Lucid dream

Холодная пора ноября казалась ещё и очень противной. Промозглый ветер, идущий с океана и пробирающий до костей, а ещё постоянная серость неба, что с такой силой навевала грусть. Пак Чимин ощущал ужасную апатию в такую погоду, никакого предвкушения Рождества и новогодней рекламы от Кока Колы — у него не было ровно ничего, что хоть как-то бы зажгло в нём свет. Парень считал свою жизнь крайне скучной. Ему двадцать два, в университет он не поступил по собственной дурости, решив поработать, вместо учёбы, от которой успел устать ещё в школе. Родители злились и вообще общение с ними как-то не клеилось. И если раньше они бы профинансировали его обучение, сейчас Чимину придётся заниматься этим самостоятельно. В общем-то, сделать это не на что, а потому Пак не рассматривает подачу документов в университет в ближайшее время. А оно, между прочим, идёт. Часики тикают, он медленно превращается в мужчину, проживая свою молодость на работе. И если начать думать об этом, то до депрессии недалеко. У Чимина почти нет друзей, только два приятеля, которых лучше всего окрестить коллегами, ведь их общение не является близким. Пак одинок в своём юном возрасте, он живёт от зарплаты до зарплаты и временами ненавидит тот факт, что по своему желанию познал всю прелесть жизни в таком раннем возрасте. Иногда ему грустно, иногда он думает о том, как бы прожил свою жизнь, будь у него второй шанс. Потом у него срабатывает будильник, снова нужно подниматься на работу и зарабатывать деньги, чтобы на что-то есть. Уставший после работы Пак врубает телевизор для фона, чтобы хоть кто-то говорил в его квартире, сам же заваривает себе пачку уже поднадоевшеого рамёна. На этой неделе он почти питался им одним. Правительство заявило, что дело по исчезновению корейских альпинистов официально передано в архив и поиски прекращаются после сороколетних попыток. Чимин поднимает глаза на телевизор, видя фотографии нескольких пропавших ещё в восьмидесятые года молодых парней, а затем снова опускает взгляд в книгу. Он не очень любит смотреть новости. Когда не успеваешь следить за тем, что происходит в мире, чувствуется какая-то отрешенность. Пак и так словно не от мира сего, ему не нужен повод, чтобы убеждаться в этом снова и снова. Он жмёт на красную кнопку, телевизор выключается. Дождавшись десяти часов вечера, парень идёт в душ, чистит зубы перед сном, а после направляется к себе в комнату. Там он переодевается в пижаму, ложится в кровать и, стоит его голове коснуться подушки, Чимин засыпает.

***

A1 — It's just a burning memory

Чимин видит перед собой небо, чья палитра цветов вариируется от розового до синего. Между ними самые разные оттенки, которые только существуют, а эти цвета перемешиваются между собой в разных пропорциях, образуя целое множество своих подвидов. Посередине неба висит огромная планета с кольцами. Кажется, это Сатурн. Пак с замиранием сердца смотрит на эту картину, он в жизни ничего подобного не видел. Это очень красиво, парень решает достать свой телефон из кармана, чтобы сфотографировать то, что видит перед собой. Он погружает руку всё глубже в ткань, пытаясь нащупать смартфон, однако того всё нет и нет. Чимин уже наклоняется вправо, чтобы пальцы смогли коснуться гладкой пластмассовой поверхности гаджета, но его конечность всё больше и больше погружается в карман, оказавшись там уже по самый локоть. Там будто бесконечное пространство, а телефона так и нет. Пак в лёгкой растерянности, ведь он точно помнит, что засунул телефон туда. Он хмурится, почти складываясь пополам, но не находя того, что ищет. «Как-то это странно», — раздаётся у него в голове, но так просто сдаваться он не хочет. Чимин оборачивается назад в поисках кого-нибудь из людей. Мимо проходит какой-то парень, Пак подбегает к нему, чтобы спросить, можно ли ему быстренько воспользоваться камерой смартфона этого человека, чтобы запечатлеть эту картину. Он отправит фотографию себе в инстаграме, а дома посмотрит. Ему очень важно, чтобы эта красота не пропала просто так. Это как какая-то навязчивая идея. Чимин открывает рот, проговаривая: — Извините, а Вы можете дать мне… с-в-о-й… т… е… л… е… ф… о… н… ? — с каждым словом у него получается всё тише и непонятнее. — Зачем тебе? — хмурится незнакомец, смотря недоверчиво. — … — у Чимина теперь вообще не получается говорить. Парень открывает рот, пытается произнести хоть звук, но у него не выходит. Он нем как рыба. Пак хмурится, не понимая, что с ним такое. Ему же так сильно хочется сфотографировать эту картину на небе. Это становится не просто желанием, а необходимостью. Чимин снова открывает рот, пытаясь выдавить из себя хотя бы одно слово, но снова и снова это становится настоящей проблемой. Тем временем незнакомец смотрит на него как на дурака и на его жалкие попытки заговорить. Пак уже не знает, что ему делать, а потому просто рукой указывает на небо, этим стараясь выразить своё главное намерение. — А, Сатурн, — кивает незнакомый человек. — Он недавно потерял все свои кольца. Чимин снова хмурится, смотря на огромную планету и действительно не замечая у неё необходимых колец. Они, кажется, были только что, но уже исчезли. А может быть, их изначально не было? Ему просто показалось, наверное, ведь сейчас никаких колец нет. — В новостях показывали, ты разве не помнишь? — спрашивают у Пака. Парень призадумывается и ему даже начинает казаться, будто он и впрямь видел что-то такое. Точно видел. Вчера. — Говорят, эта звезда скоро погаснет, но правительство обещало нам купить новую. Они поместят её прямо по центру, так что никто и не заметит подмены. «Разве Сатурн — звезда?» — раздаётся в голове у парня. — «Звездой же было Солнце». — Здрасьте приехали! — возмущается незнакомец. — Ты что, в школе не учился? Земля вокруг чего вертится? Чимин хмурится, вспоминая, что вокруг Сатурна. Земля вертится вокруг Сатурна, поэтому они и видят его на небе. А из-за того, что он теряет кольца, гаснет насовсем. Это даёт смысл. Пак перепутал его с Солнцем, потому что они оба начинаются на букву «С». Действительно глупо с чиминовой стороны — не знать такого. Наверное, он выглядит по-настоящему необразованным. «А откуда этот прохожий узнал, что я подумал про Солнце? Я же не могу говорить.» — снова думает Пак. «Так и я не могу», — тут же раздаётся в голове чужим голосом. Голосом этого незнакомца. Чимин внимательно смотрит на него, а губы того не шевелятся. Он говорит ему это куда-то в мозг. — «Мы общаемся через мысли.» «И давно люди умеют общаться через мысли?» — спрашивает Пак. «Всегда умели.» Чимин кивает, соглашаясь. Он это и сам знает, зачем только спрашивает? Парень снова переводит взгляд на Сатурн, медленно моргая. Если не получится сфотографировать это, то он хотя бы запомнит. Планета находится так близко, Пак склоняет голову набок, думая о том, что свались та на Землю, ему было бы очень страшно. И ровно в этот момент он вдруг видит, что огромный шар становится ещё больше. Планета отбрасывает тень и та разрастается, а парень понимает, что прямо на них сейчас упадёт этот самый Сатурн. Ему страшно, он понимает, что нужно скорее бежать отсюда. Чимин подрывается с места, но его ноги становятся ватными и у него получается двигаться настолько медленно, что паника накрывает сильнее. И Пак старается быстрее двигать ногами, но это бесполезно: его конечности будто бы приросли к земле. Он старается помогать себе руками, хватаясь за что-то вроде поручня вдоль моста. Ладонями обхватывает закругленную железную палку и пытается подтянуться на ней. На лбу выступает холодный пот, он видит, как люди впереди разбегаются кто куда, а он так и не может выбраться отсюда. Вдруг ноги отрываются от земли и он начинает взлетать над поверхностью. Чимин в панике старается схватиться за железки как можно крепче, его ноги наверх тянет какая-то неведомая сила, а сам он уже висит вниз головой. Парень смотрит по сторонам и видит, как точно так же взлетают машины и другие люди. Их все словно притягивает огромным магнитом. Пак чувствует, как потеют ладони и соскальзывают, а его поднимает всё выше над землёй. Сердце бешено колотится. Неужели это и правда конец? Но он ведь ещё так молод и толком не успел пожить. Ужасный страх сковывает тело, а ещё ощущение неизбежного. Чимин судорожно думает, что же ему делать и вдруг к нему приходит осознание. — Это неправда. Это неправда. Я сплю. Земля вертится вокруг Солнца. Люди не умеют общаться мыслями, а небо голубое, а не розовое! — кричит он. Загнанно дыша и просыпаясь в холодном поту, Чимин присаживается на кровати, в своей тёмной комнате. Сердце всё ещё бьётся как сумасшедшее. До чего же реалистичным был этот сон.

***

Яичница пригорела к сковородке и Чимин с раздражением снимает посудину с плиты, одним резким движением ставя на подставку. Он всё утро как не в себе, потому что ночью не выспался. Парень до сих пор помнит это странное ощущение полёта и безысходности, а ещё холодящего кровь страха. Чимин достаёт тарелку, отковыривает свой завтрак от антипригарной поверхности (ну какая же она антипригарная, если к ней всё пригорает?) и вываливает это неаппетитное месиво в керамическое изделие. Он усаживается за стол, ставит еду на твёрдую поверхность, а после берет телефон в руки и набирает в поисковике: К чему снится летать во сне? Стремление к освобождению, — первое, что Пак видит в интернете. Доверять сонникам — такое себе занятие, да и вообще сны — всего лишь подсознание. Это нереально. Но иногда именно через них безсознательное может пытаться разговаривать. Чимин понимает, что кошмары не появляются просто так и, скорее всего, его тело очень устало. Только он ничего не может с этим поделать, потому что ему надо работать и зарабатывать деньги. — Надо купить ромашкового чая, — произносит Чимин сам себе, а после подцепляет небольшой кусочек яичницы палочками, отправляя тот в рот. Весь день парень изо всех сил пробует отвлечься, но у него ничего не выходит. Кошмар приходит и на следующую ночь. Пак снова просыпается в холодном поту, дыша загнанно и находясь в состоянии, когда не можешь отличить сон от реальности. Он смотрит на время на экране телефона, там только пол третьего ночи. Сердце до сих пор ускоренно стучит, не отойдя от того, что парень увидел. Ему привиделось, будто огромный метеор упал на землю. Это было так быстро и страшно, особенно чувство, когда понимаешь, что просто не успеваешь убежать от глыбы, которая собирается раздавить под собой всё, превратив привычные улицы и дома в груды пепла. Сны пугают своей реалистичностью. Они вроде и невозможны, но почему-то во сне всё так удачно складывается, что начинаешь верить буквально во всё, что там происходит. Ничто из этого не поддаётся логическому объяснению, но почему-то кажется, что случившееся — чистая правда. Физические ощущения вполне реальны и фантомно присутствуют в теле даже после пробуждения. Чимин боится закрывать глаза, потому что ему кажется, что снова приснится что-то такое. Только постепенно его сердце успокаивается, переставая биться так сильно, дыхание выравнивается, а мысли в голове становятся всё туманнее. Он засыпает, потому что тело и сознание истощены. И пускай второе всегда бодрствует, оно всё же не может выдерживать постоянной нагрузки. Так проходит целая неделя. Парень пьёт ромашку по несколько пакетиков в день, перед сном — особенно, старается перестать думать о чём-то тревожном и медитировать хотя бы по несколько минут ежедневно, только ничего из этого не помогает. Кошмары не уходят, наоборот, становятся только извращённее с каждым разом. Вот ему уже снится маньяк, который ломится в дверь и укрыться от которого не получается даже в собственной квартире. Парень так устал от этого, у него постоянно синяки под глазами от недосыпа. Он просто хочет отдохнуть, расслабиться и хотя бы во сне забыть о том, что происходит у него в реальности. Если бы можно было сделать так, чтобы сны были яркими и насыщенными, прямо как другие миры, находиться в которых интересно, а не страшно. Поэтому Чимин вбивает в поисковике: Можно ли контролировать свои сны и ему высвечивается первая страница, на которую он сразу же нажимает и переходит на сайт, начиная быстро, жадно и неразборчиво читать, стараясь при этом уловить всю суть.

