***
Ночь была ужасна, а утро совсем не лучше. Его выкинули в зал, но даже там уложили на холодный пол, прицепив цепью к колонне, так чтобы на диваны рядом он бы не смог заползти. Не то чтобы он мог далеко уйти даже без привязи. От спины не осталось живого места, она буквально походила на кровавое месиво, где непонятно что кожа, а что уже мясо. Ещё немного и он мог бы стать живым трафаретом для докторов или художников. Кровь слегка покрылась коркой, но от лёгких телодвижений всё же иногда выливалась из трещин, растекаясь по спине и далее к животу. Остальные части тела до сих пор пульсировали, особенно страдала натёртая в кровь нога, что тщетно пыталась всё время вылезти из оков. Снять их никто не собирался, от чего парень безумно боялся просто лишиться конечности, поскольку рану не обрабатывали и железо давно не мыли, а гной уж больно легко в итоге появился на ране в один момент. Прислуге запретили даже обращать на него внимание, потому те редко решались заходить в комнату, лишь парочка девушек и юношей могли прийти и то по явному поручению в самой комнате не дающему им выбора, вроде зажжения свечей или уборки пыли. На второй день после поучительной порки к парню всё же подошёл мужчина, принёсший с собой что-то вроде аптечки, и даже намазал чем-то и перебинтовал спину и шею парня, очевидно боясь того. Оно и понятно, монстру тут мало кто готов довериться, особенно сейчас, поэтому парень старался вообще не реагировать на всё окружающее, хотя шипение от боли во время перебинтовки или просто во время отдыха так или иначе выходило из его уст слишком часто, хоть тот и старался вообще не двигаться. Его снова пытались усмирить. И ему это не нравилось. Иногда в комнату заходил Воланд, с улыбкой наблюдая за мучившимся демоном, явно оценивая свою работу. Порой он мог сказать пару глупых и бесячих по мнению демона грубостей, вроде: «Вот тут твоё место, псина». Ло честно старался не обращать на это внимания, но раз его говорливый язык не выдержал и вырвались столь желанные слова: — Иди. Нахер. Секундное удовольствие быстро превратилось в сожаление, ведь спустя мгновение его нос уже кровоточил рядом с тяжелым ботинком телохранителя. Корил ли он себя за это? Да. Поступил бы иначе? Ни в коем случае. Его гордость – это единственная спорная вещь, что у него вообще осталась, и хрен кому демон позволит её у него забрать. В общем, обычно из-за неё он часто и попадал в неприятности по жизни, часто соглашаясь на то – на что не стоило бы. Нога болела, а беловато-красная слизь липла к железу, от чего Ло болезненно глядел на неё, но не мог даже прикоснуться к той. Он пытался, но спина не сгибалась, точнее, он не мог вытерпеть боль, когда покрытая лёгкой корочкой кожа снова натягивалась и рвалась, выпуская наружу свежую кровь. Это было выше его сил. Он пытался намекнуть на ещё одну проблему его лекарю, но тот даже не пытался разобраться в желаниях парня, выполняя приказ и не заходя за приделы дозволенного. Этот же мужчина приносил ему еду и воду, хоть и скудную часть. На таком питании он бы ни за что не получил силы на исцеление, поэтому на помощь пришли различные эликсиры в колбах и травы, постепенно заживляющие, но не насыщающие юношу. Даже сейчас его пытали, хоть и не так активно, а скорее медленно и сводя с ума. В один момент парень понял, что был рад даже Воланду, поскольку не мог терпеть это безумное одиночество. Он по жизни был компанейским парнем, куда бы ни пошёл – везде найдёт друзей или просто хороших знакомых. Сейчас он страдал без глупых разговоров с Бастианом или весёлых перепалок с Селести. Спина постепенно проходила, а вот нога набухала, что становилось более заметным, хоть и скрывалось под холодным металлом. Он за всю неделю так и не встал на ноги из-за лежачего режима, максимум ползал, но