***
погода была хорошей для того времени года: светило солнце, но, как и подобает любой капризной девице, — а погода становится наикапризнейшей в марте, — она была обманчива. легкий прохладный ветер раздувал полы кителя, будто играясь с ним. глаза от ослепительного солнца спасал только козырек фуражки, выданной компанией white star. именно тогда, в лучах яркого солнца, гарольд увидел своего напарника. карие глаза широко распахнулись в удивлении: старшего радиста обнимали теплые потоки света, создавая некий божественный ореол вокруг его фигуры. точеный стан был обернут в тот же темно-синий, цвета морской бездны, китель: казалось, это не он идеально подошел к обмундированию, а обмундирование сшили на него. из транса брайда вывела протянутая джорджем рука. — джон джордж филлипс, старший радист, — представился мужчина с протянутой рукой. широкая улыбка разрезала молодое красивое лицо, обнажая ряд белых зубов. друзья и близкие называли его просто джеком, однако он решил, что это не нужно упоминать. «даже улыбка у него красивая» – пролетело в голове у брайда в тот момент. однако эта мысль была, точно вспышка: не успела появиться, как тут же исчезла. парень даже не успел сообразить, что это было, не успел ухватиться за эту нить, чтобы распутать клубок путаных мыслей, связанных с коллегой. потупив голову, гарольд все же заключил протянутую руку филлипса в свою хватку и слегка ее потряс. — гарольд сидни брайд, ваш помощник, — ответил он на выдохе. к своему удивлению радист обнаружил, что рука коллеги была мягкой, даже несмотря на мозоли на подушечках пальцев. ее не хотелось отпускать… тело будто прошибло электрическим током, похожим на сигналы, похожие на морзе на телеграфе, с которым он работал уже несколько лет. к немому и легкому разочарованию брайда, филлипс первым оборвал их рукопожатие, разрушив ту невидимую связь, что связывала их в тот момент. он слышал о брайде раньше, так как они работали в одной компании маркони, которая производила радиотелеграфы не только для кораблей, но и для других общественных нужд, например, для почтовых услуг. первое впечатление сложилось довольно странное: гарольд внушал доверие, это правда, но было что-то еще… молодой человек был одного возраста с ним, джоном, но это все равно было не то. перебирая ворох мыслей в голове, джек, улыбаясь, кивал своему собеседнику, который так увлеченно рассказывал о непотопляемости лайнера, взбираясь по трапу. «у него приятный голос. и чувство юмора отменное. с ним будет нескучно в радиорубке» — про себя отметил филлипс. товарищи с восторженными улыбками бродили по недавно окрашенной палубе в поисках своего пристанища на эту поездку. их бархатные голоса можно было услышать и в недрах самого корабля, пока еще тихого и пустого без своих пассажиров. парни шутили и звонко смеялись, спорили, но быстро приходили к соглашению… одним словом, они крепко сдружились. молодые люди, наконец, друг за другом зашли в свою рубку, которая располагалась на шлюпочной палубе. гарольд даже присвистнул от увиденного: новое и дорогое оборудование, на котором им предстояло работать, располагалось на дубовом лакированном столе, их койки располагались в примыкающей к радиорубке комнате, в которую осмотрительный брайд уже заглянул. сама рубка разделялась на две маленьких комнаты: в одной располагалась шумная высоковольтная часть радиотелеграфа, или искрового передатчика, а в другой — сам передатчик, откуда отправляли и получали все сообщения, поэтому ее назвали «тихой». — да мы короли, гарольд, — произнес джон после беглого осмотра их рабочего места и жилого помещения, в общем, каюты, если ее можно было так назвать, конечно. он сел на стул, сделанный из того же материала, что и стол, перед радиопередатчиком и примерил на себе наушники, на которые в скором времени должны были транслироваться сигналы морзе. — удобно? — спросил брайд, снимая с головы фуражку и бросая ее не верхнюю койку. боковым зрением он наблюдал за прелестным профилем старшего радиста. как же удачно он был сложен! прямой нос и точеный подбородок отражали в себе благородство античных героев, а светлые глаза хранили в себе спокойствие и собранность, отвагу и жизнерадостность. девушки наверняка за ним бегали ворохом! он мог очаровать любую красавицу. — да, — отозвался филлипс, трепетно проводивший шершавыми подушечками пальцев по деталям ключа морзе, уже слыша скорую вереницу сигналов, отправляемых с другого «провода». радиопередатчик был его страстью. гарольд тоже эту страсть разделял всеми фибрами своей души. вероятно, по этой причине они и так крепко подружились, словно припаянные друг к другу. тоже снимая с головы фуражку, джордж перевел взгляд с телеграфа на своего друга, который стоял позади него, и чему-то улыбнулся. этот юноша был замечательно хорош собой, многие могли даже принять его за аристократа по ошибке: правильные черты лица, густые темно-русые волосы, выделяющиеся скулы… разница между ними составляла всего три года, им обоим было чуть за двадцать, но они уже стали профессионалами своего дела, влюбленные в свое ремесло по уши. джон глубоко вздохнул, желая прочувствовать все запахи их нового «жилища». в рубке пахло кожей, лакированным деревом, а также чувствовались слабые нотки металла — от аппарата, естественно. здесь им предстояло много работы — это ребята почувствовали сразу. — мы отхватили настоящий джекпот. эта машинка сияет, как новенький цент, — старший радиооператор первым нарушил неловкую паузу. джордж кивнул на передатчик с почти детским восторгом, а брайд, в свою очередь, согласно потряс головой. — интересно, сколько денег на это все отвалили? — больше, чем мы когда-либо заработаем за всю жизнь, даже если суммируем наш заработок, — ответом послужила очередная шутка гарольда, которая сопровождалась его бархатным смехом. беспомощно покачав головой, филлипс и сам рассмеялся. безмятежную атмосферу разрушил протяжный рев «титаника» — гудок, ознаменовавший начало их длительного плавания. багаж их был уже аккуратно сложен под нижней койкой еще утром, поэтому по поводу этого молодые люди даже не переживали, так как сами отдали его стюарду, желавшему немного подзаработать. но и сумму он запросил приемлемую даже для них, поэтому еще на берегу обольстительные люди скинулись на чаевые. стоило огромному зверю испустить свой протяжный рык, как два друга тут же преисполнились многих надежд на счастливое плавание и будущее. они оба встрепенулись и выбежали из рубки, чтобы посмотреть на уплывающие куда-то вдаль пейзажи. прощай, белфаст!***
