Второй месяц… .?
Эдди не знает, какая сегодня неделя. Ну, нет. Он знает, но… Как недавно поведала ему Тина, земное время давно перевалило за пол года. Имеет тогда смысл счет? Только если ему будет важно знать сколько он здесь. Вылазки стали частым явлением. И, это сильно действовало на каждого. Людей все меньше и меньше, и за потоком потерь даже незнакомые друг другу люди садиться в столовой поплотнее, держаться вместе максимально дольше. Обостряется когда-то спрятанная паранойя, люди почти буквально сходят с ума. Алекса недавно избила одна особа. У этой с вида недотроги проснулись дикие способности и умения разбивать носы. Она утверждала, что Алекс зомбирован кем-то из симбиотов, однако проверка звуком показала, что все в порядке. Девушку положили на лечение, правда таких редко когда забирают. Эдди старался держаться изо всех своих возможных сил. И, к его огромному сожалению, из-за такого громадного потока мертвецов держать аргументами клинтарца от поедания человечины приходится сильнее, хотя бы до момента вылазки. Возможно, часть умерших было их виной. Веном прекрасно обустроился в новеньком теле. Кажется, даже не собирается проваливать, что по двадцать раз напоминает ему Брок, то спрашивая, то намеренно выгоняя на все доступные хоть тридцать сторон, лишь бы не сюда. И, Тина… не спросила его про Тодда. Ни слова, ни взгляда, который бы означал, что она его подозревает или обвиняет. Она просто позвала его к себе в комнату, побыть с ней. Они даже не говорили толком друг с другом. Эдди смиренно поглаживал притихшую девушку по голове, иногда переходя на плечи, пока она не уснула. Ей, наверняка, сейчас очень тяжело. Провести столько времени с человеком здесь, а потом застать его скорую смерть. Даже смерть Эдди была бы менее болезненной. — Не придумывай. — по-хозяйски делает замечание Веном, когда Эдди встал с чужой кровати. Время позднее, пора отправляться к себе. — Тебе-то откуда знать? Для тебя любая смерть не болезненная. — Веном хмыкнул на подобное. Тихо открывая дверь, и так же ее закрывая после, Эдвард поплелся по пустому коридору, который совсем недавно вызывал у него дикий ужас. Все тело болело от недавней вечерней тренировки; мышцы ныли, вынужденные работать слишком часто после долгой «Заморозки», что пришлась на подростковый период. Руки увеличились, как и ноги, а потом Брок не узнал себя в отражении из-за также непривычно больших плечей. Вяло падая на продавленную койку, Эдди почти сразу, пусть и с раздражением в теле, уснул, положив голову под подушку. Он заметил эту привычку у себя не так давно, когда его перестали бесить посторонние звуки в комнате, которые, так-то, не должны были вообще существовать в этом пространстве. Однако, убрать, или для начала хотя бы найти источник, он не смог, потому приходится выкручиваться. Кажется, всё идет достаточно неплохо. Ну, насколько он мог судить, находясь в относительной безопасности и в относительной сытости. Однако, здоровье стало подводить людей здесь. Круги под глазами шли с ним по жизни с самого рождения, а сейчас они только набирали обороты, будто его каждый день мутузят по утрам прямо в глаза. И самое главное — кожа. Он никогда не славился загаром, но из-за того, что он в буквальном смысле видит Солнце на старых выцвехшихся картинках, Эдди стал похожим на какого-то слишком отстойного домоседа-вампира, который предпочитает свиную кровь из магазина, вместо свежей человеческой. Им дают витамины, чтобы они не разваливались и не превращались в бесформенный кусок костей с мышцами, но того все равно недостаточно. Это случилось не только с ним. Все люди, что остались здесь превратились в вялых мух, но так же есть и те, которые такие изменения вообще не перенесли. Парестезия, Рахит, Анемия — это часть тех диагнозов, которые выносят врачи здесь почти на регулярной основе. Если так продолжится, люди действительно не смогут ничего сделать для спасения планеты, не говоря