знал, что даже если попытается, ходить он ровно не сможет ещё долго. Если вообще сможет в будущем. Слёз он пролил уже бесчисленное количество раз, но думая о своём будущем они наливались снова. Он не знал, что его ждёт, отчасти надеясь, что такие мысли лишь временная часть его жизни и дальше он найдёт выход. Он был, так далеко, словно и вовсе не достать, но был же. Рано или поздно это должно было произойти, но вот перед ним стоит собственной персоной Их Величество. Люциус стоял и смотрел сверху вниз, с интересом ковыряя ковёр своим наполированным ботинком. — Посмотри на меня, — приказал он. Лололошка бы с радостью сейчас поднялся и сломал бы парочку костей как минимум этому придурку, но всё что смог сделать - это сопротивляясь своим прихотям поднять на того глаза. Демон смотрел не затравлено или безжизненно, нет, его глаза источали ту ещё оставшуюся энергию, опасно играющую в его радужке. Этим взглядом он бросал вызов, сам того не подозревая, показывал, что как бы ни было плохо - не прогнётся. Было не ясно, удивило или разозлило это больше Люциуса, а возможно тот и сам не знал. Но на лице того всё же появился лёгкий интерес. — Неужели до сих пор противишься мне? — он провёл пальцем по своей скуле и слегка начал по ней постукивать. — Я-то боялся, что сломаю тебя ненароком. — Что-то незаметно, — выдохнул Лололошка. — Ты даже не представляешь, каким Воланд может быть, если ему приказать работать на полную мощность, — он хмыкнул. — Считай, что я тебя пожалел. — Какая щедрость, Ваше Величество, — Ло решил не назвать того по имени, оправдывая себя тем, что это просто звучит лучше, но на деле вспоминал все те истории от Селести, про никудышную служанку, что случайно оговорилась и больше её никто не видел. Его злила эта мысль о подчинении, но пока свою порцию боли и унижения он уже получил. — Не вякай тут. Ты теперь моя собственность и должен вести себя подобающе, — он уселся на диван неподалёку. — Сбегать от меня – это неподобающее поведение. — Я понял, урок усвоен, — Ло устало промямлил, закатив глаза. На том они и порешили. Люциус ещё немного посидел рядом, скучающе наблюдая за парнем, а после отчего-то довольный ушёл к себе, что-то передавая одной из служанок, пока Лололошка лишь провожал его взглядом, всё также сидя на холодном полу, пока дверь за ними не закрылась. Через минут пятнадцать к нему подошла девушка, и в руках у неё был мягкий плед, который в итоге так прекрасно уместился под парнем.***
Дни летели, хотя демон бы поспорил с этим утверждением, покуда для него они тянулись долго и иногда даже мучительно в полной тишине. Он пытался себя чем-то занять: считал до тысячи, в очередной раз изучал весь зал вокруг себя, гневаясь, что в нём не было ни единого окна, и иногда даже пытался приподняться, чувствуя себя с каждым днём всё лучше. Его спина хоть и отдавала болью от нагрузок, но он радовался каждой своей небольшой победе, более активно меняя позы, и уже не мог дождаться, когда сможет уснуть не на животе. Сгибаться до сих пор было болезненно, но демон всё же старался проверять ногу, каждый раз ужасаясь её плачевным видом. Он знал, что его вид легче переносил подобного рода болячки, а жар они и вовсе почти не чувствовали, но это при нужном лечении и обработке раны. Здесь же был запущенный случай. Крайне запущенный. Образовалась как минимум одна гнойная шишка, что налилась бордово красным и по ощущениям могла лопнуть в любой момент. Неприятное зрелище, особенно рядом с остальными натёртыми ранами на ноге, часть из которых всё же уже засохла благодаря усидчивости парня на месте, но всё равно иногда эта корочка могла задевать железо и трескаться. Он хотел просто встать и хотя бы походить по комнате, как это было когда-то раньше, не то что выйти на улицу. Там сейчас уже наверняка было более