10 апреля 1912 года. день, который ознаменовался не только отходом величавшего лайнера человечества из порта, но и связанными с ним слезами радости людей на берегу, которые провожали своих родственников в вояж. два радиста наблюдали за всем этим столпотворением, облокотившись на прохладный металл леерного ограждения. — смотри, джек, сколько прелестных дам, — проговорил гарольд, сжимая в губах сигару. он, очевидно, указывал на богатых пассажирок первого класса, головы которых были покрыты большими шляпами с перьями редких птиц. карие глаза внимательно разглядывали пестрые наряды женщин и строгие —их джентельменов. — забавно, что их милые шляпки выглядят так несуразно в сравнении с их хрупкими телами. джордж только мельком взглянул на них, вновь устремив свой взор на друга. пухлые губы чуть приоткрывались, выпуская едкий дым табака. завораживающее зрелище. в какой-то момент парню захотелось надавить на них большим пальцем, проверяя, действительно ли они такие мягкие.. «что за чепуха, джон. угомонись, это ненормально.» — отдергивал себя филлипс, силой воли отводя взгляд. брайд же даже не догадывался о муках своего коллеги, вероятно, пребывая в собственных. он сам говорил о женщинах в надежде скрыть эту странность: просто не хотелось признавать, что он постоянно выискивает того в поле бокового зрения. «мы друзья, так что я делаю?» — справедливо будет сказать, что сидни действительно на этот раз смотрел только на толпу, но лишь с одной целью: переместить свое внимание на новый объект обожания, отвлечься от этой неразберихи. и, разглядывая симпатичные мордашки избалованных аристократок, он думал, что у него неплохо получается. — м-да, поразительно, сколько нужно людям багажа для комфортной жизни, — цинично подметил джордж, качая головой, — ладно, пойдем, дружище, — старший радист похлопал младшего по плечу, возвращаясь обратно на рабочее место. гарольд быстро кивнул и ловко выбросил сигарету за борт, следя, как бычок летит в соленые воды и тонет в их игривых волнах. работы предстояло катастрофически много на двоих, да и лайнер требовал постоянного присутствия операторов на радиостанции, поэтому товарищи благоразумно решили сменять друг друга. филлипс будет нести вахту с 8:00 до 14:00 днем и с 20:00 до 2:00 ночью, брайд, соответственно, с 14:00 до 20:00 и с 2:00 до 8:00.***
11 апреля 1912 года. второй день плавания ознаменовался колоссальным объемом работы. их беспроводной телеграфный радиопередатчик стал настоящим чудом на этом корабле, поэтому многие, особенно пассажиры первого и второго классов, готовы были отвалить любые деньги, лишь бы они, герои-радисты, отправили их послания родственникам на континенте. с брайдом и филлипсом действительно обходились вежливо, никто не смотрел на них с презрением, как на выходцев небогатых семей. напротив, дамы смотрели на них с немым восторгом, а джентельмены с уважением. богатые леди даже флиртовали с обходительными радистами, которые, в свою очередь, занятые мыслями друг о друге, не были особо и против. они оба были уверенны железно: они друзья, и надо просто отвлечься. — знаешь, сидни, сегодня мне исполнилось 25. удачно, верно? — улыбаясь, объявил мужчина, усаживаясь за стол в начале своей смены. он счел это хорошим знаком свыше. видно, гордый «титаник» не потревожит волю божью, и плаванье пройдёт безупречно. звучный голос джорджа стих, как только он надел наушники, вслушиваясь в очередные послания, которые уже начинали передавать пассажирам. — это надо отпраздновать, — воскликнул брайд, вальяжно усаживаясь на второй стул. — ох, дружище, чувствую, мы стали известными личностями среди пассажиров. у молодой графини такое прелестное личико, не находишь? она пыталась расположить тебя к себе, друг мой! филлипс в ответ на это только хмыкнул. он что-то быстро писал на листке бумаги карандашом, выводя цифры красивым почерком. юноша, сидевший напротив, точно завороженный, наблюдал за резкими, но изящными движениями напарника. глядя на запястья, которые раньше скрывались под тканью манжетов, гарольд не мог оторвать взгляд. синие магистрали вен рассекали белое полотно кожи радиста, а длинные пальцы крепко и уверенно сжимали деревянное тело карандаша. в горле вмиг пересохло: он с ужасом обнаружил, что ему просто необходимо быть на месте этой канцелярской принадлежности. в комнате стало тихо и изнурительно жарко. краем уха можно было различить только тиканье настенных часов и шуршание бумажек. дробь стрелок постепенно погружала в гипноз – новомодное слово, увы!… воображение парня начало рисовать картины странные и хаотичные. нещадный художник проливал краску на свой холст, пальцами придавая своим мазкам форму и тени. брайду ясно представлялось тесное соприкосновение двух мокрых липких тел, которые сплетались в чувственном танце своей страсти. среди всего этого беспорядка он узнал собственные пухлые губы, чуть приоткрытые. гарольд видел, как его собственная голова была запрокинута назад, предоставляя простор своей шеи для мягких поцелуев другой фигуры, смутно знакомой... филлипс! эти же руки, которые держали карандаш и отбивали дробь и азбуки морзе, крепко сжимали его талию, притягивая ближе к себе. пелена спала, стоило этой химере наяву потрясти его за плечо. — ты заснул. начинается твоя смена, — хмыкнул мужчина, вставая из-за стола и потягиваясь. — все в норме?.. ты побледнел. лицо гарольда и правда было мертвенно-бледным, а капля холодного пота стекала по его лбу: вот уж действительно кошмар всех кошмаров. спину обдало мерзким холодком, стоило вновь все это представить. лицо человека из сна накладывались на лицо оригинала, искажая его до неузнаваемости, и на смену страху пришло другое чувство — стыд. ему было смертельно стыдно за такие сны перед этим мужчиной. брайд мог только беспомощно хлопать своими большими глазами. ему было стыдно за то, что они проделывали во сне. — все в норме… я в порядке.. дурной сон, — прохрипел