Осознанный сон

ዐርዐንዘልዘዘፊህ ርዐዘ

ꏿꊐꏿ꒱ꍬꁲꍬꍬꎪꈣ ꊐꏿꍬ

ᗝᙅᗝᙐᕼᗣᕼᕼᕠᕫ ᙅᗝᕼ

О̳с̳о̳з̳н̳а̳н̳н̳ы̳й̳ с̳о̳н̳

ᛜᛈᛜᛃᚺᚤᚺᚺⰓᛁᛋ ᛈᛜᚺ

『О』『с』『о』『з』『н』『а』『н』『н』『ы』『й』 『с』『о』『н』 Особое состояние во время сна, когда можешь контролировать происходящее, при этом твоя фантазия может разгуляться настолько, что можно создать свой собственный мир. Звучит многообещающе. На самом деле Пак просто хочет выспаться, он устал от кошмаров. Он не думает настолько грандиозно да и вообще слабо во всё это верит, но это его единственная надежда. Чего ему стоит попробовать? В интернете написано, что есть несколько вариантов погружения в осознанный сон. Также есть несколько стадий такого сна, но парень не хочет погружаться во всё это настолько глубоко. Он просто сделает это и посмотрит, что у него получится и получится ли вообще. Один из вариантов — это перед сном поставить себе будильник посреди ночи, проснуться, когда тот прозвенит, а потом походить по дому минуты две-три, не беря в руки телефон и не перегружая мозг. После этого лечь обратно в кровать и попытаться заснуть, максимально расслабившись и рисуя детальные образы себе в голове. Чимин так и делает. Он взволнован, поставив будильник в телефоне, поэтому засыпает несразу. Ему интересно, что же произойдёт и сможет ли он войти в фазу такого сна. Очень важно понять, что ты спишь, ведь тогда можно воспользоваться безграничным миром фантазий. Слыша будильник, парень прямиком открывает глаза. Его всё ещё немного будоражит внутри, потому что то, что он прочитал в интернете, описывает осознанный сон как настоящее приключение. Считай, тот же самый фильм, где главный герой — ты, и можно делать абсолютно всё, что угодно. У тебя нет никаких ограничений по времени, а происходящее — не прописанный сценарий, где всё заранее известно. Пак медленно встает с кровати, а после идёт на кухню. За окном очень темно, на часах где-то три часа ночи. Насколько парень помнит, именно на это время он ставил себе будильник. Слоняясь по дому и просто тяня время, Чимин уже предвкушает сеанс осознанного или же сознательного сна. Только бы получилось, он так сильно устал от кошмаров, что согласен на все, что угодно, лишь бы они прошли. На психотерапевта денег у него нет, приходится спасаться менее дорогими способами. Лежа в кровати, Чимин старается расслабить своё тело, как если бы оно спало. Сам же Пак не спит, его мозг тоже бодрствует. Парень медленно дышит, выравнивая дыхание и начиная расслабляться. Медленно он ощущает тяжесть в мыщах рук и ног. Он не шевелится, боясь спугнуть сон, его мысли также начинают понемногу покрываться туманом. Он засыпает.

***

C2 - Misplaced in time

Перед ним очень необычный пейзаж. Вокруг темнота, скорее всего вечер или ночь, но парень может разглядеть интересные образовавшиеся картины вокруг себя. Деревья с синей листвой растут в два ряда с каждой стороны: справа и слева от него, а сам он находится в центре. Кора деревьев тёмно-коричневая, но вдоль неё проходят светящиеся линии кислотно-синего цвета, похожие на человеческие вены. Да и сами эти растения являются живыми организмами. Их ветви задраны кверху, те покачивает лёгкий ветер, что создаёт ощущение, будто они находятся в постоянном движении. Чимин чуть ли шею себе не сворачивает, пытаясь их разглядеть. Так завораживающе-пугающе-красиво. Пак приоткрывает рот от восторга. Он понятия не имеет, куда забрёл, потому что эта дорога вдоль странных растений кажется бесконечной, закручивающаяся в спираль. Он не чувствует времени, пока идёт по ней, а также не видит чего-либо впереди, кроме этой дороги. Здесь только она и этот синий, реденький лес. Ещё у парня возникает странное чувство дежавю, как будто он уже был здесь когда-то. Точно был, но когда именно, вспомнить не может. Походка ощущается лёгкой, в груди необычное волнение, а в лицо дует приятный свежий ветер. Чимин решает закрыть глаза, полностью доверяясь своим ногам. Пусть те просто ведут его, куда нужно. Ему не страшно. Пак улыбается, чувствуя странную гармонию в каждом своем действии. Всё идёт правильно, спокойствие накрывает его целиком. Это похоже на состояние, когда только-только засыпаешь. Звуки вокруг отдаляются, а ты проваливаешься в место, которое тебя замораживает, не давая больше пошевелиться. Путь длится долго и не думает заканчиваться. У парня в голове совсем никаких мыслей, он продолжает идти, пока перед ним не появляется огромный водопад с шумящей водой, приятно ласкающей звук. Он начинается ещё в небе и заканчивается на земле, но интересно то, что вода не растекается дальше, не касается и ног парня, она просто бьётся о землю и поднимается назад, ввысь. За этим так увлекательно наблюдать. Кажется, что каждая капля в этом водопаде тоже живая и резвится, совсем как маленький ребёнок, прыгая туда-сюда. Чимин смотрит на водопад, а после решает подойти ещё ближе. Он протягивает руку к воде, капельки щекочут его и парень смеётся. Пак приближается ещё, пытаясь просунуть кисть сквозь это природное явление, и понимает, что за этой водной стеной пустота, значит дорога должна продолжиться. Он решает пройти через этот водопад, шагая и подставляя лицо под воду. Он закрывает глаза, потому что жидкость попадает прямо в них и щиплет зрачки, стекая с волос. Эта стена, на самом деле, очень тонкая, она составляет всего сантиметров двадцать. Парень задержал дыхание, чтобы капли не забились в нос, а сейчас, кожей почувствовав полый воздух, он снова открывает глаза. Чимин выныривает, хватая воздух ртом. Он руками проводит назад, по волосам, чтобы их пригладить. Открывает глаза и оглядывается по сторонам. Сейчас этот парень находится в каком-то заброшенном бассейне, держась на самой поверхности воды. «Водопад — это портал», — мысленно раздаётся в его голове. Чимин восхищённо смотрит вокруг себя и плывёт в сторону лестницы, чтобы выбраться отсюда. Его нисколечки не смущает всё происходящее, потому что он спит, но пока не осознаёт этого. Парень поднимается по лестнице, дрожа немного, ведь он мокрый. Пак ладонями водит по предплечьям, стараясь хоть немного согреться. Одежда, которая до сих пор на нём, неприятно липнет к телу. От неё становится ещё холоднее. Парень не понимает, куда попал, но это место почему-то снова кажется ему знакомым. Кажется, это из фильма. Он смотрел его вчера. Чимин не помнит сюжет, но уверен, что там точно был этот бассейн. Мокрыми босыми ногами он идёт по холодной плитке и смотрит по сторонам. Вокруг всё тёмно-серое, видимо, дневной свет совсем не попадает сюда. Пак всё идёт и идёт, в большом помещении эхом разносится то, как он дышит. Это не очень приятное ощущение — находиться в таком месте совсем одному, но парень не обладает пугливым характером. Он просто глядит на несколько проходов слева от себя, уходящих вглубь боковой стены, и решает завернуть в один из них. Перед ним недлинный и узкий коридор со свисающей с потолка треугольной лампой, а ещё с мигающим в ней светом. Стены и пол здесь тоже выложены плиткой. Чимин обращает внимание на пыль в моменты, когда горит свет, которая образовалась по углам коридора и на плинтусах, замечает паутину на стенах и видит насекомых, ползающих по полу. Пак кривится в своем выражении лица, но идёт к двери, которая располагается прямо напротив него. «Проснись!» — слышится вдруг так громко, что Чимин вздрагивает и оборачивается на звук, только сзади него нет никого. — «Проснись!» — крик повторяется. «Я всего лишь сплю» — догадывается Пак и в одну секунду всё вокруг исчезает, становясь чёрным. Парень открывает глаза, дыша быстро и чувствуя, с какой бешеной скоростью бьётся его сердце. Он в своей комнате, Чимин быстро разглядывает её контуры, убеждаясь в этом. Ему ещё какое-то время приходится восстановить своё дыхание до нормального, размеренного. Этот сон был жутким. Ему необходимо успокоиться немного и ещё лучше — выпить воды прямо сейчас, потому что его мучает жажда. С опаской поднявшись с кровати, парень идёт к двери, дёргая ручку на себя и вдруг резко всё его сердце сжимается в маленький комочек, а под ногами ощущается пропасть. Он летит вниз с бешеной скоростью. Приземляется Пак моментально, ударяется при этом всем своим телом и чувствует сильную боль. Шипя от очень неприятных ощущений, он усаживается на задницу, после чего неверяще поднимает голову наверх. Откуда он сейчас выпал? Был в своей комнате, а сейчас находится в каком-то тёмном пространстве. Дверь в его комнату до сих пор висит наверху и совсем немного светится, что отличает её от всего чёрного вокруг. И как же туда теперь попасть? «Я сплю», — говорит парень у себя в голове. — «Этого точно не может быть по-настоящему.» Чимин напрягается, пытаясь вспомнить, как заснул. Детальки складываются между собой, он начинает понимать, что собирался опробовать сознательный сон и работал тот только в случае, если осознаешь, что спишь. У него это получилось, значит можно следовать инструкции дальше. А дальше следует самое интересное — безграничный полёт фантазий. Не надо ничего говорить, достаточно лишь представить, и это тут же произойдёт. Пара секунд и он уже находится не в этом странном тёмном пространстве, а посреди луга, трава которого зелёная-зелёная, приятно щекочущая ступни. Над ним же голубое, почти безоблачное небо. Воздух свежий, а ещё тёплый. Это летний денёк с прекрасной погодой и ощущением, словно находишься в детстве. Чимин идёт по траве всё ещё босой и улыбается. Он вдруг замечает дерево, с толстой ветки которого свисает большое круглое колесо. В нём как на качеле сидит другой парень и читает книжку. Пак подходит к нему. — Привет, — здоровается он. В ответ ему кивают. Парень поднимает взгляд на Чимина. У него тёмные волосы, глаза кошачьей формы, небольшой нос и тонкие, но в меру пухлые губы. Вообще Паку кажется, что он уже где-то видел его раньше. — Читаешь? В ответ снова кивок. — А говорить ты умеешь? — смеётся Чимин и человек на колесе смотрит на него, но ничего не отвечает. — Тогда покажи, что читаешь. Ему показывают книгу, на обложке которой стоит слово «Антарктида». — Я Пак Чимин, кстати, — произносит парень. Ему снова кивают. — Я здесь впервые. А я могу сделать так, чтобы ты заговорил, а то мне скучно… Разговаривай со мной. — Привет, — слышится вдруг. У парня с книжкой высокий голос, он подходит к его небольшому росту и милой внешности. Чимин уже мысленно выдыхает, потому что теперь у него есть собеседник. — Так как тебя зовут? — спрашивает Пак. — Скажи мне, как меня зовут, — раздаётся в ответ. — Ты же хочешь сам выбрать мне имя? — Хочу. Я ждал, пока ты так скажешь, — Чимин смеётся. — Я в таком профи. Что ж, у тебя миловидное лицо, значит и имя должно быть подходящим. Пусть будет Минджэ. — Меня зовут Минджэ, — парень улыбается. — Тебе нравится здесь? — Да, это место напоминает что-то такое, чего у меня никогда не было. Сюда хочется сбегать, когда всё вокруг достало, немного перевести дух… Собраться с мыслями. Чимин усаживается на траву, вытягивая руки вперёд перед собой и пропуская листья сквозь пальцы. Это щекотно, но приятно. Парень счастливо улыбается. Радует то, что здесь так умиротворённо и нет ничего, что хоть как-то бы побеспокоило его сон. Пак переводит взгляд на нового знакомого. — Ты часто здесь бываешь? — спрашивает Чимин. — Бываю, — Минджэ кладёт книжку про Антарктиду в сторону, спрыгивает с колеса и подсаживается к Паку. Он смотрит на него и улыбается. — Оставайся у нас, тебе здесь понравится. — Хорошо бы, если бы я смог. Что у вас тут ещё интересного? — Скажи мне, что ты хотел бы увидеть. Я покажу тебе это. — Покажи мне космос, — просит Пак. — Хочу видеть планеты и звезды как у себя на ладони. Сможешь такое? Новый знакомый смеётся, трогая Чимина за руку, тем самым показывая, чтобы тот улегся себе на спину. Парень слушается, вдруг видя, как вместо привычного ему голубого неба на самом верху появляется чёрное полотно с тысячами, а то и несколькими десятками, сотнями тысяч звёзд. Все они красиво и ярко сверкают и кажется, будто можно взять себе одну штуку на память, чтобы повесить в рамочку и любоваться своей собственной звездой. Пак понимает, что это всего лишь сон и что когда он проснётся, то не будет ни этого места, ни даже Минджэ. Снова настанет пора одиночества, нужно будет упахиваться на работе и довольствоваться малюсенькой зарплатой. Страшно то, что этому всему не видно ни конца, ни края. Сколько ему ещё придется жить вот так? Никто не знает. Чимин хотел бы быть астрономом. Изучал бы планеты и звёзды — то, что по-настоящему важно, а не вот это всё вокруг. Может, он гений, просто пока не представилось возможности показать это миру? Если бы можно было остаться здесь… — А у тебя есть девушка? — спрашивает Минджэ вдруг. — Нет. На самом деле, никогда не было, — отрицательно мотает головой Чимин. — А у тебя есть? — Хочешь, она у тебя будет хоть прямо сейчас? — продолжает новый знакомый, игнорируя вопрос. — Любая, какую желаешь… Просто представь. Можно было бы встречаться со знаменитостью, с какой-нибудь голливудской красоткой. Но, честно признаться, Чимин никогда не страдал от того, что у него нет отношений. Это, скорее, приятный бонус, чем смысл жизни. Говоря об одиночестве и желании преодолеть его, Пак имеет в виду не партнёршу или партнёра, а родственную душу — кого-то, кто сможет его понять. Может быть, Минджэ, если бы существовал в реальности, наверняка составил бы ему компанию. Они бы могли стать друзьями. — А если я попрошу тебя перенести меня в деревню, где я провёл детство, — говорит Чимин вдруг. — Справишься с этим? — Хорошо, — и в один миг перед ними снова день, небо снова голубое, а вокруг, словно грибы, вырастают дома. Они не очень чёткие, образы, хранившиеся в памяти до сих пор, были лишь воспоминанием мальчишки, которому было десять лет. Именно в таком возрасте он и был здесь последний раз. Потом родители продали дом, решили переехать в город и с собой увезти своего сына. — Можешь вдохнуть в них немного жизни и пофантазировать, как их изменить, иначе они выглядят как старые снимки, сделанные на плохой фотоаппапарт, — говорит Минджэ высоким голосом. — Придумай, что сделать. Пак представляет, будто у того старого дома слева от него крыша не серого цвета, а ярко-красная и что краска у другого дома не обваливается, а выглядит свежо, словно ремонт провели только что. Так медленно он раскрашивает мир вокруг себя, делает его лучше и ярче. Пейзаж всё меньше напоминает чёрно-белую фотографию. — Красиво. Не зайдёшь внутрь? — произносит Минджэ. Он выглядит очень приветливым. — Пожалуй, попробую… — кивает Чимин. Он пытается отыскать свой дом среди лабиринтов других зданий. То, что ему нужно, оказываеся прямо перед ним, впереди. Пак улыбается, узнавая место, где чувствовал себя в безопасности, где ещё не было этой трудной взрослой жизни. Нечто далёкое и тёплое. Это вкус овощей с собственного огорода, резвый смех друзей во дворе. Парень направляется прямиком туда, в воспоминания. В своё детство. Он видит мальчишек, сначала кажущихся призраками, а после приобретающих чёткое физическое тело. Их даже можно потрогать — здесь они настоящие. И Чимин, улыбаясь, бежит за ними. Он снова вспоминает, как играл, как весело ему было. В душе такая лёгкость и, казалось бы, то самое освобождение, которого ему так не хватает в жизни. Вот на улице уже появляется нуна, продающая мороженое и журящая непослушных и резвых детей. Всё вокруг кажется таким реальным, Пак не может перестать улыбаться, смотря по сторонам, взглядом задерживаясь то там, то там. Кажется, это и есть счастье. — Ты можешь остаться здесь, если захочешь, — произносит Минджэ. Чимин оборачивается на его голос и теперь изгиб его губ приобретает ещё и тоскливый оттенок. Парень осознаёт, вспоминает, что находится во сне, и как бы ему ни хотелось, ничего из этого не реально. — Спасибо. Это было мне очень нужно, — произносит Пак. — Это как ещё один день в безоблачном детстве, прежде чем окончательно превратиться во взрослого. — Тебе грустно? — хмурится новый знакомый. — Ты так хорошо знаешь, что мне требуется. Можешь понимать меня с полуслова… — Чимин вздыхает. — Жаль, что я не могу забрать тебя с собой в реальность, чтобы ты был моим другом и там.