прохладно, а замок уже активно начали отапливать. Забавно, что являясь огненным видом, он также от него и зависел, теряя свои силы вне стихии. Он хотел бы увидеть того же Люциуса среди его сородичей в Ребрумбиуме, прямо на жаркой земле, что наверняка бы оставила на его коже пару ожогов, особенно на горячих источниках. Ох, как бы тот кричал и рыдал горькими слезами, пытаясь выбраться оттуда и наверняка обливаясь потом. Лололошка хмыкнул на подобные мысли, расплываясь в улыбке. Он теперь не с той грустью думал о доме, точнее грусть осталась, но уставший разум делал её не такой раздирающей изнутри. Он вспоминал аккуратные каменные домики на уютных улочках, где по вечерам можно было прогуляться, глядя на яркую луну и мерцающие звёзды. Вспоминал и то, как впервые увидел огромный вулкан, стоящий в центральном городе Реб-Рит, когда уехал на своё обучение, а после и на отбор в Летунов. Он ведь усердно учился, старался попасть в лучшие там, дабы оправдать все в первую очередь свои надежды. Он был обязан стать лучшим, пойти по стопам отдавших за это дело свою жизнь родителей. В детстве, когда ему было тринадцать, он дал себе клятву, стоя перед улыбающимися родными, правда, только на картинах от успевших запечатлеть их художников. Он был счастлив, что их тел так и не нашли тогда, лучше места, чем океан для них нельзя было придумать. Они были бы рады. К сожалению, он уже был уверен, что не сможет пойти к мечте, оправдать клятву. Да, он, возможно, когда-нибудь сможет даже сбежать (на что он впервые перестал смотреть с такой надеждой, после пугаясь подобному скептицизму), но в Ребрумбиум ли? Он лучше всех тут знал, какое сильное там море, и как быстро любой моряк потонет. Хоть у него и были крылья, но далеко на них не улетишь, рано или поздно обессилив и упав в очередной водоворот посреди океана. А везти чужаков туда он не решился бы в этой жизни, зная, какими трудами его вид получил данное спокойствие в жизни. Было глупо надеяться на спасение, но эти мысли заставляли его двигаться, бежать, бить и кричать, хоть и не помогая парню, но так он чувствовал, будто ещё не всё потерянно. А теперь в потоке вечных мыслей, когда тело буквально ничего не могло, кроме как думать и отвлечься от гнева, он всё дальше уходил в самобичевание и какое-то внутреннее принятие. Может, он и не вернётся, зато сделает всё возможное, чтобы никто не узнал все подробности его дома. Даже Селести знала лишь крупицы правды о нём, ведь демон вечно уходил от подобных тем, стараясь перетянуть разговоры на мир эльфов и остальных. Девушка хоть и замечала иногда такие попытки, но не возражала, возможно, понимая опасения Ло. Он уже так соскучился по ней. Эта девушка оказывается, и правда была его спасением данном месте, где остальные буквально начинали пятиться, увидев его, а стоило демону зашевелиться и вовсе пару служанок вскрикивали и отбегали подальше. Будто он мог встать и догнать их всех. Как же. Не ясно, кто их запугал, общество с детства, сплетни или сам король. Может и всё вместе.***
Лололошку разбудили, и перед ним снова стоял король, освещаемый слабым светом пары зажженных впопыхах свечей и камина, огонь в котором слегка трещал, впервые на памяти парня. Обычно никто и не старался создать здесь уют или как-то позаботиться об освещении, хотя демону это и не было так интересно, будучи обладателем прекрасного зрения, что даже в полной тьме могло позволить различать любые объекты. Единственное что - это приятное тепло и звук огня снова напомнили ему о комфорте дома, от чего лёгкие мурашки прошлись по коже, а хвост встрепенулся. Он вообще мог не открывать глаза, чтобы понять, кто зашел к нему в комнату, благодаря конкретному запаху. Его нюх чаще мешал изначально, чем давал какую-то пользу, но теперь, когда рецепторы притупились