брайд, медленно вставая. его страху и смущению не было предала, стоило только обнаружить, что ткань штанов спереди натянулась, выдавая его с головой и полностью обличая его ложь. конечно, филлипс это заметил, но не придал этому значения: весенний сон, с кем не бывает. он молниеносно понял, что лучшим решением будет не обращать на происшествие никакого внимания, поэтому просто-напросто снова сел за стол, продолжая работу. о, как же гарольд был ему благодарен! джек в этот момент понял значение выражения «как ветром сдуло», поскольку его коллега в тот же миг рванул в санузел, оставив после себя порыв ветра. без него в рубке сразу стало просторно и.. пусто. с сожалением джордж взглянул на закрывшуюся дверь. может, это и к счастью? он не может позволить узнать коллеге о своих чувствах. наверняка у него невеста, которую он так горячо любит, что она ему даже снится. мужчина потер указательным и большим пальцами переносицу, устало рассуждая. нужно забыть об этом юноше, пока семена его симпатии, посеянные в сердце, не дали плоды в виде сильнейших порывов чувств. вопреки своему рационализму, он все еще грел в сердце надежду стать для гарольда надежной опорой, пусть их и не поймут. прошло около десяти минут, как дверь радиорубки распахнулись и в помещение зашел гарольд. — удачно, — спросил филлипс, скрывая за своим смехом некое разочарование. мужчина поднялся на ноги и потрепал друга по плечу скрепя сердце. — ну, и кто эта красотка? — да так, ты ее не знаешь, — отмахнулся покрасневший до самых кончиков ушей брайд. стоило филлипсу заговорить, как в памяти снова возникли кадры, как в синематографе. от сглотнул образовавшийся в горле ком слюны, пытаясь заглушить обрывки сновидений. его невинное дружеское прикосновение, накрывая большой волной обмякшее тело, едва не спровоцировало новый «приступ». гарольд отступил от джона, усаживаясь на его место. сделав несколько глубоких вдохов, он вновь принялся за работу. работал брайд автоматически, так как все действия им были настолько слажены за годы практики, что теперь он даже не задумывался о том, что делает. разумеется, сидни слышал сигналы, принимал их, расшифровывал, но все это было так, словно его душа бродила вне тела, оставив его за рутинной работой. он даже мог отстраненно переговариваться о чем-то с филлипсом, хотя его мысли были где-то далеко. он чувствовал себя птицей, парившей в небесах. кадры сменяли друг друга, заставляя его стать невольным зрителем своей же жизни и позора. вот он снова сидит на унитазе со спущенными штанами, сгорая от стыда и нетерпения. вот он снова с выражением презрения на лице обхватывает правой рукой детородный орган. длинные пальцы плотно сжимают разгоряченную плоть, а большой палец медленно массирует головку круговыми движениями. тело содрогается, как под действием электрического разряда. в следующую секунду брайд откидывает голову назад, упираясь затылком в холодную стену, и с плотно сомкнутыми веками все равно видит его! снова эта химера. левая рука ложится на губы, предотвращая появление внезапного стона. движения вверх вниз получались несколько размытыми и размашистыми из-за дрожащих от возбуждения пальцев. они становились все более быстрыми и резкими. мужчина издавал хриплые утробные звуки, дрожа и дергаясь. мира в тот момент для него не существовало, существовал лишь объект его обожания, который все еще стоял перед его глазами с широкой улыбкой на лице. меж пальцев уже сочился липкий предэякулят, который служил сигналом, что скоро нега оборвется и он вернётся в реальность. брайд сделал несколько рваных толчков тазом, все еще сжимая член, и долгожданно излился в руку. тяжело дыша, юноша кое-как открыл глаза. ресницы мелко дрожали, а взор застилала пелена тумана. опустив голову, гарольд взглянул на свою руку… белесая жидкость оплетала ладонь и пальцы, словно паутина. сморщившись от отвращения к себе, парень вытер все это безобразие туалетной бумагой, а затем трижды помыл руки… из своих мыслей брайд очнулся, будто ото сна. он мельком взглянул на часы. половина восьмого. через полчаса начинается смена филлипса. ошарашенно оглянувшись, он не увидел его в рубке. озарение само накрыло брайда: сегодня его день рождения! как он мог забыть об этом? да какой он после этого друг? «друг? смешно.. так друзья не дружат» — качая головой подумал мужчина, телеграфируя очередное послание пассажирки первого класса. полчаса тянулись долго… монотонные писки ключа морзе, отбивающие писклявую дробь из специального шифра, заполняли все пространство маленькой комнаты. канонаду стуков телеграфа прервали бодрые шаги позади радиста. «филлипс!» — догадался брайд, переставая дышать. — вставай, брайд, восемь часов, — бархатный голос джорджа обжег затылок сидни так, что по спине второго побежал табун мурашек. — тебе бы поспать, дружище, целый день бледный, как смерть. джек сел на освободившееся место радиста и продолжил работу коллеги. на минуту прекратившийся писк раздался снова с катастрофической быстротой профессионала: 30 символов в минуту! гарольд мельком взглянул на часы и облегченно выдохнул. время есть. он выскочил из рубки, накинув на себя китель. филлипс только пожал плечами, не понимая, что происходит с его другом. сердце сдавливало гнетущее чувство тревоги и чего-то горького… он знал, что это было за чувство, но отказывался это признавать. стрелки часов за работой нещадно бежали, равнодушно тикая. им было все равно на страдания несчастного одинокого радиста, сидевшего за радиопередатчиком в свете настольной лампы. «куда он ушел? может, он решил обольстить кого? как бы ему не влетело..» — рассуждал джон про себя, стиснув зубы. дверь распахнулась и на пороге стоял запыхавшийся, но счастливый брайд. он что-то принёс. джек снял наушники и рывком развернулся, внимательно разглядывая товарища с головы до ног. ничего примечательного, кроме необыкновенно счастливой широченной улыбки и двух тарелок с пышками. — они прямо из столовой первого класса! я уговорил повара отдать мне парочку, как члену экипажа, — хохотнул гарольд, с грохотом положив две тарелки на стол. — с днем рождения, старина! за твой юбилей! — ты невероятен, дружище, — джек удивлённо захлопал светлыми глазами. ароматный запах