Escapism - Yung Logos

— Почему не можешь? — не понимает Минджэ. И у него такое выражение лица, что Пак сам начинает сомневаться в своей правоте. А вдруг и правда может? — Просто… Ты же мне снишься, — произносит светловолосый парень всё же. — Всего лишь снишься, тебя нет на самом деле. Улыбка человека перед ним вдруг искажается, сначала растягиваясь до ушей, а после его лицо начинает распадаться, трескаясь на маленькие кусочки-квадратики и опадая вниз. Как трескается фарфор иги глина. Под человеческой оболочкой, оказывается, всё это время скрывалось страшное существо, похожее на сгусток чёрной материи. Некто вроде призрака, у него нет тела как такового. Парень со светлыми волосами же, явно не ожидавший такого, не может пошевелиться, оцепенев. Ему никогда не было настолько страшно. Тот, кому он доверял, оказался монстром. Что это за существо какое? Какая у него цель и неужели же он своими глазами увидел то, что ему дорого? Чимин бежит со всех ног, загнанно дыша и не разбирая дороги. Его сердце запредельно быстро бьётся в груди, выпрыгивая, но парню ни в коем случае нельзя останавливаться ни на секунду. Монстр преследует его. Он видит свой дом перед собой, надеясь забежать туда и спрятаться там хоть на какое-то время, но с каждым шагом тот лишь отдаляется от него. Парень задыхается, но пытается ускориться, только ноги совершенно не слушаются, становясь ватными. — Помогите… — шепчет он загнанно, а после кашляет. — Помогите! — кричит уже вовсю, но его никто не слышит. — Помогите! — в истерике он срывает голос. В панике он оборачивается назад. Тёмная тень надвигается с такой огромной скоростью, зрачки парня расширяются, когда он понимает, что ему не сбежать. Чёрная материя в один момент оказывается рядом и проходит через него насквозь. Чимин судорожно вдыхает, слышит этот звук, эхом разносящийся в ушах. Он не понимает, что только что произошло и почему всё вернулось на свои места: дом больше не двигается, а небо становится чистым, без чёрных туч. Только в груди до сих пор неприятное ощущение, словно рёбра находятся не на месте. Ему тяжело восстановить дыхание после пережитого. Всё ощущается настолько реальным, что не объяснишь себе своего состояния. Как бы то ни было, он всё ещё спит и всё ещё помнит об этом. Парень приобнимает себя руками, оглядываясь по сторонам в неимоверном страхе. Ему нужно уйти отсюда. Пак идёт быстрым шагом, а после срывается на бег. У него плохое предчувствие, вдруг за ним снова гонятся? Чимин смотрит назад, проверяя, сумел ли он окончательно оторваться от чудовища и не пытается ли то его догнять, и вдруг чувствует, словно натыкается на что-то большое, напоминающее камень. Парень падает и приземляется на задницу и на руки. Это больно, поэтому он шипит. Когда Чимин смотрит наверх, то снова видит кого-то. Сначала ему жутко, но чем больше времени проходит, тем больше он может разглядеть. Перед ним предстаёт человек и Пак задерживает дыхание от страха, потому что это снова Минджэ. Он начинает кричать во всё горло, пытаясь спрятаться от него. — Ты чего? — слышится низким и хриплым голосом. Сначала Чимин даже не слышит этого, а когда до него доходит, то он вдруг снова смотрит на ставшее уже знакомым лицо. — Минджэ, что у тебя с голосом? — произносит Пак, до сих пор дрожа всем телом. — Да нормально у меня всё, — в ответ лишь пожимают плечами. — И никакой я не Минджэ. Меня зовут Мин Юнги. — Что? — не понимает Чимин. — Слушай, я не понимаю, что происходит, мне как-то больше не хочется быть здесь. Я думал, что во сне я смогу делать всё, что хочу, но это совсем не так. Я думал, что ты на мой стороне, а ты вдруг… — Ты думаешь, что спишь сейчас, да? — перебивая, спрашивает парень, который непонятно теперь кто: то ли Минджэ, то ли Юнги. — Конечно! И ты мне снишься! — возмущается Пак. — Только я почему-то до сих пор не проснулся! — Т-с-с, это тебе так, на будущее: никогда не произноси этого вслух, ясно? Не говори никому, что он тебе снится. Тебе ещё повезло, что это был я, оказавшись на моём месте кто-то другой, всё могло бы быть намного хуже… — Я уже говорил это тебе, — отвечает Чимин. — Говорил, что ты мне всего лишь снишься. — Да? И когда же? — не понимает парень. — Только что. — Я конечно извиняюсь, — говорит Мин Юнги, — но у меня не настолько плохая память, чтобы забыть такое. Если бы это было только что, я бы тем более запомнил. — Хочешь сказать, что я сошёл с ума? — кивает Пак, усмехаясь. — Вообще нет. Я просто задам тебе вопрос, а ты ответишь, ладно? Я попытаюсь тебе помочь, так что это в твоих интересах — ответить мне честно. — Договорились, — Чимин соглашается, кивая. Кажется, страх немного отпустил его, но доверять этому человеку он как-то до сих пор не решается. — То есть, ты утверждаешь, что видел пару минут назад меня и что меня там звали не так как здесь и что голос у меня был совсем другой, да? — произносит Юнги. — Да. — И ты сказал ему, ну, тому, другому мне, что он тебе снится? — спрашивает Мин на полном серьёзе, получая кивок. — Плохо дело… — Почему? — Теперь точно не выпустят, — выдыхает он едва слышно, возможно случайно проговаривая вслух свои мысли. — Что? Откуда? — не понимает Пак, всё же услышавший это. — Чимин, проснись! — Юнги смотрит прямо ему в глаза, говоря это. — Проснись! Чимин, проснись! Проснись! — кричит он уже во всё горло. Чимину становится очень не по себе, он снова обнимает себя руками, так и сидя на земле. — Просыпайся! Ты спишь! Просыпайся! Пак смотрит на Мина с широко раскрытыми глазами. — Не выходит… — шепчет темноволосый. — Ничего не выходит… — зачем-то повторяет он. — И что это значит? — хмурится Чимин. Раздаётся долгая пауза. Парень из сна странно смотрит на светловолосого, пытаясь его разглядеть и словно думая: ответить или нет. — Давай начнём с самого начала, — всё же говорит он. — Меня зовут Мин Юнги и, в отличии от того меня, превратившегося в монстра, ты не можешь меня контролировать. Не можешь представлять себе то, что хочешь от меня услышать, или какие-то другие мои особенности. Ты не в состоянии меня изменить, а я не в состоянии изменить тебя. Тут много других людей и они такие не потому, что они тебе снятся. Они настоящие. — И ты настоящий тоже? — не понимает Пак, смотря с подозрением. — Вполне себе. Потрогай, — Юнги протягивает свою руку, Чимин пытается пожать её, но вдруг резко одёргивает ладонь. — Что? — ухмыляется Мин. — Холодно. Как л… — Как лёд, да? — смеётся темноволосый, не давая Паку договорить. Он снова подаёт ему руку и Чимин недоверчиво держится за неё, пытаясь встать с асфальта. — Здесь стопроцентное попадание. — Юнги идёт вперёд, а Пак инстинктивно следует за ним. — Слушай, если будешь держаться меня, то всё будет нормально. Я буду помогать и подсказывать, но учти: на все вопросы ответить не смогу. — Жаль, их очень много, — фыркает Чимин. — Понимаю. Так всегда в самом начале. Кстати, тебе неинтересно, откуда я знаю твоё имя? — спрашивает Мин. — Мы знакомились, когда ты качался на колесе, свисающем с дерева, и читал книгу. — Это был не я, говорю же, — Юнги опускает взгляд себе под ноги, а после переводит взгляд на светловолосого. — Какую книгу хоть читал? — «Антарктида», — отвечает Чимин, и темноволосый вдруг останавливается. — Что такое? — не понимает Пак. — Антарктида, говоришь? — лицо Мина приобретает какое-то очень странное выражение. Чимин хмурится, замечая это. — Теперь мне всё понятно. Ты меня уже где-то видел, конечно, нам никогда не снятся незнакомые люди. — После говорит как-то совсем тихо, скорее даже бубня себе под нос. — А, может, помнишь… Хотя вряд ли… — Да, я точно тебя уже видел, только вот точно не знаю, где, — отвечает Пак. — Это и не особо важно. Видеть лично ты меня точно не мог, а значит: либо это была статья в газете, либо новости по телефизору. Это то, чем люди постоянно увлечены в течение дня, пока не работают. — А как же интернет? Там тоже много чего интересного есть. Может, я увидел тебя там? — Может, конечно, кто знает. Хм, интернет… Никогда его не понимал. Нет, мне всё-таки ближе газеты и телевизор. Привычнее как-то. Если это были новости, то… — Юнги снова обретает это выражение лица. — Они закрывают расследование… — шепчет он как-то разбито. — Что? — не понимает Чимин. — Что ты имеешь в виду? Кто закрывает? Какое расследование? — На этот вопрос пока не могу ответить, извини. Идём, мы почти пришли.

