Начиная с поезда и далее по списку

      Гроза, начавшаяся ночью, не то, что не утихла, а только разошлась к началу последнего урока. Гром гремел так, что хлипкие квадратные столы в классе зельеварения ходуном ходили. Пламя вечных свечей дрожало и билось от тонких струек ветра, просачивающихся сквозь каменную кладку. Гермиона поёжилась – сквозило. Где-то снаружи опять громыхнуло. Теснота помещения давила, а отсутствие окон только ухудшало ситуацию. Девушка мотнула головой – нужно было сосредоточиться на занятии, которое почти что началось.       Друзья сидели молча. Рон уснул, подперев щёку рукой, Гарри уткнулся в свой учебник. Кажется, он всё ещё был слегка обижен на подругу, потому общался с ней холодно. Гермиона тихо фыркнула. «Нашёлся тут самый правый», – думала она, – «Его уберегли от неприятностей, а он ещё обижается. На обиженных воду возят, вот что». Перед тем, как демонстративно отвернуться, волшебница заметила, что поля книги, лежащей перед Гарри, были исписаны мелким почерком. «Не повезло с экземпляром, мог бы другой попросить», – пронеслось в её голове.       Наконец в аудиторию вошёл Гораций Слизнорт. Кратко поприветствовав своих учеников, он вальяжно прошествовал к учительскому столу и, опершись на него, дал задание.       – Коллеги, – начал он как бы нехотя, лениво, – Сегодня вам предстоит сотворить напиток живой смерти. Технику безопасности помните, полагаю. Самое главное – не пробуйте зелье ни у себя, ни у кого-то ещё. Если, конечно, не хотите умереть, тогда пожалуйста, – по залу прошёлся смешок, – На всё про всё у вас час времени. Тот, кто сварит лучшее зелье, получит от меня небольшой подарочек. Приступайте!       Ученики сразу закопошились. Со всех сторон послышались звуки перелистываемых страниц. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула. Первым делом она приступила к подготовке ингредиентов…       Отведённый час времени вышел. Гермиона закончила как раз вовремя, в последний раз перемешав варево за минуту до того, как профессор Слизнорт выкрикнул: «Время! Отложить палочки!» Волшебница ещё раз взглянула на своё зелье. Вроде, ничего необычного. Полностью соответствует описаниям из всей доступной ей учебной литературы, которую она прошерстила вчера в библиотеке. От запаха зелья, заполнившего весь кабинет, клонило в сон. Девушка зевнула и осмотрелась. Кто-то из студентов, не скрываясь, дремал. Профессор Слизнорт не спеша обходил котелки учеников со своим собственным черпачком. Набирал в него напиток, нюхал, выливал обратно, осматривал края котелка, освещая его нутро Люмосом, недовольно причмокивал и переходил к следующему студенту. Иногда мурлыкал себе под нос «Неплохо» или «Отвратительно».        Когда подошла очередь Малфоя, профессор, внимательно изучив получившееся у него зелье, припечатал: «Хорошо». Второе «хорошо» получила уже сама Гермиона. Рон удостоился оценки «отвратительно» и, ничуть не расстроившись, продолжил клевать носом. Остался только Гарри. Девушка хмыкнула. Она прекрасно знала, что тот никогда не был силён в зельеварении, а потому не особо верила в победу друга.        Слизнорт тем временем осмотрел стенки котелка Гарри и удовлетворительно кивнул, затем зачерпнул немного напитка и поднёс к носу. Вдруг что-то в его выражении лица неуловимо изменилось: его черты как будто стали мягче. Он аккуратно вылил зелье обратно в котелок. На свету было видно, что оно слегка прозрачнее, чем у остальных студентов, и отливает янтарём.       – По учебнику готовили? – задумчиво спросил профессор.       – Да, сэр, – ответил Гарри, вытянувшись по струнке.       – Странно, а вышло ведь совсем так же, как у моей матушки, – еле слышно пробормотал профессор Слизнорт, а вслух сказал, – Что ж, выбор очевиден. Победителем становится мистер Поттер!       Студенты вяло зааплодировали. Громче всех хлопали Рон и Гермиона. Девушка меж тем испытывала жгучую досаду. «Как же так», – крутилось в её голове, – «Он же совершенно ничего не сделал, а всё равно победил». Тем временем профессор Слизнорт достал из кармана мантии маленький флакончик и вложил его в руку Гарри.       – Это Феликс Фелицис, зелье удачи, – пояснил он, – Используйте его с умом, мистер Поттер.       Гарри радостно кивнул. Гермиона отвернулась и быстро собрала вещи в сумку. Рядом очутился Рон, всё-таки разлепивший глаза после непродолжительной дрёмы.       – Не переживай, – он похлопал девушку по плечу, – В следующий раз у тебя обязательно получится.       Волшебница отбросила его руку.       – У меня и в этот раз получилось! – не выдержав, вспылила она.       Гарри и Рон недоумённо уставились на свою подругу. Гермиона закатила глаза, развернулась на каблуках и бросилась на выход. Ей вдруг стало невыносимо душно в кабинете. Девушка так торопилась, что чуть ли не расталкивала толпящихся студентов. Больше всего досталось Малфою, которому её локоть прилетел аккурат под рёбра.       – Осторожнее, Грейнджер, – раздражённо выкрикнул он и недовольно поморщился.       Волшебница на мгновение обернулась, но тут же скрылась в уносящей её толпе учеников. «Какая-то она бледная», – отметил про себя Драко.       – Что это с ней? – спросил у своего товарища Вислый, идущий позади слизеринца.       – Забей, – отвечал ему Шрамоголовый, – Вовек не разберёмся с её тараканами, уж больно их много.       Блондин фыркнул. «Вот кретины», – подумал он. Выйдя из кабинета, он коротко попрощался с шедшим рядом Блейзом: Драко хотел проветрить голову. Ему нужно было время, чтобы упорядочить докучавшие ему мысли и придумать дельный план действий.       Белокурый волшебник неторопливо шагал по коридорам. За окнами выл ветер, стёкла нервно дребезжали под его натиском. Из-за низких почти что чёрных туч, на улице было так темно, как будто уже наступила ночь. Впереди показалась узкая деревянная дверца с металлическими клёпками. Слизеринец потуже замотал шарф на шее и, втянув голову в плечи, открыл её. Тут же злой ноябрьский ветер бросил ему в лицо пригоршню влажных листьев. Драко немного помялся на пороге, привыкая к холоду, а затем вышел, закрыл за собой дверь и быстрым шагом направился к стоящей неподалёку башне. В ней расположилась совятня Хогвартса. Прохлада отрезвляла и придавла сил, а потому парню было особенно легко и приятно подниматься по винтовой лестнице на самый верх.       Когда он вошёл в круглое каменное помещение под самой крышей, на него разом уставилось множество поблёскивающих в темноте жёлтых глаз. Самые большие и яркие из них принадлежали филину Малфоев. Он смотрел на Драко недовольно, свысока, и совсем не торопился подлетать к своему молодому хозяину. Тот подошёл поближе к птице и протянул ему тонкие полоски моркови, которые держал в руке. Он давно понял, что это единственный способ заставить горделивого молчуна спуститься. И, действительно, филин не заставил себя долго ждать и уже через мгновение важно восседал на руке слизеринца.       – Тяжёлый ты, – хмыкнул Драко. Филин глянул на него исподлобья, – Прикреплю тебе к лапке записку и полетишь восвояси.       Волшебник аккуратно усадил увлечённую сырой морковью птицу на жёрдочку и, взяв в руки маленький клочок бумаги, перечитал написанное собственной рукой: «Понял вас, отец. Спасибо за столь высокую оценку моего труда. Как только узнаю, сообщу вам дату».       Он снова сложил записку, задумчиво повертел её в руках и, наконец, прикрепил к лапке семейного филина. Тот, недолго думая, отвернулся от молодого хозяина и одним мощным толчком своих широких крыльев взмыл ввысь, а уже через минуту и вовсе скрылся в темноте надвигающейся грозы. Драко не сомневался в способностях пернатого – уж какую-то бурю он точно переживёт.       