свежих пышек ударил в нос, раздражая и без того голодный желудок. что-то горячее облило его сердце, он вдруг преисполнился самый глубокой любви и нежности к другу. — вот спасибо! молодые люди отпраздновали юбилей старшего радиста тарелкой сладких пышек. ни один из них не ел настолько свежую и воздушную выпечку прежде. мягкие кусочки таяли во рту, будто вата. ближе к полуночи работы стало меньше: теперь радисты принимали только сведения о погоде на следующий и айсбергах, а затем передавали нужные координаты капитану. парни были крайне возмущены таким положением дел: в их основные обязанности входило обслуживание пассажиров, а принятие предупреждений с пометкой MSG, означающей «капитану одного судна капитану другого судна», было их вторичной обязанностью. уставшие, мужчины разговорились совершенно неожиданно друг для друга, словно тепло тех пышек вмиг растопило лед, до этого сковывающий их в действиях и словах. филлипс сидел лицом к брайду, закинув ногу на ногу. изящные, как справедливо подметил сидни в их первую встречу, руки покоились на груди, а наушники висели на шее на случай резкого сигнала. гарольд же сидел полубоком, лениво развалившись на стуле. лампа мерно освещала помещение, искажая симпатичные лица молодых операторов. скулы младшего особенно выделялись в тени, придавая ему несколько истощенный вид, а карие глаза больше походили на бездонные черные глубины атлантического океана. — мне нравится «титаник», но я бы предпочел работать на судне поменьше, — признался джек другу. мужчина устало почесал бровь. — столько пассажиров и столько телеграмм. white star, несомненно, наняли профессионалов, но интерес людей к радио настолько велик, что у нас куча заказов. безусловно, это наша работа, но ее так много. хорошо хоть на сегодня все закончилось. — и там не менее нам все еще поступают сообщения о ледниках, из-за которых мы не можем спать, — медленно проговорил гарольд, плавно поворачивая голову в сторону филлипса в попытке кивнуть на новенький телеграф. — в дрожь бросает, — скривился джордж, пытаясь подобрать слова, чтобы поделиться такой личной стороной себя с товарищем. — я боюсь этих глыб, брайд. из-за них у меня кровь стынет в жилах. только подумай: льдина весом, скажем, в 500 тысяч тонн легко может потопить тот же «олимпик», расплющить его ниже ватерлинии. для нее это просто не составит никакого труда! нам кажется, что мы подчинили себе природу — даже «титаник» бросает вызов богу и самим законам жизни, — но природа может забрать себе все назад, вернув человека к простейшим изобретениям вроде палки и копья. — и все же «титаник» все поголовно называют непотопляемым, значит, есть за что, — выслушав короткий монолог, сидни попытался успокоить друга, заверив, что все в порядке. — эта посудина не похожа ни на «олимпик», ни на «британик», филлипс. он мощнее. — но шлюпок не хватит на всех, — вяло проговорил джек, скептично настроенный на такую веру в этот плавающий отель. — как ты знаешь, первыми начнут эвакуировать женщин и детей. первый класс в приоритете, естественно. как ты понимаешь, мы с тобой в пролёте. — филлипс, оптимиста видно издалека, да? — мужчина поспешил деликатно съехать с такой мрачной темы. он бросил взгляд на часы: было четверть первого. — пойдем спать. думаю, сообщений никаких больше не предвидится. наши прямые обязанности мы выполнили.***
12 апреля 1912 года. шел почти третий день плавания, и молодые люди постепенно привыкли к тому, что дверь их радиорубки открывается каждые двадцать минут. целый день они слушали разговоры барышень и джентельменов, желавших что-либо отправить или познакомиться поближе с этим чудом науки и техники. мужчины уже без особого энтузиазма складывали выручку в деревянный ящик, почти доверху наполненный монетами и купюрами. единственное, что их спасало — разговоры друг с другом. дамам становилось неловко, когда очаровательные мужчины переглядывались и чему-то смеялись без слов. со стороны казалось, что им и слова особо были не нужны для успешной коммуникации: они понимали друг друга и без них, ничего не говоря. но несмотря на это молодые люди были обходительны и вежливы с пассажирками, будто напоказ соревновались друг с другом за их внимание, но сами к нему не стремились. в общем, в их радиорубке царила идиллия и простая атмосфера крепкой дружбы. — филлипс, как смотришь на то, что после этого рейса мы могли бы вдвоем перебраться на «адриатик». он, естественно, поменьше «титаника», но зато там поспокойнее, — как бы вскользь проговорил брайд, глубоко в душе боясь услышать отказ. он за все это время сильно привязался к старшему радисту и хотел бы продолжить свою карьеру, работая с ним. парень перебирал мелочь, делая вид, что пересчитывает ее, хотя в этом не было никакой необходимости. — с чего ты вдруг об этом заговорил, — ответом на предложение гарольда был вопрос. джек отчеканил сообщение на ключе морзе, которое гласило: «титаник благодарит бирму о ледовом предупреждении». — ну слушай, старина. я не знаю, что случится с нами завтра, поэтому не хочу загадывать наперед. да и ни к чему это. я бы предложил то же самое, как мы бы оказались в нью-йорке. второго такого напарника днем с огнем не сыщешь. очевидно, это была похвала способностям брайда, но отчего-то в нем вскипело чувство тревоги. «не знаем, что ждёт нас завтра» — молнией пронеслись слова филлипса в голове. почему-то было больно слышать подобное от него… больно и зловеще. загробный холод обдал гарольду затылок. мурашки размером с кулак пробежали по спине. ему стало не по себе. утешала лишь полная уверенность в надежности лайнера. — кстати, та графиня все чаще появляется здесь, — поспешил подстегнуть друга брайд, лишь бы разрядить атмосферу. ответом на это ему послужил тяжелый взгляд джека. гарольд тут же убрал ухмылку со своего лица, больше не предпринимая попыток заговорить об этом.***
