A Year and a Day/Год и Один День

       13 июня       — Гермиона, спустись в Большой зал, — голос Минервы, доносившийся из камина, звучал слегка раздраженно, и Гермиона покачала головой, уставившись на свою классную доску и различные уравнения, которые она на ней записала. Решение ее текущей проблемы с Увеличивающим Заклинанием было прямо перед ее носом, вертелось на языке, но все время ускользало от нее. — Гермиона! — услышав резкость в голосе Макгонагалл, она сморщила нос. Не то чтобы она игнорировала ведьму, просто сейчас она была занята чем-то более… важным.       — Директриса, я также сильно, как… — она замолчала, уставившись на доску, ответ прятался прямо здесь. Ей просто нужно было…       — Мне обязательно нужно прийти и забрать тебя? — послышалось легкое шипение, и Гермиона тихонько вздохнула.       — Мне просто кажется, что от меня было бы больше пользы, если бы я разобралась с чарами и заклинаниями, готовясь к летним каникулам и выполняя учебную программу, а не провожала студентов на последний пир перед отбытием, — сказав это, она отступила на шаг от классной доски, ее голос звучал немного рассеянно.       Макгонагалл тяжело вздохнула.       — Мне нужно поговорить с тобой как раз об этом, но для начала, пожалуйста, спустись в Большой зал, мне нужно, чтобы ты присутствовала там.       Это был приказ, и от того, как директриса это произнесла, у Гермионы волосы встали дыбом на затылке. Этой реплики оказалось достаточно, чтобы отвлечь женщину от мучительной проблемы, которая занимала ее большую часть недели. Ее желудок слегка скрутило, но она подавила волнение и схватила свою мантию, накидывая ее на плечи, когда выходила из своего тесного класса.       Ее класс был и правда очень маленьким, единственное крошечное окошко, дарившее свет, всегда было грязным, вне зависимости от того, как часто она его очищала; парты держались на месте лишь с помощью магии, ее книги были склеены скотчем, но все же это тесное пространство было ее домом. Она была благодарна Макгонагалл уже только за то, что та смогла раздобыть необходимые средства, чтобы дать ей шанс. Гермиона считала, что такой предмет, как Создание Заклинаний и Чар с практическим подходом обладает очень хорошими достоинствами и может помочь студентам, — особенно на шестом и седьмом курсах, — создать хорошую базу на случай, если они захотят продолжить свое образование в этой области.       Некоторые люди… не были с ней согласны. И ей было неприятно задумываться над вопросом, сам ли курс им так не нравился или же именно она. Несмотря на то, что Волдеморт был мертв и покоился среди прочих Пожирателей в Запретном Лесу, эта закостенелая вера в то, что магглорожденные были ниже и достойны меньшего, все еще… стойко держалась в умах многих волшебников.       Гермиона вернулась с войны полная надежд. Закончила свой последний год в Хогвартсе, поступила в лучший магический университет, где специализировалась на создании заклинаний, как теоретических, так и практических, с небольшим уклоном в арифмантику и зельеварение, — поступок, которого Рон так до конца и не простил ей. Хотя он и с пониманием отнесся, когда она захотела вернуться в школу, но тратить время на высшее образование, когда они только недавно вернулись с войны, казалось ему уже чересчур. Их громкая ссора и расставание были… разрушительными. И только пару лет назад они начинали возвращаться к тому, чтобы возобновить свои дружеские отношения, а прошло ни много ни мало почти два десятилетия.       После окончания учебы она надеялась присоединиться к Визенгамоту, трудясь для законодательного органа, желая помочь восстановить волшебный мир. За что ее чуть не подняли на смех, объясняя, что у нее не подходящая… фамилия. Довольно извилистый способ сообщить, что будучи магглорожденной, ей никогда не занять какую-либо серьезную должность в законодательном органе. Это сильно задело ее гордость, поэтому она попыталась попасть в какой-нибудь научный центр, который создавал магические предметы, но ее использование маггловских технологий и идей в своих зельях и заклинаниях привело к… ну, скажем, не все пошло гладко. Финансирование регулярно прекращалось, и ей приходилось искать что-то новое снова, и снова, и снова.       