Вверенный

«Ты только не умирай, ладно?» — послышался судорожный шепот. Тут же почудились крепкие объятья, которые смазались под настойчивым нажатием на грудь, оттягивающим от лап смерти. Мужчина инстинктивно сжал пальцами чужое предплечье и повернул голову к товарищу. Вздёрнутый подбородок Бэкхёна («Ты как?») и уверенный кивок («В порядке. Благодарю тебя») помогли быстро провести диалог. Пришлось присесть у угла, чтобы выглянуть во двор и сориентировать своих ребят. Кан почувствовал, как позади него кто-то присел и коснулся плеча. Чужие пальцы поддерживающе сжали пиджак. Он даже не успел оглянуться, как этот кто-то привстал и с криком «Прикройте!» двинулся прямо поперек пуль. Мужчина едва успел высунуть руку с пистолетом, как брат дёрнулся и завалился на бок, не успев сделать всего несколько шагов. Комок горечи, и до этого преследовавший его последние месяцы, с силой двинулся к горлу и вырвался истошным криком. «Ты ведь даже не представляешь, — надрывно шепнул в ухо возлюбленный, — что с нами будет, если ты погибнешь…».       — Стоять! — взревел Бён, стреляя ему под ноги. — Всё уже! Всё! В ушах звенело. Несколько шальных пуль отрикошетили прямо в плечо мёртвого тела. Мужчина с трудом отвернул голову и запрокинул её назад, утыкаясь затылком в каменную кладку особняка. Воздух отказывался проникать внутрь. Как бы он не пытался вдохнуть, а вбитый в грудь кол не позволял обрести равновесие.       — Я убью тебя и всю твою семью, имей это в виду! — крикнули издалека. — Я с особым наслаждением прерву твой род, сукин ты сын! Брата я уже прикончил, — довольно протянул чужой голос. — Остались ваши омеги! Тебе рассказать, что их ждёт?! Красная пелена опустилась на глаза. Он потерял уже двоих братьев! И не позволит убить младшего! Не даст тронуть сокровища их семьи!.. Ладонь врезалась в плечо, прижимая к стене. Перекошенное злостью лицо едва удалось распознать.       — Он провоцирует тебя, идиот! — прорычал Бён. — Не ведись на это, как ребёнок! Кан вцепился в чужую ладонь, намереваясь оттолкнуть от себя парня, но тот не поддался, с силой прижимая его к стене. Бён прекрасно знал, что невозможно терпеть угрозы, касающиеся семьи и рода, но позволить тьме захватить рассудок означало распрощаться с жизнью. Мужчина с трудом перевёл дух, слушая бесконтрольную перестрелку с двух сторон. Случайно брошенный на плечо взгляд подтвердил неприятные догадки: Бён был ранен, чёрный пиджак был мокрым. Взгляд товарища передавал отголоски боли и гнева.       — Я в порядке. В порядке, — облегчённо закивал он. — Зайдём сзади? Давай обойдём.       — Уже лучше, — согласно кивнул Бён, с трудом приподнимаясь и пробегая вдоль стены. — Ребята, зайдём сзади! Мужчина двинулся за ним, мельком отмечая, как Бэкхён прижимает ранение ребром ладони. Пистолет, маячивший около чужого уха, уверенности не прибавлял. Если бы три месяца назад ему сказали, что на «родовое гнездо» нападёт вооруженная толпа, он бы покрутил пальцем у виска. Но сейчас, чувствуя разливающуюся ярость и бессилие от звучащих криков омег, он едва сдерживался от желания прострелить себе висок. Сколько лет они не знали проблем?.. А почему начались?.. Случилось столько, что сейчас уже и не вспомнишь. «Как я буду жить без тебя?.. Как мы будем жить без тебя, любимый?..» — преследующий шепот омеги настиг его ровно тот момент, когда пуля попала в грудь. Ещё одна тут же подкосила его ногу, когда пробила колено. Бён, уже перебежав полосу открытого пространства, обернулся на его вскрик и закричал, широко открывая рот. Кан видел, как товарищ отбросил пистолет на землю и дёрнулся к нему, но пришлось поднять руку с отгоняющим от себя жестом. Он тяжело выдохнул, кривясь от разливающейся по телу боли. «Чанёль…» — пульсировало в голове. — «Чанёль, Чанёль, Чанёль, Чанёль, Чанёль…». Слабость, шок, неверие и боль взрывали его тело, но взбунтовавшееся беспокойство за омегу придало ему сил. Бэкхён опустился на колени, в ужасе глядя на его попытки подползти ближе к углу гаражей. Имя возлюбленного продолжало звучать в голове, пробивая нервную систему набатом. Уже теряясь в себе, он протянул руку и ощутил, как его с силой потянули на себя.       — Чёрт! Нет. Боже. Чёрт, — беспорядочно бормотал Бён, нажимая на пробитую дырку в груди. — Эй, слуш…       — Нет, — слабо качнул головой, — ты… мой омега… Пак Чанёль… вверяю его тебе.       — У тебя есть омега? — чужие глаза налились паникой, но тут же заполнились злостью. — Блять, ты не можешь! Он в твоём роду! — закричал парень. — Мне только с семьей Кан не хватало разборок!       — Не успел… не успел. Вверяю тебе… Искры в чужих глазах помутнели. Может, это собственные глаза затуманились от слёз. От удушающей его вины за то, что он не вернётся домой, не обнимет своего парня, не погладит ещё плоский живот, не коснётся его губ… «Вернёшься ко мне? Пожалуйста, возвращайся. Умоляю».       — Прости. … Чанёль узнал, что его альфу убили, когда стоял в магазине. Открытые нараспашку двери не защитили его от громкоговорителя. Медленно проехавшая по улице машина съезжала вниз, а чужой слегка искаженный голос оповещал жителей о том, что глава клана был убит в перестрелке вчера вечером. Скопившиеся в глазах слёзы не было нужды смаргивать: покупатели охнули, кассир раздосадовано стукнул по стойке кулаком и опустил голову. Парень положил упаковку конфет в рюкзак, смахнул внутрь сдачу и вжикнул молнией. Он сделал несколько шагов влево и оказался на улице, заполненной горем и плачем до краёв. Внутри всё жгло от боли, будто проглотил кислоту. Слезящиеся глаза пришлось-таки вытереть оттянутым рукавом пайты. Сжатых губ он не открыл даже чтобы выразить соболезнования старшим в районе. Игнорируя всех, кого встречал на улице, он что есть сил пытался добраться до дома. Уже захлопнув дверь, ощутил, что неверие в услышанное сменилось на горечь от утраты и злость на альфу. Злость была такой силы, что он пришёл в себя только после того, как споткнулся о перевёрнутый стул. Руки горели от боли, в кроссовке пульсировала нога от пинания мебели. Он оглянулся вокруг себя и не узнал квартиру, в которой скрывался от всех полгода. Здесь он был счастлив целых полгода. Уютное гнёздышко, медленно подготавливаемое к постоянному проживанию, мягко говоря напоминало бардак. Под ногой хрустнули осколки чашки. Он плюхнулся на диван и разрыдался. Жить не хотелось. Хотелось умереть. … голова сильно болела. Стекло автобуса холодило только висок и никак не облегчало его состояние. После истерики, которая с трудом была замята болью из-за порезов ладони, Чанёль не раздумывая собрал все свои немногочисленные вещи, достал деньги из-под половицы и смахнул связку ключей с тумбочки. Обычно он долго не мог успокоиться и с трудом понимал, как поступать в той или иной стрессовой ситуации, но в этот раз действовал по заготовленному возлюбленным плану. Альфа мало что рассказывал о том, что происходит в бизнесе и его личных делах, но последние события вынудили его предупредить омегу и помочь сориентироваться в случае плохого исхода. Сама мысль о смерти любимого уже доводила парня до слёз, но разве можно было этого избежать?.. Разве это не было неизбежным?.. Чанёль закрыл глаза, и слёзы мирно потекли по щекам. Горе было слишком велико, чтобы позволять на него реагировать заполненному автобусу. В наушниках играла инструментальная музыка, заглушающая шепот чужих голосов, обсуждающих смерть лидера клана Кан. Чанёль ехал на другой съемный дом. Место, которое мужчина подготовил только для него. Укрыться от всех: от семьи и врагов. Семья… он так и не ввёл его в семью, не представил главной омеге в доме, не позволил общаться с младшими омегами его братьев. Он оградил его от всех, зная, что его, безродного, не примут в дом, но… теперь как?.. Как ему теперь выживать одному?.. Как вынашивать ребёнка самому?.. И при всём этом надеяться, что никто из врагов семьи любимого не знает о нём и никогда не узнает. Парень случайно дёрнул ногой и сдвинул свою спортивную сумку. Этих вещей будет достаточно до пятого месяца. У него есть четырнадцать недель, чтобы придумать, как грамотно распорядиться деньгами, чтобы суметь ухаживать за собой и после родов за ребёнком. Думать об этом сейчас было невыносимо. Знать, что он будет отцом-одиночкой, тоже. Его мутило от мысли, что он не сможет прийти на похороны. Пришлось глубоко вдохнуть и открыть глаза. Нужно научиться выживать и нести за это ответственность. … Бэкхён приносит соболезнования семье и отходит в сторону. Он сбежал из больницы сразу после разговора с отцом о вверенном ему омеге. Пытался найти. Подключил всех доверенных ему людей и ждал вестей, надеясь, что не опоздал. Говорить Канам о том, что где-то есть омега их главы, было бессмысленно: если омегу не представили, то считать её частью семьи было невозможно. Ситуация раздражала Бэкхёна не меньше болящего плеча. Мало того, что на него повесили чужого парня, так ещё и не дали никаких координат, обязали следить, обеспечивать и защищать. Защита на фоне последних событий обходилась слишком дорого. Когда на родовое гнездо Канов напали, Бён сумел вовремя среагировать и убедить отца вывезти их семью в другой, более защищённый дом. К слову, именно поэтому на прощании присутствовали только аль… В кармане брюк завибрировал телефон. Бэкхён неспешно вышел из зала и остановился в углу за одной из колон.       — Ты нашёл. Скажи, что нашёл его, — настойчиво шепнул парень, оглядывая зал напряженным взглядом.       — Нет, господин. Его здесь нет. Телефон привёл нас в квартирный дом. Здесь бардак, мы не уверены, похитили ли его. Одежды нет, личных вещей нет.       — Камеры есть?       — Вокруг дома камер нет. Ребята ищут, чтобы вклиниться на сервера и посмотреть, куда он мог выйти. Как только найдём, отправим в офис: пробьём каждую выезжающую из района машину. Возможно, он не глупец и ушёл сам.       — Такую вероятность не стоит исключать, — согласился Бэк, — но нам это только добавляет проблем. Ищите. Чем быстрее найдём, тем лучше. Отключайся. Заблокировав телефон, парень ещё несколько секунд смотрел на чёрный экран и со вздохом отвёл взгляд к заплакавшим младшим омегам семьи. Пожилой, не утративший элегантность старший омега, стоял, будто проглотил кол. Расслабленное лицо было бесчувственным, холодно-сдержанным. Его мама была такой же и было совершенно непонятно почему все старшие омеги лишаются чувств, когда становятся главными в доме… Вибрация телефона отвлекла его. Бён открыл сообщения от своего помощника и поджал губы, перелистывая фотографии бардака в чужой квартире. Парень всё ещё не мог понять, почему Кан не обезопасил свою омегу, почему не познакомил с семьей, почему не дал возможности выжить, что особенно странно при тех условиях, в которых они находились последние полгода. Случайная мысль посетила его, когда он зацепился взглядом за тяжелый взгляд отца, направленный на него. Он перезвонил Кёнсу и сделался ещё ровнее, едва удерживаясь от желания прислониться спиной к стене. Чёртово ранение, чёртово плечо и Каны со своими проблемами…       — Скажи ребятам, чтобы пробили телефон Кана. Пусть отследят все его передвижения за последние месяцы.       — Думаешь, он подготовил омегу к своей смерти?       — Это традиция, — вздохнул Бэк, заметив, что отец неспешно направляется к нему. — Всё возможно. Я хочу исключить все варианты. Пробейте адреса перед тем, как туда ехать.       — Понял. Отключаюсь. Альфа подошёл к нему и закрыл от всего зала, укладывая ладонь на здоровое плечо. Парень посчитал, что может немного расслабить плечи. Это позволило снять давление с раны и опустить перекошенное болью лицо.       — Есть новости?       — Нашли квартиру, в которой он жил. Всё разворочено. Парни сомневаются, что он ушёл сам. Предполагают похищение, но вещей омеги нет.       — Если омега подготовлен, то мог устроить всё сам, либо выпустил эмоции. Я склоняюсь к тому, что Кан следовал традиции, — Бэкхён кивнул и выпрямился с холодной маской на лице. — Как решишь эту проблему?       — Сказал парням пробить все маршруты Кана за последние месяцы. Думаю, найдётся парочка адресов, в которых может скрываться омега. Ребята попытаются отследить парня по камерам в районе и проверят все выезжающие машины.       — Это долго.       — Больше не за что зацепится.       — Вы пробили парня?       — Да, Пак Чанёль, двадцать три года, сформированный омега. Осиротел в девятнадцать, родители погибли в аварии. Закончил университет, нигде не работал. В преступных кругах не замечен, ведёт здоровый образ жизни, имел глупое увлечение пейнтболом, как и Кан. И последнее, — Бэкхён сильно приглушил тон, чуть склоняясь к отцу, — подняли медкарту. Он беременный. Если посчитать, то сейчас он на девятой неделе — это два чёртовых месяца.       — Бесчестный, — огорчённо шепнул отец, на мгновение прикрыв глаза.       — Вот уж точно, — прошипел Бэк, напряженно выглядывая из-за чужого плеча. — Он не оставил ему никаких возможностей. Ни омеге, ни мне, зато вверить не забыл, сукин сын. Отец сурово взглянул на него, но Бэкхён слишком часто встречал этот взгляд, чтобы тушеваться. Он знал, что в глубине души отец понимает ситуацию и то же испытывает негативные чувства. Оставить беременного омегу! Не ввести в род! Прятать, словно он постыдная ошибка! Уму непостижимо… в их семье это презиралось. Так было нельзя. Не принято.       — Если с ним что-то случится… Если уже случилось… — Бэк тяжело выдохнул, боясь подумать о том, что чужие угрозы могут воплотиться в жизнь.       — Найдём, — решительно произнёс отец, уверенно глядя ему в глаза. — Найдём, сын. Найдём. … Чанёль добирался до дома перебежками. Дождливая погода позволяла ему списать торопливость и не привлекала чужого внимания. Он придерживал капюшон куртки и крепко сжимал ручки спортивной сумки. Наверное, вещи немного намокли, но он просушит их, как только попадёт в дом. Забираться внутрь решил с заднего входа, как и говорил возлюбленный. Сердце отчего-то колотилось, вынуждая беспокоиться и напрягаться без повода. На улице он был один, не было видно ни соседей, ни прохожих. Да и кто выйдет в такую-то погоду… Он обошёл забор, не став открывать калитку ключом, перебросил через него сумку и перелез сам. Территория была небольшой, буквально несколько шагов — и ноги подняли его по лесенке к порогу чёрного хода. С трудом найдя нужный ключ в плотной вязке, он вошёл на веранду и бросил сумку на диванчик. Свет включать не стал. Сел в углу, чтобы хорошо видеть задний двор, и прижал к себе колени. Сердце билось так, словно пыталось выскочить из груди. В ушах шумело. Он не был уверен в том, насколько здесь задержится. Ему не хотелось отсвечивать своё присутствие. Всё его естество рвалось к родительскому дому любимого, но он знал, что Каны не примут его. Он снова заплакал от обиды на альфу, и тут же в грудь ударила боль от его потери.       — Мы остались одни. Совсем одни, — всхлипнул Пак, утыкаясь лбом в колени. — Кто нас теперь защитит?.. Он не смог встать сразу. На веранде было очень холодно и сыро, но он терпеливо переждал несколько часов, боясь шелохнуться. Ему всё время казалось, что его вот-вот найдут. Чан пытался продумать, что ему делать и как обеспечить себя едой, но так и не смог придумать ничего лучше похода в ближайший местный магазин. Ближе к утру Ёль поднялся с места, переоделся в тёплый спортивный костюм и сел на диван. Держа все вещи около себя, он боялся даже включить телефон, чтобы хотя бы взглянуть на время. Прерываясь на сглатывание подкатывающей истерики, он всё-таки смог выйти из дома через калитку и оказался первым посетителем магазина. Приятная женщина-омега обеспокоенно осмотрела его, но вопросов не задала. Чанёль клянётся, что чувствовал её взгляд до самого выхода. Интересно, по нему уже было видно, что он оказался в трудной