к новой местности, а запах эльфов и людей перестали так выбиваться из всего остального, он смог лучше ориентироваться в пространстве, различая оттенки и понимать вещи ещё до того, как их смогут заметить глаза. Например: он мог различить запах той же Селести или Бастиана, ведь пока от девушки отдавал лёгкий запах кухни и порошка, от старика же несло травами, чаем и библиотекой. А вот эльф, уже сидящий перед ним на кресле с бокалом вина пах дорогими духами, шампунями и иногда слегка отдавал пряной корицей. — Добрый вечер, демон, — Люциус покрутил кистью, размешивая напиток. — Давно не виделись. — Ага, — парень приподнялся на колени и кивнул, пытаясь выглядеть скорее скучающе, но внутри всё бешено вертелось в панике, а сердце забилось чаще. — Как твоя спина поживает? — он приподнял бровь, глядя на забинтованную плоть. — Мне сказали, что вы, демоны гораздо лучше переносите болезни и раны, от чего могу предположить, что всё уже почти прошло. В ответ Лололошка решил промолчать, закусив язык, дабы не оскорбить того ненароком. Сейчас его язык так и сочился ядом, но он уже понял, что подобное лучше скрывать. У него было много времени подумать о своей жизни и поведении, пока он здесь, а кольцо на руке Люциуса не придавало уверенности; лучшее, что он может сделать – это не перечить лишний раз и играть по правилам. Но оказалось, эта стратегия была не по душе королю: — Я задал вопрос. Как. Твоя. Спина? — Лучше. — Вот и отлично, — он отпил немного вина, после, усмехнувшись. — Мне было бы конечно удобнее тебя так и оставить лежачим, проблем было бы меньше точно, но я же не садист. — Вы хуже, — пробубнил демон. — Да ладно, кто ж виноват, что ты тут оказался, я что ли? Никто тебя не просил тогда сбегать, да и появляться в нашем королевстве тоже, кстати, не хочешь рассказать каким образом? Давно уже гостишь тут, а я так и не спросил. — Я не помню, — он даже отчасти и не соврал тут. — Наверное, случилось что-то, из-за чего я потерял память или типа того. — То есть ты вообще ничего не помнишь? Даже самую кроху? — получив отрицательное мотание головой, тот облокотился спиной о кресло. — Как жаль, а я бы хотел узнать больше о вашем виде. Ну и о тебе конечно же. — С чего вам вдруг захотелось поболтать со мной в такой вечер? — Ло смутился. — Вы всё это время даже не замечали меня, лишь иногда издевались. А теперь вдруг стало интересно что ли? — А если и так? В детстве мне часто о вас рассказывали, а старикашка в последние месяцы только и делает, что говорит о вашем величие. Ну, в смысле, вашего вида. Так-то мне нет никакого до вас дела, но долг обязывает и всё такое. — Долг? Я сначала думал, что вы просто меня привезли убить, а потом как-то не было желания разбираться. Я просто сижу в вашем замке и всё. О каком Румбин тебя дери долге идёт речь? — демон впервые задал этот терзающий его вопрос Королю. Он знал, что его пытаются «приручить» здесь и оставить надолго, но для чего - он не имел понятия. — Из того, что я знаю, ваш вид считался если не уничтоженным, то ушедшим от нас далеко. Мой отец чуть ли не жизнь положил на ваши поиски, но ни один из его лучших подданных флотов так и не возвращался обратно. Теперь по идее эта задача на мне и вот какое совпадение: сам демон попал ко мне на остров. Не знаю, как ты умудрился, но раз амнезия, так амнезия, — Люциус снова коснулся губами бокала, уходя в свои мысли. — Я правлю не так давно, если тебе интересно. Всего год скоро стукнет, а зашел я не с козырей так сказать. Я же вижу эти насмешливые рожи, что распускают очередные слухи обо мне. Как же бесят, — пальцы сжали стекло, словно ещё чуть-чуть и красное вино должно расплескаться повсюду. — Но теперь у меня есть ты! Словно с неба свалившийся мне на голову, или лучше говорить, что вылезший из преисподней? — он