уже о своем собственном выживании. Им присылают, конечно, новых людей из уровня С1, но они не умеют даже держать оружие в руках — гибнут большинство в первый день, а оставшиеся сходят с ума похлеще их. Из-за этой тревоги вокруг, и что таить, Брок тоже волновался о том, что либо он, либо Тина заболеет, начал тревожиться и Веном. Суетился по телу хоста, то вылетал маленькой головой, передвигаясь под плотным комбинезоном, и вылезая из-под ворота маленькой пяпеткой. Был особо бдителен и молчалив. Его понять можно — никто бы не хотел, чтобы его машина вдруг перестала заводиться и придется тратить время, силы и деньги на ремонт. — «Не подходи к нему. Он болеет и не говорит об этом.» — «У неё на лицо все признаки. И потеет много. Зря ты пожал руку, надо идти мыть.» Сколько бы Эдди не тратил времени на объяснение, что такие болезни не передаются, Веном не верил, и что тараторил о том, куда Броку надо ходить, с кем рядом стоять и так далее, иногда отдергивая от человека самостоятельно. Пришлось, конечно, подчиниться, однако ругани нельзя было избежать. Он слал его куда подальше, а от туда еще чуть-чуть дальше, повернуться двадцать раз на месте, и дальше пройтись до следующего поворота — нахер. В конце концов, уже и Эдди стало воротить от их вида. Это, разумеется. неправильно. Они не виноваты, что так выглядят, не виноваты в болезнях. Может, симбиот что-то сделал в его голове? В один из таких дней, стараясь обходить людей стороной, даже если те не больны на вид, Эдварда остановил один парень, с просьбой отойти с ним куда-то. Звучало и выглядело откровенно подозрительно, и как ему показалось, это были одни из тех, кто угрожал ему в столовой. Он давно в своих воспоминаниях замылил их лица, оставляя лишь смутные отголоски голосов и образов. Веном недовольно задвигался. — Чего тебе? — Эдди зашел за угол, закрытый от объектива камер ящиками. — Мы видели тебя, заходящего в лабораторию. У тебя же нет доступа туда, так? Ты не офицер. Челюсти сжались, а рука легла на оружие, пока лишь пальцами обхватывая легко ствол. Он же очень давно был там. Чего он ходил мариновал эту мысль с шантажом? Почему именно сейчас? Наверняка хочет куда-то послать его, какое-то замудренно сложное задание, из которого нельзя вылезти без последствий. Ну уж нет, он ему глотку перегрызет. Они перегрызут. — Что ты от меня хочешь? — с злостью проговаривает Эдди, заглядывая в эти бесстыжие глаза исподлобья. — Я так понимаю, ты тоже недоволен нынешними делами? Ты человек хороший, Брок. Мы наблюдали за тобой. Не хочешь вступить в отряды сопротивления? Вопрос застаёт врасплох, и Брок давится своей гневной тирадой, вот-вот вылетевшую из его рта. Старается сдержать громкий кашель, прижав кулак к губам, и вновь заглядывает в чужие глаза. Посылает немой вопрос себе же в голову, получая хмык симбиота. — «Пошли. Мы уничтожим их, если будет ловушка.» — слышит он голос в своей черепушке, почему-то доверяя ему сразу же, от чего-то осознавая, что он защищен. Соглашается тихо и неуверенно, но его хватают за локоть радостно, сжимая крепко, будто им достаточно лишь кивка. Парень тащит его к через коридоры, совершенно не боясь камер, но не говоря и слова. Эдди тоже не смел говорить, пока осматривал знакомые места. И вот появилась дверь, в которой он ни разу не был. Вообще, он во многих не был, особенно в тех, которые были для вышестоящих, но эта выглядела так неброско. Это какой-то склад? — Это комнатка для любителей вышивки бисером. — говорит парень, открывая для Эдди дверь, чтобы тот прошел первый. Вышивка? Бисером? Серьезно? Это они так скрывают свою деятельность, или у них план по вышивке ртов цветами всех несогласных? Брок не сдерживает смеха, скрываясь в темном пространстве помещения. — Что смеешься?! Нам бы не дали комнату просто так! Пришлось соврать о том, что тут проводятся образовательные кружки. — И никто не приходил к вам реально за вышивкой? — еле сдерживая