ситуации?.. В этот раз он быстро проскользнул во двор, бросил два пакета на дорожку и защёлкнул калитку. Схватив пакеты, он подбежал к двери и проделал те же манипуляции, с трудом сдерживая дрожь в руках. Некоторое время он прислушивался к тишине в доме и только убедившись, что там тихо, проверил все комнаты и смог ненадолго расслабиться. Есть всё ещё не хотелось, но живот начал побаливать. К счастью, посередине, а не внизу. Последнее, чего хотелось бы Паку, это потерять то, что осталось от Кана. … Бэкхён сжал губы и запрокинул голову, хрустнув шеей. Просматривать камеры было ещё хуже, чем пробивать каждый адрес передвижения Кана. Доска в кабинете была исписана часто повторяющимися адресами, но даже это не помогло вычислить передвижения мужчины. Бёна разрывало чувство тревоги и безысходности. Ему казалось, что никогда не найдёт этого парня, а если и найдёт, то мёртвого. Прошло двое суток с тех пор, как они начали поиски, и даже с учётом того, что никто из ребят не отрывался от дела, они всё равно не смогли вычислить его местонахождения. Они знали, что он приехал в другой район, который смело можно было назвать деревней, и пропал внутри. Ребята, скачав фото на телефоны, выехали туда и опрашивали всех прохожих, но пока не встретили никого, кто бы обратил внимание на беременного чужака.       — Кёнсу, — позвал он помощника, — скажи ребятам, пусть сменятся.       — Они не согласятся. Сказали, будут искать до тех пор, пока не найдут. Парень откинулся на спинку кресла и закрыл глаза предплечьем. Он должен найти этого омегу. Если не защитит то, что вверено лично, позор ему и всему их роду. Несмотря на то, что Кан никому ничего не говорил про Пака, наверняка найдётся кто-то, кто об этом узнает, а потом припомнит, что Бэк провёл последние минуты с погибшим и проведёт логическую цепочку. У Бёнов тоже было много недругов, нетрудно будет найти проблем на голову, но дело вверенного — это очень серьёзное дело. Такие вещи не прощаются.       — Мы найдём его, босс, — ободряюще прозвучал голос. Бэк опустил руку и приоткрыл глаза, впечатываясь взглядом в уверенное лицо парня.       — Скорее бы. … парень прожил там ещё двое суток, прерываясь на безмолвные истерики и невыносимую дрожь в руках из-за любых проезжающих машин около дома. Практически ничего не съев из того, что купил, Чанёль обессилел физически. Он не мог долго спать, дёргаясь от каждого звука. В панике бежал на маленький второй этаж, используя его как смотровую площадку для того, чтобы понять, остановилась ли проезжавшая машина около двора… Парень понимал, что не справляется, ожидая людей, которым не сделал ничего плохого. На фоне сложившегося стресса проклял Кана и весь его род, после чего ещё долго плакал, беспокойно ходя по комнате. Он не знал, как ему справиться с собственной жизнью, но лишаться её совсем не хотел. Именно поэтому ему пришлось бросить в доме еду и оставить вывешенные на сушилке футболки и штаны. В ту ночь всё было по-другому. Был не просто страх, а плохое предчувствие. Он беспорядочно бродил по комнате несколько часов, долго стоял около стены в темноте, пугаясь собственной тени, а потом решил прилечь. Отдыхал не долго. Услышал шум подъезжающих машин и открыл глаза, позволяя себе пролежать ещё несколько мгновений, чтобы дать ощущению неизбежности разлиться по телу. Он подорвался с места к окну, увидел несколько джипов около двора и открывающиеся двери. Этого оказалось достаточно, чтобы он ринулся по лестнице вниз, схватил сумку и, хлопнув себя по карману, проверил наличие ключей. Он опередил незнакомцев буквально на минуты, сумев бесшумно перескочить через забор в проулок, а оттуда — в чужой двор. Не зная, что делать дальше — бежать или замереть в чужом дворе — он выбрал второе и забрался в колючие кусты в углу участка. Свет в чужом доме горел, было видно, как пожилая семейная пара ужинает. Так и остался там до самого утра, вслушиваясь в звуки переговоров и отъезжающих машин. Теперь он точно знал, что его действительно искали и хотели убить. … Бэкхён снял футболку с вешалки и прислонил её к лицу, глубоко вдыхая сохранившийся запах. Одежда преимущественно пахла сыростью, но чем дольше Бэк дышал тканью, тем настойчивее ощущался запах, который он чаще всего встречал дома. Редко когда ему удавалось прийти домой раньше десяти вечера, но когда выпадала такая возможность, он мог застать омег на кухне за подготовкой к семейному ужину. Этот был тот самый запах только-только вытащенного пирога или сладостей из духового шкафа. Запах, ассоциирующийся у него с мягкой, воздушной, но жгуче-горячей выпечкой, от которой жглось во рту. Парень повернулся к своему помощнику и тот протянул открытый пакет, в который Бэкхён сложил футболку и штаны. Кёнсу молча завязал его, сложил в ещё один и передал в чужие руки с просьбой оставить вещь в машине.       — Он пробыл здесь несколько дней. Женщина из магазина видела его лишь раз, судя по набору продуктов, так и было. Его запах везде, но наверху он ощущается особенно сильно.       — Где он может быть сейчас? — задумчиво вздохнул Бён. Он обошёл парня и двинулся на второй этаж. В нос тут же ударил резкий, отталкивающий запах страха и беспокойства. Неприятная дрожь пронеслась по позвоночнику прямо к ладоням, вынуждая его оскалиться пустоте. Омега явно находится в состоянии бесконтрольной паники. Чувствует себя брошенным, одиноким, напуганным, ответственным не только за себя, но и за ребёнка… Беременные омеги особенно чувствительны к окружающей среде. Оставить парня в такое тяжелое для него время перестройки организма… Немыслимо. Бэкхён медленно подошёл к окну и понял, почему концентрация запаха в этом помещении настолько высокая. Хороший обзор двора и улицы решил всё за омегу. Мысленно он представил, как сильно Пак мог переживать, и тяжело выдохнул. В воздухе всё ещё витал неприятный запах чужаков. Они нашли вверенную ему омегу раньше. Непростительно.       — Собери ребят, — бросил Бэк, зная, что на входе в комнату застыл помощник. Он спускается вниз, и восемь парней оборачиваются к нему, выпрямляясь.       — Если мы не найдём его в ближайшие дни — это перестанет иметь смысл. Мы обязаны найти его, чего бы нам это не стоило. Забудьте о сне, о еде, о своих обязанностях, и я забуду обо всём этом вместе с вами. Достанем парня даже из-под земли, но живого и невредимого.       — Как прикажешь, господин!       — Приступаем. Бэкхён вышел за калитку и упёрся ладонями в багажник. Усталость избивала его тело, он всё ещё сидел на таблетках, которые ненадолго утоляли боль. Ему хотелось выпрямить позвоночник. Лечь, отдохнуть, по-человечески поспать, но даже если глаза и закрывались в машине, то ненадолго. Внутренние инстинкты не позволяли ему расслабляться. Всё его тело было неестественно сильно напряжено из-за обстоятельств, а сейчас его ощущения преобразились, наполнившись смыслом. Будто чужой запах ударил его, напоминая о важности происходящего. Как жгущая пощёчина от отца.       — Чёрт, я найду тебя. И всё будет хорошо. И всё будет хорошо, — тщательно выговорил Бён. … выбор пал на многолюдный район. Здесь было так много людей и запахов, что без труда можно было затеряться. Чанёлю пришлось сменить три автобуса, прежде чем он добрался до нужной улицы. Здесь было много молодёжи и школьников, поскольку недалеко отсюда находилась школа. Парень так сильно умаялся, что едва не потерял сознание. Когда искры перестали сыпаться из глаз, он обнаружил себя сидящим на лавочке в сквере, а рядом с ним сидел пожилой альфа с газетой в руках. Чанёль дрогнул всем телом и тут же сжался под чужим взглядом. Нащупал рукой сумку и резко поднялся, пробормотав слова благодарности, даже не будучи уверенным в том, что ему оказали помощь. Внутри всё было напряжено. Желудок болел. Усталость была слишком сильной, чтобы её можно было игнорировать. Весь потный и бледный, сглатывающий вязкую слюну от желания стошнить в ближайшую урну, Чанёль добрался до магазина и купил себе бутылку воды. Сумка выскользнула из рук. Он едва не упал спиной назад, когда в голове снова помутнело. К счастью, рука вовремя схватилась за угол морозильной камеры с мороженным. Он поправил отъехавший ларец и выскочил из помещения, на гнущихся ногах забредая в подворотню. Уже там, рядом со служебным входом металлической двери магазина, он съехал по стене вниз и смог выпить воды. Лицо горело. Его футболка под кофтой была мокрой. Руки всё ещё дрожали, когда он снял с себя пайту, достал из сумки кофту и надел её. Куртка осталась в доме. Увы, это было последнее, о чём он думал в тот момент, хотя сложил её рядом с сумкой… Всё ещё было холодно. Он надел пайту обратно и почувствовал себя слишком пухлым. Пайта явно была лишней, надетой впритык, но он так замёрз. Дуть на руки смысла не было, но он попытался согреть пальцы горячим дыханием и шмыгнул носом. Пальцы ног в кроссовках тоже окоченели. На удивление, он хорошо помнил дорогу до дома, поэтому знал, что придётся долго добираться до нужного адреса. Уже вечерело, а он всё ещё не нашёл себе приюта. Пришлось вставать через силу. Его так сильно мутило, что он уже открыл рот, сильно согнувшись у стены, но ничего не вышло. Пак подхватил сумку, смазал стёкшие по щекам слёзы и вышел на улицу. Он не был уверен в том, что поступает правильно, пытаясь скрыться в многолюдном месте, но ему не на кого было положиться. Теперь он отвечал сам за себя. Чану с трудом удалось добраться до дома. Делая частые остановки, он со страхом оглядывал проезжающие мимо машины и упрямо переставлял ноги. Он не стал заходить в магазин, зная, что в доме должны были храниться законсервированные продукты. И не прогадал: рамёны, консервированная рыба, овощи, соусы; старые бутылки с водой. Наплевав на слегка позеленевшую воду, Чанёль залил её в электрический чайник и встал у окна. Этот дом был невысоким и здесь был высокий забор, через который невозможно перепрыгнуть. Ёль открыл окно, чтобы слышать все доносящиеся с улицы звуки, и залил рамён кипятком. Пока открывал банки консервным ножом, глубоко порезался и зашипел. Останавливать кровь пришлось полотенцем, но ему так сильно хотелось есть, что он сначала утолил голод бобами и только после этого прекратил проливать кровь на обеденный стол. Даже после ужина его режим не сменился на отдых. Паку всё время казалось, что за ним придут, поэтому он не стал раскладывать вещи. Оставил всё, как есть. Замер у окна в кресле гостиной, забравшись на него с ногами, усевшись на подлокотник как птица, присевшая отдохнуть. Внутри всё