B3 - Quiet internal rebellions

И только сейчас парень замечает целый город впереди себя. Как будто среди пустоши тот вырос здесь только что. Дома здесь высокие и их так до бесконечности много, что кажется: здесь невозможно не заблудиться. Посередине стоит замок, похожий на тот, что всегда показывают перед началом мультиков. Это выглядит захватывающе. Чимин в шоке открывает рот, не в состоянии налюбоваться этой картиной. — Впечатляет, — произносит он. — Вся фишка в том, что для каждого этот мир выглядит по-своему, — вдруг произносит Юнги. — Расскажи мне, что видишь? — Много-много домов и замок, — отвечает Чимин. — Дай руку, — просит Мин и Пак протягивает ему свою ладонь, а после переплетает их пальцы. Вдруг картинка резко меняется и вместо этих огромных домов Чимин видит горы просто повсюду. Он снова открывает рот от восторга, оборачиваясь вокруг себя и смотря по сторонам. — Вау! Ты вообще как это сделал? — восхищённо улыбаясь, произносит светловолосый. — Годы тренировок. А вообще… То, что мы видим в своём мире, — это часто лишь наши воспоминания. — Значит, ты уже когда-то бывал здесь, да? — спрашивает Чимин. — Бывал, — кивает Юнги, а после вздыхает. — В последнее время я только здесь и бываю… — Здорово… А я могу показать тебе мой мир? — интересуется светловолосый. — Можешь его мне транслировать. Попробуй мысленно разрешить мне увидеть его, — просит парень. Пак кивает, а после в голове себе говорит: «Мин Юнги может посмотреть мой мир». Кажется, получается, потому что картинка меняется и темноволосый тоже начинает оглядываться, будто видит изображение вокруг себя впервые. — Сатурн вместо Солнца посреди небосвода и розовое небо? — Юнги смотрит на Чимина неверяще. — Как ты до такого додумался? — Мин улыбается, Пак — ему в ответ. — Мне уже снился такой сон однажды. Выглядело интересно. — А почему Сатурн без колец? — Это… долгая история, — смеётся светловолосый. — Как тебе дома и замок? Нравится? — Ничего так, — одобрительно кивает Юнги. — А почему люди не могут видеть одно и то же, только если возьмутся за руки? — Чимин довольно улыбается, смотря на то, что создал. Это его творение, а он для него что-то сродни отцу или самому Господу Богу. — Если все разом начнут фантазировать, то город сойдёт с ума, поэтому у нас договор: каждый видит то, что хочет, но, конечно, обитатели этого мира у всех одни и те же, и заняты они одним и тем же у всех. Например, старушка идёт в гору. Она идёт в гору во всех мирах, несмотря на то, что за безумство происходит в головах у людей. — Ты был в разных мирах, правда ведь? — Пак с интересом наклоняет голову, спрашивая это. — Какой мир был самым странным? — Сырный мир, — Мин улыбается. — Довелось мне как-то познакомиться с человеком, который сыр этот ну просто обожает! Так вот, там был целый сырный город, всё вокруг жёлтое, а ещё много лабиринтов, вроде дырочек в сыре. Только здесь они были размером с человеческий рост. Чимин, слыша это, неверяще мотает головой и смеётся. После его глаза становятся серьёзными. Он произносит: — Этот мир и всё вокруг — лишь иллюзия? Как декорация что ли? — Нет, это твой собственный мир. Он лишь для тебя одного и может быть таким, каким ты захочешь. — Это конечно здорово и всё такое, но разве все вы не одиноки? — Это всегда можно изменить, например, как мы делаем это сейчас. Взявшись за руки можно оказаться в одном и том же мире с другим человеком, а ещё можно сделать это, надев вот это, — Юнги достаёт два зелёных пластмассовых полупрозрачных кольца из кармана своих брюк, расцепляя их руки. — Со мной нечасто держатся за руки, потому что боятся окочанеть, ведь мои конечности по-настоящему ледяные. — Одно кольцо он надевает на себя, второе — Чимину на безымянный палец. Пак отводит взгляд, немного смущаясь такого странного действия. Это напоминает ему кое-что, о чем даже сказать стыдно. Мин это как будто замечает. — Я словно скрепляю нас узами брака, правда же? — говорит он, приподнимая уголок губ. — Но на самом деле, если ты сделаешь вот так, — Юнги подносит указательный палец светловолосого к своему кольцу, прикладывая, словно для того, чтобы прочитать отпечатки. — И теперь я вижу то же, что и ты. Нам вовсе не обязательно держаться за руки. Мин снова смотрит вокруг себя, пытаясь разглядеть побольше деталей, а Чимин вдруг решает изменить свой мир, представляя себе город, в котором живёт. Юнги сразу же переводит взгляд на Пака и говорит: — Ты молодец, с фантазией у тебя неплохо. — Спасибо, — смеётся светловолосый. — Пока остановимся на этом. Не хочу шокировать себя всем этим сразу же. Сперва мне нужно привыкнуть. Они гуляют по миру Чимина, осматривают здания и людей, которые бродят по улицам. Но здесь есть одна странность: Пак не замечает ни одного ресторана или кафе, ни одной пекарни и ни одного продуктового магазина. Просто дома, очень много домов, а ещё большое количество деревьев. Наверное, это потому, что во сне людям не требуется еда и в этом мире у них нет физических потребностей, потому что это происходит не на яву. Город, который Чимин создал, выглядит намного зеленее, чем в реальности. Они идут по мосту, разговаривая о Пусане, месте, где светловолосый живёт сейчас, он рассказывает Юнги, где что находится и что как называется, и вдруг мост заканчивается. Светловолосый едва не ступает туда, Мин успевает его остановить. Строение обрывается в воздухе, а перед ними простилается пропасть. Она чёрная, кажется, ей нет ни конца, ни края. Парни стоят в нескольких сантиметрах от неё. — Такое часто случается, — объясняет Юнги вдруг. — Мы не можем продумать целый мир до мельчайших подробностей, поэтому в материи, из которой тут всё состоит, образуются такие дыры. Но они всего лишь пустышки. Не стоит их бояться. — Этот мир потрясающий, — на выдохе произносит Пак. Мин смеётся, усаживаясь на мост. — Чтобы остаться здесь, ты просто должен решить, что не хочешь просыпаться, — говорит Юнги, свесив ноги с моста. — Здесь можно прожить целую жизнь. — А что будет, если я умру здесь? — интересуется светловолосый, стоящий неподалёку, который так и не решился повторить то, что сделал его новый знакомый. Он побаивается высоты. — Ничего, — по-странному жуткая улыбка. — Здесь это — моё любимое развлечение. — Ч-что именно…? — не понимает парень. — Умирать, — парень резко поднимается на ноги, а после вдруг срывается с моста вниз. Светловолосый визжит от испуга, его голос разносится громким эхом по всей округе. Он подбегает к обрыву и замирает на месте, ведь там, внизу, далеко не асфальт, который был в этом месте всегда. Там огромная пропасть, чёрная дыра. Из неё не видно света, невозможно разглядеть, что там внутри. Чимин в испуге раскрывает глаза, его всего трясёт, ведь Юнги только что прыгнул туда, в эту бездну. И даже тот факт, что это всего лишь сон, не спасает. Пак чувствует себя так, словно оно происходит наяву. Он медленно выдыхает, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Что же ему теперь делать? У него потеют ладони, а ещё ступни, руки дрожат, а дыхание настолько быстрое, что невозможно его восстановить. Он будто бы бежал на скорость. — Вот видишь, — разносится вдруг сзади довольно спокойно и Чимин резко оборачивается. Его челюсть отвисает так, что едва ли не касается поверхности моста, а всё потому, что перед ним снова стоит Юнги. — Как ты это сделал? — шокированно, на выдохе спрашивает младший. Он широко раскрывает глаза, зрачками бешено бегая по лицу парня напротив. — Хочешь научиться? — шепчет Мин, сверкая глазами. У Чимина от этого взгляда мороз проходит по коже. — Это очень больно? — спрашивает Пак, а после понимает, что находится во сне. — Хотя… Я сплю и вряд ли что-то почувствую. — Ошибаешься, — Юнги смотрит прямо в глаза. Он нагло подходит поближе, а после кладёт руку Чимину на щёку. Пак ёжится от холода. — Физические ощущения вполне реальны. Мне нравится чувствовать, поэтому я и делаю это. — Но это невозможно, — неверяще отвечает парень, хмурясь и складывая брови домиком. — Всё ещё сомневаешься, — ухмыляется старший. — Забудь о том, что спишь. Всё это по-настоящему, даже если и не реально. Юнги быстро наклоняется к его губам и целует раньше, чем Пак успевает вообще что-либо понять. Мин страстно причмокивает губами, словно оголодавший он поедает Чимина своим ртом, ритмично тот приоткрывая. Младший же отвечает, несмотря на сильный холод, который исходит от темноволосого. И он не понимает, почему делает это. Зная этого человека чуть больше часа, он не уверен, стоит ли ему доверять. Только вот прохлада приятно дует в спину, приподнимает волосы на голове, а ещё этот парень только что сиганул с высоты в сотню метров прямо в чёрную неизвестность, всё ещё будучи живым. Они отстраняются друг от друга. Чимина немного морозит, но он улыбается. — Я не знаю, как много у нас времени, — произносит Юнги. — Я вообще ненавижу это слово — время. Но давай пока мы оба здесь, мы будем друг другу ближе, чем кто-либо. — Возможно, я пожалею, но давай… — соглашается Пак.

***

— Нас выбросит отсюда, когда придёт время? Мы проснёмся? — слышится откуда-то сверху. — Я не буду просыпаться. — Значит, ты тоже решил остаться здесь? — спрашивает Чимин, стараясь удержать равновесие, пока идёт. По тонкой железной балке на крыше. Юнги следует за ним. — Да, — спокойно отвечает он. — И что значит «тоже»? — Просто думаю о том, что мне здесь нравится. Я могу побыть в этом месте ещё какое-то время… — светловолосый балансирует, изо всех сил стараясь не сорваться с крыши. — А правда, что некоторые могли проживать тут целые жизни, а после, вернувшись из сна, понимали, что в реальном мире прошло всего-то несколько часов? — спрашивает Чимин. Юнги же, как-то странно на него посмотрев, опускает взгляд. Он не отвечает на этот вопрос. — Что впечатлило тебя больше всего? — интересуется Мин вместо этого. — Кажется, то, как сильно сон отличается от моей жизни. Здесь интересно, здесь весело, а ещё нет этой рутины, которую я уже не могу вынести. Почему ты решил остаться? — Почему нет? — темноволосый пожимает плечами. — Ты не скучаешь по реальному миру? — спрашивает Пак. — Не вижу смысла. Здесь намного прикольные, ты прав, — Юнги спрыгивает с балки и, схватив Чимина за талию и услышав от него резкий испуганный выдох, спускает и его тоже. Объясняет своё действие тем, что Паку необходимо научиться держать равновесие, чтобы проворачиваеть такие трюки. — Я вообще никогда не вернусь в реальный мир. — Но это всего лишь сон, — продолжает младший. — Как бы здорово здесь не было… Это… Это ненастоящее. Юнги берёт Чимина за руку и второй вздрагивает, все ещё не привыкший к его холоду. Они усаживаются на ровную поверхность, так точно не соскальзнут. Мин, наверное, не боится упасть, он знает, что выживет, а вот Пак ещё не смирился с тем, что здесь можно делать всё, что угодно. Даже подвергать жизнь опасности, но всё равно оставаться живым и невредимым. Парни находятся на высоте одиннадцатиэтажного дома. Перед ними небо и вместо светила там огромный Сатурн, только без колец. Чимин завороженно смотрит на то, что сам же и создал. — Честно говоря, это никакой не сон, — вдруг начинает Юнги и отрицательно мотает головой. Светловолосый резко переводит взгляд на него. — Это состояние между жизнью и смертью. Ресурс, который не каждому открыт. — Что это значит? — хмурится Пак. — То и значит. Если ты здесь, значит твоё сознание из сна перешло в более глубокую фазу. — То есть, я сейчас нахожусь между жизнью и смертью? Такого быть не может. — А ты уверен? — Конечно же я уверен. — Тогда проснись, — Юнги пожимает плечами. — По-твоему это легко? Мы уже пытались, помнишь? Ничего не вышло. — Сейчас… Я проснусь, — Чимин думает о том, что всё происходящее — это только сон. Повторяет себе одно и тоже, чтобы проснуться, но почему-то у него не получается. Парень даже щипает себя, а толку ноль. — Почему не работает? — шокированно спрашивает Пак, вытаращивая глаза. — Потому и не работает. Ты сейчас не просто спишь… Здесь кое-что другое. — Нет, — светловолосый мотает головой. — Это просто глубокий сон, потому что я устал накануне, вот и теперь набираюсь сил. Мой организм истощён. — Ты бы уже проснулся… Если человек спит, он всегда может проснуться. Здесь должно быть кое-что другое. — А ты можешь проснуться? — полушепчет Чимин. Юнги снова опускает глаза. — Это значит «нет»? — Пойдём со мной, я покажу тебе кое-что, — Мин встаёт, протягивая руку светловолосому. Пак смотрит на его ладонь и кладёт свою сверху, вновь ощущая неимоверный, ледяной холод. Теперь они оба стоят. — Сними кольцо, положи его себе в карман и не потеряй, пожалуйста. Я сделаю то же самое со своим. — Хорошо, — Чимин кладёт вещь Мина себе в карман, как тот и просил. Картинка тут же исчезает, вокруг больше нет его города, только одна сплошная и бесконечная пустыня. Пак с ужасом её оглядывает и не может понять, куда же всё делось. — Это, как говорят местные АП — место, откуда всё начинается. Светловолосый смотрит перед собой и видит тех же самых людей, что шныряли туда-сюда по городу, они остались теми же, у них та же одежда и лица, но вот локацию будто изменили. — Что такое этот ап? — хмурится Чимин, не понимая. — Слово длинное и сложное, а ещё немного странное. По-видимому, человек, который впервые стал изучать это пространство, был немцем. Так вот ап — это так называемый аусгангспункт. Такое место, с которого всё начинается, как мне объяснили. Отправная точка. Как ты и сам, наверное, понимаешь, произносить это слово раз за разом никто не хочет, поэтому для этого придумали сокращение. — Почему, впервые попав сюда, я не увидел этого места? Почему видел свой придуманный мир? — Сейчас, подожди немного, локация вот-вот прогрузится. Такое иногда бывает, когда совершаешь переход между своим и ещё чьим-то миром или когда позволяешь кому-то попасть к себе. Словно по щелчку пальцев Чимин снова начинает видеть свой город. Он ничего для этого не делал, на его лице возникает вопросительное выражение, а Юнги крайне спокоен, словно он уже много раз проживал подобное. — Почему у нас здесь вообще есть такая способность — видеть свой мир? — спрашивает Пак. — Почему мы не наблюдаем одно и то же? — Ты ведь попал сюда через осознанный сон, верно? — вопросом на вопрос реагирует Мин. Получает на это уверенный кивок. — В таком сне возможно всё. Только даже сон — лишь ма-аленькая часть из того, что может быть здесь. Когда ты перешёл в более глубокую фазу, для тебя самого изменилось не многое: ты до сих пор продолжаешь иметь возможность делать всё, что тебе хочется, поэтому нормальные люди пользуются такой возможностью. Им нравится быть Богами хоть где-то и иметь неограниченные способности. Нам всем нравится. Но вообще, конкретно в данный момент, я бы порекомендовал тебе представить себе ап. Ты же успел его увидеть? Наверняка даже неплохо так рассмотрел. Попытайся сфокусироваться и представь его снова. — Зачем? — не понимает Чимин. — Потому что ап — это то, что нам нужно сейчас. Это же изначальная версия места, где мы находимся, куда попадаем во время более глубокой фазы. И здесь есть ответы на все вопросы. Наши миры — ничто по сравнению с ап, они пустышки, лишь часть наших воспоминаний. — Почему тогда мы не видим этот ап, а находимся в своих собственных мирах? — спрашивает Пак. — Помнишь нечто, что ты увидел после того, как сказал существу с моим лицом, что оно тебе всего лишь снится? — светловолосый с опаской кивает. — Это был фантом. Они здесь главные, они решают всё вообще. Они не позволяют нам видеть ап, ведь сделали это место максимально тяжёлым для обитания, превратив в пустыню. Удобно, верно же? Никто не захочет остаться там, если может создать собственный мир, полный всего того, что тебе нравится. А знаешь, для чего они сделали ап таким непривлекательным? Чтобы люди не находили ответы, чтобы вели себя как дети и под желанием всемогущества не видели главного. Кого интересует, где ты на самом деле, пока видишь перед собой всё, о чём мечтал? — Наши миры — это всё же иллюзия, да? — догадывается Чимин. — И да, и нет. Если честно, всё здесь иллюзия. А если хочешь по-другому, то всё здесь настоящее. Зависит от твоего восприятия и того, как тебе самому хочется думать. Теперь давай представим ап, ладно? Я хочу показать тебе кое-что. — Почему я должен его представлять? Разве нельзя попасть туда как-то по-другому? Я не уверен, что запомнил всё до мельчайших деталей. — В настоящий ап, в тот, что здесь находится, они нас не пустят. Туда есть дорога только если сделаешь эту локацию своим миром. — Тогда, может быть, лучше ты представишь себе это место? Ты чаще видел его, ведь находишься здесь дольше, чем я, как я понимаю… — У меня не получится, — темноволосый облизывается, опуская взгляд и отрицательно мотая головой. — Почему? — Я попал сюда не через осознанный сон. — Можно попасть сюда как-то по-другому? — Много вопросов, но чтобы я смог тебе ответить, нам нужно попасть в ап, — произносит Юнги. — Это единственный вариант. Так ты всё же проведёшь нас туда? — Я попытаюсь, но не могу пообещать, что получится. — Никто из людей, находившихся здесь, не представляет себе свой мир в подробностях до единой песчинки и до малейшего камушка. Они представляют себе место, в котором хотят оказаться, лишь в общих чертах, иначе процесс создания миров был бы слишком сложным для нас для всех. О деталях, вместо обитателей, заботится материя, из которой тут всё вокруг и состоит. Просто подумай об ап и вспомни, что успел разглядеть.