13 апреля 1912 года. это был прекрасный солнечный день, дул мягкий западный ветер. дамы щеголяли в своих роскошных нарядах вдоль палуб в сопровождении своих кавалеров. дети играли с родителями в волчка или крикет. все их звонкие, хриплые и даже громкие смешки доносились до двух радистов, стоявших на шлюпочной палубе и наблюдавших за ними. лайнер разрезал глубокие воды атлантического океана, направляясь навстречу закатному диску оранжевого солнца. они стояли рядом, плечом к плечу, отдыхая от работы и наслаждаясь этой чудесной апрельской погодой. весенний ветер игрался с локонами их волос, переплетая их между собой и придавая им причудливые формы. лица казались оранжевыми в уже не греющих лучах. парни до смешного жмурились в попытке не быть ослепленными. — джек, вот что ты будешь делать, если вдруг корабль начнёт тонуть, — внезапно для самого же себя спросил брайд. — даже не знаю, — отозвался филлипс, хмыкнув. — я не герой. скорее всего, я бы попробовал запрыгнуть в спасательную шлюпку с другими мужчинами или отыскать что-нибудь, что сможет удержать меня на плаву. какую-нибудь деревяшку. вон, например, — он коротко кивнул на палубу ниже, — шезлонг. — но вода же адски ледяная, — возразил гарольд. — как бы ты не замёрз. — я надену шерстяные чулки мадам дюбари, — с хохотом произнес филлипс, упоминая пожилую пассажирку второго класса, у которой, по слухам, можно было найти все в ее чемодане. брайд рассмеялся. даже гипотетически нельзя было предположить, что «титаник» мог пойти ко дну. но все же что-то не давало ему покоя. если бы он сам оказался на тонущем корабле, он бы держался компании своего друга, чтобы не потерять его во всей этой неразберихе. может, им бы вдвоем было бы теплее и не так страшно… беззаботный смех двух радистов растворялся в воздухе и стихал среди холодных негостеприимных вод бескрайнего океана.***
14 апреля 1912 года. в 2:00 на борту судна произошла беда: радиотелеграф сломался. молодые люди всю ночь чинили аппарат, отказывая себе во сне — нельзя было оставлять корабль без связи. радисты, уставшие и обессиленные, постоянно горячо спорили о том, как лучше и быстрее ввести в строй приемник. из их рубки то и дело раздавался шум ссоры, ни на минуту не затихая. «хорошо хоть пока у них не дошло до рукоприкладства»– думал весь состав экипажа, дежуривший в ту ночь на одной палубе с радиорубкой. радиооператоры находили компромиссы, снова ругались и снова приходили к взаимопониманию. за шесть часов «тишины» не было отправлено ни одной телеграммы, поэтому, как только оборудование снова заработало, два телеграфиста тут же принялись за отработки, даже не отдохнув. брайду еще удалось поспать уговорами друга, но филлипс за 24 часа проспал около 4 часов, что сильно сказалось на его эмоциональной составляющей. было 21:45. обеспокоенный гарольд сидел подле старшего и копошился с бумажками. — брайд, сейчас моя смена, иди ложись, — раздраженно повторил джек в третий раз. бардак был везде: на столе были скомканы несколько бумажек, в пепельнице разбросаны сигареты, а вокруг нее был пепел. хаос творился и во внешнем виде джорджа. некогда белоснежная рубашка была смята, а зализанные гелем волосы теперь торчали во все стороны. то же самое было и с брайдом. на двоих у них было четыре больших мешка под глазами — последствия бессонной ночи и изматывающей отработки. — я сам справлюсь. будет ужасно, если два радиста окажутся выведены из строя. — будет ужасно, если один измученный радист допустит ошибку, — парировал парень. карие глаза бегали по лицу филлипса. он просто хотел помочь. — гарольд, послушай меня, как своего друга, — сквозь зубы просипел старший. — иди. — хорошо, но как твой друг, я выйду на вахту раньше на два часа, — твердо ответил брайд, собираясь занять место друга в полночь. стул рядом со старшим радистом опустел. брайд был прав. полностью прав. филлипс был завален колоссальным объемом работы. в приоритет были поставлены частные телеграммы пассажиров, а ледовые предупреждения, являвшиеся жизненно важными для судна, оказались забыты измученным радистом и завалены другими посланиями. время 22:40. оператору «калифорниэна» было поручено передать сообщение «титанику». — калифорниен - титанику. эй старик, мы остановились, — уже хотел сообщить радист первого судна, но был прерван раздраженным всей этой ситуацией филлипсом. он просто отправил ему «DDD», что расшифровывалось как «заткнись, не мешай работать!». на другом проводе тут же отключились. регламент отправки сообщений не был соблюден оператором «калифорниэна», который должен был начать свою особо важную телеграмму с пометки «MSG», то есть «капитан — капитану». измученный донельзя филлипс решил, что скучающий коллега решил засорить его эфир и, закономерно, прервал его. «калифорниэн» в это время был остановлен льдами, и капитан принял решение остановиться на ночь, о чем просил предупредить ближайшие суда. — у меня связь с мысом рейс, ты мешаешь, — было последнее, что услышал радист «калифорниэна». красные глаза филлипса и болевшие пальцы работали на пределе своих возможностей. он будто впал в небытие, откуда не было выхода. он был один… подавленное состояние сопровождалось желанием спать. он и подумать не мог, что уже через пару минут лайнер, непотопляемый «титаник», столкнется с глыбой льда, которую так боялся. 23:40 произошло то, что перевернуло жизни всех людей на борту непробиваемого лайнера. титана, осмелившегося бросить вызов богу, низвергнули в бездну тартара. в радиорубке никто из радистов не ощутил толчка, однако по стечению обстоятельств именно тогда проснулся брайд, желавший подменить своего друга на вахте. как раз в этот момент в помещение зашел капитан смит. тревога читалась на его лице без труда, казалось, что оно теперь сливалось с белой бородой. — парни, вам лучше быть готовыми отправлять сигнал бедствия, — глубокий старческий голос оборвал череду сигналов, отправляемых джоном. — но не отправляйте, пока я не отдам приказ. я осмотрю судно на наличие серьезных повреждений, — после себя старик оставил могильный ужас, смешанный с неверием. невозможно, просто невозможно, чтобы такой гигант мог затонуть! уйти ко дну! брайд пошатнулся и совершенно белый плюхнулся на стул. карие глаза были широко распахнуты: сон как рукой сняло, не осталось и следа усталости. он очень надеялся, что это какая-то шутка. да кто ж о таком шутит?! сердце в тревоге забилось – неужели, их с другом опасения осуществятся? — это моя вина, старик, — прохрипел филлипс, дрожа от волнения. это же он не принял то сообщение, он повинен в том, что половина людей умрет! — я все исправлю, исправлю… — угомонись, — рявкнул гарольд, хватая друга за ворот его рубашки. он в неистовстве встряхнул его так, что тот едва не свалился на пол. — мы всего лишь радисты, мы даже не офицеры, откуда нам было знать, что происходит снаружи, каковы были предпринятые действия у штурвала? — я тебя погубил, — почти шепотом ответил джек. он не смел отвести взгляд от лица коллеги. встряска привела мысли в порядок. джордж под таким напором ясно понял что нужно сделать. брайд отпустил радиста прямо перед тем, как тяжелый взгляд старческих глаз упал на них. капитан вернулся. он выглядел еще тревожнее, чем тогда, когда уходил. но смит оставался собранным, что не могло не вызвать немого восхищения двух друзей.***