себя от очередного приступа, Эдди постарался осмотреться. — Пф, кому в таком месте сдался бисер? — Понял. Комната была заполнена металлическими ящиками, вместо сидений и столов, а для кого-то и спальных мест, теплым оранжевым светом, словно от костра. Глаза заслезились и расслабились. Он так отвык уже от чего-то такого, находясь в вечно холодном противном белом и синим освещением. Руки повисли, как по команде, а смеяться расхотелось. Вот бы можно было остаться тут на подольше… Это какой-то психологический трюк над ним? Почему вдруг такое желание? Или это просто сильно напоминает теплую атмосферу дома? Люди вокруг занимались своими делами, кто-то даже вязал. Приглядевшись, Эдди узнал тонкие лоскуты ткани, вырезанные острым ножиком. — Тут только люди, но…мы сотрудничаем и с Цэрулеумцами тоже. Ну, и из-за этого с некоторыми симбиотами. Мы нашли способ, как связываться с другими Станциями, и теперь имеем связь вплоть до уровня С3. Там особо жёстко с контролем, учитывая, как тесно они контактируют с «Врагами». — парень зашагал вперёд, а Эдди за ним. Не многие обращали внимание на них, очевидно, привыкнув к новичкам и такому «обычаю», рассказу. — Уровни представляют из себя что-то вроде несвязанного кольца. И, на заброшенных объектах обитаем Мы. Мы устраиваем иногда собрания. То есть…ты знал, что людей никогда не считают перед вылазкой и после? Им плевать на такое. Поэтому, мы можем пропасть на одной, пойти на собрание, и вернуться во время следующей. Слова…заставили задуматься. И правда, их никогда не просили посчитаться. Парень перед ним засиял, ожидая ответное поражение такой удачи для них, однако Брок не спешил этим. Просто ужасно от мысли, что Фонду буквально плевать на них. Просто мясо, которое может иногда кого-то убить, но в основном уходит на корм симбиотам. По спине бегут холодные мурашки — Хм, интересно у вас, у людей построено. Вам же на самих себя плевать. — усмехнулся Веном, дернувшись под одеждой, вытягиваясь из воротника. — «Эй! А ну вернись!» — ряфнул про себя Эдвард. Однако это существо уже образовало половинку себя же, протягиваясь к потерявшему последние извилины от этой картины парню. — Расскажи ещё. — требует он, вылупляя глазки, словно ребенок. — Веном! Ты почему на каждую удочку ведёшься?! — рычит Эдди, хотя это не меняет картины. Все, увидевшие это «Чудо», ринулись к центру, где они стояли, и давай рассматривать. Парень, немного придя в себя, восхищенно ахнул. — Вау..! Ты не сказал, что у тебя есть такая…штука. Что-ж. Я так понимаю, это означает — «Да»? Опрометчиво было бы просто так вылезать. — У меня теперь тем более нет выбора… — бормочет тихо Брок, хмуря брови. Веном метался взглядом от лица к лицу каждого, кто был рядом, а по окончанию «счета», облизнулся… Из-за тебя нас выгонят. Все будет нормально. — Да. Мы будем с вами сотрудничать, если предоставите нам список всех тех Цэрулеумцев и Клинтарцев, которые состоят в вашей организации. — Веном скрещивает руки в слишком человеческом жесте, суживая глаза до мелких щелок. — Э-э..да? Да. Только так. И-и, можно пожалуйста в принципе название вашей…м-м.конторы? — добавил Эдди. — «Свобода и Равенство», не знаю, зачем вам это, но хорошо. Однако, нам нужно будет время. — поубавил уверенность парень. — Тогда вступим тогда, когда у вас появится время на тех, кто реально может вам помочь. Пошли, Эдди. — Веном показательно махнул башкой, словно его это настолько сильно задело, что если посмотреть на его грудь, то можно увидеть сквозную дыру. — Эм, да..да, мы уходим! — недоуменно, но всё-таки соглашается Брок, быстро покидая комнату, когда симбиот втягивается назад под кожу.***
