Сотня: Перезагрузка. Часть 3. Восстановление

Как бы Кларк ни изучала и не планировала большинство событий, которые должны были произойти, как бы сильно она ни мечтала, что события сложатся не так, как они складывались, и все же, она и представить себе не могла, что все будет происходить так, как происходило. И примером тому было то, что прямо сейчас она сидела в кабине одного из грузовиков, которые они забрали у горцев, Рейвен сидела за рулем с ней рядом, в то время как они везли последнюю группу добровольцев для пересадки костного мозга. В течение всей поездки, которая заняла примерно часа три, Кларк напоминала себе, что да, она смогла подарить этим людям лучшее будущее, чем в прошлый раз. Что да, она изменила свой народ, чтобы сделать его более дружелюбным к землянам, чем когда-либо прежде. Что да, большинство людей, умерших в прошлый раз, живы и здоровы, и они могут надеяться на что-то гораздо большее, чем они могли себе представить. Что да, она смогла искупить вину которую она так долго носила и которая угрожала ее раздавить. И тем не менее, это было не легко. Даже находиться там, где она находилась, прямо сейчас, было не самым приятным. С тех пор, как Кларк вернулась в Аркадию после боя Лексы, прошло десять дней. Она согласилась, что именно столько времени потребуется на пересадку костного мозга, чтобы у них появилась возможность поехать в Тондис, для суда над заключенными. У Кларк было достаточно времени, чтобы расслабиться, провести время со своими родителями и сестрой, повеселиться с некоторыми из своих друзей и разобраться с беспокойством по поводу боев Лексы. Во всяком случае разобраться на столько, на сколько она смогла. Однако, благодаря Рейвен, эти десять дней скрашивались разговорами с Лексой по рации, во время которых пара могла говорить часами, рассказывая друг другу о том, как прошел их день. Они быстро пришли к выводу, что говорить о чем-либо серьезном будут только при личной встрече, а это означало, что десять дней был максимальный срок, на который они были готовы быть порознь. Кларк знала, что у них все будет хорошо, но она также болезненно осознавала, что для этого им придется пройти через этот разговор. Блондинка отдыхала пять дней, прежде чем вернулась к делам, поскольку до поездки в Тондис, было необходимо многое уладить в Аркадии и ее первой заботой был конечно-же Совет, который был не очень заинтересован в том, чтобы разделять ее мнение касательно выживших. Они не были уверены ни в том, что позволят этим людям присоединиться к ним, ни в том, что их клан присоединится к Коалиции, ни в том, что вообще было предложено. Удивляло ли это Кларк? Абсолютно нет. Что удивляло еще меньше, так это то, что возглавлял это сопротивление Джаха. Удивительным было то, что ее поддерживали люди. Поговорив со своими детьми и услышав истории о том, как некоторые из выживших с Горы пожертвовали всем, чтобы помочь им, взрослые, оказались более склонны к ответному оказанию помощи, чем Кларк надеялась. Этот факт, вместе с голосами тех, кто поддержал ее в Совете, обеспечили ей победу по всем пунктам. Стали ли и ее отношения с Джахой еще более напряженными, чем раньше? Да. Стоило ли оно того? Определенно да. Также во время своего небольшого отпуска Кларк видела, как группы людей ежедневно приходили в Аркадию с вещами, взятыми с Горы. В первый день, когда Синклер вернулся за рулем грузовика, а Беллами — за рулем джипа, люди громко аплодировали, глядя, как машины заезжают на территорию. Даже земляне, которые находились в Аркадии, включая телохранителя Кларк Райдера, были заинтересованы машинами. Девушка помогла им преодолеть страх, помогая им подойти ближе и прикоснуться к машине, даже предложив одному из них научиться управлять. Это стало еще одним актом сближения, как для землян, так и для жителей Аркадии. Уже