в пучине гладкого шелка. Стремительно накатывала сонливость, однако все еще твердый член требовал к себе внимания. Джейс вполне мог додрочить себе сам.       Он взял член в руку, зашипев от резкой вспышки наслаждения, прошедшейся по телу. В голове сразу всплыло недавнее воспоминания о раздвинутой заднице Виктора, во рту возникло ощущение присутствия его узкой ступни. Мысли быстро приближали пик удовольствия, однако внезапно что-то надавило на живот, мешая кончить: туда уселся Виктор и теперь повелительно смотрел свысока, будто бы не его, умоляющего и скулящего, только что выебали. Его палец с цепочкой снова настойчиво поглаживал сосок, холодный ребристый металл раздражал нежную кожу. Джейс продолжил ласкать свой член, и это было совершенно иное — неописуемое блаженство. Другую руку Виктор сомкнул на горле Джейса, заставив его небрежно усмехнуться. Так мило: котенок возомнил себя львом и решил продемонстрировать свою силу и власть.       Однако Джейс его недооценил. Левая рука, та, в которую Виктор брал трость, была очень сильной. Он не сдерживался: сжал сонную артерию так, что слезы брызнули из глаз. И сквозь эту пелену Джейс мог видеть только черную бездну в чужих равнодушных глазах.       Слезы проложили влажные дорожки к ушам. Рассудок помутился. В тумане прогремел рокочущий голос и эхом прокатился внутри черепной коробки.       — Ты теперь мой, Джейс. Ты знаешь это?       Бедра Джейса рефлекторно толкнулись в руку. Единственный вдох, который он смог сделать, сопровождался громким всхлипом. И Джейс зашептал, как в бреду:       — Твой. Только твой. Навсегда.       Как только доступ к кислороду был восстановлен, одного движения хватило, чтобы кончить. Джейс продолжал гладить себя, пока вытекала сперма, дрожал и плакал, не в силах сдержать нехарактерные для него высокие стоны. Впервые им завладела эйфория, которую он не испытал ни за один поход в публичный дом. Даже открытие хекстека чувствовалось не так разрушительно и сладко одновременно.       Виктор ласково гладил его по щеке, преумножая удовольствие, и Джейс беспомощно тянулся к прикосновениям, боясь поднять глаза и увидеть там небрежную ухмылку, украденную с собственного лица.

***

      — Раз, два, три…       Джейс погрузил хекстековый кристалл в открытый отсек посередине металлического туловища и отошел в сторону. Пустые глазницы Блицкранка скучающе смотрели в пол, тот явно не был впечатлен новой технологией. Ну и пошла к черту, неблагодарная железяка.       Виктор заинтересованно наблюдал из другого конца гаража. Он выглядел невозмутимо, но постоянно постукивал тростью, выдавая свое нетерпение. Джейс говорил ему, что может не получиться, но тот и слушать не стал. И как теперь смотреть на эту разочарованную мордашку.       Неожиданно корпус Блицкранка заискрился, а из двух трубок на спине повалил дым.       — Фантастика! — воскликнул Виктор.       Он зачарованно подошел к своему творению и потянул к нему руку, но Джейс вовремя среагировал и, схватив Виктора в охапку, понес прочь. За что получил тростью по спине.       — Джейс! Отпусти меня!       — Тебе жить надоело? Она ж и рвануть может.       Виктор так даже во время секса не брыкался. Джейс разозлено фыркнул, но отпустил.       — Ради всего святого! Не подходи к нему. Подожди хотя бы немного. О технике безопасности при работе со взрывчатым веществом не слышал?       — Что-то ты никогда ее не соблюдаешь.       Виктор нахмурил брови, но тут же они зачарованно поползли вверх. Джейс обернулся, и не сдержал восторженного «ебать!»: машина согнула свои длинные руки, заканчивающиеся массивными кулаками, в локтях и покачивалась.       Виктор, затаив дыхание, смотрел, как его творение оживает. Будто загипнотизированный, он снова зашагал в сторону голубых искр, но Джейс успел схватить его за запястье. Руки Виктора тряслись так, словно он был шиммерным наркоманом, испытывающим ломку. Да он ненормальный. Просто ебанный псих.       Тем временем Блицкранк обрел невозможное — живое осознанное выражение лица, ну или как еще можно было назвать переднюю часть нелепого недочерепка. Его глаза горели голубым, и Джейс только сейчас заметил, что правый глаз у него чуть больше левого. Ох, Виктор, любит же он создавать непропорциональных чудовищ. Весь в своего папочку Синджеда, поехавшего таксидермиста.       — Хекстек… он, — Виктор трясся и не мог успокоиться. Его слова походили на набор случайных звуков, которые он выкрикивал от ошеломления. — Оживил! Твою мать, Джейс! Как?       — Что значит, как? Я гребаный гений.       Джейс фыркнул. Он не знал радоваться ему или плакать. Он понятия не имел, что хекстек на такое способен, и его самомнение изобретателя взлетело до небес. С другой стороны, теперь Виктор наверняка захочет вставить кристалл в каждого своего сраного робота, и Джейс, как показала практика, не сможет устоять перед его худощавой фигуркой, теперь такой желанной.       Вокруг Блицкранка кружили тоненькие молнии. Периодически они раскидывали мусор под его ногами, но вроде повреждения были минимальны. Джейс со вздохом отпустил Виктора, до ужаса волнуясь, но и до жути желая узнать, что произойдет. Виктор дотронулся наконечником трости до открытой металлической ладони с четырьмя толстыми пальцами. Ничего не произошло, поэтому Виктор принял волевое решение положить поверх свою руку. Однако, ойкнув, одернул ее.       — Виктор! — Джейс тут же бросился к нему.       — Щекотно. Она… вибрирует сильно. И ощущения странные, будто шокер внутри.       Джейс сам положил руку в протянутую ладонь. Знакомое чувство, такое родное. Он впитывал эти ощущения, когда перекатывал наэлектризованный шарик, а теперь этого ощущения стало больше — целая рука. Да, блядь, целый ебаный РОБОТ. Восхитительно, такой маленький камушек и справился с такой махиной.       — Это хекстек делает, — гордо объявил Джейс.       Он снова схватил Виктора за запястье и на этот раз сам подтолкнул его к роботу.       — Возьмись, не бойся! Так и должно быть!       Виктор смелее прошелся по каждому пальцу. Тоненькие голубые змейки щипали его своими крошечными язычками, но Джейс не давал ему отстраниться, продолжая крепко удерживать за запястье.       — Это потрясающе! — охнул Виктор. — Ты нужен мне, Джейс!       Он резко поднял голову, и Джейс увидел, как восхищенно горят золотые глаза, как красиво бледное лицо очерчивает голубой свет, как сияют сережки, призывая укусить мягкие мочки.       — Тебе нужен хекстек, — грустно прошептал Джейс, не в силах скрыть тоску.       — Не просто нужен — жизненно необходим, но… я хочу его именно от тебя. Если бы его создал кто-либо другой, он бы не представлял для меня интерес.       Виктор схватил Джейса за руку, повернулся к нему и поцеловал. Он машинально поддержал Виктора за поясницу, заметив, что тот встал на носочки. Их прикосновения скрепляли искровые разряды, приваривали их друг к другу. Виктор небрежно двигал губами и увлеченно постанывал прямо в поцелуй. Он был невероятно возбужден, просто одержим увиденным. Безумный фанатик. Но какого-то черта эта маниакальность только заводила Джейса.       Так сумбурно Виктор еще не целовался. Когда он отстранился, его губы блестели от слюны, и вниз по подбородку тянулась тонкая ниточка.       — Можно ведь… создать армию модифицированных машин, — мечтательно болтал Виктор, — и поручить им любую работу!       — Зачем тебе целая армия? У меня нет столько хекстека, осади свои хотелки.       — С твоей помощью, Джейс, она сможет стать частью Великой эволюции!       Джейс едва не разразился хохотом. Ему порой казалось, что невозмутимый аристократ Виктор на людях и поехавший ученый Виктор, с которым Джейс имел неосторожность оставаться наедине — два разных человека.       — Э, дядя, да ты маньяк. Какая, к черту, Великая эволюция?       — Не нравится? — Виктор удивленно захлопал глазами.       — Я бы назвал это более гуманно. Эра хекстека, например?       — Хорошо, я позволю тебе выбрать название. Но ты ведь позволишь мне презентовать Блицкранка перед советом?       — Если ты рискнешь спуститься до моего дома и съесть все, что приготовит моя семья.       — С радостью!       Виктор растянул губы в улыбке, демонстрируя ряд неровных зубов. И Джейс понял, что, черт возьми, да, он позволит делать с собой и хекстеком все, что угодно. Слишком слаб, чтобы противостоять этому очарованию       У всего есть цена. Его цена — эта кривая улыбка.