— …Ну, и зачем тебе этот список? И вообще, что ты устроил там?! — оказавшись наедине в своей комнате, Брок не стеснял себя в выражениях, хотя и по пути сюда он вполне откровенно в мыслях материл симбиота всеми возможными словами. — Для себя. Почитать. Вдруг, увижу знакомые имена. Ну, а про остальное. Мы должны набить себе цену. — Что? Цену? Мы не на базаре! — У меня есть сила. Настолько большая, что вам, человечкам, и не снилось в самых сладких снах. И в отличие от тебя, я не собираюсь делать что-то просто на добром слове. — симбиот плавно вытек из чужого плеча, по-хозяйски продвигаясь к мягкой подушке на кровати. Он обожает лежать там и частенько выгонял с нее самого Брока. — А у себя как раньше работал? Симбиотам платят зарплату?.. — Эдди скрестил руки на груди, хмурясь на уютно устроившегося клинтарца. — …несколько добрых слов. — Что-ж, я тебя понял. Теперь остаётся молиться, что ты не очень полюбился им. — тяжело выдохнув, парень вытянуто упал на свою продавленную койку, слегка подпрыгивая на пружинах, от чего подпрыгнул на подушке и Веном. — Почему? — Потому что мы можем встрять в серьезные проблемы. Я, э-э.. уже видел таких. Не совсем уверен в том, что они сделали.. — Эдди замялся. Сознание подбрасывает омерзительные сцены того, как несчастных людей тогда убили самым изощренным образом, подчиняя даже их жизнь себе, а тем самым и запугивая остальных. Девушку плотно привязывают волосами к балке, почти заставляя висеть с согнутыми коленями. По ее лбу течет кровь от слегка рвущегося скальпа, но волос затягивают туже, вращая безобидную балочку. Закрепляют. Она уже плачет и умоляет просто убить ее, пустить множество пуль в ее тело, лишь бы не это. Ее не слушают. Поперек рта всажают металлическую пластину, заставляя упрячь в нее зубы. Она уже потертая, повидавшая ни один ряд зубов за свою «карьеру». Парень рядом терпит то же самое, разве что, без пункта с волосами. Им зачитывают омерзительно незаслуженный приговор, притянутый за уши, разбавленный лживыми фактами и обвинениями. Им не дают даже последнего слова. Удар. Кувалда ударяется о голову девицы, ее зубы крошатся, а скальп рвется спереди, обнажая желтоватые кости. Еще удар. Глаза выпадают, превратившееся в частичные сгустки розового мяса с рваными кусками радужки и зрачка. У парня ломается челюсть. Она свисает у него, словно фартук на талии, болтаясь лишь на редких нитями кожи, что не успели изрезаться от жесткого острого металла во рту. Их глаза лежат совсем рядом, прямо у их ног, словно какое-то модное венчание с ещё более бессмысленными клятвами. — Всё, что мне известно — они как раз оттуда. Их казнили, вроде даже без разбирательств. Прилюдно. И, знаешь, я не хочу повторять их судьбу. — Ты думаешь, что я не смогу противостоять каким-то людям с ничтожным оружием? — глаза Венома сощурились. — Ты, может, да. Я говорю про себя. Я не готов жертвовать своей жизнью ради тебя или какой-то призрачной надежды. — слова вылетают сами собой. Пожалуй, он действительно не верит в то, что это сопротивление может решить что-то. Они все еще под покровительством системы, а вылезти — значит подписать себе смертный приговор. Брок… Не хочет. Каким бы нытиком он не был, каким меланхоликом и так далее, он никогда не считал смерть чем-то хорошим, чем-то, на что можно забить ради какой-то великой цели. Веном на удивление умолк. Эдвард был готов к ударам, даже к любимому занятию симбиота — удушье до потери сознания, но того не случилось. Поднявшись с подушки, тот втянулся назад под кожу, оседая неприятно-тяжелым комком где-то в желудке. Он что, обиделся? На что? — Я надеюсь, что ты просто подался в актеры… Что за цирк? Вылезай. Мы не договорили. — ответа не следует даже когда Эдди повторил еще раз свою просьбу появиться. Челюсти сжались, а щеки запылали. Как он смеет? Брок заботится о своей безопасности и Тины, ведь они общаются тесно, привлекут и ее в случае чего. Как можно быть таким эгоистичным?! Как можно требовать у него, напуганного человека, вечный риск, который для симбиота, как конфетка? — Ну и ладно! Пожалуйста! Можешь обижаться сколько влезет. Я все еще жду твоего переезда нахрен отсюда, так что не надейся, что я буду бегать за тобой! — с злостью