15 апреля 1912 года. — отправляйте сигнал. корабль тонет, — отчеканил старый моряк, переживший несколько кораблекрушений. старческая рука передала координаты корабля, записанные на листке бумаги, дежурившему радисту. — какой сигнал я должен отправить, — нервно дернувшись, спросил филлипс, сжимая лист с координатами в руке. — предусмотренный правилами. только его. стоило капитану уйти, как тут же началась единоличная работа ключом морзе измученного совестью филлипса. — CQD CQD CQD CQD CQD CQD DE MGY MGY MGY MGY MGY MGY 41,46 норд 50,24 вест, — чеканил с профессиональной скоростью филлипс. капли пота стекали с его лба. стрелки часов показывали 0:14. это брайд запомнил на всю жизнь, ведь именно тогда его друг боролся за жизни всех пассажиров и всего экипажа на корабле. грудь заполнила тупая боль, но вместе с ней по телу расплывалось нежное чувство любви… он определенно точно любил этого самоотверженного радиста. — хей, придется тебе готовить чулки мадам дюбари, — попытался пошутить брайд. ссутулившись над письменным столом, джек получал ответы уже спустя пять минут своих мучений. 0:19. судно «франкфурт»: «ок. оставайтесь на связи»; судно «вирджиниан»: «спешим на помощь». — да, а ты готовь паяльник, будешь греть воду вокруг себя, — ответил джек, рассмеявшись над шуткой брайда. он посылал сигналы, одновременно подшучивая с другом над этой катастрофой. оба надеялись таким образом разрядить атмосферу. снаружи уже играла музыка и люди переговаривалось. 0:24. судно «карпатия»: «доброе утро, старина. знаешь ли ты, что на мысе код для тебя есть сообщения?» — слушай, а если самим сделать шлюпку из дверей, — все не унимался брайд. было видно, что за своим смехом он прячет небывалое волнение. 0:25. «титаник»: «немедленно идите на помощь. мы столкнулись с айсбергом. это CQD, приятель. наши координаты 41,46 норд, 50,14 вест.» «карпатия»: «передать это капитану? вам нужна помощь?» «титаник»: «да, приходите скорее.» — ага, а весла из ножек столов, — поддержал идею джордж. ответа он не расслышал — в рубке стало шумно из-за оглушительного скрежета труб. брайд с ужасом на симпатичном лице наблюдал за подвигом друга, который был настолько поглощен отправной сигнала бедствия, что едва находил силы шутить. поднималась паника, и первые шлюпки уже начали спускать на воду. снаружи раздавались стальные голоса офицеров: «женщины и дети!» 0:27. «титаник»: «требуем немедленной помощи. столкнулись с айсбергом. тонем в 41,46 норд 50,14 вест. ничего не слышно из-за грохота паровых труб» 0:30. «карпатия»: «карпатия» находится в 58 милях и торопится на помощь изо всех сил.» 0:34. «титаник»: «вы идёте к нам на помощь?» «франкфурт»: «что с вами?» «титаник»: «41,46 норд, 50,14 вест. скажи своему капитану, чтобы скорее шёл к нам на помощь. мы во льдах» франкфурт: «ок. передам» еще десять минут филлипс отправлял сигнал бедствия CQD. подушечки пальцев горели… никто не отвечал больше. никто не хотел отвечать. все тихо. злость закипала в нем, он чуть было не швырнул наушники в самый дальний угол, пока брайд не погладил его по плечу. такое простое движение, но джеку стало так спокойно на душе, будто не было никакого столкновения вовсе. он вытащит с этого корабля его живым… он должен. брайд даже не подозревал о муках филлипса, он создавал приятную атмосферу, сглаживая углы шутками. гарольд постоянно находился рядом, позади или сбоку, сидя на стуле, чтобы не оставлять друга одного. — пошли SOS, — вдруг брякнул гарольд , — это новый сигнал, и может быть, у тебя есть последний шанс послать его. не переставая смеяться, филлипс сменил сигнал. ему снова начали отвечать. время было 0:45: — SOS SOS SOS CQD CQD MGY, — снова послышался писк телеграфа. радист посылал сигнал около 5 минут, пока ему не ответило русское судно «бирма», которое так же поспешили на помощь. следующим отозвался «олимпик». в рубку зашел капитан смит, он сообщил радистам о состоянии корабля на данный момент. брайд и сам почувствовал, что корабль сильно накренился на нос, но слова мужчины все равно его ужаснули. 1:10. «титаник»: «мы столкнулись с айсбергом. мы погружаемся носовой частью. придите как можно скорее. 41,46 норд, 50,14 вест.» 1:10. «титаник»: «капитан просит вас приготовить шлюпки. каковы ваши координаты?» капитан снова вышел на мостик… суматоха и неразбериха — вот как описывают события очевидцы. — радиостанция слабеет, — проговорил джек сквозь зубы. надо было успеть отправить как можно больше сообщений. брайд с сочувствием посмотрел на него и вышел из каюты на палубу. вода была уже так близко, что шлюпочная палуба омывалась водой. вернувшись из своей вылазки, брайд, будучи сам в спасательном жилете, накинул пальто и пристегнул другой жилет к своему другу, бережно завязывая узлы. «он даже не заметил..бедный» — легкая улыбка отразилась на его лице. когда дело дошло до сапог, филлипс спросил, как близко была вода, быть может, сапоги были уже и не нужны. «уже близко» — после брошенных юноша снова вышел, направившись в их комнату за деньгами для филлипса. 