на следующий день первая группа добровольцев и вместе с матерью Кларк ушли в Гору, для начала операции по пересадке костного мозга. Из того, что Эбби позже сообщила блондинке по рации, можно было сделать вывод, что забор материала у доноров прошёл гладко и можно приступать к пересадке. Кларк изъявила желание, чтобы одной из первых, кто получит лечение, была Майя, учитывая то, что девушка сделала для них. Спустя три дня, пришло время отправляться последней группе добровольцев, к которым должны были присоединиться те, кто должен был отправиться на празднование в Тондис. Кларк ничуть не удивилась увидев за рулем приехавшего за ними грузовика Рейвен. Механик выбралась из машины и направился прямиком к ней, и девушки обнялись спустя столько дней разлуки, когда единственным их общением были редкие разговоры по радио. Им было о чем поговорить, но сейчас было не время и не место, поэтому подруги лишь обменялись многозначительными взглядами, молча обещая поболтать позднее. Поскольку многие ещё приходили в себя, после произошедшего на Горе Везер и предпочли остаться в Аркадии, для поездки в Тондис были выбраны: Джейк, Джаха, Келли, Шарлотта, Уэллс, Джессика, Беллами и Финн. Кейн, Эбби и Мерфи должны будут присоединиться к ним позже. Спустя несколько часов, проведённых в дороге, они, наконец, достигли своего первого пункта назначения, и пока добровольцы, в сопровождении Джексона, начали спускаться в Гору, Кларк не могла не испытать невероятный прилив счастья, увидев Майю, стоящую снаружи, в сопровождении Джаспера. На девушке не было защитного костюма, она дышала свежим воздухом и наслаждалась солнечным теплом, стоя рядом со своим парнем. Это было все, чего Кларк когда-либо хотела для Джаспера и его девушки. Глядя на это, блондинка ощутила, как еще один из ее грехов и преследующих кошмаров просто исчезли, подарив ей долгожданную свободу. Рейвен, которая была рядом с ней в машине, улыбнулась ее реакции, поскольку знала, насколько это важно для подруги. Механик коснулась руки Кларк и когда блондинка на нее посмотрела, кивком головы предложила им выйти из автомобиля и подойти к ребятам. Глубоко вздохнув, Кларк выпрыгнула из транспорта. Как только они приблизились, к блондинке подбежал Джаспер, заключил в объятия, оторвал от земли и закружил, заставляя Кларк рассмеяться. «Спасибо. Спасибо!» Это все, что он продолжал повторять, отчего на глаза Кларк навернулись слезы, когда она почувствовала его благодарность, а не ненависть. Как только парень закончил благодарить ее, Кларк подошла и сама обняла девушку, которая была гораздо более спокойной, чем ее парень. «Большое тебе спасибо за все», — прошептала Майя ей на ухо, в ее голосе слышались сильные эмоции. «Мы тебе более чем рады», — сдерживая накатывающие эмоции, произнесла Кларк. Кларк отстранилась, когда к ним присоединились остальные горные люди. Ошеломленная шумом голосов и смеха, девушка нашла и схватилась за руку Рейвен. Почувствовав это, механик шепнула Уэллсу, что она отведет Кларк внутрь, чтобы обсудить некоторые вещи, касательно дальнейших действий, на что парень понятливо кивнул и девушки удалились в Гору. Связавшись по рации с Мерфи, Рейвен попросила ждать их в центре управления, поскольку это было единственное место, которое могло обеспечить им необходимое уединение и дать возможность свободно поговорить. А еще, только там Кларк могла найти тишину и пространство, чтобы чтобы разобраться со своими чувствами, если ей вдруг понадобится. Райдер, как верный телохранитель Кларк, последовал за ними. За то, короткое время что он провел с блондинкой, она стала ему другом, поэтому мужчина забеспокоился, заметив, что ее эмоции выходят из-под контроля после разговора с горной девушкой. Не смотря ни на что, он знал и верил, что ее друзья знают как ей помочь, поэтому он