Холод

Едва Иван заикнулся о том, что нужно бы еще об одном найденном крестраже доложить отцу, как Александр бодро сообщил, что он уже это сделал. Когда Ваня аккуратно поинтересовался, почему Алекс это сделал даже без его участия, тот хохотнул внутри — альтер-эго стало интересно, на сколько этот безумец вообще раздробил свою душу. Так что… *** Дамблдор ожидал всего кроме одного — сэр Артур Керкленд сейчас вежливо просился пройти в замок, чтобы срочно поговорить с мистером Иваном Брагинским — младшим. Керкленд шагнул из камина, заставил весь пепел и сажу, что была на нем, втянуться в свою волшебную палочку. Пронзительные зеленые глаза и без всякой магии считали то, что старый директор был совершенно не рад видеть воплощение Великобритании. — Дамблдор, — чуть насмешливо склонил голову Артур. Старик сжал губы, которых за роскошной бородой было почти не видно. Он бы многое готов был отдать за то, чтобы узнать какого рода дела связывают воплощение страны и русского ученика. Но также Альбус знал, что спрашивать (или считывать насильно) он не может. Мужчина боялся ссор с ним, так как это было чревато потерей авторитета и должностей, к которым он рвался едва ли не с самых низов, при этом наделав множество ошибок, связавшись с Гриндевальдом и его философией… — Сэр Артур! Я рад Вас видеть, — чуть склонил голову директор — будто бы ему действительно приятно было его видеть. — Надеюсь, Вы в добром здравии… Керкленд от этой фразы чуть сузил глаза. Да, ему самому Альбус Дамблдор не сильно нравился, но на тот момент пришлось пойти на некоторые жертвы — мужчина-маг из-за своей победы над Геллертом Гриндевальдом чрезвычайно популярен и любим магической публикой… После войны с братьями Байльмидт на своей территории ему нужен был банальный покой… Правда историю с магическим гарантом, исчезнувшим Гарри Джеймсом Поттером (и до сих пор не найденному), которому было суждено быть следующим «у руля» магического мира Великобритании вместо Альбуса, Артур ему не простил. — В добром, — коротко бросил персонификация. — Я иду в гостиную факультета Гриффиндор. Какой там пароль? Получив пароль и обменявшись еще парочкой любезностей в свой адрес, они расстались. Правда Альбус Дамблдор крепко призадумался насчет «этого русского ученика», которого ему настоятельно велели не трогать… *** — Доброе… утро, — метнув взгляд на часы, сказал, улыбаясь, отрок Брагинского-старшего. Керкленд, увидев сияющую улыбку младшего Брагинского, едва вслух не сложил все ругательные слова — сквернословом он был знатным, но счел себя вежливым для кивка. Разумеется, тот был бодр — насколько он сам помнил, Иван Брагинский назначил его на тот часовой пояс, который ранее всех встречает новый день. — Без лишних слов… Вот. Англия подошел к столу, где его, явно дожидаясь, лежал на отрезе кожи, покрытой славянскими охранными знаками, тоненький книжный том в черной обложке. Почти что тетрадка. Но с порога он почувствовал фон чернейшей магии. — Брать без перчаток или этого, — кивнул парень на кожу, подходя к Англии ближе, — не советую. Ментально воздействует на разум… Это его личный дневник — еще одна часть. — Спасибо… Англия уже хотел, было, забрать дневник, как вдруг поверх крестража легла мальчишеская рука. — Не все так просто, сэр, — заметил Ваня Брагинский. — Тут есть один подводный камень… Великобритания ждал, но треклятый подросток-воплощение не спешил говорить и показывать ему, что именно тут не так. Сверкая до безумия похожими отцовскими глазами-аметистами, малое воплощение Российской Федерации что-то от него ожидало. И улыбалось — этой треклятой нечитаемой улыбкой сфинкса. И руку от дневника не отнимал, мешая Керкленду взять эту гадость и поскорее избавиться от нее. Неожиданно Артур Керкленд понял, чего хочет младшенький Брагинский… — Не откусывай больше, чем сможешь проживать… — прошипел тот. — Да-а? Да, конечно, — начал рассуждать Ваня, — неведение — это благословение, но в этом случае это не просто опасно, а очень опасно. — Чего ты хочешь? — грубо осведомился Англия. — Ма-а-аленькую просьбу. — Протянул парень-воплощение. — Одно-единственное желание, которое Вы исполните несмотря ни на что. Если я, лично, попрошу. И без того впечатляющие брови англичанина взлетели вверх: — Не много ли ты хочешь? — Отнюдь. За то, что я Вам скажу — это справедливая цена. Артур Керкленд не просто не любил торг — он его ненавидел! А тут он заведомо не в выигрышном положении. Он же не знает, что Иван-Брагинский-младший у него попросит?! Но чертовы Брагинские держат слово! Держат — и все тут! Керкленд постучал тонкими пальцами по крестражу. Но решился: — Согласен. А если об этом узнает твой отец? — Пусть, — спокойно сказал парень. — Но это с некоторых пор и наше с Вами личное дело. Вы так еще не считаете?.. — и воплощение Англии побелело от ярости. И от правды. Младший Брагинский его бессовестно переиграл. — Я хочу клятву. На крови. Это всего лишь политика, только и всего. Считайте… так. — Идет. *** Англия пялился на глубокий порез на ладони, замотанный в бинт, милостиво предоставленный мелким русским. Клятва, конечно же, была магической, и раны от магии зарастали дольше обычных. Сам младший Брагинский спрятал фибулу* под мантию. — Исполняю свою клятву. Нужен мощный очищающий обряд. Кто-то уже связал дневник с собственной душой, и сейчас