1:40. «олимпик»: «спешно зажигаю топки всех котлов и иду к вам» «титаник»: приходите как можно скорее; машинное отделение затоплено по самые котлы и снова тишина в рубке… молчание на другом проводе.. филлипс только сейчас с ужасом осознал, что он был один в каюте. где брайд? он ушел? шум в наушниках и людские крики сильно давили на расшатанные нервы. джек едва не закричал в слезах. было так страшно… страх сковывал его в движениях и скручивал живот в спазмах. пока он работал, чувство страха заменялось другим чувством — раздражения из-за недогадливых коллег и назойливого оператора «франкфурта». но сейчас.. он должен был всех спасти.. он должен был спасти того улыбчивого юношу, которого встретил в марте в бэлфасте… только он знал примерное время прибытия судов. — SOS SOS SOS MGY… — снова раздалось с провода «титаника» под управлением одиноко сидящего радиста. настольная лампа горела с перебоями, радиостанция слабела. капитан тоже давно ушел, освободив их, но филлипс все равно продолжал свою работу. вдруг ненадолго все погасло. корабль погрузился в кромешную тьму. джек что-то в досаде прорычал, топнув ногой: напряжение спало, заставив радиопередатчик ненадолго замолчать, в итоге, все, что смогли услышать радисты на другом конце провода, это неразборчивые сигналы морзе: «…тонем…вода…пассажиры…». было ровно два часа ночи. всюду творился хаос. люди падали в ледяную воду, бились друг о друга, давили… на многие километры были слышны их крики. начинались первые выстрели. «паника» — подумал брайд. когда свет зажегся снова в 2:08, старший радист, отрегулировав телеграф, отправил другим два символа: «V V». в радиорубку залила вода, но джордж даже этого не заметил, будто бы в бреду отправляя сигналы бедствия и координаты, снизив скорость печатания с 30 до 18 символов, чтобы менее профессиональные радисты сумели расшифровать и записать все необходимое. следующие минуты гарольд просто ненавидит вспоминать. пока один человек боролся до конца, чтобы спасти жизни тысяч людей, другой — крал его спасательный жилет. он как раз возвращался с их деньгами, когда увидел, как грязный и мокрый кочегар своими грубыми ручонками отвязывал так бережно завязанный брайдом жилет с филлипса. бедный парень даже не заметил этого, увлеченный идеей позвать помощь. разозлившись, гарольд сжал руку в кулак. удар пришелся в скулу кочегара. только благодаря постороннему шуму прямо позади него филлипс вышел из своего бредового состояния. он увидел друга, стоявшего над грязным человеком. завязалась схватка. двум радистам едва удавалось избегать ударов сумасшедшего, но сильного мужчины. наконец, гарольду удалось схватить кочегара за пояс, а старшему — ударить его, отправив в нокаут. молодые люди вместе выбежали из радиорубки. — подожди, филлипс, я должен тебе кое-что сказать, — хрипло пробормотал брайд, глубоко дыша. благоговение перед этим человеком вкупе с критической ситуацией дали свои плоды: он набрался храбрости. — ты мне нравишься… как обычно должны нравиться женщины… я не сошел с ума, правда! я пытался с этим бороться! кругом в панике бегали люди, искали место в спасательной шлюпке, которых оставалось так мало… только они стояли на месте. только они и музыканты, играющие мелодию рэгтайма. она доносилась и до ушей радистов, навсегда запечатлев этот момент. луна светила так ярко, будто издевалась над хрупким светом тонущего корабля в водах атлантики. брайд внимательно изучал лицо филлипса, сердце билось так сильно, будто внутри него заперли какую-то птицу, которая готова была вылететь в самый удобный для нее момент. но ни единый его мускул не дрогнул… ничего? он вдруг почувствовал, как сердце разрывается на миллионы маленьких кусочков, причиняя невероятную боль. прямо сейчас гарольд хотел спрыгнуть в «адски холодную» бездну океана. он хотел, чтобы волны унесли его бездыханное тело на многие мили отсюда и о его ненормальной любви никто не узнал. не успел он сорваться с места, чтобы скрыться с глаз джека, как крепкие руки заключили его в свои объятия. так тепло… эти объятия сказали гораздо больше, чем миллионы слов! пораженный, брайд глупо стоял в объятиях мужчины, в неверии распахнув глаза. он открывал и закрывал рот не в силах что-либо произнести. при выдохе пар выходил из его приоткрытого рта — ночи были холодными. неожиданно у него возникло смутное ощущение, что они прощались, как это делали сотни пар до них на этом корабле. — обещай, что ты выживешь, — горячий шепот филлипса опалил ухо младшего. ему не хотелось выпускать брайда из объятий. тепло растекалось по венам, заставляя уставшее тело расслабиться… только вот не время было расслабляться. джек резко отпрянул и сделал то, что так давно хотел. сухие и покусанные губы накрыли пухлые и теплые. в сумраке ночи не было видно их смущения, но они внутренне знали, что оба были растроганы. поцелуй вышел до боли нежным. в груди у брайда все заныло. он никогда и никого так не любил прежде, ни одну женщину так не любил, как этого мужчину! неужели судьба их разлучит? такого не может быть! она не может быть столь жестока.. — не говори так, будто прощаешься, — возмущенно воскликнул радист, разрывая томный поцелуй. — это еще не конец. — может быть, — пожал плечами филлипс, целуя костяшки любимых пальцев. он сделал все, что было в его силах. помощь обязательно прибудет. вода подступала все выше, а лайнер все сильнее погружался на нос. идиллию разрушил протяжный скрип, от которого закладывало уши — падала труба. тросы, удерживающие ее, рвались и отлетали в толпу. новая волна криков обрушилась на тонущий корабль. оборвавшиеся канаты со свистом рассекали холодный воздух, отрубая людям в воде конечности. перед радистами развернулась страшная картина: плавающие трупы, из оторванных конечностей которых сочилась кровь, выписывая в воде причудливые рисунки, плавали вокруг… других уплывающих людей подмяла под себя падающая многотонная труба. своим падением она подняла огромную волну. в ужасе радиооператоры понеслись прочь со всех ног, к поднятой над водой корме.