просто остался тихо стоять за дверью центра управления, зная, что сейчас для Кларк нет места безопаснее, чем в этой комнате. Когда девушки пересекли порог комнаты и Рейвен закрыла за ними дверь, Кларк направилась прямиком к ожидающему их Мерфи, обняв парня за талию и уткнувшись лицом в грудь. Юноша крепко обнял ее в ответ, когда блондинка разрыдалась, наконец отпуская от себя тяжесть когда-то принятого ею решения опустить рычаг. Джон был одним из немногих людей, которых никак не затронуло то, что она сделала здесь, так что для Кларк был определенный смысл в том, что именно он стал тем человеком, рядом с которым она позволила себе быть уязвимой. Обеспокоенная слезами подруги, Рейвен подошла к ним и обняла Кларк сзади, заключив девушку в кокон между собой и Мерфи. Друзья стояли так некоторое время, прежде чем Кларк перестала плакать, почувствовав себя значительно лучше. Она действительно не ожидала такого эмоционального срыва, но теперь, после того как он все же случился, блондинка поняла, что это было необходимо и теперь она более готова эмоционально, чтобы начать смотреть вперед, а не оглядываться постоянно назад. Ребята разомкнули объятия, после чего Кларк вытерла с лица слезы и села. Мерфи облокотился на стол напротив нее, а Рейвен — села на стул рядом с ним; ребята смотрели на блондинку, ожидая, когда она будет готова с ними поговорить. «Спасибо вам, ребята», — охрипшим от слез голосом, сказала Кларк. «Даже не вздумай благодарить, Гриффстер, друзья для этого и нужны», — с улыбкой на лице, ответила Рейвен. «Твою мать, да. Для чего я здесь, если не для того, чтобы ты могла разреветься, уткнувшись мне в рубашку, Блонди?» Кларк рассмеялась на слова Мерфи, который ухмыльнулся ей в ответ. «Хорошо, теперь, когда мы разобрались с этим эмоциональным беспорядком, расскажите мне все, что здесь происходило за последние десять дней». «У меня для тебя есть хорошие новости, Блондиночка. Земляне были менее злы на выживших, чем когда мы начинали, если конечно отсутствие злобного шипения при виде горцев, является каким-либо показателем. Я думаю, что, проведя рядом с ними в качество охранников, земляне смогли увидеть в них нечто большее, чем монстров, которыми они их считали, и я бы поспорил, что это доставит нам меньше неприятностей, чем мы предполагали». «Они не друзья, но земляне увидели выживших такими, какие они есть; просто людьми, которые делали то, что, по мнению их лидеров, было лучшим для их народа», — продолжила Рейве, — «Мы заметили, как некоторые воины общались с выжившими, спрашивали о чем-то и слушали их ответы без какой-либо агрессии, так что я думаю, что в этом вопросе мы на правильном пути». «Это очень хорошо. Чем больше землян примут выживших, тем меньше проблем у нас будет, когда они присоединятся к Небесным Людям», — сказала Кларк. «Кстати о Небесных Людях, как идут дела в нашей прекрасной консервной банке? Наш уважаемый Канцлер приехал с вами?» — иронично спросил Мерфи. «Конечно», — ухмыльнувшись, посмотрела на него Кларк, — «Ты действительно думаешь, что он упустил бы шанс доказать нашему народу, что он лидер, которым он на самом деле не является?» Ее друзья рассмеялись, а она продолжила: «Когда я рассказала им о планах в отношении выживших горцев, Джаха и его сторонники были этим явно недовольны, в любом случае, о них я не беспокоилась. Я думала о том, что люди относились к моим планам с недоверием, но когда они узнали, как некоторые выжившие рисковали собой, ради спасения наших детей, они стали более благосклонно относиться не только к тому, чтобы дать горцам дом, но и к тому, чтобы пожертвовать им свой костный мозг». «Думаешь, наши люди становятся менее склонными последовать за кем-то вроде Пайка?» — спросила Рейвен. Кларк немного задумалась, прежде чем ответить: «Честно? Я думаю, да. Основная