Холод

За Альбусом Дамблдором пришли рано утром — из отдела магического правопорядка. Но старикашка оказался тёртым бойцом, и мало того, что напал на них сам, так и смог найти путь к бегству-отступлению… Приказ о том, что Долорес Амбридж новый директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс вышел незамедлительно, и словно пуля разлетелся по волшебному миру. Утром все не могли отлипнуть от газет. Кто-то явно ужасался, кто-то был в глубоком недоумении, а слизеринский стол явно начал праздновать, открыто чокаясь бокалами. Самой «виновницы торжества» на завтраке не наблюдалось… Грэйнджер стало явно нехорошо от прочитанного. Она сложила газету пополам и с явным отчаянием уставилась на спокойного, как удав, Брагинского. Тот как раз занимался своими обязанностями как староста — предупреждал третий курс о неожиданной замене в расписании. Как только он отловил последних студентов, лично предупредив о замене, то наконец-то присел за факультетские стол. — Наконец-то всех уведомил! — довольно откинулся на сидении Иван. И увидел кислое лицо девушки: — Гермиона? Что стряслось? — Вот что, — положила она перед ним газету вместо тысячи слов. Брагинский слегка нахмурился, читая, успешно делая вид ничего не знающего, ничего не ведающего до сего момента. Тем более девушка в снятии директора и была виновата… правда явно об этом она сама не помнила. — Не круто… Герм, пошли, погуляем, у нас же «окно»… — проговорил он, переводя разговор с неприятного. — Мне готовиться к СОВ надо… — возразила она, вставая, но русский перехватил её: — Успеешь ещё, — и потянул за сумку, — пошли голову проветрим… *** Конечно, это было сказано для несведущих. Они пошли не заниматься или гулять, а… проводить время вместе, в горизонтальной плоскости. Грэйнджер, «распробовав» секс, теперь заводилась буквально от всего, и была готова запрыгнуть на русского даже при всех. Выручай-комната все-таки была отличным местом… — Ты меня околдовал, — хихикала довольная девушка, невинно хлопая глазками. С её правого плеча плавно сползало одеяло, демонстрируя её абсолютную наготу и всю красоту изгибов юного тела. — Великий северный колдун… Мой северный колдун… Брагинский, лёжа напротив неё, ей в ответ просто лениво улыбнулся, не дрогнув ни на миг. Он уж точно «не её собственность». Очень скоро в этом ей предстояло убедиться. — Хочу тебя, — пропела шатенка, а в глазах её плескался целый океан страсти и похоти, — Ива-а-а-ан, — проговорила она по-русски вполне чисто. — Делаешь успехи, — похвалил парень свою «возлюбленную». — Русский язык один из самых красивых… Они снова сплелись воедино, пропав для всего мира… *** Брагинский вечерком, застав в гостиной большую часть факультета, объявил общее собрание. По поводу Амбридж ему все-таки предстояло высказаться. — Пару минут внимания. Итак, — объявил он, — все мы знаем, что теперь директором стала госпожа Долорес Амбридж… В гостиной послышались тяжёлые стоны и негодующие выкрики студентов. Политика Дамблдора много лет вбивалась магическим семьям, ну а те, соответственно, передавали свое мнение и своим детям… И всем им было страшно оказаться без защиты в виде седовласого мага перед неизвестной и ненавистной им Амбридж. Лишь какая-то малая часть хорошо понимала, кто за ней стоит… Брагинский моментально пересёк протеств — взмах его руки сделал воздух в гриффиндорской гостиной на несколько градусов ниже и свежее. Почти все резко замолчали — бодрый морозный воздух будто бы разом привёл всех в чувство. Гермиона, что присутствовала рядом, не без гордости смотрела на своего парня, который мигом навёл порядок. –… она-то стала, а вот замок считает иначе. Поэтому, зная её действия, я предлагаю всем вот такой вот план. Чтобы мы не лишились законного места и множества баллов в соревновании между факультетами. Многие из Вас уже познакомились с особой методикой её наказаний… Кто-то в толпе вздрогнул. Все знали о Кровавом пере — формально запрещенном артефакте. И то, что профессор заставляет писать им строчки. С первого раза все становились шелковыми. У Рона Уизли теперь на правой и левой руках были обширные шрамы — язык за зубами рыжий парень за годы держать так и не научился. Брагинский помогал многим избавиться от следов на коже, но только если они просили. Гордый Уизли не захотел унижаться перед врагом, и сейчас страдал от тянущих болей в шрамах на обеих руках, которые медленно стягивались, болели и жутко чесались. — Поэтому предлагаю один вариант. Первый — послушно выполнять все её требования, если она «в пределах видимости». Второе — если у нас возникают ссоры, склоки и даже драки, то все решается здесь, в гостиной, за закрытыми дверями… все непонятное разгребаем вместе, опять же здесь. Суд факультета Гриффиндор никто не отменял. Третье — если что, друг друга «покрываем». Заранее думаем об алиби… только сильно борзеть не надо. Старшеклассники? Староста школы факультета Гриффиндор согласно кивнула, переглянулась со «своими». Те явно тоже были согласны прикрыть и отмазать где надо. — Хорошо. Четвёртое. Сейчас она установить свои порядки и законы в школе. Старайтесь их выполнять. Если ходить только в мантии, то значит только в мантии. Носить галстуки завязанными — только это и будем делать. Все поняли? Будем меньше привлекать к себе внимание… Многие в толпе согласно закивали. — Пятое. Держи друзей близко, а врага — ещё ближе. Чтобы быть в центре событий и все узнавать в числе первых необходимо… быть с Амбридж на «одной волне». Учитывая, что навредить она может нам всем изрядно, я не вижу ни одного варианта как стать тем самым врагом. До меня ей не добраться. Руки коротки. Гермиона поняла все гораздо быстрее всех: — Ты хочешь стать под эгидой Амбридж? Она собирает некую Инспекционный отряд… — Именно. А ты будешь от меня передавать все остальным — чтобы быстро вывести из-под удара всех Вас. Я заколдую для наших нужд браслеты с Протеевыми чарами, и буду передавать по нему сообщения. — Очень по-слизерински, — прошипел в дальнем углу Рональд Уизли, но русский его прекрасно услышал. — Уизли… Если ты так туп, что ничего не понимаешь, то так собираются поступить не только мы. Нам надо, — подчеркнул голосом Иван, — лишь одно — не давать Амбридж лишнего повода к нам прицепиться! Она и так настроена против нас сильнее, чем на другие факультеты! — С этим я полностью согласна, — сообщила громко староста школы, — нам всем нужен относительно ровный и спокойный год, и не только из-за экзаменов. Брагинский, мы со своей стороны даём добро и полностью соглашаемся с твоим планом. Вы же, — обратилась она к остальным, — можете проголосовать, но то, что предложил староста, очень адекватная и умная стратегия… Брагинский, ты истинный гриффиндорец. Через пару минут, большая часть народа проголосовала «за». Все начали расходиться по своим делам, обещая донести все тем, кто по каким-то причинам не слушал или не был в стенах львиной гостиной. — Ты мой герой, — проворковала шатенка Ивану, и они поцеловались. Уизли-младший, судя по взгляду, был готов прожечь в обоих дыру… *** Отделавшись от Грэйнджер — оставив ту в библиотеке, готовиться к экзаменам, Брагинский под мантией-невидимкой прогулялся до факультета воронов. Идя по школе, он уже видел первые результаты политики Амбридж — учителя вели себя замкнуто, как-то необычно, и больше не останавливались поболтать друг с другом. Судя по всему, как догадался русский, картины-ябеды могли все донести работнику Министерства Магии. Юркнув в глубокую нишу (где стоял памятник какому-то древнему магу) — где его точно не было видно со всех сторон, он принялся терпеливо ждать. *** Лишь спустя час их в нише стало двое — Иван сразу же наложил необходимые чары, и они с Луной теперь могли не беспокоиться тому, что их здесь обнаружат. — Задержалась из-за подготовки к экзаменам, — бросила блондинка, ныряя в его объятия. — Что