A Year and a Day/Год и Один День

       31 августа       Оглядев гостей в поисках Драко и найдя его возле разрезанного торта рядом с Гарри и Виктором, Гермиона улыбнулась и удовлетворенно вздохнула, наблюдая за своим мужем. Они расписались на следующий день после той вечеринки, а затем Драко приступил к планированию их свадьбы. Он хотел, чтобы на церемонии были самые красивые цветы, ее любимый торт, детали, которые, по его мнению, ей бы понравились. Иногда она поддразнивала его на этот счет, совсем чуть-чуть, но с радостью позволяла ему проявлять свою сентиментальную сторону. Гермиона подкидывала ему советы всякий раз, когда он просил, и была счастлива, что все это доставляло ему огромное удовольствие. И сейчас, стоя посреди этой красоты, она не могла не признать, как великолепно Драко организовал это событие.       Несмотря на то, что изначально Гермиона не думала, что сильно нуждается в самом торжестве, этот день стал поистине особенным. Ей даже пришлось попросить Пэнси помочь стереть следы ее слез, прежде чем отправиться к алтарю, и все из-за Гарри, который приберег для нее ту самую голубую бархатную ленту, которой перевязывал ее волосы в тот роковой день чуть больше года назад. Сегодня же он обвязал ею ее букет, пробормотав заветные слова: «Что-то старое, что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то голубое». За что получил нагоняй от Пэнси, потому как: «она потратила слишком много времени на макияж не для того, чтобы он все испортил!». Это сцена вызвала у Гермионы смех и спасла ее макияж от слез.       А потом, верный своим словам, Драко действительно не сдержал собственных слез, глядя, как она идет к нему по проходу.       И в этот момент она влюбилась в него еще сильнее. На людях Драко как правило не проявлял своих эмоций, и не то чтобы он вообще часто плакал, поэтому видеть его слезы, пока Гарри вел ее к алтарю, значило для нее очень многое. Последние несколько месяцев, с тех пор как она стала ему настоящей женой и могла свободно любить его, не думая о разводе, сделали ее такой счастливой, какой она не была еще никогда. Даже несмотря на трудности, которые, конечно, возникали — маленькие мелочи, как и у всех. И самой большой из них было неловкое напряжение, которое она все еще чувствовала рядом с Нарциссой.       Гермиона не стала ничего ей высказывать, она позволила Драко сделать это за них обоих, но отныне между ними была некая дистанция. Словно пропущенный шаг в танце, который не позволял партнерам двигаться дальше синхронно. Но как бы Нарцисса ни была неправа, это не означало, что Гермиона не скучала по тем отношениям, какие у них были раньше. Ей была ненавистна эта неловкость между ними, хотя она и знала причину ее возникновения. Это гложило ее, и она надеялась, что со временем все наладится, хотя бы отчасти.       Мотнув слегка головой, чтобы стряхнуть эти грустные мысли, она направилась к Драко, кивая по дороге гостям. Они пригласили довольно много людей, но она и не возражала, потому как список гостей в основном составляли они вместе с Драко. Они не позвали никого, кого бы не знали, кто им бы не нравился или тех, кто не был бы рад их союзу. Атмосфера этого мероприятия была более искренней и намного менее душной относительно прошлого торжества.       Среди прочих они также позвали на праздник Селберна. Их совместная исследовательская работа уже была опубликована и отправлена на рецензирование, но количество заказов на ее обнуляющее магию зелье было огромным еще с момента первой публикации. Публикации по ее самостоятельным исследованиям имели оглушительный успех. Настолько, что к ней теперь прилетали совы с приглашениями о посещении магических университетов, дабы помочь им создать нужные кафедры и привести их в соответствие с ее требованиями, с просьбами в дальнейшем читать там лекции для студентов.       