идет высасывание магии, магических и физических сил у жертвы. Удивительно то, что жертва смогла освободиться от чар принуждения и контроля… и избавиться от него. Возможно… это был первый крестраж Лорда. Он был тогда неопытен в таких чарах, и не смог качественно наложить такую сложную магию. — Брагинский, не отрываясь, смотрел на черный переплет. — Я смогу снять чары. Но не сразу… В любом случае, тот кто связал себя с дневником, пострадает. Это так просто не исправить… — Я уже согласился. Делай то, что необходимо. *** Ваня Брагинский вынужденно спрятал дневник у себя в сумке и пошел встречать Луну Лавгуд. Короткие каникулы кончились. Поневоле пришлось носить это с собой — если, не дай Бог, кто-то это найдет и может пострадать. А в эту сумку без его ведома не забраться никому. Часть обряда по снятию привязки он, конечно же, осуществил, а другую часть нужно было осуществить на нужное значение лунного цикла — на убывающую луну и много было еще других всяких факторов… Короче, до февраля он никак это сделать не сможет. *** Нападений пока больше не было. Более-менее за два прошедших месяца все подуспокоились, хотя именно Иван Брагинский понимал, что в этом его главная заслуга. Он оттянул как мог высасывание сил из невинной души… Полумна догадалась, что у ее «жениха» в сумке что-то черное и опасное. Но не спрашивала — понимала, что, возможно, вмешивается в смертельную игру. А так — они с Иваном постоянно были на льду, где тот невероятно красиво танцевал на льду под старый магический граммофон, да и она сама весело скользила по льду, ничуть теперь не боясь падений. Но кое-что Луна и сама ему не рассказала. У нее произошла стычка с Гермионой Грэйнджер. Она знала, что они с Ваней рассорились из-за пустобреха Златопуста Локонса. Почти все райвенкловцы знали, что он жалкое ничтожество. Вот и встретились обе девушки у библиотеки. Лавгуд уже хотела, было, перешагнуть порог, как вдруг Грэйнджер отвела ее к ближайшему окну в полутемной рекреации. — Что случилось, Гермиона? — поинтересовалась Полумна у отличницы. — Ты теперь постоянно с Иваном. — Да. Мои родители и его договорились насчет помолвки… — ответила ей девушка. — Варварство! Как можно договориться о помолвке сейчас, когда нам не исполнилось еще и шестнадцати?! — Ты, Грэйнджер, со своим уставом и мнением сюда не ходи. Ты волшебница или нет? Я как-то не верю, что ты не прочитала все наши магические законы…- хмыкнула Лавгуд. — Они устаревшие и кощунственные! Как можно было так поступать с собственными детьми??? — Гермиона. Жизнь тут была короткой. Магия всегда требует свою цену. Жизнь требует свою цену. Маглы могут тебя раскрыть и убить… Оставить потомков-наследников для магического рода было первостепенной задачей. Поэтому в брак вступали рано. Спроси у Патил, ты же с ними в одной спальне, сосватанны они или нет? Или у Браун — есть ли у нее жених? По сути, ты осталась здесь одна «якобы свободная»… — Ты же его не любишь… — Ты что ли его любишь? — выпалила блондинка, — ха! Не верю. Но у меня, в отличие от тебя, выбор невелик… Она развернулась на каблуках чтобы уйти. — …знаешь, если бы ты была на моем месте. Но ты теперь никогда не сможешь быть на нем. Может, это и к лучшему. И она оставила полыхающую жаром Грэйнджер в темном коридоре… которая молча, в бессилии, сжимала кулаки. *** Локонс добился проведения праздника в честь дня Святого Валентина, на четырнадцатое февраля. Иван, который писал ответ на письмо отца и распечатывал результаты по сдаче ЗОТи, прибывшие из Министерства Магии почтовой совой, и брал букет для Полумны (ее любимые ледяные цветы), немного запоздал, в первые минуты немного не осознавал, куда он попал. Стены зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми огромными цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Брагинский подошёл к своему столу — Рон Уизли сидел с таким видом, как будто его вот-вот стошнит. Впрочем, не он один… Девочки и девушки хихикали. У многих были открытки-валентинки. Велся подсчет. Локонс, в омерзительной розовой мантии в тон цветам (ужасно ему не идущей), жестом требовал тишины. Преподаватели Хогвартса по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Судя по всему, Златопуст их уже достал… Выделялся Снейп с невероятно злым выражением лица, говорящего, что Локонс вот-вот может получить в свою глотку яд, и МакГонагалл, сидящая с таким видом, словно произошедшее у нее вызывало… дурноту. — С Днём святого Валентина! — возгласил громко Локонс. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это ещё не всё! Брагинский круто обернулся — конечно, все теперь понятно. Локонс нанял мрачнейших гномов, которых, за неимением амуров, обрядил в нелепые золотые крылья и поставил разносить по школе открытки-валентинки… И что-то парень сильно сомневался, что валентинки будут вручаться только вне учебного дня… Преподаватели, судя по всему, по взглядам, решали, как именно будут закапывать локонсовский труп. Пока суд да дело, Брагинский подошел к столу Райвенкло и вручил девушке цветы. Луна, любившая пахнущие стужей и морозом мелкие цветочки, зарылась носом в букет. Некоторые девушки ревниво и с завистью смотрели на блондинку. Но день только еще начинался — и первые совы, которые в этот раз принесли не только обычную корреспонденцию, начали разносить и открытки в виде сердечек…