у Вас?.. Брагинский терпеливо все ей пересказал, и она, в свою очередь, тоже рассказала о похожем собрании у них в гостиной. Они тоже решили «не отсвечивать» по-максимуму… –… вот так, — закончил Брагинский свою длинную речь, уже вовсю скользя руками у неё под одеждой, — я по тебе соскучился… Полумна Лавгуд тихо постанывала от его прикосновений, млела под его сильными пальцами и тяжело, глубоко дышала, запрокинув голову назад, и откинувшись на стену позади неё. Парень рывком стянул с нее мешавшую мантию, расстегнул блузку, поднял бра, оголив небольшие груди с чуть торчащими розовыми сосцами. И сейчас чуть ласкал их, помогая себе языком и пальцами. А потом его рука легла на пояс её юбки… Он не стал даже снимать с неё остальное — просто задрал юбку, спустил вниз ее трусики, при этом моментально расстегнул свою ширинку на брюках, и через жалкую минуту-двое проник в тёплое и влажное, податливое нутро блондинки. Она вскрикнула — правда негромко, так как у заклинания-глушилки, что ранее было наложено, был ограниченный радиус действия, и обвила его своими бёдрами, цепляясь за шершавый камень стены, и получая нереальное удовольствие от глубоких фрикций и угла проникновения. Ему пришлось зажать ей рот — чтобы она стонала и не кричала так громко, продолжая вбиваться в её тело. Брагинский словно спускал всю накопившуюся в себе злость и ярость за этот день. Луна дергалась в его руках, но, судя по расширившимся глазам, понимала, с чем был связан такой дикий, почти что первобытный секс. Сегодня он не считался с её желаниями, а просто использовал для удовлетворения своей похоти. Но, правда, это не мешало ей получать почти болезненное, но все-таки удовольствие. Его пустое семя обожгло её изнутри словно огнём, и она с тихим стоном сползла по стене на холодный пол, пытаясь отдышаться. Между ног все горело, неприятно царапало и ссаднило, а пролитая сперма крупными каплями покидала её лоно. Брагинский возвышался над ней словно незыблемая скала, и приводил себя в порядок, не глядя на лежащую под ногами тяжело дышащую девушку. — Прости, — оборонил он скупо, без эмоций, завязывая галстук. — Сейчас… я… Он безмолвно притянул магией к себе рюкзак — снова начал с ним ходить с недавних пор, и, пошарившись в нем, достал три склянки. — Это пить. Залпом. Дрянь жуткая. — Отрывисто проговорил он, не давая ей даже продыха, опускаясь перед ней на корточки и цепко перехватывая её голову за подбородок, и вливая неё примерно на глоток. Она закашлялась — и от мерзкого привкус, и от того, что лечебный напиток попал не в то горло, но парень крепко удержал её. Но все-таки глоток «прошёл» дальше. А потом парень стал перед ней на колени. — Ляг на пол, — сказал он, и в его голосе скользнула нотка заботы вместо металлических, — и ноги шире. Это надо мазать. Его волшебная палочка засветилась ярким огоньком. Она послушно легла перед ним, давая больший доступ к телу. В воздухе запахло ментолом. *** Он вылечил её полностью ровно за час. Уже давно прозвучал отбой, но она все равно, даже несмотря на случившееся сегодня, не хотела покидать его. — Ты весь на нервах, — сказала она, обвив его шею руками. — Все и всё… доконали? Брагинский тяжело вздохнул. Остро захотелось курить, прямо до тошноты, но их тогда обоих точно спалят. — Да. Все достало. Грэйнджер. Учёба. Эта страна… обстоятельства… Просто все! Иван, поддавшись порыву, спрятал лицо в ладони. Этот жест слабости от нечеловека очень, очень много сказал Полумне. — Ты не один. Тебе просто надо это знать. Брагинский тут же поднял голову, оторвавшись от ладоней, открыл уже было рот — чтобы что-то произнести, сказать, но не выдавил из себя ни слова. Не время, да и не место. Иногда лучше помолчать. Так они безмолвно и сидели на этом полу, в этой чёртовой нише, привалившись спинами к стене. — Скоро все кончится, — сказал парень первым нарушив установившееся между ними молчание. — Уже недолго ждать Рождество…