краем глаза брайд увидел, как мужчины пытались освободить шлюпки «а» и «б», и собрался им помочь. — нам надо туда, — завопил младший из радистов и тут же рванул в другую сторону, потянув за собой филлипса. — нет, скоро и их унесет вместе с кораблем, пойдем к корме, надо оставаться как можно дольше на суше, — джек потянул парня на себя, но брайд отпустил крепко сжимавшую его руку. корабль снова погрузился во тьму. старший радист недоуменно моргал: почему так пусто? почему он больше не чувствует тепло руки, которую несколько минут так горячо целовал? с досадой он крикнул на возлюбленного, который явно сошел: — ты хочешь сдохнуть, как собака, от холода? — это ты загоняешь нас в ловушку! нам нужно только помочь им спустить шлюпку и все: мы спасены, — обвинения глубоко задели джека, даже брайд решил, что это было слишком… он поспешил извиниться, но вновь палубу и их фигуры озарил свет. гарольд замешкался... в следующую секунду филлипс уже шел к корме, как и намеревался, но без него. — предатель, — гаркнул младший радист, еле сдерживаясь, лишь бы не сорваться на всхлип. они оба глубоко ранили друг друга, причиняя самим себе боль. тем временем «титаник» все глубже погружался, опасно рыча и завывая. не было времени на любовные страдания, надо было спасаться. два друга разошлись в разные стороны… шатен побежал в сторону шлюпок, отбросив все эмоции. стоило освободить их из оков толстых канатов, как толпа мужчин свирепо начала забираться в них, рискуя перевернуть. шлюпки вмещали в себя около 60 человек, то есть, приблизительно 120 человек еще могло спастись с тонущего корабля. слишком мало… вода была ледяная, но никто на это внимания не обращал, в том числе и брайд, который был погружен в нее по грудь, но его тело каждую секунду словно пронзали миллионы кинжалов, причиняя неимоверную боль. он даже не понял, что произошло, как его накрыло волной и свет погас. только через двадцать секунд до него дошло, что лодка перевернулась. радист набрал в легкие побольше воздуха, и нырнул с головой — надо было выплывать. он всплыл подальше от всей этой суматохи. какой-то мужчина помог ему забраться на дно шлюпки. спустя пять минут раздался треск ужасающей громкости. с лица исчезли все краски… «титаник» разломился пополам, между второй и третьей трубой. свет окончательно погас. теперь уже навсегда. навсегда замолчал и радиотелеграф в их радиорубке: не суждено ему было уже никому передать сообщение. карие глаза, наполненные ужаса, видели, как в это отверстие падали одни, а по палубе вниз съезжали другие. прямо в ледяную воду… сидни слышал их крики, он готов был поклясться, что слышал хруст их костей! «там же филлипс!» — внутренне взмолился гарольд. он готов был уже броситься снова в воду и поплыть туда, умереть с любимым, но чья-то тяжелая рука грубо усадила его на дно шлюпки. ему оставалось только молчаливо наблюдать за гибелью непотопляемого лайнера. теперь этот эпитет звучал как насмешка, плевок в лица всем пассажирам, пострадавшим или потерявшим близких в этой катастрофе. 2:20. «титаник» полностью скрылся под водой. крики беспомощных людей разносились над зеркальной гладью темных вод почти час… потом стало могильно тихо. лишь ярко сияли звезды и светила снежная королева луна, смеявшаяся над некогда уверенными в себе людьми. природа взяла себе свое. спустя время начинали находить выживших и закидывать их в лодку. кто-то уселся на ноги брайду, ломая их и принося хозяину адскую боль. у него даже не было сил что-либо сказать… надежда еще теплилась в нем, словно печка, помогая преодолевать эти муки молча. может, он сел в другую шлюпку? полотно звездного неба слишком уж походило на веснушчатое лицо филлипса… «я сошел с ума… прости меня, старина, я выжил» — обратился радист к млечному пути. — не переживайте, ребят, «карпатия» уже в пути. она будет здесь через пять часов, — знакомый голос прозвучал совсем рядом. брайд даже чуть было не сорвался с места, но обнаружил, что его ноги в ловушке и, кажется, раздроблены. все, что он смог сделать — приподняться. это был джек! но почему он в воде? — джон! — сипло позвал брайд. он не мог говорить громче: слишком уж долго находился в ледяной воде со слабыми связками. на минуту показалось, что его не услышали, но бледное лицо возлюбленного выплыло из темноты, натянуто улыбаясь. под носом был иней, а губы были такими синими, что в свете луны они казались черными. волосы были белыми от снега… — почему ты не в лодке?? залезай! — не могу… мест уже нет, — просто прохрипел филлипс, смирившись со своей судьбой. руками он держался за борт, их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. — главное, что ты жив… я благодарен судьбе, что дала мне шанс расстаться с тобой по-хорошему… — не говори так, у нас с тобой впреди еще столько счастливых моментов, старина, — попытался утешить парень, но был остановлен холодными губами коллеги. второй поцелуй был горьким… не из-за слез ли? — прости меня, ты был прав, — голос джорджа дрожал, нижняя челюсть мелко прыгала вверх-вниз. глаза сами собой смыкались. — я замерзаю… спасибо, что был моим другом. — я никогда тебя не прощу, если ты сейчас заснешь, не смей, — голос сам сорвался, после чего снова последовали хрипы. — я.. хочу спать… люблю…дружище, – таковы были последние слова джона джорджа филлипса, старшего радиста «титаника». он заснул… навсегда замолчал, как и тот новенький телеграф. скорбную тишину ночи нарушил всхлип брайда, который все еще держал ледяную руку любимого, не в силах отпустить. «хей, джек, что бы ты сделал, если бы эта посудина начала тонуть?» — прозвучал собственный насмешливый голос в голове. губы задрожали, но вовсе не от холода… он злился на самого себя за те слова, сказанные перед тем, как потерять филлипса из виду. он скорбел о своем возлюбленном, величайшем герое, который сделал все, что было в его силах. он исполнял свой долг до самого конца. проснулся гарольд на рассвете с прибытием «карпатии». рядом он не обнаружил трупа филлипса… должно быть, во сне случайно разжал ладонь. ноги адски болели, но даже эта боль не могла сравниться с болью в груди. на борт корабля брайда вносили на руках: его собственные ноги были сильно обморожены и раздроблены. чтобы заглушить душевную боль, гарольд помогал оператору «карпатии», направляя списки выживших в нью-йорк. «моя очередь стать героем» — обращался он к своему умершему другу, проходя через все ступени ада.***
все, что осталось у брайда от друга — их совместная фотография, сделанная в день отплытия, 10 апреля. на ней он навсегда запечатлен улыбающимся и живым. фотоаппарат — вот чудо техники. рассматривая фотографию, которая была с ним и в день крушения, во внутреннем кармане пиджака, он кое-что заметил: филлипс стоит боком, ближе к нему. значит, еще тогда… — вот уж действительно ирония судьбы, — цинично отметил гарольд, криво улыбаясь. — спи спокойно, моя единственная любовь.