причина, по которой они последовали за Пайком, заключалась в страхе, а не в откровенной ненависти. Даже сам Беллами не настолько ненавидел землян, чтобы присоединиться к Пайку, он просто боялся, что если он этого не сделает, это приведет к тому, что еще больше наших людей подвергнется нападению и погибнет. Вот почему на этот раз они относятся к землянам более благосклонно, чем я даже надеялась. Когда я рассказала им о планах присоединить Скайуру к Коалиции, люди заинтересовались этим, даже не смотря на то, что в какой-то момент они были настроены скептически по поводу того, что это может для нас значить. Как только я все объяснила, они были полностью согласны. Когда мы уезжали, люди ставили палатки для выживших». «Джаха и Совет согласны с нашим присоединением к Коалиции?» — спросил Мерфи. «Удивительно, но в этот раз у него было меньше поддержки, чем я ожидала. Большинство в Совете согласны с тем, что земляне — наши соседи и что это в наших же интересах, развить с ними мирные и дружественные отношения», — Кларк усмехнулась, — «Обещание возможности торговать с другими кланами и быть под их защитой, безусловно, повлияло на тех, кто не такой придурок, как Джаха». «Это значит, что мы близки к тому, чтобы отстранить Джаху от должности Канцлера?» — задала вопрос Рейвен. «Пожалуйста Блонди, скажи, что да. Я никогда ни о чем тебя не просил, но сейчас я тебя умоляю, пожалуйста, скажи мне, что мы сможем снять эту долбаную булавку с того идиота, которого мы называем Канцлером», — захныкал Мерфи, молитвенно сложив руки. «Да, именно это мы и собираемся сделать», — усмехнувшись над парнем, кивнула Кларк, после чего не смогла не рассмеяться над радостными криками Мерфи, когда они с Рейвен дали друг другу «пять». «Есть идеи, когда это произойдет?» — посмотрев на Кларк, спросила механик. «Как только мама закончит операции по пересадке и мы вернемся из Тондиса, Джаха уберется к хренам собачьим», — кивнув ответила Кларк. «Не хочу показаться назойливо-любопытной, но как идут дела между тобой и Командующей?» — спросила Рейвен. «Да, вы двое помирились, скрепив мировую страстным поцелуем? Или нет?» — присоединился Мерфи. «У нас все в порядке», — Кларк улыбнулась, откинувшись на спинку стула, — «Мы решили, что обсуждать наши проблемы лучше при личной встрече и мы готовы приложить усилия, чтобы быть вместе», — девушка покачала головой, — «А еще, мы с ней едва избежали неприятного недопонимания». «Что случилось?», — спросил Мерфи. «В ночь, когда Рейвен дала Лексе рацию, я выпивала с остальными ребятами. Сама я оставалась относительно трезвой, но вот Беллами знатно напился, и ему пришлось переночевать в нашей квартире, в моей комнате, пока я была в комнате Рейвен. Лекса не верно все поняла, решив, что у нас с ним что-то было, но, к счастью, она оставалась на линии достаточно долго, чтобы я смогла ей объяснить, что происходит. В противном случае все могло бы кончиться очень плохо». «Тем более, что из всех возможных людей, ты это был именно Беллами», — сказала Рэйвен, и Мерфи кивнул в знак согласия. «Пожалуйста, не говори, что ты тоже думала, что между мной и Беллами что-то было. Только не ты», — уставилась на подругу Кларк. «Кто еще так думает?» — поднял бровь Мерфи. «Лекса», — мученически проскулила блондинка. «Ты не можешь нас винить за это», — пожала плечами Рейвен, — «Для всех, кроме вас с Беллами это выглядело не понятно и неоднозначно». «Неоднозначно? Это как так?» «Страшила хочет сказать, глядя на вас со стороны, мы никак не могли сказать, были вы просто друзьями, или чем-то большим. Иногда казалось, что вы в наглую флиртовали друг с другом», — пояснил Джон. «Как заинтересованная сторона, я наблюдала за тобой и Финном и это больше было похоже на шутку, но вот с Беллами…» — добавила механик, — «Казалось, что между вами было не