Популярность ее открытия со скрытыми возможностями обнуляющего зелья привела к массовому запуску защитной одежды — Inanis Armis или IA, как теперь она звалась официально. С названием снова помог Скорпиус: они немного поиграли со словами, прежде чем придумать Void Armour, но поскольку обоим нравились латинские версии, они остановились на ней. Гермиона была так горда тем, что теперь британские авроры носили исключительно IA как часть своей стандартной униформы, и благодаря этому успеху к ней начали поступать многомиллионные контракты от других правоохранительных органов со всего волшебного мира.       Помимо этого громкого успеха другие ее новые изобретения также пользовались большой популярностью. Товары стабильно распродавались, и вскоре Драко решил, что было бы разумнее расшириться и открыть еще одну фабрику. И две недели назад они как раз приступили к осуществлению этого плана. Гермиона была безумно взволнована всем происходящим, в том числе и своей новой исследовательской работой, написанной в соавторстве с Бургетией. Она знала, что эти труды могут вызвать противоречивую реакцию, все же волшебный мир до сих пор сторонился любого упоминания о Волдеморте, но сама идея о том, что эмоции и чувства играют такую же важную роль в сотворении магии, как и все остальные аспекты, была очень важна. Она никогда бы не смогла удалить Темную Метку с руки Драко без этого открытия. Поэтому, даже если общество было пока не совсем готово признать это, ведьма знала, что это исследование было важным.       Наконец, пройдя через толпу гостей, Гермиона добралась до Драко, позволив своей нерожденной малышке дотянуться до него первой, легонько толкнув его ею. Уголки его губ дернулись вверх, как только он опустил руку и нежно погладил округлившийся живот. Гермиона быстро заметила, что Драко колебался и осторожничал, когда тянулся к ее животу, будто не смел прикасаться к нему без ее разрешения. Поэтому она сама начала подставлять ему свое пузо, в качестве молчаливого способа дать Драко понять, что ему все можно и не нужно спрашивать. Дошло до того, что, приближаясь к нему, она выпячивала свой живот так сильно, как только могла, чтобы это было первое, что врезалось в него.       — Как поживают мои дамы? — Драко наклонился и быстро чмокнул ее в губы, и Гермиона улыбнулась тому, что он позволил своей руке задержаться на животе, обхватив пальцами то место, где их дочь мастерски демонстрировала свои навыки в чечетке.       — Она там сходит с ума, — Гермиона погладила свою малышку. — Думаю, это из-за игристого сидра, — волшебница указала на столики, где специально для нее были расставлены безалкогольные напитки.       — Клянусь, с каждым днем, ты сияешь все ярче, Гермиона, — лицо Гарри расплылось в улыбке, перед тем, как он поцеловал ее в щеку. Она улыбнулась ему в ответ, счастливая, что друг был рядом в их особенный день. — Вы уже подобрали имена? — он оглядел обоих, Драко ухмыльнулся, а Гермиона закатила глаза. Она вроде как проиграла эту битву, но компромисс все же был найден.       — Кассиопея Элизабет, — рука Драко соскользнула с живота, чтобы следом обхватить ее за поясницу.       — В честь твоей мамы? — Гарри ласково посмотрел на Гермиону, и она подтвердила его догадку кивком. Она не хотела использовать названия созвездий, большинство из них ей казались слишком вычурными, но все же пошла на компромисс, когда Драко предложил в качестве второго имени Элизабет. Она понятия не имела, как он узнал имя ее матери, но расплакалась, когда он предложил его. Что уже немного смущало Гермиону, ведь она никогда не была плаксой, она умела контролировать себя, но с этими гормонами иногда даже ей было непросто справиться. — Это прекрасное имя, — Гарри снова поцеловал ее в щеку и слегка приобнял.       — Спасибо, Гарри, — она чмокнула его в ответ, и как только он отпустил ее, к ним подбежал Скорпиус и тут же обхватил ее живот.       — Привет, Кэсси! Это твой любимый старший брат, Скорпиус. Просто напоминаю тебе, как звучит мой голос, чтобы ты узнала меня, когда родишься. Ладно, пока! — он поцеловал живот, а затем умчался прочь, вызывая у троицы смех.       