Спустившись вниз по винтовой лестнице, парень остановился на пороге совятни и, выудив из кармана золотистую пачку Benson & Hedges, закурил. В голове стало совсем пусто, а потом перед глазами замелькали воспоминания. Вот он держит в руках письмо отца. У камина стоять жарко, но его так разморило, что не хочется двигаться с места. Парень раз за разом перечитывает первые строчки, но никак не может вникнуть в написанное:       «Дорогой Драко! Я немного расстроен, что о твоих успехах мы узнаём от посторонних. Почему ты сразу не написал, что нашёл тайный проход в Хогвартс? Это заметно облегчит нашу миссию…»       Небольшая клякса над первой буквой его имени выдаёт нетерпение отца. Парень долго смотрит на неё, затем, с трудом оторвавшись, переводит взгляд на огонь камина. Вздыхает, пытается собрать мысли в кучу и, наконец, возвращается к письму. Его глаза бегут дальше по строчкам, спотыкаются и перескакивают через целые слова, даже предложения. Письмо, как будто говорящее голосом отца, попрекает его, хвалит, просит и приказывает. Внизу страницы виднеется ещё одно яркое пятно чернил. Драко так долго смотрит на него, что в память врезывается и следующая за ним строчка:       «Сообщи в ответной записке, когда мы сможем прийти».       Письмо заканчивается сухим прощанием. Парень снова изучает взглядом кляксы, даже подносит бумагу поближе к лицу, чтобы получше их разглядеть. Ему кажется, что если он будет смотреть на них достаточно долго, то сможет понять своего холодного отца. «Что он испытывал, когда писал это?» – думает Драко, перескакивая взглядом с одного пятна на другое. Ответ кружится рядом, рукой подать, но поймать его не удаётся.       Вдруг слышится шуршание отодвигаемого портрета, по ногам бежит сквозняк.                   Слизеринец, не оборачиваясь, бросает бумагу в огонь и неотрывно смотрит на то, как она мгновенно вспыхивает и сгорает. Воспоминание затухает.       В голове остаётся только слово «миссия», мелькавшее в письме. Перед глазами возникает следующее воспоминание, уже помутневшее, короткое. Помещение погружено во мрак. Его едва разбавляет зеленоватый свет, льющийся из витражных розеток, расположившихся у самого потолка. Во главе стола сидит он. Призрачно-белый овал его лица как будто светится в густой темноте помещения. Весь он странно покачивается, по временам не справляясь с мышцами своего новообретённого тела, оттого весь как будто ходуном ходит. Его голова в очередной раз падает на грудь, тогда он снова, привычным движением, забрасывает её на место, перекатив через плечо. Взгляд Тёмного Лорда блуждает между рядами приспешников. Его немигающие глаза навыкат кажутся безумными и злыми. Поддерживать с ним зрительный контакт необходимо, но невыносимо. Драко неуютно, он ёрзает на стуле.       – Так ш-ш-што фы предлагаете, – каждая произносимая его сухим голосом согласная становилась глухой, – Неуш-ш-шели фы хотите помочь мальчику?       – Нет, что вы, наоборот, – заискивающе глядя в глаза хозяину говорил покрасневший от напряжения Антонин Долохов, – Я предлагаю его ослабить. Что, если мы проредим ряды его друзей и покровителей, вечно мешающихся под ногами? Тогда и до мальчишки легче будет добраться.       Лицо Пожирателя расплылось в мерзкой улыбочке. Она его ещё больше уродовала. Драко отвернулся поймал на себе изучающий взгляд немигающих змеиных глаз. Парень предчувствовал,что это любопытство не предвещало ничего хорошего. Кажется, у Тёмного Лорда появилась какая-то идея. Он удовлетворённо кивнул.       – Хорош-ш-шо, я прис-слуша-шаюсь к тебе, Антонин, – он медленно поднял свою когтистую руку и указал уродливым костлявым пальцем на Драко, – Ты, с-с-сын Люциус-са, выглядиш-шь смыш-шлённым. Придумаеш-ш-шь, как разобратьс-с-ся с детиш-шками.        Парень низко опустил голову в знак согласия. Сидящий рядом отец одобрительно похлопал его по плечу. В груди защемило – это и есть его первое задание.        Ветер в очередной раз швырнул парню в лицо копну мокрых листьев, выводя того из раздумий. Драко брезгливо поморщился и вытерся рукавом. На кончике сигареты копился пепел. Волшебник стряхнул его и затянулся. «Теперь они и про исчезательные шкафы знают, их ничто не сможет остановить о того, чтобы прийти сюда», – парень нахмурился, – «Значит, нужно сделать так, чтобы они с учениками разминулись». Кажется, ему в голову пришла прекрасная идея. Драко ухмыльнулся и, потушив сигарету о каменную кладку башни, бросил окурок в мокрую листву. Он очень надеялся, что ему удастся предотвратить бойню в стенах школы.       Правда, придётся уговорить на авантюру одного очень упрямого человека. Драко спрыгнул с порога башни и быстрым шагом направился к неприметному входу в замок, борясь с порывами пробирающего ветра.