хилое сексуальное напряжение. Это не говоря о той особой связи, которая у тебя была только с ним одним». «Когда я вернулся на челнок после изгнания, я был абсолютно уверен, что вы с Беллами встречаетесь, учитывая то, как вы себя вели друг с другом», — сказал Мерфи, — «Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что ты была не с ним, а с Финном». «Мне тоже так казалось и это была одна из причин, по которой я так упорно боролась за Финна. Я думала, что он не должен бросать меня ради тебя, потому что ты в любой момент можешь бросить его ради Беллами. А потом то, как ты бросилась к нему на шею, когда он вернулся в Аркадию, я была на сто процентов уверена, что вы вместе». «Точно. Для меня было полным шоком, когда я увидел тебя с Лексой и увидел, как сильно ты была в нее влюблена», — добавил Мерфи. «Да, теперь мы знаем, что ты не была влюблена в Беллами, но это было только после того, как мы узнали, как сильно вы с Лексой любите друг друга, но тогда… Не было никого, кто бы не думал, что вы с Блейком увлечены друг другом», — закончила Рейвен. Кларк выслушала друзей и вздохнула, поскольку рассказанное ими не слишком отличалось от того, о чем она говорила с Лексой, когда девушка рассказала ей нечто подобное. Сама она никогда этого не замечала, но учитывая то, сколько человек указывало на это, было невозможно отмахнуться от этого, как от выдумки и того, как люди воспринимали ее дружбу с Беллами. Возможно, у него самого тоже были такие мысли, но узнать это у нее возможности не было, поскольку Беллами этой временной шкалы наверняка смотрел на нее совсем иначе. Кларк глубоко вздохнула и расслабилась. «Знаете, почему я так сильно сблизилась с Беллами? Так сильно, как не смогла сблизиться даже с Финном?» Ребята покачали головами и Кларк продолжила: «Потому что Беллами был простым, и со всем, что тогда происходило, учитывая то, с чем мне пришлось столкнуться, я отчаянно в этом нуждалась. Он дал мне это». «Я не понимаю», — сказала Рейвен. «Он был предсказуем. Все, что он делал, у каждого его действия, всегда была одна и та же причина, один и тот же мотив — Октавия. У всех остальных, кто меня окружал, всегда был какой-то мотив, который я никогда не могла вовремя разгадать, чтобы не получить за это пощечину, как, например, вышло с Финном. Он всегда был так упрям и непреклонен, чтобы я не теряла надежды связаться с Ковчегом, и я верила, что как я и мой отец, Финн верил, что помогать людям — это правильно. Он пришел в отчаяние, когда Монти сжег браслеты, и мы думали, что все в Ковчеге решат, что мы мертвы и погибнут из-за этого. И хотя я не сомневаюсь, что некоторые из его рассуждений были именно такими, только когда спустилась Рейвен и поцеловала его прямо у меня на глазах, я поняла, что причина, по которой он не сдавался, заключалась в том, что у него там была девушка, и он боялся того, что с ней может случиться». Немного помолчав, Кларк продолжила: «Уэллс — еще один пример. Он солгал мне, что это он донес на моего отца и из-за него его казнили, чтобы я не ненавидела за это свою мать. Моя мама предала моего отца и солгала мне, позволив мне возненавидеть за это моего лучшего друга, который был ни в чем не виноват, чтобы я не возненавидела ее. Шарлотта хотела быть моей лучшей подругой и оставаться рядом со мной, даже после того, как она убила моего лучшего друга. Все делали что-то за моей спиной по причинам, о которых я не знала, пока не становилось слишком поздно. Но не Беллами. Все, что он делал, начиная от проникновения на шаттл, до уничтожения радио и пыток Линкольна, все это было ради безопасности его сестры. Пока я знала, что им движет, я точно знала, что он сделает. Когда я поняла это, он не преподносил мне никаких неприятных сюрпризов. Во всяком случае, до тех пор, пока не появился Пайк». «Значит, на него можно