выпалил он. Падая лицом в подушку и на ощупь стягивая с себя одежду, Эдди закутался с головой в одеяло, словно страус спрятался в песке. Уснул он нелегко, с очевидным раздражением и мыслями о том, что он вообще-то позаботился об их безопасности, почти жизни спас, особенно свою, а также нервные клетки. Утро его встречает таким же молчанием. Ну, хорошо. Он тоже будет играть в эту игру, ему наоборот, даже легче так. Меньше назойливых липучек со своими разговорами, приколами и непрошенными советами… Даже после этой тирады Веном не вылез. Хорошо, тогда точно всё. Эдди одевается быстро, по команде, пока горит спичка, и выходит. Он уже есть в списках того парня, как потенциальный коллега, потому придется немного побегать по станции, чтобы не пересечься. Путь по коридору вперед. Налево. Чуть-чуть вперед. И, он на месте. Утренние сборы и зарядка. Людей чрезвычайно мало, и тут уже не прокатят мысли о том, что просто кто-то проспал. Здесь такого нельзя. Поднимают всех. Броку уже начинает казаться, что их можно на пальцах пересчитать. Тина стояла рядом, смотря на всех уставшими от недосыпа глазами. Когда дежурный отвернулся, они быстро приобняли друг друга за плечо, без слов здороваясь. Первую половину дня он был даже в приподнятом настроении. Нет этого назойливого голоса, лезущего везде, куда не надо, нет непрошенных советов, и наконец-то долгожданная — тишина. Кажется, он соскучился по ней больше всего на свете, подумывая о том, что он так сойдет с ума от того, что голова заполнена чем-то чужеродным, неправильным для человеческого сознания. А потом… Становится тревожно. Снова. Как тогда, на вылазке, где ни с того, ни с сего он стал хвататься за сердце и тяжело дышать. Симбиот не делает этого…ну, если верить Веному на слово. Однако, до него этого не было. Организм износился? Возможно. Он ведь совсем не знает, как реагирует человек на столь долгое ношения симбиота. Да, кажется, никто из его окружения не знает. Спросить негде. А на обследование идти страшно. — Все хорошо, Эд? — Тина оторвалась от жевания хлеба. Столовая теперь просторная. Эдди еще недавно жаловался на то, что тут ни пройти, ни проехать, а сейчас хоть гоняй на скейте по стенам. Будет не все равно разве что стражам. Хотя, и тех не особо много стало ходить. Наверняка, уже привыкли они к тому, что стадо перестало брыкаться и проситься вон из загона. Теперь здесь их дом и их тюрьма, которую покинуть не менее страшно, чем умереть в самых страшных мучениях. — Да, Ти. Просто… м-м-м, жуть берет от того, как тут пусто. Кусок в рот не лезет. — его уже можно назвать протестантом местной кухни, учитывая, как много он может выкидывать из своей тарелки или вообще не есть. — Слушай. Сейчас, м, весьма тяжело каждому. Буквально. Даже офицерам. Ты, э-э, давай не молчи. Мы с тобой вдвоем остались, не считая Нины и Алекса, но…ты сам видел, что не общаются они с нами. — девушка ярко улыбнулась, стараясь приподнять настрой Брока. А тот улыбнулся в ответ только потому что Тина и правда старается. — Ты все ещё не хочешь мне рассказать что-то? — Ти, есть некоторые вещи… Очень сложные. Я храню их ради всей станции, и ради тебя в первую очередь. Я тебе расскажу все тогда, когда будет…безопасно. — Ты меня пугаешь в последнее время, Брок. Что-то…случилось на прошлой вылазке? — И это тоже. Сейчас мы не в том месте, и не в то время. Не расспрашивай дальше, пожалуйста, Ти… Девушка кивнула и зорко зыркнула на парня перед собой, прежде чем улыбнуться снова. Ей надо было идти в актерский, хотя, может на Земле она и была там. Так совершенно играть непринужденность, не дернув ни одной беспокойной мышцей на лице. Вот бы и ему так уметь… Придя в свою комнату достаточно поздно для того времени, как он обычно сюда заваливается, Эдди упрямо встает посередине комнаты. — Веном, вылезай. Нам надо поговорить. Прямо сейчас. — голос его был полон устрашающей решимости. Ладони сжались в плотные кулаки.