ухмыльнулся. — Ха-ха, как смешно. Вы же знаете, что нет как такового ада, да? А если бы и был, то мы там явно в гостях не засиживаемся, — демона раздражал тот факт, что люди и эльфы так сильно боятся их. На учениях в летуны он неплохо стал владеть информацией, хоть иногда и мог прикорнуть на уроке. Ему рассказывали, что у людей были свои верования, где существовал рай и ад и, мол, всем нужно быть хорошими, а иначе будут в котлах колоть, да солью присыпать. Странные методы, но он не судил их желание верить в подобное, хоть и не понимал такую страсть. Никто не говорил конкретную причину, почему жители Румбиниума отсоединились от всех остальных, все лишь призывали создать остров мечты, куда не попадёт никакой чужак. А теперь Лололошка начинал понимать, от чего же его народ пытается укрыться столько столетий. Они хоть и сильны, но по количеству сейчас точно уступали даже одной расе, вроде людей, что уж там говорить об остальных, которые наверняка тоже их не жалуют уже как несколько столетий если не больше. Но чтобы там Лололошка не думал, Люциус залился искренним хохотом и только сейчас он заметил алые щёки короля и явно блестящие глаза, а поза до того расслабленная, что казалось, будто тот сейчас растечется по всему креслу. Похоже, это был не первый бокальчик у Их Величества. Демон прикинул, насколько этот факт развязывает ему в данный момент рот, но на деле не мог даже предположить. Он знал, что король любитель выпить, слышал истории про то какие дерзости он чудил в этих стенах и разнились они от самых забавных, до ужасающих, если пьющий был не в настроении. Но видел вот так прямиком перед собой он того впервые. — Вы так и не ответили, чего от меня хотите. Для чего весь этот фарс? — Ох, ну так тебе всё и расскажи! — Люциус вернулся в согнутую позу, оперившись об одну кисть подбородком, пока вторая всё также держала напиток. — Мне нужно чтобы ты помог мне встать на трон. Точнее, я уже тут, но чтобы меня уважали и-и всё такое. — И как я должен это сделать? Вы же понимаете, что я не смогу разом убрать все проблемы, даже если бы желал этого, — ему была противна мысль о помощи, но задумавшись, даже не мог предположить, как он способен на это. — Ну не все, но хотя бы часть. А начнём мы с самого сладкого – устрашения, — тот самый опасный оскал появился на лице того. — Ты же помнишь, как старикашка тебя тренировал? — Бастиан? Ну, было что-то вроде этого, — он уже не был рад такому тону и физиономии короля. — Он рассказывал про мои силы, колдовства и помог вернуть некоторые силы. — Прекрасно. Так вот, до меня дошли слухи о том, что некие лица подумывают мне мешать. Мне всегда был известно, что меня тут недолюбливают, а теперь я уверен об их готовности действовать. Поэтому я хочу раздавить! Прихлопнуть, словно крыс. Если на моей стороне будет натренированный демон, что будет способен уничтожить любого, пугая многих даже своим видом, хрен кто посмеет на меня тявкать. А если решатся, то ты тут как тут, готовый перерезать своими когтями им глотки. Гениально же? Нет. Это ужасно. Лололошка смотрел на лицо сумасшедшего и поражался тому, как этот монстр умудряется править. То есть вот так он решил решать свои проблемы? Если кто-то не рад Их Величеству – сразу убить новой зверушкой? Он был против даже думать о подобном использовании своей силы, не то, что самостоятельно убивать людей и эльфов, несогласных со злым королём. Его на родине в академии учили драться, но не убивать. — Я на такое не подписывался, — выпалил он, стараясь отползти от парня, сидящего перед ним. — Я не стану этого делать! — А придётся, — уже не так весело, снова резко сменив весёлый взгляд на готовый убить, жесткий, словно грубый камень, стоит замахнуться, и пробьешь им кому-то черепушку, сказал Люциус. — Не тебе тут ставить условия. Ты