Она даже не смогла работать фрилансером из-за того, что «лучший» в своей области ученый Уилбур Битуичер высмеял и ее саму, и ее исследовательскую практику. Не было никого, кто был бы готов предоставить ей финансирование для поддержки ее проектов или помочь создать стартап. Гарри, благослови господь его душу, пообещал ей предоставить пятьдесят процентов, если она сможет найти остальную часть необходимой суммы, но… за столько лет она так и не смогла ее раздобыть. Все это давило и давило на нее до тех пор, пока она не почувствовала, что вот-вот сломается, потому что никто не хотел с ней работать. Люди с благоговением смотрели на нее на улицах, шептались о ней, дети узнавали о ней из своих учебников истории, но ее отстраняли от каждой работы, на которую она подавала заявление, и она не могла добиться успеха в волшебном мире с выбранной ею профессией. Гермиона знала, что в аврорат ее взяли бы с руками и ногами, но она так устала сражаться и гоняться за плохими парнями. Она хотела заниматься тем, что было ей интересно, что могло бы изменить волшебный мир к лучшему, но ей просто не давали этого делать.       Этого было достаточно, чтобы по-настоящему сломить любого человека. Вот так она и оказалась в Хогвартсе, почти бездомная, умоляющая Макгонагалл о работе, любой, ей нужно было хоть что-нибудь, лишь бы у нее была крыша над головой и хоть какие-то деньги, которые она могла бы положить на свой счет в Гринготтсе. Было горько и стыдно просить о таком, но она просила. Директриса, конечно была рада ей, настояла на том, чтобы Гермиона отныне называла ее Минервой, учитывая все, что они вместе прошли на войне, но также сообщила, что все вакансии в Хогвартсе заняты. Гермиона уже почти потеряла всякую надежду, пока подобно спасательной шлюпке в штормовом море, от Макгонагалл не поступило предложение воспользоваться деньгами из небольшого отдельного фонда для так называемых экспериментальных предметов. Это было два года назад, ее назначили профессором, преподающим Основы Заклинаний и Создания Чар тем студентам, которые захотят взять этот курс.       Она также зачастую заменяла профессоров по зельеварению и арифмантике, когда те болели или у них возникали неотложные дела. Ее же непосредственные классы всегда были маленькими, их посещало меньше десяти студентов, но волшебница и этому была рада. С ее расписанием у нее оставалось время на то, чтобы изучать и разбирать старые заклинания, совершенствовать их и использовать в качестве примеров для студентов. К тому же ученикам, которые приходили на ее занятия, казалось, ее предмет и правда нравился.       Однако сейчас от слов Макгонагалл у Гермионы скрутило живот и она с волнением шла через служебный вход в Большой зал. Преподавательский стол был уже почти полон, и волшебница скользнула на свободное место с краю, прислушиваясь к возбужденной болтовне учеников, празднующих последний день учебного года. Она была уверена, что после обеда они все отправятся в Хогвартс-экспресс и уедут на летние каникулы.       Гермиона задумчиво улыбнулась и вспомнила свои студенческие годы и то, как она была рада возвращаться домой к родителям, и как одновременно боялась покидать волшебный мир и возвращаться в маггловский. Она любила своих родителей и никогда бы не променяла их на других ни за что на свете, но она также любила волшебный мир и, повзрослев, просто ненавидела покидать его. Тот факт, что примерно через неделю ей тоже придется оставить школу на время каникул, вызывал горько-сладкие чувства.       Она лишь вполуха слушала, как Минерва произносила свою прощальную речь, прежде чем отправить детей собирать свои вещи. Гермиона же смотрела прямо перед собой, пытаясь разгадать последнюю нерешенную формулу в своей голове. Она была так близка к тому, чтобы найти ответ, как вдруг щелчки пальцев перед ее носом вернули ее на землю.       — Извините, я задумалась, — она повернулась и улыбнулась Минерве. В Большом Зале было уже тихо и пусто, ни профессоров, ни студентов. — Но я все-таки спустилась, как Вы и просили, — ее улыбка медленно начала опускаться, когда Минерва тяжело вздохнула, и выражение ее лица стало печальным:       — Они сократили финансирование.       Эти слова были подобны удару в живот, и Гермиона почувствовала себя так, словно земля ушла у нее из-под ног. Только не снова.