неприятно крутилось. Тошнота не оставляла его в покое, но он предполагал, что это из-за общей слабости и нервного состояния. Его психика никогда не была подвержена таким атакам паники и безысходности, поэтому тело с трудом справлялось с нагрузкой. Не считая беременности… Ладонь сама по себе забралась под кофту с пайтой. Чем дольше она там лежала, тем горячее становилось то место, за которое он держался. Думать о будущем не хотелось. Было страшно представить, как он будет бегать от преследователей в будущие месяцы, когда живот станет намного больше. Да и сможет ли он выносить это дитя?.. Не в таком состоянии. Не так. В груди по-прежнему неприятно скреблось чувство, что что-то идёт не так. Он решил прислушаться к себе и достал из кармана связку ключей. Выбрав ближайший дом к этому району, Чанёль поднялся с места, взял сумку и вышел из дома. Калитка свободно поддалась его руке, он закрыл её на ключ и двинулся вверх по улице. Интуиция не подвела: парень дошёл до главной дороги, заметил справа несколько знакомых чёрных машин и замер, медленно отворачиваясь от приближающейся казни. Его сердце почти выпрыгнуло из груди, когда вокруг него скопились люди, желающие перейти дорогу по сигналу пешеходного светофора. Автомобили прошумели, проехав мимо, и Чанёль в который раз за последние дни едва удержался на задрожавших ногах. Не помня себя, он сделал несколько шагов к остановке и сел в подъехавший автобус, даже не взглянув, куда он отправляется. Он избежал смерти второй раз. Сможет ли обмануть судьбу ещё разочек?.. … — Чайник ещё горячий! — крикнул один из ребят. — Клянусь, он не мог уйти далеко!       — Найдите мне его! — рявкнул Бэкхён. — Поднимайте все камеры. Найдите его! Он и правда был здесь совсем недавно. Бён понял это, когда вошёл внутрь дома: резкий запах беспокойства и боли граничил с сильным следом естественного запаха. Пока ребята передавали данные по телефону, парень прошёл на кухню и до побеления сжал губы. Омега едва успел поесть, прежде чем сбежал. Он буквально зашёл поесть и тут же вышел из дома. Они могли проехать мимо него! Мелкие следы крови на столешнице вынудили нахмуриться, а залитое кровью полотенце, упавшее под стол, заставило напрячься ещё больше. Кто-то явно не умеет управляться с консервным ножом, но еда, видимо, была предпочтительнее спасения собственной ладони. Бэкхён со вздохом прикрыл глаза и запрокинул голову. Он слышал, как парни переговариваются по телефону, слышал стук пальцев по клавиатуре и вспомнил, как час назад смотрел на запись камер. Ещё никогда не было так тяжело смотреть на то, как омега изо всех сил пытается устоять на ногах. Эти его несчастные попытки выжить, сбежать от преследования…       — Босс, он сел в автобус тринадцать минут назад! — крикнул парень. — Номер двадцать восемь! Остановим на первой же остановке и…       — Он беременный! — рявкнул Бэкхён, врываясь в маленькую гостиную. — По машинам! — скомандовал он, выбегая наружу вместе с ребятами. — Автобус не останавливать, аварии не провоцировать. Наблюдаем, сопровождаем до дома, а дальше действуем по обстоятельствам! Едва машина выехала на главную дорогу, как Кёнсу надавил на газ, с немыслимой скоростью объезжая машины. Штрафы сейчас никого не интересовали. Бэк внимательно следил за дорогой на пассажирском сидении, надеясь с облегчением увидеть автобус. Они догнали его спустя пятнадцать минут.       — Он выходил? — напряженно выдохнул вопрос в телефон и замер, намереваясь услышать отрицательный ответ.       — Нет, господин. Ребята передают, что никто в похожей одежде не выходил из автобуса.       — Держитесь на расстоянии, чтобы он не заметил эскорт, — Бэк сбросил вызов и тут же обратился к помощнику: — Кён, попробуй подъехать ближе. Может, мы сможем его увидеть.       — Как прикажешь. Парень сидел у окна в середине автобуса. Измученный вид привлекал внимание. Его невозможно было с кем-то спутать. Это точно был Пак Чанёль. Он нашёл его спустя четыре дня тяжелых беспрерывных поисков, и теперь нужно было аккуратно объясниться, не вызвав ненужную панику и стресс. Что-то Бёну подсказывало, что вряд ли удастся избежать всего этого, но по крайней мере он мог оперативно притупить все эмоции в развитии.       — Господин, нашёл?       — Нашёл. Отъезжай.       — Как он?       — Плохо. Не уверен, что он знает, куда едет. Даже по сторонам не смотрит.       — Неважно. Главное, что мы его нашли, — безэмоционально протянул помощник. Бэкхён хмыкнул, не сводя взгляд с автобуса. Вот уж точно, облегчением даже не пахло. Самое тяжелое предстояло впереди… Пак очнулся ближе к концу маршрута. Вышел из транспорта, потеряно оглянулся, так ничего и не увидев вокруг, после чего тут же сел в другой автобус. Они следили за ним ещё семнадцать минут, после чего Пак вышел из автобуса на границе частного сектора и не оглядываясь двинулся вверх по улице.       — Пойду один, — произнёс Бэк, напряженно наблюдая за неспешным передвижением парня, — отправлю тебе адрес, подъедете, окружите дом. Если так быстро нашли мы, то найдут и они.       — Выполним, господин, — кивнул Кёнсу.       — Дай инструмент. В ладонь вложили несколько отмычек. Помощник вышел из машины вместе с ним, но пошёл к остальным ребятам объясняться. Бэкхён шёл настолько медленно, насколько это было возможно. Паку было плохо: этот факт сильно отслеживался в его походке, периодических остановках и постоянном держании за голову. Иногда он покачивался, будто на что-то наступил, но тут же выпрямлялся и начинал идти быстрее. Его путь закончился перед коричневыми невысокими воротами. Бэкхён с лёгкостью сможет проникнуть во двор, как только Пак войдёт внутрь. Остановившись неподалёку, он проследил за тем, как омега закрыл калитку, и достал телефон из кармана. Отправив адрес помощнику, он поставил телефон на вибрацию и приблизился к дому. Парень не спешил обозначать своё присутствие в доме: свет не включал, но щелчок закрытой двери был слышен из-за тишины вокруг. Бёну пришлось напрячься, чтобы тихо перебраться через забор. Он подошёл к двери и открыл её с тихим щелчком. Аккуратно налегая плечом на дверь, Бэк открыл себе путь в коридор и тихо наступил на небольшой коврик. Он прикрыл дверь и замер, прислушиваясь к звукам в доме, пытаясь определить, где находится омега. Его запах практически полностью смешался с горечью, вызывая неприятные мурашки по телу. Послышался едва слышимое шмыганье носом в глубине дома. Прямо за лестницей показался короткий коридорчик, одна из дверей была немного приоткрыта, оставляя полоску света на полу. Послышался шум включенной воды. Бэкхён тихо щёлкнул включателем на стене и слабый свет озарил коридор. Парень тихо вдохнул и сосредоточился, медленно ослабляя контроль над своим запахом, позволяя аромату успокаивающе приблизиться к парню. Ничего не замечая вокруг, парень судорожно выдохнул и закрыл воду. Бён отошёл немного в сторону. Омега толкнул дверь и застыл, осознавая, что свет в коридоре включён. Чужой запах резко ударил в нос сбивающим с ног страхом и шоком.       — Я защищу тебя, — тихо произнёс Бэкхён. Чужой взгляд, затянутый паникой, тут же остановился на нём. Судорожное дыхание подступало к стадии истерики. Бэкхён медленно протянул ладонь к парню и придавил своим запахом, перебивая неприятный режущий аромат омеги.       — Клянусь тебе, Кан вверил тебя мне. Меня зовут Бён Бэкхён, я был его товарищем, мы вместе работали. Заволоченные слезами глаза смотрели, не отрываясь. Бэкхён не опускал ладонь, продолжая уравновешивать собой чужие эмоции.       — В день его смерти я был ранен, поэтому начал твои поиски ночью, но на тот момент ты уже покинул квартиру. Я не знал, что у Кана есть беременный омега. Я защищу тебя от его врагов. Считай меня ангелом-хранителем и прости, что не смог найти так быстро. Ты очень шустрый парень, Чанёль. Чужие губы задрожали. Бён почувствовал изменения в чужом состоянии ещё до того, как сам парень осознал, что начнёт плакать. Сердце неприятно сжалось от жалости и неправильного желания срочно устранить все неприятности.       — Всё закончилось, — уверенно произнёс Бэкхён, медленно подходя к парню. — Я немного надавлю, чтобы ты успокоился, хорошо? Тебе нельзя переживать. Он дождался невнятного кивка и отпустил контроль вполовину, замечая, что омега нервно дрогнул. Бэкхён коснулся его плеч и тут же ощутил, как парень придвинулся ближе, позволяя заключить в объятья. Только теперь он заметил, что омега был выше него на полголовы.       — Мои люди готовы отвезти нас в дом. Пойдём, пока сюда не приехали те, кто охотятся за нашими жизнями. … Чанёль осознал, что находится в безопасности только после того, как вышел из машины на территории небольшого коттеджа. Пальцы всё ещё подрагивали. Он не мог перестать насторожено наблюдать за тем, что происходит вокруг. На воротах стояло четыре вооруженных человека, по самой территории около подъездной дорожки дежурило ещё по пять человек с каждой стороны. Бён держал его за ладонь всю долгую дорогу до этого места за городом. И даже сейчас он остановился рядом с ним и внимательно взглянул на него. Все находящиеся здесь люди были бетами, лишних запахов не было, не считая настойчивого запаха мокрой земли из сада. Поливающая установка ритмично шипела, разбрызгивая воду по газону. Хлопнула дверь коттеджа. Чанёль дёрнул плечом и сжался, едва не впечатываясь в Бёна, которому пришлось приобнять его за спину. Вышедший мужчина остановился при виде него. Пак буквально чувствовал, как чужой взгляд сканирует его, наверняка пытается понять, какого чёрта он здесь делает.       — Это Бён МиЕ. Мой отец, старший альфа семьи, — объяснил Бён.       — Мне нужно… я должен что-то…       — Нет. Ты под моей ответственностью. Этот статус уже никто не сможет изменить, и не имеет права оказывать на тебя какое-либо влияние, кроме меня. Мужчина продолжал стоять около двери. Чанёль глубоко вдохнул запах стоящего рядом поверенного и судорожно выдохнул, не зная, куда себя деть. Они чего-то ждут? Какого-то знака или дозволения?.. Старший альфа перевёл взгляд на сына, кивнул и двинулся вправо, отходя к остальным машинам на площадке. Охрана разошлась в стороны, став точно на углах домов.       — Пойдём, я покажу тебе твою комнату. Тебе нужно отдохнуть, а потом мы поговорим. Чужая рука мягко надавила на спину, и он был вынужден сделать шаг вперед. Не чувствуя ног, он стремительно пересёк расстояние между машиной и длинным навесом. Бён открыл перед ним дверь, пропуская внутрь. Коттедж был построен из тёмно-рыжего дерева, внутри коридора виделись металлические детали крепежа. Длинный коридор вёл прямо к лестнице на второй этаж, но пространство вокруг было как на ладони: тут же справа Чанёль увидел большую гостиную с камином и выходом на застеклённую веранду; слева чуть наискось виделась кухня, а чуть ниже (ближе к ним) стоял длинный обеденный стол со множеством стульев.       — Ребята подготовили тебе угловую комнату, — произнёс Бён. Он всё так же продолжал придерживать его за спину, уверенно ведя вглубь небольшого коридора. Чанёль заметил три комнаты слева и две справа, не считая небольшого открытого пространства прямо от лестницы (зона отдыха с диваном, огромным книжным шкафом и журнальным столиком). Парень открыл перед ним дверь, и Чанёль судорожно выдохнул, с порога осматривая просторную комнату с панорамными окнами.       — Успокоишься, придёшь в себя, обживёшься, и мы сменим всё, что тебе не понравилось, — видимо, Бён расценил заминку, как негативное отношение к комнате. — Санузел совмещённый, прямо у тебя в комнате, — он протолкнул его в комнату и показал на едва заметную из-за дизайна дверь. Чанёль стянул кроссовки носками с пяток и с удовольствием ощутил, насколько мягкий ковёр под ногами. Бён наблюдал за его очередной заминкой, немного отойдя в сторону.       — Хочешь мне что-нибудь сказать? — Ёль хотел задать тысячу вопросов и одновременно молчать вечность. Его голова была переполнена столькими мыслями, что он боялся сболтнуть что-то не то. Вместо этого он просто качнул головой и неуверенно вцепился пальцами в резинку пайты на запястье. — Хорошо, мы в любом случае обсудим происходящее, но прежде чем уйти, я должен кое-что узнать. Он нажал на дверь ванной и та мягко отъехала в сторону, позволяя ему заглянуть внутрь.       — На первое время здесь есть всё, что тебе может понадобиться, в том числе и вещи. Они в шкафу, насколько я помню, — произнёс он, обращая на него внимание. — Я могу сделать что-то для тебя? Есть ли что-то, в чём ты нуждаешься? Еда? Вода? — Чанёль просто хотел принять душ, лечь в постель и разрыдаться, но он молча покачал головой. — Как ты себя чувствуешь?       — Уставшим, — тихо ответил парень, не зная, как более конкретно ответить на этот вопрос.       — А ребёнок?       — Не знаю, — ладонь автоматически опустилась на живот, вызывая приступ неожиданного беспокойства, — наверное, в порядке. Я-я… я не думал об этом. Точнее, думал, н-но…       — Хорошо, — успокаивающе протянул Бён, подняв ладони, — хорошо, мы завтра же поедем в больницу. Если тебя что-то забеспокоит, моя комната находится напротив твоей. Ёль кивнул и немного расслабился, прислушиваясь к своему телу. Да, он очень устал, его колени всё ещё подрагивали, а мышцы по всему телу тянуло от напряжения. Но никакой острой боли в животе или чего-либо выходящего за грани адекватности Чанёль не ощущал. Казалось, что всё было в порядке.       — Сейчас я должен уладить некоторые дела. Это не займёт много времени, через несколько часов я вернусь сюда. Возможно, к этому времени ты уже проснёшься, и мы сможем поговорить. Бён подошёл ближе и медленно коснулся его плеча, вынуждая сосредоточиться на своих словах:       — Здесь ты в полной безопасности. Без моего позволения в дом никто не войдёт. Больше тебе не нужно переживать, поэтому расслабься и отдыхай, хорошо? Чанёль только и мог кивнуть. Горло сжало подступающими слезами от облегчения. Прозвучавшие долгожданные слова от незнакомого человека сделали его ноги ватными, а голову потрясающе пустой. Больше не нужно было ни о чём думать. Он мог просто… жить дальше. … Бэкхён вышел из дома и двинулся к отцу, отмечая, что охрана уже стояла по обе стороны от входа в коттедж. Старший альфа задумчиво смотрел вглубь территории дома. Едва слышимые шипящие звуки полива позволяли ощутить умиротворение.       — Всё в порядке?       — В порядке, отец. Какое-то время он будет напряжен, но уже сейчас заметно, что он доверился мне.       — Хорошо, — вздохнул старший Бён, сцепляя руки на пояснице. — Ты знаешь правила, Бэкхён: если взялся за дело, то делай его как Бён.       — Конечно, отец. Думаю, парень не понимает, в какой ситуации оказался, мы обсудим с ним все нюансы после того, как он отдохнёт.       — Ребёнок в порядке? Нужно отвезти в больницу.       — Сейчас от него трудно добиться хоть какого-то ответа, — вздохнул Бэк, — говорит, что всё в порядке, что устал, но мы завтра же поедем и проведём все нужные обследования. Не хватало ещё потерять ребёнка. Отец, почувствовав его раздражение, распустил руки и хлопнул его по плечу.       — Всё будет хорошо. Главное объяснить омеге, в каком положении он оказался и какое влияние это имеет на тебя. А что касается всего остального… семья поможет его защитить, не переживай. Отец убрал руку и вновь скрепил их за спиной. Они стояли, глядя на высокие деревья в саду, и молчали. Бэкхён подумал, что пока не ощущает груза ответственности, но уже предполагает, как тот опустится на его плечи, когда он станет вникать в чужую жизнь.       — Это не первый омега в твоей жизни, Бэкхён, — тихо произнёс альфа, — но это первый омега, за которого ты несёшь непомерную ответственность. Не подведи ни себя, ни нашу семью, ни этого мальчика-омегу с его ребёнком.       — Клянусь, — выдохнул Бён.