было положиться?» поинтересовался Мерфи. «Да. Беллами довольно прямолинейный парень, когда узнаешь его по-настоящему и, как я уже сказала, очень предсказуемый. Прежде всего, он защитник, поэтому, как только он решил, что хочет моей безопасности, я поняла, что независимо от того, какой опасности я себя подвергну, он будет рядом, прикрывая мою спину. Мы никогда не флиртовали. Мы скорее раздражали и выводили друг друга из себя. Финн был слишком сосредоточен на том, чтобы вернуть меня и заставить меня простить его за ложь о Рейвен, в то время, когда у меня не было никакой возможности и времени даже подумать об этом, потому что нам в затылок дышала армия землян. Беллами помогал мне. Когда он вернулся в лагерь, я бросилась ему на шею, потому что до этого я искренне верила, что я убила его. И если убийство трехсот землян уже давило на меня, представьте, каково мне было, когда я думала, что убила того, кто мне дорог? Это было ужасно, поэтому, увидев его живым и здоровым, я испытала огромное облегчение, которое не могла выразить по другому». «Но тебе не кажется, что вы стали слишком зависимы друг от друга? Потому что должен сказать, Блонди, в какой-то момент ваши отношения перестали выглядеть здраво». «Мерфи прав, Грифф. Не хочу показаться стервой, но вы двое слишком часто гладили друг друга по головке», — сказала Рейвен, приподняв бровь и глядя на блондинку. «О, не волнуйся, я прекрасно об этом осведомлена. Это и стало причиной, почему я решила не выбирать его для пробуждения. Я думаю, мы оба были настолько поглощены чувством вины, что думали, что только мы можем простить друг друга». «Когда ты это поняла?» — спросил Мерфи. «Когда он присоединился к Пайку и я обнаружила, что не могу простить его за это и за всех землян, которых он убил». Джон и рейвен казались удивленными этим откровением. Рейвен отреагировала первой: «Мне так не показалось. Казалось, что ты снова простила его и даже поощряла его простить самого себя». «Это от того, что происходящее и все эти смерти, включая смерть Лексы, больше походили на мою вину, чем на его. По крайней мере, мне так казалось тогда. Все, о чем я могла думать, это о том, что если бы я не бросила вас после падения Горы, если бы я была там, Пайк никогда бы не убедил Беллами присоединиться, и он никогда бы не пришел к власти. Так что дело не столько в том, что я простила его, сколько в том, что я чувствовала ответственность за его действия сильнее, чем должна была», — объяснила Кларк. «Ты и вправду слишком сильно винишь себя за дерьмо, за которое не несешь ответственности, Блонди», — подал голос Мерфи. «Я знаю. Я работаю над этим». «Тем не менее, даже если ты не испытывала к нему чувств, он определенно уверен, что испытывал их к тебе», — сказала Рейвен, что для блондинки явно не было неожиданностью. «Я думаю, что какое-то время он верил в это, но скорее всего он просто был слишком от меня зависим и это путало его чувства», — улыбнувшись, покачала головой Кларк. «Ты действительно никогда не думала о нем в таком ключе? Прям вот вообще никогда?» — ухмыльнувшись, спросил Мерфи. «Никогда-никогда», — ухмыльнулась в ответ Кларк. Казалось, что друзья были удивлены такой искренностью девушки, прозвучавшей в ее голосе. «Серьезно? Ты никогда не чувствовала к нему никакого влечения? И ни разу не думала о нем как о сексуальном объекте?» — спросила механик. «Когда? Сначала меня привлекал Финн. Он был моим первым парнем, конечно тогда у меня не было даже мыслей о Беллами. И к тому времени, когда я почувствовала, что разлюбила Финна, или, правильнее будет сказать, когда меня отпустило чувство, которое я считала любовью к нему, в мою жизнь вошла Лекса. После этого игра была окончена, я влюбилась окончательно», — пожала плечами Кларк. «Да ладно, это не совсем правда, учитывая что ты спала с той