же знаешь это. Люциус поднял брови, глядя куда-то сквозь парня, намекая на ещё саднящую спину того, что туго забинтована и навсегда будет напоминать о том кровавом дне. Лололошка потерял дар речи, глядя на эльфа перед ним, вспомнив кто именно перед ним. Перед ним его похититель, мучитель и тот, кто владеет такой властью, о которой почти никто и не задумывается. Тот часто любил менять эмоции, как перчатки, пугая слуг, стражу и особенно пленных, от чьего выбора особенно зависила их жизнь. Хотя Селести и говорила, что практически все в этом замке, хоть и не пленные, но по факту также живут в паре шагов от смерти и горя, каждый день учась всё лучше обходить пропасти и ловушки, расставленные повсюду. Лололошка не знал специально ли Люциус так себя вёл или не знал иного выхода, но это не меняло тот факт, как ужасно тот поступал, хоть и выглядел порой по истине утонченно и грациозно во всех одеждах и конечно огромный плюс давала одновременно элегантная и при этом жесткая мордашка, как бы говорящая – смотреть можно, но тронешь и разобьёшься. Ло знал о кровавой династии парня, но не хотел жалеть своего мучителя, оправдывая воспитанием или ещё чем. Так и до стокгольмского синдромане далеко. — Делай со мной что хочешь, ты ублюдок, но я не стану убийцей! — дрожащий голос в конце фразы выдал его истинный страх, но плевать он хотел на данную деталь. Да, он будет рыдать, да кричать от боли, но не посмеет сломать кого-то другого. А что если ему придётся калечить таких же как он бедняг, подобно Воланду? Демон не хотел быть жалким псом, что не думая будет исполнять команды хозяина. А иначе не выйдет, ведь если думать обо всём, то сам сломаешься быстрее, калеча уже себя самого изнутри, за всё совершённое. — Я вроде достаточно показал тебе, что злить меня не стоит, монстр, — о, Люциус точно любил использовать это слово, когда пытался как-то задеть парня, видя его неприязнь к данному прозвищу, которое так полюбил тот же Воланд. — Но не учел, то, что как бы вы меня не называли, я буду человечнее вас всех вместе взятых, — язык шевелился сам, а слова летели так звонко и просто, что демон не сразу понимал, что именно говорит. Но глядя на убийственный взгляд ранее расслабленного короля, он понимал – его язык точно приведёт его в могилу. Если не сейчас, то завтра или же послезавтра, но приведёт. — Ах ты! — Люциус зарычал, слегка приподнимаясь с кресла, но сразу после, словно мысленно и физически одёрнул себя, вернувшись на место. — Ещё одно подобное словечко и я вырву тебе язык. Молчаливым ты мне больше нравишься. Лололошка решил промолчать, осознавая свою уязвимость, хотя и был готов отстоять своё мнение, но ещё одну подобную порку он не переживёт. Да и чёрт его знает, может король и не шутил про язык. Так что лишний гнев ему не нужен, нынешнего и так за глаза хватает. — Я уже говорил об этом с Воландом, тот всё же согласился тебя тренировать, а старикашка также будет тебя учить немного магии, дабы ты более менее научился драться, — Люциус продолжил свой монолог. — Да, на вид ты страшненький, но этого, к сожалению не достаточно, особенно когда ты такой весь побитый. — Я же сказал, что не буду вашей собачкой, — выдавил Лололошка. — Ах та-ак, — король сделал очевидно фальшивый задумчивый вид, потирая подбородок, если бы не все эти обстоятельства и далее сказанное, кто-то бы сказал, что это даже выглядит мило. — Знаешь, у нас тут я заметил, слишком много служанок накопилось. Думаю не страшно, если одна вдруг исчезнет посреди ночи. Сердце демона ушло в пятки, а глаза раскрылись от шока. Он сразу точно понял намёк короля, но лёгкое: «что?», всё же вырвалась из его уст. Он глядел на довольного собой и реакцией парня Люциуса и не мог поверить, что его станут вот так шантажировать. Селести была единственной, с кем