Скорпиус очень серьезно отнесся к своим исследованиям о младенцах. Среди прочего, он успел прочесть о том, что дети уже в утробе матери могут различать и запоминать голоса, и это привело к тому, что мальчик периодически подходил к Гермионе, чтобы просто поговорить с ее животом. Случались даже моменты, когда Скорпиус просил ее присесть рядом, чтобы он мог прижимать голову к ее животу, читая вслух о динозаврах и окаменелостях, потому что: «Она не может не полюбить динозавров! Она не может родиться, не зная о них!». И это было самое милое зрелище, что видела Гермиона. А не так давно он даже начал подкармливать ее различными фруктами и овощами, нарезанными под размер ребенка. «Чтобы Она могла их есть», — объяснил он. Каждую неделю у него появлялось что-то новое, и любовь Гермионы к этому мальчику становилась еще сильнее.       — Он действительно очень взволнован этим событием, — Гарри усмехнулся, указывая на Скорпиуса.       — Некоторые из его задумок просто очаровательны. Ты знал, что он заплатил Мэри за то, чтобы она связала ребенку шарф? Он хочет, чтобы тот был розового цвета с изображением динозавров. Он даже купил ей книжку с выкройками в помощь.       — Запомните это чувство, потому что через несколько лет они будут визжать и спорить, и сидеть друг у друга на головах, — Гермиона закатила глаза и Гарри ухмыльнулся ей, прежде чем повернуться к Драко. — Итак, как все прошло, когда ты сообщил этому клубу чистокровных фанатиков, что их выселяют?       — А я им ничего не говорил, — Драко ухмыльнулся. — Просто попросил эльфов подождать, пока они уснут, а затем перенести портреты в конюшню, — он выглядел очень довольным собой. Гермиона долго смеялась, заметив что муж заменил все портреты в доме. — Но позже я спустился вниз, чтобы сказать им, что не позволю им находиться рядом с моей дочерью, отсюда и смена их местоположения. Брут был очень рад услышать, что у нас будет девочка. Недостаточно, чтобы не вести себя, как придурок по отношению к Гермионе, но все равно счастлив. Он хвастался этим остальным, когда я уходил.       — Разве он не жил в 1600-х годах? — усмехнулся Гарри.       Драко кивнул.       — Да, Брут был относительно прогрессивен для того времени. Он прекрасно позаботился о своей дочери Юфеджинии, оставив ей в наследство землю и хранилище, в то время это было неслыханно, — Драко пожал плечами. — Но он все еще был нехорошим человеком, так что спустился в конюшню с остальными.       Гермиона, смеясь, прислонилась к Драко. Он действительно сделал все возможное, чтобы предотвратить причинение ей каких-либо даже самых незначительных неудобств. Когда по залу портретов прошла новость о том, что она беременна, Септимус назвал ее и ребенка заразой, и тут же потерял свой облик и раму, когда Драко бросил в картину очень удачно сработанное Инсендио. А затем предупредил остальных, что если услышит хотя бы какое-то недоброе слово, то сожжет их всех. Это свело ворчание предков к едва слышному шепоту.       И все же она была благодарна ему за то, что он полностью вынес их из дома. Еще одна причина любить его сильнее.       — Поддерживаю, приятель, — Гарри с усмешкой подтолкнул Драко локтем, но что-то заметив, поднял руку, указывая на Виктора. — Если ты хоть на секунду думаешь, что сможешь заставить меня отступить, действуя через мою жену, то ты жестоко ошибаешься, Крам! — выкрикнул он и, быстро откланявшись, направиться туда, где Виктор действительно о чем-то оживленно болтал с Джинни.       Гермиона усмехнулась их виду, и Драко нежно погладил ее по спине.       — Потанцуем, дорогая? — тихо спросил он, встречаясь с ее глазами.       — Да, — она подала ему руку, и он, нежно коснувшись губами ладони, притянул ее в свои объятия. Его серые радужки дарили тепло. Ей нравилось, как он смотрел на нее, нравилось, что она была одной из тех немногих, на кого он смотрел так. Он все еще был довольно закрытым перед людьми, все еще язвил, также являлся безжалостным бизнесменом, но она была совершенно одурманена тем, что, когда дело касалось ее или их маленькой семьи, он позволял себе быть более свободным и открытым.       Он повел ее на танцпол, и как только они заняли свои позиции, Драко улыбнулся и начал нежно вести ее в такт музыке.       — Итак, у тебя еще остались какие-нибудь сожаления теперь, по окончании этого дня? — тихо спросил он, и Гермиона с трудом сдержала улыбку.       — Вообще-то, да, — Драко предупреждающе приподнял бровь, чем еще сильнее развеселил ее, улыбка так и норовила вырваться наружу. — Я сожалею, что мы не придерживались теории о непорочном зачатии дольше, — это заставило его искренне рассмеяться. Гермиона прильнула к нему, целуя в подбородок, и уткнулась носом в его шею, издав счастливый вздох.       — Мы все еще можем провернуть это со следующим, — прошептал ей Драко, прежде чем запечатлеть нежный поцелуй прямо под ухом.       — Возможно, мы могли бы добавить в спальню вторую кровать, просто чтобы это выглядело более правдоподобно, — оба не сдержали усмешки.       Гермиона чувствовала себя настолько счастливой, что иногда ее просто переполняли эмоции.       — Я сожалею лишь о том, — Драко выдержал паузу для интриги, но Гермиона не купилась и просто изогнула бровь, ухмыляясь ему. — О том, что не целовался с тобой до умопомрачения на Святочном Балу, — это заявление заставило ее запрокинуть голову и от души рассмеяться. Она могла только представить себе это. — Не смейся, ты была очень хорошенькой в тот вечер, — Гермиона рассмеялась еще громче, отчего малышка Кэсси снова взбрыкнула, вызывая у Гермионы ощущение, будто в животе у нее лопаются пузырьки. Она прижалась лицом к его груди, пытаясь заглушить смех, пока он ласково обнимал ее, смеясь вместе с ней, и весь остальной мир ушел на второй план.       — Герми! — послышался настойчивый шепот Пэнси, она явно стараясь говорить потише, но в голосе слышалось нетерпение. Гермиона нехотя оторвала голову от груди Драко и посмотрела на подругу. Пэнси стояла чуть в стороне, почти отчаянно жестикулируя ей и призывая подойти. Драко закатил глаза на ее драматизм и подвел Гермиону к столу.       — Что, Пэнси? — в голосе слышались нотки разочарования и досады, и Гермиона легонько ущипнула его в бок, предупреждая следить за своим тоном.       — Не надо мне тут язвить! — прошипела ведьма, оглядываясь по сторонам, словно желая убедиться, что никто их не услышит. — Дафна Гринграсс стоит у дверей, желая видеть вас обоих! — Гермиона почувствовала, как Драко напрягся от этих слов, произнесенных приглушенным взволнованным шепотом.       — Зачем? — холодным и колким голосом спросил Драко, и Гермиона не могла винить его за это. Отношения с Гринграссами были далеки от хороших после того, что сделала Астория.       — Она не сказала, но была непреклонна в том, что ей нужно поговорить с вами двумя, — Пэнси снова огляделась, а Гермиона потрепала Драко по руке.       — Мы можем пойти посмотреть? — она подняла на него глаза, и его лицо исказилось в отвращении.       — Ни разу за все это время она не предприняла никаких усилий для того, чтобы быть частью нашей со Скорпиусом жизни, — он покачал головой, но Гермиона мягко улыбнулась ему.       — Мы можем просто посмотреть. Мы не обязаны говорить с ней, если не захотим, — она обвила его руку своими и опустила подбородок на его плечо, наблюдая за ним. Она увидела точный момент, когда он сдался.       — Отлично, — вздохнул он. — Мы сделаем это быстро и тихо, — Драко кивнул Пэнси, и она повела их обоих прочь от гостей.                     Довольно аристократичная на вид женщина ждала их прямо у дверей. Пэнси подошла к Дафне, глазами метнув в нее молнии.       — Гринграсс, если ты сделаешь что-нибудь, что расстроит их в день свадьбы, тебе от меня не скрыться, — Пэнси еще раз смерила ее убийственным взглядом и, развернувшись на своих заоблачно высоких каблуках, отошла на безопасное расстояние, следя, чтобы их никто не подслушал.       — Дафна, — холодно и отрывисто вырвалось у Драко, женщина в ответ довольно натянуто улыбнулась.       — Итак, я не собираюсь ходить вокруг да около, поэтому… — она коротко кивнула Драко. — Я хотела обсудить с вами условия того, как я могу стать частью жизни Скорпиуса, — Гермиона почувствовала, как Драко напрягся, и поджала губы. Но Дафна, предупреждая их реакцию и призывая не перебивать, подняла руку, — Я знаю, о чем ты думаешь, но единственная причина, по которой я никогда не появлялась здесь раньше, — это Астория. Ты знаешь, какой она всегда была, Драко, и мне пришлось с этим смириться. Не говоря уже о том, что для родителей она являлась непревзойденной золотой дочерью, которая просто не была способна ни на что плохое. Есть причина, по которой я отдалилась от своей семьи, — она говорила довольно быстро. — Единственное, о чем я всегда сожалела, так это о том, что не поддерживая связи с Асторией, я не имела возможности быть рядом со своим племянником. Но теперь, когда она навсегда исчезла из жизни Скорпиуса, я обращаюсь к вам. Вы не станете возражать, если я буду поддерживать с ним отношения как его тетя? — она подняла глаза на Драко, и вся ее фигура напряглась.       — Значит, ты не имеешь никакого отношения к… — Драко замолчал, и она покачала головой.       — К тому, что эта стерва отделалась домашним арестом? Нет. За это можешь поблагодарить наших родителей, — она едва не закатила глаза, отвращение в ее голосе читалось достаточно явно. — Скажу честно, они и правда обращались ко мне, чтобы попросить денег на оплату ее судебных издержек, но я потребовала оставить меня в покое и больше не связываться со мной.       — Похоже, ты ни в чем не нуждаешься, — Драко указал на ее одежду, намекая на то, что она выглядела вполне обеспеченной ведьмой.       — У меня есть деньги лишь благодаря моим бабушке и дедушке, они оставили мне внушительное наследство, поняв, что от родителей я не получу ничего, как только решу, что с меня хватит играть роль козла отпущения в этой семье, — она пожала плечами. — Они продумали сложную схему трастовых фондов и юридических контрактов, с которыми я совершенно измучилась в процессе вступления в наследство, но зато это помогло им скрыть деньги от моих родителей. Так что сейчас я счастлива и благодарна им за это, — она держалась хорошо, но Гермиона могла разглядеть за этим уязвимость.       — Как долго ты в терапии? — у нее не было в этом сомнений, имея собственный существенный опыт.       Дафна издала тихий смешок, который прозвучал довольно горько.       — Когда это я не ходила к психотерапевту?       Гермиона тихонько хмыкнула и снова сжала руку Драко. Он все еще был очень напряжен, и она очень хотела, чтобы он наконец расслабился, но также знала, почему он не мог.       — Чувствуешь, что это помогает?       Дафна кивнула.       — Очень. Конечно, еще многое предстоит пройти, но да. Почему ты спрашиваешь? — она бросила на нее настороженный взгляд, и Гермиона поспешила улыбнуться ей.       — О, я много лет ходила к психотерапевту, — кивнула она, наблюдая, как Дафна слегка оттаяла.       — Слава богам, эта ведьма в здравом уме! — выпалила Дафна, с облегчением улыбаясь ей. — Если бы мне пришлось в очередной раз услышать, что терапия — это чушь собачья, я могла бы не выдержать.       Гермиона закивала головой.       — Прекрасно понимаю. Я перестала рассказывать людям об этом опыте, потому что как правило это приводит к серьезному разочарованию с моей стороны. Я заметила подсказки в твоей речи.       — Да, мой терапевт говорит, что мне полезно работать над своим подсознанием, меняя свою роль в семье с того, какой по словам моих родителей она была, к тому, кем я на самом деле была для них, — Дафна быстро кивнула. Из-за того, как женщина открылась им, Гермиона почувствовала себя рядом с ней гораздо комфортнее.       — От сознательного к подсознательному самообучению! — она с усмешкой указала на нее. — Мой терапевт заставила меня делать то же самое!       На лице Дафны читалось такое облегчение.       — Тебе было так же тяжело, как и мне? Поначалу было почти невозможно справиться с этим.       — О, это очень тяжело! — Гермиона понимала, что начинает распаляться, но ничего не могла с собой поделать. Не часто в волшебном мире она встречала кого-то, у кого был бы опыт в психотерапии, не говоря уже о том, чтобы человек был открыт для обсуждения этой темы.       — Хорошо, дорогая, я люблю тебя, но мы немного отошли от темы, — Драко произнес это мягко, но Дафна все равно напряглась и сильнее выпрямила спину.       — Я действительно хочу получше узнать своего племянника, — она вновь уставилась на Драко, и Гермиона подняла на него глаза как раз в тот момент, когда он начал качать головой. — Пожалуйста! — выпалила она и развернулась, чтобы схватить пакет с пола. — Я слышала, что ему нравится эта маггловская штуковина под названием динозавры, я купила ему одну, — она вытащила модель трицератопса и практически впихнула его Драко. — Я не знаю, что это такое, но я готова всему научиться. Это просто… он — единственная семья, которая у меня осталась, и которую моя сестра не сможет у меня отнять.       Гермиона продолжала наблюдать за Драко: его челюсть дернулась, брови сжались, он выглядел обеспокоенным. Она поддержала бы его во всем, на сто процентов, но со своей стороны могла сказать, что Дафна была искренней. Этот несчастный динозавр и блеск в ее глазах доказывали многое.       Драко поколебался, прежде чем протянуть руку к трицератопсу.       — На самом деле Скорпиус предпочитает хищников, — он произнес это ровным голосом, глядя на модель, и Гермиона увидела, как Дафна почти сдулась от его слов. — Но он все равно понравится ему, — мужчина протянул ей динозавра обратно. — Не хочешь присоединиться к нам? У нас достаточно еды, если ты голодна.       Дафна забрала у него подарок и неверяще посмотрела на Драко, ее глаза были немного влажными.       — Ты серьезно?       Драко чуть сжал челюсть.       — Только если ты понимаешь, что мы не примем полумер, если ты хочешь быть в его жизни, ты должна быть готова остаться в ней до конца. Ты не можешь отказаться через несколько месяцев, просто потому что это оказалось не так весело, как ты думала, — предупредил он, и Гермиона была полностью с ним согласна. Скорпиусу нужна была стабильность. Он довольно хорошо оправился от всего, что случилось с Асторией, но ему все еще приходилось периодически сталкиваться с некоторыми неприятными вещами, и последнее, что ему было нужно, — это новый взбалмошный родственник, который своим переменчивым интересом напоминал бы ему о поведении его матери.       — Безусловно! Я полностью согласна, — Дафна быстро закивала, прижимая динозавра к груди. — Что бы ты ни попросил меня сделать, я это сделаю.       — Хорошо, а теперь не хочешь присоединиться к нам? — Драко повернулся, уже чуть расслабившись, и, высвободив свою руку из хватки Гермионы, прижал ладонь к ее пояснице.       — Ты не против? — Дафна все еще выглядела нерешительной.       Драко склонил голову вбок.       — Я бы не предложил, если бы в самом деле не имел этого в виду, Дафна, — он пошевелился, разворачивая Гермиону. — Давай закончим наш танец, дорогая, — он улыбнулся ей, ведя обратно. Гермиона засияла, ее грудь наполнилась теплом от того, какие усилия он прилагал, преодолевая свои страхи, чтобы протянуть оливковую ветвь тому, кто искренне старался стать лучше.       — Я люблю тебя, и я так счастлива, что выбрала тебя, — она никогда не переставала ценить то, как свободно теперь могла говорить ему это, и как легко было открыть ему свое сердце. Ей не хотелось верить, что когда-то она могла ответить «нет» на предложение Нарциссы, отказаться от этого и пропустить такой подарок от вселенной. Она была так рада, что не сделала этого, она была безумно счастлива, что сделала правильный выбор.       Драко привычным жестом поднял ее ладонь к своим губам и поцеловал, его прикосновение было наполнено той же нежностью, которая отражалась и в его глазах, всякий раз когда он смотрел на нее.       — Гермиона, дорогая, я люблю тебя и всегда буду любить. Неважно, будет ли это в этой жизни или в следующей. Я буду любить тебя в каждом воплощении, в каждой реальности, в каждой временной шкале, в которой мы окажемся, потому что любить тебя — это единственное, что по-настоящему имеет для меня смысл, и я не могу представить, чтобы когда-нибудь моя душа могла не полюбить тебя так же сильно, как я люблю сейчас, — его слова заставили ее расплакаться и молча потянуться к нему. И он дал ей именно то, чего она желала, как делал всегда. Этот поцелуй был мягким, тягучим, наполненный любовью, которую они оба не могли выразить словами.       Гермиона любила его и знала, что будет продолжать любить всеми фибрами своего существа даже после того, как они покинут этот мир.       Потому что, в конце концов, любовь была подобна самому волшебству.