M83 - Solitude (Tiktok Version Slowed & Reverb)

Чимин прикрывает глаза, визуализируя пустыню и держа эту картинку у себя в голове. Песок накрывает собой всё вокруг, однако внутри что-то спрятано. Подземный город, состоящий из заброшенных домов и машин, вход в здания тоже засыпан рассыпчатой породой. Пак молча берёт Мина за руку. — Отлично-отлично, — слышится голосом Юнги после этого. — Теперь скорее пойдём в библиотеку. Я проведу тебя в неё, я знаю, где она находится. Чимин чувствует себя очень неуютно, потому что это место похоже на совсем забытое, покинутое всеми. С другой стороны, чувствуется странная ностальгия, словно он уже бывал здесь раньше. Как будто попадаешь на свалку своих игрушек, с которыми играл всё детство, и вроде помнишь их каждую, только вот больше не уверен, принадлежали ли они тебе хоть когда-то. Его охватывает дежавю — вот, как это называется. Они идут быстрым шагом, будто торопятся куда-то. Мин крепко держит его за руку и тянет за собой, а светловолосый едва поспевает за ним. Кажется, что песок самопроизвольно набирается тебе в обувь — настолько его много. Пак продолжает видеть людей и в этой локации, что естественно, ведь подобие ап — всё ещё вариация его собственного мира. Это интересно, потому что у каждого человека своё собственное выражение лица и иногда оно словно не подходит во всю картину. Парень хмурится, в спешке разглядывая людей. Когда напротив них появляется странное здание, площадь которого не больше метра в квадрате, Чимин искренне удивляется, куда Юнги привёл его. Только вот тот всё ещё держит его руку своей и другой, свободной, открывает дверь. У Пака отвисает челюсть, когда он видит длинный коридор, расстилающийся перед ним. — Как это… — пытается спросить светловолосый, только его перебивают. — Здесь возможно всё. А это — всего лишь встроенный в крохотное помещение коридор. Чимин, говоря о многогранности этого мира, я совсем не шучу. Пак кивает, сглатывая. — Это библиотека. Здесь есть ответы на все вопросы, — Юнги шагает вперёд, внутрь этого странного строения, на которое не действуют никакие законы природы. Чимин идёт следом, не расцепляя их рук. Они идут вглубь коридора, замечая паутину на стенах и улавливая странный чарующий звук вроде музыки для медитации, только вместо мелодии там высокочастотная мантра. Она расслабляет мозг и всё тело. Слушая её, хочется парить в воздухе. — Это приманка, — произносит Мин. — Не поддавайся. — Как понять приманка? — От этой музыки тебе может захотеться спать. — Подожди, но… — Пак хмурится. — Я уже сплю. Я не могу захотеть спать во сне. — Именно, и, пожалуйста, не забывай об этом, иначе погрузишься в ещё более глубокую фазу. Идём! — Юнги утягивает его в одну из комнат, после закрывает дверь изнутри, а Чимин видит огромную библиотеку, доходящую до потолка и выше, уходя куда-то в бесконечное небо, так, что книг становится не различить. — Сумасшествие… — выдыхает Пак. Мин улыбается краем губ. — Ты прав. За всё время, что я здесь нахожусь, я до сих пор не могу привыкнуть к этому месту. Не конкретно к библиотеке, а в принципе ко всему вокруг, — произносит он. — Есть ещё кое-что, что ты должен знать. Зеркала. Избегай их. — Хорошо, понял, а почему? — Если увидишь себя в нём, твоё отражение сильно исказится и это может напугать тебя. Люди, находящиеся в осознанном сне, после этого просыпаются, но ты… — Юнги замолкает. — Что со мной случится и почему ты отделяешь меня от тех, кто находится в осознанном сне? — не понимает светловолосый. — Почему я не как они? — С твоим пробуждением всё иначе. — Ты объяснишь мне? — Давай ты наденешь кольцо на палец, а я надену своё. Не отпускай мою руку при этом, ладно? — Ты не ответил… — не успокаивается Пак. — Сейчас, просто сделай как я говорю. Я отвечу на все твои вопросы. — Хорошо, я попытаюсь сделать всё так, как ты говоришь. Только… — Чимин облизывается. — У меня коротковатые пальцы и вряд ли я смогу надеть кольцо, используя одну руку. Юнги кивает, видимо, понимая намёк. Он разворачивает ладонь внутренней стороной вверх и подносит её к светловолосому. Парень достаёт кольцо из кармана штанов и кладёт его сверху миновой руки. Темноволосый слегка сгибает ладонь и маленький предмет скатывается к его пальцам. Он обхватывает пластик указательным и большим, после чего надевает кольцо Чимину на безымянный палец. — Ты поможешь мне тоже? — спрашивает Мин и лукаво улыбается. — Наверное, это всё звучит и выглядит очень странно, но мне всё равно. Просто сделай это, — он проделывает со своим кольцом то же самое, что делал Пак. Чимин чувствует себя немного взволнованно, надевая кольцо Юнги, и вздрагивает ото льда на его руках. — Холодно… — шепчет светловолосый. — Стой здесь, а я поищу кое-что, — произносит Юнги. Он расцепляет их руки и уходит в сторону книг. — Сколько здесь человек? — спрашивает Чимин вдруг. — В этом мире… — его голосом раздаётся в библиотеке. — Порядка двадцати миллиардов, и то, за каждым уследить практически нереально, — отвечает Юнги, ища нужную ему книгу. — Может, больше. Я не уверен, следит ли кто-то за этим. — Что? Двадцать? Но в мире их всего восемь. Восемь миллиардов. Как их может быть двадцать здесь? — искренне не понимает парень. — А как же все те, кого уже давно нет в данных переписи населения? — В смысле? Ты имеешь в виду… — Тех, кого уже нет в живых. Или тех, кого ещё пока нет? Кто ещё не родился. Чимин чувствует себя так, словно весь воздух выбивает из лёгких, и хочется кашлять от нехватки кислорода. Его сердце заходится в быстром темпе, а ещё ему вдруг становится страшно. Он сходит с ума? Что всё это значит? — Мне кажется, что я брежу. Это просто невозможно. Слушай, я думаю, мне всё же стоит попытаться проснуться, — произносит младший. — Мне нужно в мой мир, я больше не хочу быть здесь. — Зря… Этот мир похож на тот, откуда ты родом. Время идёт так же, если ты только не захочешь остановить его, отмотать назад или увидеть будущее, — Юнги, до этого прячущийся между книжными полками, сейчас выглядывает в сторону светловолосого. Чимин внимательно смотрит на него. — Но есть одно большое различие: тут возможно всё. Глупо отказываться от такой возможности. Разве тебе не интересно узнать что-то, что ты никогда не сможешь выяснить там? — Интересно, но… Что ты вообще ищешь? — вдруг с интересом спрашивает младший. Страх уходит на второй план, потому что заменяется другим чувством — любопытством. — Газету с восьмидесятого года. Январь, пятнадцатое число. Важная для меня дата… Где-то она должна быть… — Мин снова и снова проходится по запыленному корешку из заархивированных и собранных в одну большую папку газет кончиками указательного и среднего пальцев. — Ты расскажешь мне, как проснуться? — Мм, не хочу, — отрицательно мотает головой Юнги. — Ты сам пока не понял всего, от чего собираешься отказаться. — Послушай, это место жуткое. Я не знаю, для чего сюда попал, но знаю одно: мне начинает хотеться домой. Я хочу проснуться. — Чимин, — парень с тёмными волосами наконец-то приходит к Паку, приносит какую-то сложенную надвое газету. После глазами указывает на стоящий неподалёку сидения со столом и стульями. — Давай посмотрим сюда. Чимин усаживается на стол. Юнги делает то же самое. Он кладёт газету обложкой кверху и Пак замечает дату: пятнадцатое января восьмидесятого года. — Ты фанат восьмидесятых, да? — улыбается Пак, глядя на картинку, на которой изображены девушка с повязкой на лбу и с ярким макияжем. — Хотел об этом рассказать? Только на лице Мина нет улыбки и говорить он, наверное, собрался вовсе не о том, что ему нравится. — Ниже, — произносит он. — В самом конце страницы. Светловолосый глазами ведёт вниз и читает вслух: «Исчезновение корейских альпинистов в горах Антарктиды. Объявлено международное расследование.» — Что это значит? — спрашивает он, смотря темноволосому в глаза. Тот молчит какое-то время, смотря так же внимательно на человека напротив, а потом начинает: — Ты ни разу не спрашивал себя, почему мои руки такие холодные? Холодные как лёд. Так вот, — он прочищает горло. — У этого есть причина. Когда-то давно, если точнее, сорок четыре года назад, будучи студентом, я отправился в Антарктиду покорять вершины. Да, там тоже есть возвышенности, если хочешь знать. Я был там с другими альпинистами. Некоторые тоже были студентами. Мы познакомились на месте, на одной из баз. Помню, было ужасно-ужасно холодно, а утром я проснулся здесь. Тут написано, что в восьмидесятых группа альпинистов пропала в Антарктиде. Снежная лавина сделала поиски тел невозможным мероприятием, искать начали практически сразу, как только случился обвал снега. Искали много лет, сначала живых ребят, а после хотя бы тела и всё то, что от них ещё осталось, но всё безуспешно. Так что мы все до сих пор там, но за всё время прибывания здесь, я ни разу не видел ни одного из них, значит: лишь я один пока каким-то чудесным образом не умер. — Что? — хмурится светловолосый, ничего не понимая. — Подожди, сорок четыре года назад? И ты всё ещё жив? Подожди… Что это значит? Они все умерли, а ты? Почему же ты всё ещё… — Ещё жив, — спокойно кивает старший, как бы заканчивая предложение. — Я ходил в библиотеку, прочитал парочку книг. Там написано, что можно сохранить человека живым, если поместить в криокамеру. Это такой механизм, замораживающий тело и замедляющий обмен веществ в организме. Такая камера способствует, как бы это сказать, — Юнги пытается подобрать нужное слово. — Сохранению. Мясо в магазине замораживают, чтобы то дольше хранилось. — Ты только что сравнил себя с магазинным мясом? — Это я условно, чтобы объяснить тебе принцип работы криокамеры. Походу я нахожусь сейчас в чём-то похожем… Благодаря этому я не старею и могу присутствовать здесь, продолжая существовать в такой пусть и странной, но форме. — Состояние между жизнью и смертью… — выдыхает светловолосый. — Но как же это возможно? — Не знаю. Вряд ли кто-то сможет рассказать нам всю правду до конца, мы можем лишь догадываться. Тут вообще с информацией непросто. Они позволяют знать только то, что не противоречит их правилам. Наверное, холод меня до сих пор и спасает. — Точно, ты же во льдах, — кивает Чимин. — Там везде лёд, но у меня для тебя плохие новости… Про глобальное потепление что-нибудь слышал? — Конечно, — кивает Мин. — Через десять лет наступит. Об этом я тоже уже успел узнать. Просто я спросил у материи и получил ответ. Но дело даже не в этом… — старший вдруг грустнеет. — А в чём же дело? — Ты спросил меня, как тебе проснуться… Ты перешёл в более глубокую фазу сна. — Перешёл в более глубокую фазу сна значит… — Это значит, что в реальности ты впал в кому. Поэтому у тебя больше не получается проснуться. Светловолосого оглушает. Кома? Но как это вообще возможно? Он же просто хотел поспать и, впервые за долгое время, больше не видеть кошмаров. Может, сейчас у него очередной кошмар, самый извращённый, на который только был способен его мозг? — Как это возможно? — хмурится Чимин. — К сожалению, ты встретил одного из них. И ты сказал, что он тебе снится вслух. А такого нельзя говорить… Иначе тебя перебросит на другой уровень. Люди, которые спят, и коматозники находятся в разных мирах. Их различие не только в степени пробуждения, но и в шансах на то, чтобы вообще проснуться. Первые просыпаются довольно легко, а вторые — нет.