он на самом деле подружился здесь и не мог себе позволить рискнуть жизнью бедной служанки. В отличие от него, Люциусу, как и всем остальным, плевать на какую-то девчонку, что тихо себе работает в замке, так что убить её проще простого. Он вспомнил все те рассказы об ужасах внутри прачечных, о тех байках, которые рассказывают здесь из поколения в поколения и конечно он не мог забыть те вечера, когда они просто тихо, обречённо и понимающе плакались друг другу в плечо, иногда не говоря ничего, но это и было им нужно. Они оба были заточены здесь, хоть и находились по разные стороны. Парень знал, как сложно здесь выживать Селести, и как она гордо рассказывала о том, что ещё ни разу не подвела своего короля, за что была одной из доверенных служанок, благодаря чему и получила на попечительство к себе демона, хотя проработала уже почти целых три года. Она стала ему единственной отдушиной, которая точно промолчит о его секретах, словно деля душевную боль на двоих. Девушка всегда так искренне беспокоилась о нём, когда тот в очередной раз чувствовал себя плохо или встревал в неприятности, ругая того, но он знал, что за этими ругательствами скрыто то самое желание защитить и помочь. Каким бы дураком он не был, она всегда возвращалась и хоть грубя, но всё же с нежностью латала его тело, словно личный ангел хранитель. Он безумно был ей благодарен за всё и не мог позволить одному придурку испортить всю жизнь бедной девушке, особенно из-за своего упрямства. Ло сделает всё, чтобы Селести жила спокойно, ну, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Одно его огорчало в этих мыслях: кто-то оповестил Люциуса об их тесной связи. Он был уверен, что это, конечно же, Воланд, ведь чёртов человек часто видел их вместе и наверняка догадался обо всём. Этот гад даже не находясь рядом портил ему жизнь. Ло держал себя в руках, но по изначально болезненному, а после взбешенному взгляду Люциус сразу понял на какие же ниточки, наконец, давить. Если кольцо лишь связывало парня, стискивая его тело и мысли, не давая сопротивляться, то эта информация буквально делала из всей связки настоящие нити на ваге, а парня марионеткой в руках кукловода. — Ты не посмеешь.. — неуверенно протянул демон. — Ещё как посмею, и ты это знаешь, — издевательская ухмылка застыла на лице Люциуса. — Теперь твои ошибки будут её наказаниями, раз на себя тебе плевать. Не думаю, что красиво заставлять страдать даму. — Не перекладывайте это на меня! — он рычал, приложив ладонь к груди.— Только по вашей воле всё это и только! Король на это лишь фыркнул: — Но в твоей это всё прекратить. Не такая это и сложная роль, знаешь ли. Многие мечтали бы быть одним из моих телохранителей. Здесь работают только лучшие, благодаря моему другу и твоё «фи» лишь пустой звук для меня. Прими свою судьбу, и никто не пострадает. Люциус сделал последний глоток, полностью осушив свой бокал, и встал с насиженного кресла, с уже более надменной улыбкой, чем с той, что приходил и направился в сторону дверей. Лололошка не сказал ему «Да», но оба знали о его поражении, покуда крыть было просто нечем. Люциус приходил, уже зная о своей победе, и это ещё больше бесило парня, одиноко сидящего на пледе. Он теперь ещё явнее ощущал невидимый ошейник на шее и поводок, что так явно теперь лежал в руках короля. И то, что тот мог дёрнуть в любой момент. — Забавно, что именно меня тут называют монстром, — Ло зло посмотрел на удаляющийся силуэт короля. — Ведь все мы понимаем, кто на самом деле достоин этого титула. Люциус сделал вид, что не услышал этого, но на секунду остановился, не оглядываясь на демона, после продолжая удаляться к выходу. Когда широкие дверцы хлопнули, вокруг образовалась резкая тишина, лишь иногда сменяющаяся легкими потрескиваниями практически затухшего камина.