девушкой с пункта обмена. Кажется ее звали Найла?» — напомнила Рейвен. «Ты бы поверила мне, если бы я сказала, что это была скорее месть и способ причинить Лексе боль, после того, как она бросила меня, нежели то, что я действительно хотела кого-то другого?» Ребята переглянулись, прежде чем снова посмотреть на Кларк. «Найла была замечательным человеком, очень заботливой, очень красивой, но теперь я могу признаться не только себе, но и вам, что не было ни одного раза, когда занимаясь с ней сексом, я не желала, чтобы на ее месте была Лекса. Ни во время моего изгнания, ни после Города Света. «Круто, Блонди». «Я знаю», — виновато вздохнула Кларк, — «Как только я это признала, я больше не смогла с ней спать. С моей стороны было слишком мудацко продолжать использовать ее таким образом, даже если она об этом знала и не возражала против этого». Ребята собирались что-то сказать, но Кларк продолжила: «Я поняла, насколько нездоровой была моя дружба с Беллами, когда сравнила ее с отношениями, которые у меня были с Лексой, и увидела всю разницу. Беллами предложил мне прощение за мои грехи, и хотя я не преуменьшаю, насколько важным для меня было получить это прощение, Лекса предложила мне кое-что, чего не мог предложить больше никто другой. Понимание. Все остальные, включая вас двоих, всегда винили меня в том, что я делала, вместо того, чтобы предложить вместо вины что-то еще. Мерфи винил меня в том, что его пытались повесить, а потом изгнали. Рейвен обвиняла меня практически во всем, что имело отношение к Финну, во лжи о Высшем Пламени, в том, как мы обошлись с Луной. Я не говорю, что ты была не права, потому что большинство из этого действительно было на моей совести. Но разница с Лексой заключалась в том, что она никогда не видела только моих действий, она всегда видела причину для них и понимала, почему я делала то, что делала, даже если ей это не нравилось. Я упала на ее землях, сожгла ее лес, я спалила дотла ее деревню, я напала на ее людей, пытала Линкольна, взорвала мост с ее людьми, перерезала горло одному из ее воинов, сожгла заживо три сотни ее воинов, убил ее наставницу, стала причиной резни в Тондисе, отняла у ее народа право на правосудие, убила Густуса, позволила сбросить бомбу на ее народ, отвергла ее, когда она поцеловала меня, плюнула ей в лицо, приставила нож к ее горлу, мои люди убили триста ее людей, которых она послала защищать их, потому что я попросила ее и после, я убедила ее простить убийц, что в конечном итоге и стало причиной ее смерти». Избавиться от всего этого было нелегко, но Кларк нуждалась в том, чтобы ее друзья ее поняли. «Знаете в скольких из этих вещей она меня обвинила? Ни в одной. Не то чтобы все, что я делала, было для нее нормально, но она понимала, о чем я думала, когда принимал каждое из этих решений. Она знала, потому что была на моем месте. Она была вынуждена принимать решения, которые приносили пользу ее народу, даже если этот выбор будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Она никогда не осуждала меня. Она была зла на некоторые мои решения, но если бы я пришла к ней с руками, заляпанными кровью, первое, что она бы сделала, это помогла бы мне смыть кровь, а затем выслушала мою историю ни разу меня не осудив». Кларк глубоко вздохнула: «Так что да, между мной и Беллами никогда ничего не было и никогда не будет. Ни с ним, ни с кем-либо еще. Я люблю ее так, как никто из вас не может и представить. Она в каждом атоме моего тела, все, что у меня есть, все, чем я являюсь, обретает смысл только рядом с ней. Лекса — это конец и начало. Мое счастье связано с ней. Мое сердце, мое тело, моя душа всегда приведут меня прямо к ней, несмотря ни на что. Лекса — любовь всей моей жизни. Она и есть моя жизнь». Мерфи и Рейвен переглянулись, прежде чем хором произнести: «Твою ж мать».