***

Чимин, будучи в полнейшем шоке, усаживается на зелёную траву. Сейчас он в своём любимом парке. На улице лето и тепло. Юнги находится рядом, стоя сзади, и он немного обеспокоенно наблюдает за ним со спины. — Выхода нет… — шепчет Пак. — Мне придётся жить здесь, хочу я того или нет. — Здесь всё не так плохо. — Мм, конечно нет, — хмыкает светловолосый. — Это место просто напоминает дурдом, а ещё ты всего лишь не можешь вернуться в свою привычную, нормальную жизнь. Замечательно просто… — Как я могу поднять тебе настроение? — спрашивает Юнги. — Хочешь подняться и немного полетать в облаках? Конечно, это больно, если разогнаться слишком быстро, потому что можно лицом проехаться прямо по замёрзшим каплям воды в виде града в каком-нибудь из облаков… — Нет, я пока как-то не готов… Летать в облаках в прямом смысле этого слова, — Чимин отрицательно мотает головой. — Жаль, в детстве тебе это нравилось. Тебе тогда было очень весело, кстати. Пак, слыша это, замирает. После оборачивается и медленно поднимает взгляд на Юнги и смотрит на него совершенно непонимающе. — Откуда ты знаешь, что я любил в детстве? — спрашивает светловолосый и приобнимает себя руками. Ему жутко это слышать.

Crystal Castles - Transgender

— Чимин, мы ведь уже виделись раньше, — улыбается Юнги, медленно растягивая губы. — Разве ты не помнишь? — Этого не может быть! Я тебя не знаю! — Чимин резко поднимается на ноги и смотрит с опаской, быстро дыша от испуга. — А собачку маленькую помнишь? Хорошенькая такая была, пушистая, как сладкая вата. — Пак хмурится, быстро водя глазами по расслабленному лицу парня напротив. — Напомни её кличку… — Свити, сладость с английского, — шокированно выдыхает парень, действительно вспоминая похожее животное. — Мама так её назвала, она хорошо знает английский. — Так вот она была такой крохотной, вы как раз только из зоомагазина ехали. Клетка была плохо закрыта, она как-то вылезла из неё и выскочила из машины, потому что ты открыл дверь. Тебе хотелось посмотреть на неё ещё раз. Вот так она и оказалась на улице и ты побежал за ней. Потерялся от мамы, пока та ставила продукты в багажник машины на парковке. Ты был ничуть не больше этой собаки, её тебе подарили на твоё пятилетие. Так вот прощаться с ней тебе очень не хотелось… Родители собачку покупать не желали, ты их еле-как уговорил. Вспоминаешь? Младший хмурится сильнее с каждым словом, затруднённо кивая. — Ты бежал за ней по всей парковке, а по сторонам не смотрел. Остановился резко, когда увидел огромную машину перед собой. Фуру с продуктами. Та просто не успела затормозить. Как следствие — несколько переломов, сотрясение, а ещё клиническая смерть, а потом кома… — Но… Я не помню этого. Я не помню ни этого места, ни чего-либо ещё. А тебя… — светловолосый скрещивает руки на груди. — Тебя я конечно же тоже не помню, но как ты так детально описываешь мне то, что успел забыть даже я? — Помнишь, я говорил, что можно узнать будущее? — Да. — Каким бы ни был твой мир, у всех имеется одно общее место — площадь. Она выглядит одинаково у всех, своеобразный административный центр. Так вот на площади есть экран с обратным отсчётом. Ты был там в тот день, на этом экране. Я шёл мимо и решил посмореть. Это случается в день по сотне раз и люди, находящиеся здесь, уже настолько привыкли, что им всё равно. Я не знаю, почему остановился тогда. Может быть, потому, что ты был ещё совсем маленьким. Мне тебя было ужасно жаль. — И что, любой человек мог увидеть меня? — у младшего от несправедливости слёзы на глазах наворачиваются. — Смотреть, как я чуть не погиб, словно кино? — К сожалению, — кивает парень напротив. — Для чего? — Я не знаю. — На этом экране появляются преимущественно люди, которые попадают в кому сразу. Тех, кто забредает сюда через сон, не показывают. Невозможно уследить за таким огромным количеством людей, которые случайно сюда забрели. А те, кому было суждено, — да. — То есть… — Вся опасность заключается в том, что, побывав здесь один раз, тебя начинает тянуть обратно. Ты не попал сюда случайно. Ты хотел вновь здесь оказаться. У Чимина стойкое чувство, словно он сходит с ума. — Проснись! Проснись! Проснись! — шепчет он, закрывая глаза и больно щипая себя за руку. Только у него не выходит. — Проснись! — кричит парень изо всех сил, срывая голос, но всё бесполезно. — Проснись! — Эй, — слышится совсем рядом. Пак открывает глаза, видя перед собой Юнги. Мин смотрит на него с такой грустью в глазах, находясь так близко, что можно рассмотреть каждую его родинку. Чимин понимает, что у него сейчас нет никого ближе него. — Почему ты остался у экрана в тот день? — шепчет Пак и вдруг слезинка стекает у него из глаза. — Потому что я видел будущее. Потому что знал, что ты появишься здесь. Потому что видел этот конкретный момент, где мы стоим в парке, ты плачешь, а я пытаюсь дать тебе слово, что всё будет хорошо. — И что дальше? — Дальше? — Мин приподнимает брови, а после наклоняется, целуя Чимина. И этот поцелуй такой отчаянный. Пак пытается схватиться за что-то тёплое, но его окружает сплошной холод, потому что целующий его парень — это, по сути, живая ледяная глыба. Но если у него не получается почувствовать себя живым с чем-то согревающим, что ж, с Юнги он не против даже замёрзнуть. Они разлепляют губы с чмоком. Чимин смотрит на старшего, тот — на него в ответ. — Когда ты был маленьким, я старался присматривать за тобой здесь. Я… Я пытался придумывать разные весёлые миры для тебя, чтобы тебе всё это показалось сном. Тебе здесь нравилось, но сейчас, когда ты взрослый, я буду с тобой откровенным: здесь опасно. Здесь страшно. Здесь совсем-совсем не весело и остаюсь я здесь только потому, что не могу проснуться… Но можешь ты. — Скажи мне, что я должен сделать, чтобы проснуться… — шепчет Пак. — Ты должен увидеть себя спящего, — говорит Юнги. — Должен понять, прочувствовать, что ты всё ещё спишь. Тогда можешь попытаться проснуться. Обычно, от осознания того, что спишь, тебя автоматически выбрасывает из сна. Но твой сон намного глубже, здесь сложнее… — А ты не поможешь мне? — спрашивает Чимин. — Помоги мне найти себя. — Вспомни, где ты в последний раз засыпал. — У себя дома, — отвечает парень. — Значит, мы должны попасть к тебе домой. Давай руку, — Юнги встаёт и протягивает свою развёрнутую ладонь. Пак смотрит на неё недоверчиво и тоже поднимается с колен. — Давай, так надо. Чимин вздыхает, беря Мина за руку и снова вздрагивая от холода. — Теперь хорошенько представь себе место, в которое хочешь попасть. Детально визуализируй его в своих мыслях и представляй себе то, что будто бы уже находишься там. — А если у меня не получится? — хмурится Пак. — Получится, — кивает Юнги. — Ты главное не сомневайся в этом. Чимин закрывает глаза. И лишь когда он по-немногу начинает представлять себе свою комнату, то вспоминает: пока на них с Юнги кольца, им вовсе необязательно держаться за руки. Выходит, Мин сделал это просто так. Мысль об этом заставляет его улыбнуться. — Не сбивайся! — ворчит старший. Он видит, что за мир у Пака получается и, видимо, тот ещё слабо напоминает его город. — Даже если я думаю о тебе прямо сейчас? Юнги молчит, а Чимину кажется, что он смутил его, поэтому Пак довольно улыбается. В груди странное чувство, словно осознание того, что когда он проснётся, у него больше не будет этого парня. За эти несколько часов, что они провели здесь, светловолосый успел испытать такую гамму чувств, которую не мог бы испытать в реальности даже за год. Он сжимает руку Мина крепче, несмотря на то, какая она холодная. Возможно, Чимин начинает привыкать к нему. К этому холоду. Пак открывает глаза, видя свой город. Сейчас тот выглядит совсем обычно. Он постарался над его реалистичностью, даже небо перестало быть розовым, а вместо Сатурна над ними Солнце. — Когда я уйду, что будет с тобой? — спрашивает Чимин, они всё ещё не разлепляют своих рук. — За все сорок четыре года ты не постарел. Значит ли это, что время здесь идёт иначе? Мы можем быть вечно молодыми здесь, правда? — Не, — Юнги мотает головой. — Твоё тело нужно, чтобы поддерживать сон. Без сна ничего этого не будет. — Почему? — Ты состаришься, тело станет изношенным. Ты жив, пока живо тело, а ещё пока твой мозг может показывать тебе сны. — Значит, здесь я старею? — хмурится Пак. Получает кивок, но не понимает кое-что, поэтому спрашивает: — А почему ты тогда до сих пор молодой? — Я же в криокамере. Холод замораживает старение. — А ты что-нибудь чувствуешь? Физические ощущения у тебя присутствуют? — Да, есть одно. Холод. Терпимый и я уже к нему привык за сорок лет, — старший вздыхает. — Засыпать, конечно, лучше всего у себя на кровати. Там, где тепло и мягко, чтобы если так заснешь, то хотя бы страдать от холода не будешь. — Ты сказал, что чтобы проснуться, надо увидеть себя спящего. А мы… Мы можем посмотреть на тебя тоже? — тихонько спрашивает Чимин. — Я же нахожусь во льдах, — говорит Юнги. — Поверь, ты не хочешь этого видеть. Я лишь предполагаю, что со мной произошло, на самом деле я не знаю, как оно на самом деле. Не имею ни малейшего понятия, что там сейчас с моим телом. Я не хочу видеть себя, — Тогда, может, пробудившись, я смогу поехать туда и отыскать тебя? А потом верну к жизни. Как-нибудь… — Вряд ли у тебя получится. Ты представляешь, где меня искать? К тому же, подобное может повториться и тебя тоже засыпет. Даже если меня вытащат из этой чёртовой льдины, я не выживу. Я жив только здесь, Чимин. У меня нет никакой другой жизни, — говорит Мин Пак хмурится. — Может, в ап есть какой-то ответ? Ты никогда не пытался его найти? — Обычно я просил других представить его и оказывался там, как если бы был в их мире. Я много читал, много думал над этим, но на Земле пока нет таких технологий, которые бы сохранили мне жизнь. Видишь ли, если льдина растает, я сразу умру. Сейчас я будто в анабиозе, в спячке — да как угодно, я вряд ли могу даже дышать, просто я застыл, моё тело заморожено в определённом моменте. По сути, я уже мёртв, но пока моё тело всё ещё в криокамере, я могу жить здесь. Вообще-то меня давно можно было отправить на другой, третий уровень… Поэтому даже такому чуду, как моя жизнь сейчас, я очень благодарен. Происходит невозможное. Слыша это, светловолосый ощущает просто непередаваемую тоску. Он может быть с Юнги только здесь, только здесь может слушать его интересные рассказы, целовать его, держать за руку… В реальности у него есть немногое. Работа, вечная усталость и обречённое будущее. Наверное, поэтому парень оттягивает момент своего пробуждения. — Что такое третий уровень? — В реальном мире нам твердили будто после смерти человек попадает в Рай или в Ад, но на самом деле, это третий уровень. Последний и самый жестокий из всех. Первый уровень — Земная кора — место, где живут люди, или же реальный мир. Мы сейчас находимся в районе мантии, на втором уровне, а ещё есть ядро. Там чертовски горячо. — Ядро — это Ад? А Рая что, не существует? — Ядро — место, где собираются умершие. Они никак не могут попасть в кору и воскреснуть. Забудь про Рай и Ад, все люди равны. Мантия — промежуточное состояние между жизнью и смертью. Отсюда пока ещё можно выбраться, пускай и с большим трудом, и не все способны на это, как я, например. Стадия осознанного сна находится между мантией и корой. К коре это место всё же ближе, только во сне можно погрузиться глубже и оказаться в мантии. Если это происходит, то человек обычно впадает в кому. — А здесь есть люди, которые уже умерли? Они приходят сюда? Жизнь после смерти всё же существует? — у светловолосого столько вопросов. — Это сложно объяснить, но люди, которые умерли моментально и своей смертью, не попав сюда, а сразу направившись в ядро, не могут быть живыми здесь тоже. Они не могут жить в принципе. Но можно устроить спиритуальный сеанс и вызвать их ровно на один час. Это единственная их возможность вновь оказаться живыми, а наша — пообщаться с ними. Но есть те, кто случайно попал сюда через осознанный сон и из-за этого находится в коме, ещё есть люди, у которых случилось что-то ужасное и сейчас их жизнь находится на грани смерти. Им можно быть здесь и если они умрут там, в реальности, то в мантии всё ещё могут остаться. — Ничего не понимаю… — выдыхает светловолосый. — И не думаю, что пойму хоть когда-нибудь. — Ты прав, это всё непросто. Мне потребовались десятки лет, чтобы во всём разобраться. И, на самом деле, много из того, что я тебе рассказал, мы не должны знать. Это запретная информация. — Если бы не ты, — Чимин выдыхает. — Я бы застрял здесь навсегда. Это место пугает, да, оно неописуемое, но… — Но… — выжидает ответа Мин. — Но я думаю, что мне нужно проснуться. Юнги опускает голову вниз и смотрит себе на ботинки. Он сглатывает. — Хорошо, — всё же выдыхает старший. — Давай попробуем. Они идут в сторону дома Чимина. Пак ведёт их туда и немного волнуется. Ему нужно выполнить очень важное задание — выйти из состояния сна. Ему нужно проснуться, парень понятия не имеет, сколько прошло времени с того момента, как он заснул. Поднимаясь по лестнице вверх, Чимина окутывает ещё более сильное чувство тоски и грусти. Он понимает, что покинув этот странный мир, никогда больше не увидится с Юнги. Но ведь там его настоящая жизнь, не здесь. Когда они уже стоят возле двери, Пак кладёт ладонь на ручку и открывает свою квартиру. Юнги входит туда вместе с ним. Чимин смотрит по сторонам и узнаёт родные стены. Пак понимает, что нужно пойти в спальну — в место, где он заснул. — Я лишь хотел избавиться от кошмаров, а в итоге попал в самый страшный из них, — произносит он. Мин ничего на это не отвечает. Он просто смотрит на светловолосого. — Когда мы окажемся в комнате, что я должен сделать? — Снова закрой глаза и представь себя сейчас. Как выглядишь, какое выражение лица у тебя может быть. Что-то похожее, я не совсем уверен, ведь со мной это происходит впервые. — Хорошо, — кивает Чимин. Он закрывает глаза. Представляет себе комнату, опущенные занавески на окнах, лежащего в кровати себя. Сейчас должно быть утро, но засыпал он ещё ночью, поэтому пытается представить себе темноту. Когда образ достаточно прорисовался в его голове, парень сообщает об этом Юнги, оба они входят в комнату и видят спящего парня на кровати. Видеть себя Паку непривычно и жутко, но он старается не думать об этом. — Я сплю, — произносит он, наблюдая, как размеренно вздымается его грудь во время вдохов и выдохов. — Я сплю, — повторяет Чимин. Парень прикрывает глаза, пытается медленно дышать — делает вид, что спит. Вдруг он чувствует ледяные руки на своём теле и слышит шёпотом прямо в ухо: — Я подстрахую, чтобы ты не упал. Ты спишь, Чимин-а… Просто спишь. Проснись! — уже совсем приглушённо. — Позаботься о моей семье.

