Змея за терновым троном

      Золотоволосый мальчик выжидает у небольшого дома, украшенного гирляндами. Его босые ступни покалывает от холода, и он переминается с ноги на ногу. Ладонь ноет от пореза, но это ничто в сравнении с бурей внутри него.       На улице ни души. Все укрылись в этих нелепых для него коробках и празднуют ещё более нелепый праздник.       “Рождество”, – думает маленький фэйри и фыркает.       Снежинки щекочут острые уши и нос, и рука машинально тянется смахнуть их. Поняв, что бой со снегом проигран, он выдыхает и подкрадывается к двери. Каждый неуверенный шаг сопровождается неприятным хрустом. На следах блестит золотая пыль.       “Что люди находят в этой холодной и мокрой субстанции?”       Дверь украшена пышным зелёным венком с шишками и красным бантом, а на полу лежит коврик с надписью: “Добро пожаловать!”. Всё выглядит слишком милым и уютным. Совсем не как дома. Живот неприятно скручивает.       Мальчик поднимается по небольшим ступенькам и собирается постучать, но замирает. По ту сторону слышится топот и смех.       – Поймала!       “Этот голос...”       Пробегает дрожь, и ногам становится тяжело держать тело.       – Нет, пусти!       – Никогда, ведь я люблю тебя.       Воспоминание вихрем подхватывает и уносят в былое: солнце приятно греет кожу, пятилетний он лежит в объятиях матери на берегу пруда и слушает пение птиц. Нежные тонкие пальцы мамы гладят его мягкие, как у цыплёнка, волосы. Она улыбается и произносит слова, режущие сердце: “Я всегда буду рядом, мой будущий король.”       Писклявый голос девчонки выдёргивает его из прошлого:       – Ну, мам!       – Ш-ш-ш, идём в гостиную есть пирог.       – Яблочный?       – Да.       – Уговорила.       Визг, и вновь до тошноты заливистый смех.       – Иди уже в гостиную, вредина, пока папа всё не съел, а я пойду поставлю индейку в духовку.       – Да иду я, мам. Иду.       “Мама...”       Вдох застревает в горле. Пальцы сжимаются в кулак несмотря на острую боль в ладони. Ему хочется выломать этот кусок дерева, потому что он просто может. Он жаждет высказать всё, что думает о маме. Затем взглянуть ей в глаза и задать один лишь вопрос: “Почему?”. Но это невозможно. Провидица велела не приближаться. Взяла слово. Кто он, если не сдержит его? Такой же, как и его мать – обманщик.       Голоса отдаляются. Мальчик ловко подныривает под перилами крыльца и следует за ними вдоль стены дома до окна. Он приподнимается на цыпочках и видит через стекло накрытый стол с дымящимся пирогом, горящий камин и ёлку, сияющую ярче волшебной пыли.       Молодой мужчина сидит в кресле и листает газету. У его ног лежит крупный пёс в золотой шкуре. Присмотревшись, мальчику удаётся прочесть заголовок на первой полосе: “Думаг накрывает магические кварталы. Куда смотрит департамент?”. Незнакомец снимает очки и трёт переносицу. Открывается дверь, и в комнату заходит девчонка, на вид чуть младше него самого. Её белокурые волосы терзают его сердце. Такие же светлые, как и у него. Как и у матери. Их матери.       “Вот, на кого ты меня променяла?”       Собака вскакивает и начинает носиться по комнате, виляя хвостом.       – Папа, – смеётся полукровка, вызывая приступ отвращения у мальчика. – Надеюсь, ты оставил мне шарлотку?       Отец семейства откладывает газету и улыбается так, будто он самый счастливый человечишка на этом проклятом свете.       – Фэй, моря Посейдона! Разве я могу?       Девчонка взбирается на стул прямо напротив окна, чуть не стянув скатерть, и тянется за куском пирога, но обжигает пальцы и морщится. Мальчик кривит рот в довольной ухмылке. От его дыхания стекло потеет, и ему приходится протереть его рукавом. Бдительность ускользает на доли секунды, и этого хватает, чтобы полукровка заметила его. Он встречается с ней взглядом и испуганно садится на корточки.       “Глупо! Как глупо!”       – Папа, кажется, на улице олень.       – Наверное, дети развлекаются.       – Я видела рога.       “Получается, увидела только их.”       Мальчик неосознанно касается рожек и тут же одёргивает себя. Он не подумал о том, что они торчали, пока подглядывал. А должен был. Думать наперёд – его бремя.       – Я проверю, ладно?       – Только быстро, пирог остынет.       – Так точно, мой капитан!       “Надо уходить”.       Лазутчик, не разгибаясь, доходит до угла дома и только после этого распрямляет спину. Решив, что время ещё есть, он начинает двигаться в сторону дороги по диагонали вместо того, чтобы уйти на задний двор. Неожиданно скрипит входная дверь, и раздаётся радостный собачий лай. Первое, что приходит на ум – наложить гламур оленя. В этом ему нет равных. Вряд ли девчонка достаточно смышлёная, чтобы распознать обманку, да и псина не выглядит сообразительной.       Вот что бывает, если проводить много времени среди людей.       “Поверить не могу, что она выбрала их. Их, а не меня.”       – Постой, – прилетает ему в спину. – Патрик не обидит тебя. Он любит животных.       Логика подсказывает не оборачиваться, но что-то заставляет пойти ей наперекор. Мальчик оглядывается и встречается глазами с девочкой в пуховике, явно ей не по размеру. Рукава болтаются, скрывая руки, одна из которых придерживает пса за ошейник. Собака поскуливает и топчется на месте.       “Я просто олень. Ты не видишь во мне фэйри”, – повторяет он, как заклинание, снова и снова. Девочка прищуривает взгляд, словно заподозрила неладное.       – Ты… не олень.       Кровь приливает к ногам, и мальчик срывается с места, оставляя на снегу красные капли крови. Он бежит так долго, как хватает сил. Только бы быстрее добраться до Разлома и забыть всё, что увидел. Но мольба девчонки продолжает стучать в его голове даже на той стороне:       – Не убегай! Я такая же, как и ты. “Вовсе нет”.