***

Чимин резко открывает глаза, ртом хватая воздух, словно всё это время находился под водой и только сейчас смог выплыть и вдохнуть. У парня жутко болит голова, он судорожно смотрит по сторонам, понимая, что находится в больнице, ведь стены вокруг него белые. В вене установлен катетер, на пальце закреплён датчик, отсчитывающий его пульс, на руке завязан бандаж для измерения давления и он то и дело самостоятельно надувается, больно сдавливая руку. Пак широко раскрывает глаза, пытаясь понять, что с ним происходит. Он ничего не помнит. Парень не знает, как оказался в больнице, ему словно всю память отшибло. Приборы вокруг него пищат, издают эти неприятные звуки, а его самого паника накрывает ещё сильнее. — Эй! — кричит он. — Кто-нибудь! В палату забегают двое врачей. Они выглядят шокированно. — Он проснулся! — кричит один из них и Чимин окончательно теряет рассудок, потому что в комнату заходят его родители. Те выглядят такими измученными. — Сынок! — кричит мама. — Ты нас так сильно напугал! Отец улыбается ему, держа в руках газету. Он подходит ближе, усаживается на кровать, а бумажный свёрток кладёт парню в ноги. Чимин сразу же берёт газету в руки и глазами пробегается по её обложке. Там написано что-то о пропавших альпинистах и прекращении поисков, а ещё под текстом размещены фотографии пятерых парней. Одно лицо кажется ему особенно знакомым, парень просто не может отвести от него взгляда, его словно парализовал взгляд кошачьих глаз одного из пропавших. — Так, стоп… — хмурится светловолосый. — Стоп-стоп-стоп. Где-то я всё это уже видел. — Газета свежая, сынок, — произносит мать. — Сегодня двадцать восьмое ноября, если ты хотел посмотреть на сегодняшнюю дату. Ты пробыл в коме около трёх дней. Парень резко поднимает свой взгляд на женщину и смотрит удивлённо. — Что? — спрашивает он вдруг. — В коме? Должно быть, произошло что-то очень серьёзное. Он давно не виделся с родителями и раз уже те примчались сюда, на это должна была быть веская причина. Сама по себе кома как таковая не может наступить просто так. Причина. Должна быть причина. — Почему я вообще впал в неё? — спрашивает парень у одного из докторов. — Мы взяли у Вас все анализы, господин, но нами ничего не было выявленно. Мы сами не понимаем, почему это произошло. Научного объяснения у нас, к сожалению, нет, — отвечает мужчина в белом халате. — Нам нужно будет понаблюдать за Вами какое-то время, чтобы убедиться, что с Вами всё в порядке. — Но если он находился в коме три дня, значит у него не всё в порядке! — кричит мать. — Обследуйте его организм полностью! Сделайте МРТ или… Все звуки отдаляются, уходят на второй план, а светловолосый парень пытается осознать всё то, что с ним произошло. Он не помнит ничего, кроме того, что лёг спать в своей кровати. Это словно было вчера, он заснул, а проснулся уже здесь, в больнице. Что происходило эти три дня? Где было его сознание? Почему это время словно стёрли у него из памяти? А ещё Чимин не понимает, почему его мысли снова и снова воспроизводят фотографию одного из исчезнувших альпинистов. Время в больнице идёт медленно. Его то и дело водят по разным обследованиям, не оставляют не проверенной ни единую клеточку его тела. Парень терпеливо ждёт результатов и, снова и снова, слышит, что с ним всё в порядке. Только врачи не торопятся отпускать его домой. Честно говоря, сам он тоже не торопится туда. Родители поняли, что его стремление жить самому и работать при этом — идея просто отвратительная и перевезли его вещи к себе. Теперь дома как такового у Пака нет, то же самое касается и личного пространства. Парень к родителям не торопится, потому что уже заранее представляет себе, как услышит их нотации. Они будут упрекать его в том, что никакой он не взрослый, раз сам о себе позаботиться не может. Навещать мать с отцом приходят часто, каждый день. Чимин отвык от них, а сейчас всё это внимание кажется чересчур неуместным. Время, которое Пак проводил без них, изменило его, но не их. Они всё ещё считают его несамостоятельным ребёнком. Им интересно знать о нём всё, вплоть до его мыслей. — Ты чувствуешь в себе какие-то изменения? — спрашивает женщина, сидя у сына в ногах. Парень, чистящий мандарин, сидит на кровати и хмурится, вдруг слыша такой вопрос. — А? — светловолосый явно не понимает, что под этим имеется в виду. — В детстве ты уже попадал в кому. Тебя сбила машина, тебе было всего пять лет… — отвечает женщина. — До этого ты так сильно любил сыр, жить без него не мог, а как очнулся, перестал его есть. Ты боялся, что внутри могут жить маленькие человечки и отказывался от него. Твои вкусы изменились тогда, врачи сказали, что такое возможно из-за процессов, происходящих в твоём организме во время комы, а мы с отцом подумали, что твои выдумки про тех сырных людишек — всего лишь предлог, чтобы больше не есть этот продукт. Так что насчёт сейчас? Есть ли что-то, что в тебе изменилось. Парень хмурится. — Не думаю, — он мотает головой. — И не про какую кому я не помню. Это действительно было со мной? — Да, к сожалению. Может, это и к лучшему, что ты забыл… Ты был в отключке целых две недели и врачи уже начали делать неутешительные прогнозы, но случилось чудо. Ты проснулся. Мандарин оказывается кислым на вкус. Парень щурится, но продолжает его разжёвывать. Значит, это всё уже было с ним однажды. Почему он ничего не помнит? Ему просто хочется понять, почему он заснул у себя дома, а проснулся уже здесь, в больнице. Что, если это повторится? Тем самым, дни продолжают идти. Всё же, как ни посмотри, но жизнь во время пребывания здесь лучше, чем было до. Во-первых, парень может отдыхать целый день, ему не надо работать и можно не делать ничего в принципе. Во-вторых, здесь неплохо кормят, он ест что-то кроме рамёна. Но несмотря на эти плюсы, у него внутри присутствует странное ощущение: иногда Чимину кажется, будто врачи читают его мысли и приносят всё то, что ему хочется. Например, он подумал о большой книге с интересным сюжетом, которую можно было бы почитать, как ему тут же её принесли, окрестив подарком от родителей. В другой день Пак поймал себя на мысли, что ему скучно одному в палате, буквально через две секунды к нему зашёл какой-то парень с вещами, который теперь делил помещение с ним. Создавалось впечатление, что люди каким-то странным образом понимают его с полуслова. И самым странным моментом из всех была внутренняя необходимость срочно узнать, что это за парень из газеты. Это похоже на то, когда видишь какого-нибудь актёра в кино, лицо его тебе кажется ужасно знакомым, словно ты уже видел его тысячу раз, но вспомнить, кто это, не можешь. Чимин сам подходит к врачу, не дожидаясь обхода, а руках держа ту самую газету, которую принёс отец в первый день его пробуждения. Парень попросил оставить её здесь и мужчина так и сделал. Все эти дни он пытался вспомнить, но ничего не вышло. Его доктор уже в возрасте, значит точно что-то слышал о пропавших в горах альпинистах. Пак думает, что сойдёт с ума, если не спросит у него, помнит ли он что-то. — Вы знаете, что это за люди? — произносит парень. — На фото. Врач молчит и смотрит внимательно. Он сощуривает глаза, после чего отвечает: — Да. — Что там случилось с ними в восьмидесятых? У кого-то есть хоть какие-то предположения? — Я догадываюсь об этом. — Не расскажете мне? — В этом нет необходимости, — мужчина мотает в ответ головой. Пак хмурится. Если бы не было необходимости, он бы не спрашивал. — Вспоминай, Чимин. Вспоминай. Светловолосый резко вдыхает и широко раскрывает глаза. Быстро-быстро в сознании мелькают моменты и он действительно вспоминает. Вспоминает Мин Юнги и свой мир с розовым небом и Сатурном, висящим посреди неба, вспоминает холод на коже и их с темноволосым парнем поцелуй. Вспоминает ап, огромную библиотеку, которая умещается в крохотном помещении. Флэшбеки один за другим восстанавливаются в памяти в хронологическом порядке и Чимин осознаёт, где был эти три дня. Так значит, у него всё же получилось пробудиться в своём мире. Первым делом после того, как его выписывают, Пак бежит в полицию. С глазами размером с монеты, с огромным убеждением в своей правоте он два часа пытается переспорить начальника отдела. — Вы должны отправить экспедицию, поисковой отряд в Антарктиду! — кричит Чимин, сдирая глотку. — Вдруг кто-то из альпинистов остался жив! — Прошло сорок лет. Как такое возможно? Пак открывает рот, желая рассказать, что самолично разговаривал с одним из них, но останавливает себя. Это будет звучать как сущий бред. Его упекут в психушку. Парень просто знает, что это так. Это был никакой не сон и человек, с которым он познакомился там, до сих пор находится подо льдами. — Послушайте… — в который раз пытается Чимин, но за ним приходит охрана. Из полицейского отделения его почти что вышвыривают. И всё же кое-что он делает. Старушка Мин очень маленького роста, уже сгорбленная, Чимин считает в уме, понимая, что ей больше девяноста лет. Она пережила так много, но до сих пор жила, несмотря ни на что. Её отправили в дом престарелых, присмоторщики говорят, что к ней совсем никто не приходит. Паку было так жаль её, ещё он помнил просьбу Юнги позаботиться о ней. Так парень и решил сделать. Он постучался к ней в дверь, та открыла и обрадовалась визиту. — Я принёс Вам вкусной еды, аджумма. Я сам всё приготовил. — Кто ты такой? — спрашивает женщина удивлённо, но не менее радостно. — Считайте, что я из социальной защиты. Волонтёр, который помогает пожилым людям, — отвечает парень. — Спасибо, — беззубо улыбается она. Старушка часто говорила о сыне. Она повторяла, что тот скоро приедет. Работники дома престарелых повторяли, что та выжила из ума. Парень тоже это понимал и ему становилось очень горько. В её глазах было столько любви, столько надежды, когда она говорила о сыне. Однажды от неё вообще удалось услышать: «Мой сыночек наконец-то вернулся из экспедиции». Конечно же Чимин не поверил. Не поверил, но так было лишь до того момента, пока в комнату не постучались. Это был Юнги. Взглянув на него, Пак замер от шока. Он видел Мина прямо перед собой и вдруг по его щекам потекли слёзы. И причина у них была вовсе не та, что парень очень скучал и был безумно рад встречи. Всё дело в том, что Чимин осознал, что всё ещё спит. Юнги много раз объяснял ему, как всё устроено. Пак знал, что пробуждение из криосна невозможно, а это значило только одно. — Проснись! — кричит парень себе на грани истерики. — Проснись, кому говорят! Только вот проснуться не получается. Старушка и Юнги смотрят на него удивлённо, но Паку совсем не до этого. Он судорожно думает, что же ему делать. Теперь, когда получилось осознать сам факт своего сна, Чимин пытается сообразить, как ему поступить. Никто не поможет ему справиться с этим. Юнги здесь не он, а лишь часть его, пакового рассудка. Ему срочно нужно к Мину, настоящему. Пак больше не обращает внимания ни на старушку, ни на ненастоящего альпиниста. Он размеренно выдыхает, закрывает глаза и представляет себе ап. Ему срочно нужно оказаться там. В осознанном сне это делать чуть сложнее, чем на втором уровне, поэтому приходится представлять себе точку отсчёта куда более детально. Чимин изо всех сил пытается это сделать, дыша беспорядочно, и понимая, что ему очень нужен Юнги. Иначе же он просто сойдёт с ума. Лишь когда перед ним оказывается пустыня, Пак чувствует некоторое облегчение. По памяти он идёт в библиотеку, но в этот раз, оказавшись в длинном коридоре, не направляется к книгам. Вместо этого парень следует за мантрой, вслушиваясь в эту расслабляющую, убаюкивающую мелодию. Мин сказал, если слушать её, то можно погрузиться в более глубокую фазу сна. Сам факт того, где ты находишься, не важен. Ты просто опускаешься вниз ровно на единицу. Чимин вслушивается в размеренную мелодию, пока его тело максимально расслабляется. Медленно он засыпает.

***

Юнги стоит перед ним, когда Чимин открывает глаза, находясь на своей кровати. Пак облизывается, а потом спрашивает: — Сколько меня не было? — Десять дней, — раздаётся в ответ. — Ты всё это время был здесь? — мотание головой. — Ты знал, что я вернусь. — Да. — Знал насколько долго? Давно уже? — устало спрашивает младший. — Чимин-а… — Мин пытается что-то сказать, но его перебивают. — Я всего лишь перешёл на другой уровень. Я не проснулся!!! — кричит Чимин. — Почему ты не сказал мне, что отсюда нет никакого выхода?! — вопит Пак в истерике. — Почему?! — Если бы я знал, как можно уйти отсюда, неужели ты думаешь, я бы остался здесь? Это место пугает, но выбраться отсюда я не могу. И ты не можешь… Никто не может. — Зачем ты мне соврал?! — парень срывает голос, пока его тело нечеловечески дрожит, а из глаз льются слёзы. Юнги присаживается к нему, гладит по волосам, пытается успокоить. Он виновато кусает губы, а после шепчет: — Ты был таким разбитым. Я надеялся, что ты не осознаешь… Я так хотел, чтобы твой сон казался тебе настоящей жизнью. — Там был ты, — выдыхает младший и смотрит Мину в глаза. — Ты был в гостях у своей матери. Я сразу же осознал. Юнги… Старший ладонями вытирает его слёзы. Он моргает часто и смотрит на Чимина с такой невыносимой печалью в глазах. — Что будет, если я останусь здесь навсегда? — шепчет младший. — Ты не проснёшься. Будешь жить здесь, а там… Там нет. — Почему я не смог вернуться? — У них везде глаза и уши, — произносит Юнги. — Они знают о нас всё: всю нашу биографию, умеют читать мысли. И, возможно, они бы и выпустили тебя, но… — Что «но»? — Но не с той информацией, которую ты знаешь. Чимин, если ты спишь и получаешь какую то информацию из сна, а потом в реальности выдаёшь её за правду другим людям, то тебе никто не поверит, ведь во сне можно увидеть всё что угодно. Они показывают тебе это во сне, пока ты думаешь, что всё взаправду и не осознаёшь, что спишь на самом деле… Но если в состоянии сна ты понимаешь, что к чему, если ты осознаёшь, что это всего лишь сон… Они злятся. — Почему? — хмурит брови младший. — Потому что я много раз говорил тебе: это никакой не сон. Для них это и есть правда. Для нас для всех и для тебя в том числе. — Я ничего не понимаю… — Они показывают правду только во сне, но пытаются скрыть от тебя тот факт, что ты спишь. Реальность — здесь, а не там. Мир, в котором ты жил, — очень ограниченный. Они его ненавидят, а к своим обитателям относятся очень жадно. — Подожди, а под информацией ты подразумеваешь… — Мироустройство. Законы, которые действуют здесь, все уровни, ап… — И всё это находится под запретом? То есть, именно эти знания не дают мне пробудиться? — спрашивает младший и ему на это кивают. — Тогда… Зачем ты рассказал мне об этом? Юнги молчит, опуская взгляд. Чимин пытается заглянуть ему в глаза, и Мин вдруг произносит: — Я хотел, чтобы ты остался здесь. Навсегда. Со мной. — Что? — хмурится светловолосый. — Разве ты сам этого не хотел? Разве твоя жизнь не была трудной? Разве тебе не хотелось сбежать ото всех? Пак не знает, что сказать. Он просто молчит от шока. — Я был эгоистом и я понял свою ошибку. Чимин-а, я пытался всё исправить, но не вышло. Ты — человек, благодаря которому я чувствую себя живым. Ты — единственный, кто помогал мне держаться. Без тебя во всём этом нет смысла… Прости меня. Светловолосый гулко сглатывает. — Хочешь, я оставлю тебя в покое? — спрашивает Мин так виновато, совсем как побитый котёнок. Чимин опускает взгляд и Юнги, по выражению лица, разочарован в таком немом ответе. — Нет уж, — фыркает младший. — Теперь ты просто обязан всегда быть рядом, у меня больше нет никого, кроме тебя. Я вернулся сюда, я вошёл в глубокую фазу, потому что хотел быть с тобой. С настоящим тобой. — Прости меня… — Пока я не осознал, я видел жизнь. Ту, что могла быть в реальности… Знаешь, думаю, здесь остаться будет всё же правильнее. Не то чтобы у меня есть выбор… — Даже если я умру там, здесь я всё ещё буду живым. Но если раньше мне казалось, что это польнейший бред — существование в этом абстрактное мире… Сейчас, наверное, я могу стать чем-то большим, чем чьё-то забытое воспоминание. — Ты знал, что я останусь уже тогда, правильно же? — спрашивает Чимин. — Ещё когда я впервые здесь оказался? — Да. Я знал.

***

— Это правда по-настоящему? — шепчет Чимин, сидя на своих поджатых под задницу ногах. — Мы существуем хоть где-то? Мы есть на самом деле? — Разве это имеет значение? — отвечает Юнги вопросом на вопрос. — Ты чувствуешь что-то, когда мы рядом? Пак быстро кивает. — Вот это главное. — Как же это странно… — Чимин опускает голову вниз. — Я никогда не привыкну к этому месту. Мин берёт его за руку и целует в ладонь. Поцелуй получается холодным как лёд. — И всё же мне нравится мир, который у нас получился, — произносит Юнги. Пак перенёс их в место, где вырос. Там много природы, небольшие дома и относительно тихо. — Мы можем остаться здесь навсегда. — Навсегда пока мы живы в реальности, — добавляет младший. — Не совсем, — темноволосый в ответ мотает головой. — Я тебе не всё сказал. Когда наши тела умрут, сознание окончательно останется здесь. Мы будем на этом уровне всегда, если вдруг не захотим переродиться в другом теле. Просто ты так хотел домой, что я попытался сделать этот мир логичным для тебя, чтобы ты поверил в то, что ты здесь всего лишь навремя. — А, кстати… — начинает светловолосый. — Когда я был в коме, я ведь тоже был на втором уровне. Почему тогда у меня получилось проснуться в реальности? — Второй уровень особо бережно относится к детям. Он ведь и отправляет их на Землю. До четырёхлетнего возраста детская связь с эти местом очень тесная. Они, живя в реальности, помнят второй уровень и даже свою прошлую жизнь. Могут даже рассказывать об этом родителям, но те часто не принимают это во внимание, считая, что это выдумка. — Обалдеть… — выдыхает Чимин. — К сожалению так бывает, что некоторые из них случайно, по неосторожности снова попадают сюда. И когда такое случается, второй уровень даёт им второй шанс. Дети забывают об этом месте, но их начинает сюда тянуть. Светловолосый хмурится, размышляя об услышанном. В день, когда он попал под машину, ему исполнилось четыре года. Время, которое буквально граничит между двумя возрастами. Ему было уже не три, но всё ещё не четыре, он только подходил к этому моменту. Возможно, заскончив в этот последний поезд, причём не по своему желанию, он и оказался здесь вновь с момента, когда ещё не родился на свет. — А все дети помнят этот мир? — спрашивает младший. — Все, но только до четырёх лет. Потом они забывают, независимо, происходило ли с ними что-то плохое или же нет. — А ты… — парень сглатывает. — Ты знаешь, кем я был, когда ещё не родился? Я должен был кем-то другим, правда? Если я мог переродиться, значит… — Я не знаю, — Юнги отрицательно мотает головой. — Когда человек решает переродиться, он может ждать очень долго. — Ты бы хотел переродиться? Забыть об этом месте, снова жить как ни в чём не бывало, но в другом теле и с другой судьбой? — Я хочу быть с тобой, Чимин-и… — произносит старший и смотрит прямо в глаза. — Это — единственное, чего я хочу. — Сырный мир, в котором ты был, ты сделал сам? Для меня? — спрашивает Пак вдруг. — Тебе было очень грустно, ты скучал по маме с папой. — И ты всячески пытался меня развлечь… — кивает Чимин. — Ты всегда создаёшь для меня условия, чтобы мне было легче здесь находиться. Похвально. А почему? — Я был один десять лет. Мне было тяжело мириться со своей судьбой. Сильная злость — вот, что я ощущал сначала, а ещё меня преследовало чувство несправедливости. Не было человека, который бы рассказал мне об этом месте. Я всё узнавал сам. Потом я научился узнавать будущее и, увидев тебя, всё вокруг обрело смысл. Я стал ждать тебя. Так существовать стало легче. — Мои кошмары и желание контролировать сны — это всё неслучайно. Меня тянуло сюда, правда ведь? — Да. — И то, что человеком, которого я впервые увидел в осознанном сне, фактически был ты, — тоже не совпадение? — Нет. — Тогда что это? — шепчет Пак. — Мы просто два неудачника, — улыбается Юнги грустно. — Но вместе мы справимся. — И всё же я рад, что у меня есть ты. — А я рад, что могу быть с тобой, — Мин целует Чимина, второй отвечает. Юнги кладёт руку младшему на лицо и тот вздрагивает, резко отстраняясь. — Прости… — Знаешь, тебе нужно что-то сделать со своими холодными руками. Если у нас дойдёт до секса, я лично с трудом могу представить, как буду прижимать к себе холодную льдину. — Говоря это, светловолосый совсем не злится, а наоборот улыбается. Мин тоже растягивает губы, отвечая: — У нас дойдёт, я видел. — И как, тебе понравилось? — Нет, — отвечает Юнги, а потом сразу же смеётся, потому что Чимин ударяет его в плечо. — Я шучу, я ещё не заходил так далеко. Хочу, чтобы это осталось сюрпризом. — Тебе понравится, можешь не сомневаться. Только отогреть бы тебя как-то… Парни встают со своих мест и уходят в другое место, туда, где находятся остальные люди, но в отличие от прошлого раза, когда они были там вместе, много чего изменилось. Их голоса всё сильнее отдаляются. Чимин больше не боится кошмаров, а ещё теперь он не выносит одиночества, с которым бок о бок жил уже несколько лет. Юнги же больше не злится и не жалеет, о том, что было. Для них обоих всё вокруг приобрело свой собственный и неповторимый смысл.